Метро - быстрый и удобный вид транспорта

«Эскалатор на Университете очень длинный. Целый ощутимо-страшный кусок жизни перетекает из вагона метро на бульвар Шевченко. И обратно. Бесполезный кусок жизни. Вчера… Сегодня… Завтра… Смерть…»

Отмахнувшись от депрессивных мыслей, я достал Хемингуэя. Когда вот-вот должны расстрелять, за то, что хочешь жить, эскалатор становится белым и пушистым. И не таким длинным.

Если ты садишься на Университете, вряд ли тебе удастся присесть. Тем более если нужен последний вагон. После Крещатика, все может быть... Но на Университете никогда. В лучшем случае получится прислониться к дверям, к которым прислоняться нельзя. Но и эти места были заняты. С одной стороны влюбленная парочка. С другой - полосатая сумка с бабкой. Посредине парень в больших зеленых очках. Дурацкая сейчас мода пошла на большие очки. Пришлось и себе купить. Ношу их редко. А этот вон, даже в метро в очках. Есть такой тип людей, которые боятся показывать глаза…

Эх, неудобно читать стоя, держась одной рукой за поручень. Генри тоже ехал на поезде. С той лишь разницей, что он разбил себе голову о пулемет, протискиваясь в вагоне, а я нет. Очень, наверное, тоскливо на душе, когда тебя хотят убить… И непременно бы убили, если бы ты не убежал. Так что разбитая в кровь голова это мелочи…

На Крещатике вышло мало людей. Все ехали с работы домой, на левый берег. Те, которые стояли у двери, остались на своих местах.

Хотя мне трудно судить о том, что чувствовал тогда Генри, ведь меня никогда не убивали. В цивилизованном обществе редко убивают таких как я. Разве что случайно. За то что бродят, там где не надо бродить, суют нос не в свое дело. Но меня так не убьют, потому что я трус. А трусы живут долго.

Поезд выехал из тоннеля и показался Днепр. Раньше я очень любил Днепр за то, что он красивый и гордый. Но когда я увидел, как в нем мылись и брились бомжи - целый выводок, я понял, что Днепр просто красивый. Но точно не гордый.

«…
- Хотите стакан граппа?
- Нет, спасибо.
- За мой счет, сказал он и налил небольшой стаканчик и пододвинул его ко мне. – Что нового на фронте?
…»

Раздался дикий вопль. Даже сквозь наушники. Когда я понял что случилось, я поблагодарил Бога, в которого я перестал верить…

Произошла какая-то неполадка, и автоматически открылись все двери в нашем вагоне. Те самые, к которым нельзя прислоняться. Вспомнилась считалочка, которую проговаривают, когда детям делают массаж: «Из последнего вагона посыпался горох…». Выпало человек десять. Когда поезд затормозил, те, кто не выпал начали выглядывать из открытых дверей. Я тоже высунулся. Громче всех кричал парень в зеленых очках. Он лежал на рельсах. Без ног. Зеленые очки предательски скрывали его глаза…