Осенние хлопоты

(для иностранцев, интересующихся российской йствительностью.)

     Сентябрьское утро лениво приоткрыло глаза и зевнуло. Зевок разнесся по всей русской равнине, возвестив о начале выходного дня. Не было ни солнца, ни ветра, ни дождя. Ничего не было. И ни один звук не пробивался сквозь какую-то туманно-дымчатую субстанцию, тихо поднимавшуюся от земли к небу. И похожа она была на душу, нехотя расстававшейся с успокоившемся навсегда телом.
    На соседних земельных участках, разделенных забором из небольших березовых кольев, работали два мужика. Один был высок и сухопар. Он глубоко всаживал лопату под куст картофеля и резко поддев его, с силой тянул за ботву. Вылинявшая телогрейка, кирзовые сапоги и старая армейская шапка составляли резкий контраст благородным чертам лица и тонким белым кистям рук с пальцами музыканта. Второй был приземист и полноват. Местами порванная, короткая оранжевая куртка с большой надписью «New York», пестрая лыжная шапочка и короткие резиновые сапожки делали его похожим на циркового клоуна. Он старательно, но не очень умело выкапывал картофель, и каждый раз стряхивал приставшую к перчаткам землю.
   После часа интенсивных полевых работ сухопарый разогнул спину и, повернувшись в сторону соседа, громко сказал:
- Не пора ли перекур, Станислав Никифорович?
- Да, вот, уж сам подумывал, Владимир Андреевич, - ответил сосед и засеменил к небольшому сарайчику, где у него лежала трубка и кисет.
  Они стояли у забора и пускали дым в серое осеннее небо.               
- Как картошка, Станислав Никифорович?
- Да, ничего, слава Богу, выросла. А у вас как?
- Хороша! Я же трактор навозу привез. Дорого, правда, зато результат есть.
- А мы, Владимир Андреевич, минеральным удобрили.
- Ну, этого маловато, почва-то у нас – один песок.
- Да, нет, говорят, хорошее удобрение, сильное.
   Они помолчали. Потом один затоптал окурок, а второй выбил трубку.
- Ладно, надо копать, а то потом некогда будет. Ей еще и высохнуть надо.
- С Богом, Владимир Андреевич.
К обеду стало как будто светлее. Унылый равнинный пейзаж окрасился легким румянцем. Неистребимую грусть полей взялся разгонять легкий игривый ветерок. И полетевшая к лесу сорока объявила, что здесь существует жизнь. Где-то вдалеке прозвенела стрелой электричка.
Работники закурили снова. Они уже изрядно устали и проголодались.
- Пора подкрепиться.
- Да, пообедать не мешало бы.
- Ну, и давайте у меня поедим, Станислав Никифорович.
- С удовольствием. Только борозду дорыть надо.
- И сколько же у вас с борозды?
- Около трех ведер, Владимир Андреевич.
- Не густо. У меня пять. Вот и ваше минеральное удобрение.
- Да, Бог с ним, лишь бы выкопать. Одному то тяжело.
- А что же ваши не приехали?
- Жена приболела, а сын в Москве, в аспирантуру поступил. Да он и не любитель в земле копаться.
- А кто же любитель? Мои вот тоже кто где, а мне копай. Без своей картошки-то плоховато. Думаю, мешков двенадцать нарыть, два на семена, на всю зиму хватит, - Владимир Андреевич отбросил окурок, - Ну, дорывайте и приходите, а я пока дров наколю.
  Он принес в домик дрова, затопил небольшую печку и поставил воду. Вышел на крыльцо. « Дождя не предвидеться. После обеда покопаю, а завтра с утра все и дорою. Свеклу с морковью пусть жена с дочкой в следующие выходные таскают. А я за грибами схожу». Владимир Андреевич вынул из рюкзака консервы, хлеб и вареные яйца.
- Вы где, Владимир Андреевич?
- Заходите, заходите, я дома.
Станислав Никифорович принес копченую колбасу, пачку супа и блинчики с творогом.
- О, да у нас пир горой будет, - сказал хозяин.
- Как говориться, как потопаешь …
- Это верно.
Они плотно пообедали, не сняв верхней одежды и шапок, дочиста смели все нехитрые припасы, и выпили чаю.
- Ну, что же, надо опять впрягаться.
- Да… Растишь, растишь, а потом всю и украдут, как в позапрошлом году.
- Тут не убережешься, Станислав Никифорович. Я поэтому сразу приятелю в гараж перевожу. У него с отоплением: не померзнет и не утащат.
- Это хорошо. А нам негде. Не в квартире же хранить?
- А что? На балкон, и все дела.
- Нет, Владимир Андреевич, у нас на балкон и так не зайти, весь завален. Книгами.
  Они снова пошли копать и не разгибались до самого вечера. День как-то незаметно потускнел, стало прохладнее. Тишина стала еще ощутимее, чем утром. Природа впала в вечернюю меланхолию, словно испаряющийся день, пусть серый и скучный, никогда больше не наступит.
- Ну, как, Станислав Никифорович?
- Слава Богу, всю вырыл, даже не вериться. Думаю, если не докопаю, завтра не смогу и лопату поднять. Восемь мешков.
- А мне две борозды осталось, завтра с утра дорою.
  Соседи завершили полевые работы. Станислав Никифорович втащил мешки в сарайчик, служивший и домом и овощехранилищем. Потом вышел на участок и сгреб в кучу картофельную тину. У него ныла спина, руки были в мозолях. Ну, все, до следующего года, - подумал он.
- Станислав Никифорович, что вы там один сидеть будете, давайте ко мне, картошки сварим.
- Сейчас приду, уберусь немного.
Стало почти совсем темно. Уставшие земледельцы сидели за столом. Перед ними дымилась кастрюля вареной картошки. Лампочка, свисавшая на шнуре, неярко освещала единственную комнату.
- Хорошо у вас тут, печка топится. Уютно.
- Печку тесть сложил. Я бы сам не смог. А, знаете что, давайте водки выпьем, у меня тут где-то залежалась, на всякий случай.
- Не откажусь, Владимир Андреевич. За урожай можно.
Хозяин достал бутылку, разлил по чашкам. Соседи чокнулись, выпили. Алкоголь быстро завладел уставшими телами. Он принес расслабление и легкое отупение. Работники закусили свежей картошкой и закурили.
-  Хорошо, что сегодня все доделал. Завтра на утреннем домой. Дел невпроворот. В понедельник заседание кафедры, а во вторник конференция.  Из Москвы приедут, из Гамбурга, надо доклад подредактировать.   
- На немецком будете читать?
- Нет, этот я решил на английском сделать, там свои нюансы.
- Ясно. Да мне тоже пораньше бы домой, отдохнуть надо. В понедельник операция сложная.
Они помолчали. Затем снова налили.
- Ну, давай, за картошку.
- Будем здоровы. Продать бы эту дачу к черту.
- Жалко, восемь лет в нее вбухано. Да и картошка не как в магазине. Своя она и есть своя.
- Это точно, Владимир Андреевич. Помните, как пни выкорчевывали.
- Такое не забыть.
Налили и выпили. И снова налили. Они порядком захмелели. Их лица раскраснелись и необычно смотрелись в неярком электрическом свете.
- А, знаете что, Станислав Никифорович, давайте, что ни будь споем?
- Давайте, - ответил сосед, погружаясь в те глубины сознания, которые есть в каждом русском человеке.
  Ночь безраздельно завладела равниной. Было прохладно и свежо. Благодать забвения снизошла на несколько часов на эту землю. И казалось, что сам Господь Бог накрыл чем-то мягким поля, леса, озера и реки. И только оттуда, где в окне светился огонек, слышалось громкое и нестройное: « Черный ворон, что ж ты вьешься…..».















   Справка:

  Подгорный Владимир Андреевич – хирург, заведующий отделением Областной больницы города N.

Глинский Станислав Никифорович – доктор наук, профессор, заведующий кафедрой общей физики N-ского Государственного университета.


                2004.