Дорожная пыль

Твои тексты не любит никто из моих друзей. Нели, верная тангутка, считает их постыдными откровениями неудачника. Фру Фу, моя шведская подруга по переписке, обвинила тебя в нарциссизме. Нати, легкая и беспринципная, целуя меня, улыбнулась: "Забудь этого циника-звонаря! Он после кокаина предпочтет партию в шахматы." И только одна я нахожусь под глубоким гипнозом твоей провокационной прозы. Наверное, меня привлекает форма дневника. Мне хочется заглянуть в твое подсознание. Под соусом больной фантазии ищу отголоски наших встреч.

Отправившись в дорогу, взяла твои последние осколки и роман "Висрамиани". Русские туристки уютно расселись рядышком, поближе к водителю. Счастливый, он страдает тугоухостью, и не может ответить на их горячие высказывания о загранице. Немолодые охотники за русскими красавицами скучковались у туалета. Студенты и я сели сзади.

Высокий мужчина с синими рязанскими глазами, в которых заметна Есенинская грусть, вошел на границе. Отутюженные черные брюки и рубашка из ткани, из которой в России шьют до сих пор наволочки, сверкающие белизной носки и блестящие от крема черные ботинки, висящая на шее трубка в черном футляре. И волосы цвета вороньего крыла с блестками седины, - черно-белый портрет моего героя.

То, что герой уже через час-полтора будет стоять передо мной на коленях, я не сомневалась. Глазами поискала журнал, чтобы подложить под брюки, заботливо отглаженные женой.

На остановке у Такс-фри он курил, а я прогуливалась в незастегнутых сандалях, разминала уставшее тело. Впервые попутчик коснулся меня, пропуская в дверку автобуса. Галантное касание рукой моего плеча было больше, чем дорожный флирт. Мною уже обладали.

Я ответила через десять минут, когда автобус привез нас к таможенному пункту. Проходя мимо, коснулась бедром выставленного колена в черных брюках. "Хорошо, что не придется падать всем корпусом во время движения", - усмехнулась про себя.

Виктор оказался дальнобойщиком, передавшим фуру напарнику и севшим на рейсовый автобус на границе. Водитель спешит домой после месячного отсутствия. Он соскучился по жене, ванной и домашнему ужину.

Мы говорим уже несколько минут. Я не придумываю ничего: сорок три, трое детей, две внучки, два мужа по обе стороны границы, один любовник в виртуале, тысяча и одна ночь. "С кем?" - смеется Виктор. "С  жизнью", - серьезно отвечаю.

Он показывает пальцем на книжку. Я объясняю, что использую восточный роман для стилизации. Пишу соблазняющие миниатюрки, чтобы достучаться до одного писателя. Даю прочитать не свои, а "писательские" вещицы. Я коллекционирую мнения. Виктор читает про оргазмы с гандикапом, о грудях-финиках и несчастной минетчице, ударяющейся головой в маршрутке.

"Нет, не мое", - выносится приговор. "Это писал мужчина, обиженный вниманием женщин или мазохист, вставший на путь саморазрушения", - говорит дальнобойщик, имеющий, по-видимому, большой опыт общения с женщинами.

Я чувствую тему и придвигаюсь ближе. Целую первая. Виктор улыбается, склоняется ко мне. Тогда я шепчу, как часто он онанирует? Виктор сердится, но обнимает меня крепче. И мы говорим о жизни. У этого попутчика буквальное восприятие. Я интересуюсь, был ли у него анальный секс, Виктор прикасается губами к шее и начинает медленно ползти по ней, как гусеница. Брезгливо стряхиваю его губы с себя. "Вот тебе за анал", - Виктор переходит на "ты".

Он вспоминает жену. Жалуется, что ей уже ничего не нужно, в то время как он до сих пор способен по три раза за ночь. "Понимаешь, я очень быстро возбуждаюсь и не хочу сдерживаться. Первый раз это длится двадцать минут. Потом я иду курить, когда прихожу, жена уже спит", - он проводит ладонью по моей груди. Останавливается на животе, гладит его долго и вкрадчиво. Целует руку сначала снаружи кисти, потом с тыльной стороны. Припадает губами к ладони. Мальчишки, сидящие рядом, фыркают.

Виктор целует меня в губы, я не закрываю глаз, так как слежу в зеркале за водителем. Он тоже все видит.

Мой черно-белый кавалер опустился на колени прямо в проходе. Автобус замер. Я провоцирую дальше, показывая ссадину на коленке. Виктор приподнимает подол платья и исследует губами коленную чашечку. "Вы ревнивы?" - поднимаю его к себе. "Очень. Когда жена танцует с другим, молчу. Но если переходит границу, делаю ей замечание", - он рассматривает мои уши.

"Почему нет сережек?" - я вижу нежность в его взгляде. "Ты прокалывала уши когда-нибудь?" - спрашивает по-отечески. Отрицательно киваю головой. Он начинает жевать мочку моего больного уха, в которое закапано лекарство. Я смущаюсь запаха.

Виктор уверяет, что если ласкать краешек уха правильно, сигнал достигнет и другого адреса. "Но ты молчишь, вижу по глазам", - и он продолжает поиск. Я сижу, как болван или древняя статуя с выпученными глазами, разинутым ртом. Я окаменела. Меня может пробудить только одно прикосновение. Виктор не догадывается, я все сильнее прогибаюсь, сжимаю ноги.

Он заглядывает в глаза. Его взгляд напряжен, как будто хочет запомнить черты лица. Я ничего не говорю, но умоляю глазами. И Виктор понимает. Рука касается соска, я опять киваю головой, уже утвердительно.

Попутчик выходит, я не сожалею. Два часа пальпации утомили меня. Я пассивна, ведь он исследовал меня, не давая возможности сделать свой выбор. Видимо, этот дальнобойщик решил, что я уже принадлежу ему.

**

Сразу отметил ее. Фигура с непропорционально большой грудью, длинной шеей, вытянутым корпусом и коротковатыми ногами. Напомнила нерпу. Лицо не красивое, но с матовым цветом молодой кожи, очень чувственными губами, детскими или животными глазами. Очень доброе. Так смотрят дети, которых любят, и балованые питомцы.

Захотелось коснуться ее, услышать запах. Говорит по-фински, очень кокетливо. Мяукающая мелодия, как будто перекатывает шарик во рту. Не стесняется гримасничать, показывать язык. Очень непосредственна. Черт, мне приятно такое жеманство!

Понятно, два паспорта. Финский муж остался дома. Женщина хочет общаться по-русски. Разве я могу отказать ей?

Странная книжка на сиденьи. Записки карандашом. Наверное, письмо подруге.

Дома Наташка. Уже приготовила ужин, мясо. Надо вымыться! Говорит, отключили горячую воду до первого числа.

Какая симпатичная женщина! Светлана, хотя и моложе, ведет себя скованно, и вообще, последнее время много проблем. Я не могу содержать две семьи!

О, дама задела меня платьем. События разворачиваются стремительно. У меня два часа. Я должен получить ее номер телефона.

Какие нежные губки! Да она, блин, писательница. Благодарит за каждый поцелуй. Еще и финка. Если она еще раз скажет "спасибо", я разложу ее прямо на сидении. Оно длинное, за креслами ничего не видно.

Плевать на всех, я хочу эту бабу! Удивительные глаза - таким веришь. У меня не было такого крупного и сочного фрукта, заморского. Наши женщины - чахлые елки по сравнению с этим можжевельником.

Надо подарить ей сережки, а то совсем дикая. Какие маленькие уши! Кто-то фетиширует женские ножки - у нас они крестьянские, толстопятые, - зато уши... Брови гладкие, ухоженные. Волосы, как у  ежика, торчат в разные стороны. Прядка золотая.

Какая успешная сучка. Наверное, полно поклонников. Говорит, ни с кем не может познакомиться. Врет. Ходит в ночные клубы. Хочу, чтобы была моей. Только не надо дальше врать: все равно больше не встретимся! Ее встречает бывший муж. Будет трахаться с ним после меня.

Мягкая рука. Сосок, как шарик, сам прыгнул ко мне. Вот теперь я нашел ключ! Блин, надо выходить.

И когда она стала отвечать, за окном показалась "Сива". Моя остановка. Стою рядом с водителем. Сзади - она. Ну и приключение!
Нет, оборачиваться не стоит. Хотя... увидеть лицо в последний раз.