Translation from lie to suicide

Шарики фонарей проносятся мимо. Из приоткрытого окна в лицо мне дышит улица. Билл сидит справа и перебирает какие-то бумаги. Попутно он обрисовывает ситуацию для меня:
- Короче, слушай внимательно. Этот японец какой-то там у них специальный курьер. Он должен привести документы, которые крайне необходимы моему шефу. Итак, наша задача: встретить «самурая», поселить в гостиницу и отчалить по домам. Завтра мы встретим его в 7:00 и отвезём к шефу. Когда он передаст документы, мы посадим японца на самолет, потом я рассчитаюсь с тобой и всё. Кстати японца зовут Сато.
- Знаешь, этих Сато в Японии как в России Ивановых. Кстати, как на счёт небольшого аванса?
- Шеф сказал только завтра, после того как «самурай» сядет в самолёт.
- Да в ж...пу твоего шефа! Он что думает, что я обломаю ему сделку? У твоего шефа сеть грёбаных ресторанов! Вы торгуете едой, а не кокаином! С чего это такая паранойя?
- Ты пойми – это очень важная сделка! Я слишком хорошо тебя знаю! Один аванс и половина западного побережья лишится японских деликатесов как минимум на полгода!
Из темноты медленно вылезает белёсая туша аэропорта. Громадное здание с необычными окнами. Я всегда терпеть не мог эти окна. Стоянка забита машинами. И водитель долго ищет место для парковки. Наконец-то мы останавливаемся.
- Всё, приехали, – говорит водитель и дёргает ручник.
- Не глуши мотор, мы скоро.
Билл выходит из машины и направляется в сторону аэропорта. Я тоже выхожу и иду за ним. Стараюсь держать дистанцию, чтобы он не смог снова со мной заговорить. Хватит с меня и разговоров об авансе.
Билл похож на фонарь. Длинный как палка, чёрное пальто, висящее на нём как флаг в безветренную погоду, придаёт ещё большее сходство с уличным фонарём. Я представляю, как он стоит на улице, где-нибудь на перекрёстке. На город сходят сумерки, а потом наступает ночь. И жёлтый шар – голова Билла светит жёлтым на лица стоящих под ним проституток и их клиентов. Красота! Я думаю, вы уже поняли, что я терпеть не могу Билла. Если бы не хорошая сумма, предложенная мне за встречу и проводы этого японца, я послал бы Билла так далеко, что уже его шефу пришлось бы нанимать переводчика чтобы встретить своего подчинённого. 
Мы входим в аэропорт. Толпа ожидающих амёбой растекается по залу, время от времени поглощая выходящих иностранцев.
- Ну, показывай мне твоего японца.         
- Он ещё не вышел. Подождём.
- Ты хоть знаешь, как он выглядит?
- Знаю, вот фото, – Билл расстёгивает пальто и достаёт из нагрудного кармана тёмно-зелёной рубашки фотографию. Протягивает мне.
С фото на меня и потолок первого этажа аэропорта смотрит японец. Трёхнедельная щетина, чёрный пиджак, широкий чёрный галстук, белая рубашка. Аккуратно причёсан. В общем, обычный японский работник фирмы. Таких в Японии можно встретить на каждом шагу. Только в отличие от нашего у них нет щетины. Помимо всего прочего во взгляде японца отчётливо читается тоска.   
- Вот он. Пошли.
Я поднимаю глаза от фотографии. И вижу, как Билл уже здоровается с бородатым японцем с синей сумкой в руке.
- Да, оброс же он с тех пор, как делали фотографию, – задумчиво шепчу я и скомкав фото  бросаю в урну.
Японец одет, так же как и на фотографии. Билл уже приглашает Сато на улицу. Под локоток взял. Подхожу к ним. Билл тычет пальцем себе в грудь и громко проговаривает:
- М-е-н-я з-о-в-у-т Б-и-л-л, – а потом мне, – переведи, пожалуйста.
Ишь, раскомандовался, подчинённый! 
- Здравствуйте, я ваш переводчик, – лёгкий поклон японцу.
- Здравствуйте, я Сато Нацумори, – поклон в ответ, – что хочет от меня этот человек?
- А, это Билл. Он сотрудник того, кому вы должны передать документы.
- Понятно.
- На улице нас ждёт машина.
Мы выходим на освещённую стояночными прожекторами улицу, идём к машине. Водитель, заметив сумку у японца выходит и открывает багажник. Сато достаёт из сумки светло-коричневый бумажный пакет, запечатанный красной печатью, и отдаёт сумку водителю. Удобно разместившись в салоне: Билл на первом сиденье, я и Сато позади, водитель у руля мы выезжаем с территории аэропорта.
- В какую гостиницу поедем? – повернувшись к нам, Билл буравит взглядом японца, – Переводи! Чего молчишь?
- А что, твой всемогущий шеф не сказал, куда его селить?
- Нет. Переводи.
- Сато-сан, мы сейчас отвезём вас в гостиницу. Есть ли у вас какие-нибудь пожелания?
- Есть. Я не хочу в гостиницу, – после этих слов он так смотрит на меня, что мигом становится ясно, что за тоска отражалась в его глазах на фотографии.
Однако мне следует  проверить свою догадку.
- Куда, пожелаете? 
- В бар, пожалуйста. Я летел весь день. А фляжку выронил ещё где-то в Токийском аэропорту. Представляете, как мне было тяжело?
Кажется, Сато-сан, довольно неплохой человек.
- Ну, что он говорит? – изнемогает от любопытства Билл.
Я улыбаюсь и с удовольствием отвечаю: 
- Он не хочет в гостиницу.
- А куда же он хочет, тогда?
- Он хочет в бар.
- Нет, – кричит подчинённый Билл, – ему нельзя в бар! Переведи скорее!
- Хорошо, – поворачиваюсь к японцу, – Билл говорит, что вам нельзя в бар.
- Что?! Кто дал ему право решать, куда мне надо, а куда нет? – японец явно из разряда быстро закипающих, – Скажите этому, как его? Биллу. Что если через полчаса я не буду в баре или на худой конец в пабе, ресторане, где угодно, то пускай его босс заключает договор с кем-либо ещё. Я завтрашним же рейсом отправлюсь в Токио.
- Отлично, – отворачиваюсь от японца и натыкаюсь на нетерпеливый взгляд Билла.
- Ну, всё путём?
- Нет, Билли. Он сказал, что мы едем в бар, в противном случае ты и твой шеф могут забыть о контракте. Не нервничай. Всё будет в порядке.
Билл быстро белеет и смотрит на меня так, словно перед его левым глазом застыл девятидюймовый клинок.
- Хорошо, я согласен. Но мы поедем не в бар, а в ресторан. И его выберу я. Тут есть один хороший неподалёку от главной площади.
- Отлично, – перевожу я японцу, – мы победили! Билл, сейчас выберет ресторан.
Сато нетерпеливо потирает руки и улыбается. Расслабленно откинувшись на спинку сиденья, он произносит:
- Вы знаете, какая паршивая еда нынче в самолётах?
- Представляю.
- В ресторан! – командует подчинённый Билл.
Водитель улыбается и прибавляет газу. Мы уже в черте города. Вскоре, покружив немного у главной площади, мы останавливаемся у ресторана. Конечно же, Билл не придумал ничего лучше, чем повезти японца в японский ресторан!
- Эй, Билли, где твоя фантазия?
- А что не так?
- Ты понимаешь, что привезти его сюда так же глупо как повести работника Лувра на экскурсию в Лувр?
- Пусть жрёт что дают!
- О, подчинённый Билл в гневе, – подначиваю его повеселевший я.
- Не называй меня так больше! Понял?
- Успокойся и выбери-ка лучше столик где-нибудь в углу.
Мы стоим в отделанном бамбуком просторном зале ресторана.
- Почему в углу?
- Потому что я не люблю есть, когда на меня смотрят.
- А японец?
- А японец тоже!
Билл идёт к дальнему столику, мы идём за ним. По пути Сато наклоняется ко мне и шепчет:
- Он что совсем идиот, этот ваш Билл?
- Да, похоже. Я много раз ему об этом говорил.
- И что?
- Он не хочет об этом слышать.
- А вы что друзья?
- Нет, что вы! Иногда он подкидывает мне неплохую работёнку. Чисто деловые отношения. Он может быть другом лишь своему шефу.
Садимся за стол, и тут же к нам подходит симпатичная официантка. Японец пытается заговорить с ней по-японски. Она отвечает ему по-корейски. Сато замолкает и смотрит в меню. Всё ясно, в японском ресторане работает кореянка, видимо для пущего колорита. Остальные четыре официантки по-виду лишь резко контрастируют с общей идеей заведения. Типичные американские провинциалки. Что ж если «японская» еда, подаваемая здесь, находится с традициями кухни заявленной в названии ресторана, в таком же соотношении то плакал тогда контракт, которого так добивается шеф подчинённого Билла.
- Чего желаете? – теперь уже по-английски.
- Сато-сан. – поворачиваюсь к японцу.
- Сакэ, сасими, суп-мисо, суси и ещё сакэ. 
- Мне то же самое только без сакэ и сасими, пожалуйста, – неуверенно лопочет. Билл так словно первый раз в ресторане, но я-то знаю, что не первый и потому удивляюсь, – И, если можно воды, пожалуйста – что-то он сегодня слишком вежливый, наверное, хочет произвести правильное впечатление. 
Официантка поворачивается ко мне. Видя мой отрицательный жест, японец спрашивает:
- А вы что не будете есть?
- Я бы хотел, но мне ещё не заплатили. Деньги у Билла.
- Скажите Биллу, что если мы не выпьем сейчас с вами за знакомство… Ну, он знает, что произойдёт.
- Что, что он сказал?
- Он сказал, Билли, что если ты не дашь мне деньги… Ну, в общем, ты знаешь, что он может сделать. К тому же аванс я уже отработал. Ведь так? 
Теперь Билл выглядит так, словно ему пытаются почистить уши стволом «Пустынного Орла», причём, оба уха одновременно. 
- Я не верю, что он так сказал.
- Верь, не верь, но он именно так и сказал.
- Хорошо, – Билл с явным недовольством выкладывает белый конверт с деньгами, – это всё, здесь и аванс и твоя завтрашняя зарплата. Но если ты опять напьёшься! 
Я беру конверт и поворачиваюсь к услужливо склонившейся над нами официантке:
- Суп-мисо, сакэ, якитори, суси и чего-нибудь ещё на ваш выбор, пожалуйста.
- Заказ принят, подождите, пожалуйста – с этими словами официантка уходит в другой конец зала.
Тридцать минут мы ждём. Я и Сато мирно беседуем о Токийских храмах. Билл же напряжённо слушает. Наконец нам приносят заказ. Сато просит ещё сакэ. Насытившись. Японец начинает выпивать. Он просит бутылку сакэ и стакан воды. Воду выливает в стакан Билла, а сакэ переливает в свой. Итак, после четырёх стаканов сакэ, японец становится ещё более разговорчивым и начинает беседовать с Биллом. Я прошу у официантки три пластиковые тарелки и одноразовые приборы, заказываю ещё суси, прошу воды. Как ни странно, официантка приносит всё это. Дело в том, что наш водитель – Дэн, ждёт нас уже слишком долго, почти три часа. Я приношу ему еду и быстро возвращаюсь в ресторан. Там я застаю моих спутников за интересной беседой. Сато, весело прикидывает, сколько биллиардных шаров можно запихнуть в глотку Биллу.
- Один, два, три, четыре, пять, – считает он, загибая пальцы на правой руке. 
А Билл ни понимая, ни слова вежливо кивает.
- Да, да, да, да, – говорит он.
Сажусь за столик, и мы с Сато в пятый раз выпиваем за знакомство.
- Ты знаешь, – говорит он, – я всегда хотел умереть.
- Сато-сан, сейчас не время, вот передадите контракт и делайте с собой что хотите.
- С какой это стати ты волнуешься за контракт? Кстати, скажи Биллу, что я его ненавижу уже.
- Что он сказал? Я слышал своё имя, – улыбаясь, наклоняется ко мне Билл.
- Он сказал, что ты замечательный человек.
- О, скажи ему спасибо!
- Он говорит спасибо, – шепчу я японцу, и мы пьяно хихикаем.
- Я хочу, чтобы Билл порезал мне вены сегодня в номере, – Сато тычет пальцем в Билла.
- Что он хочет?
- Он хочет купить тебе «Порше» красного цвета.
- Правда! Скажи ему, что я очень благодарен, – Билл готов заплакать, – а можешь попросить его не красную, а чёрную машину или цвета «мокрый асфальт»?
- Я попробую, – и говорю японцу, – он говорит, что его тошнит от вас.
После этих слов Сато обрушивает на Билла поток самых страшных ругательств. Когда «буря» стихает, я прошу Сато разъяснить мне несколько незнакомых матов. Японец с радостью объясняет мне их значение. Билл очень хочет знать, о чём мы говорим.
- Он хочет пригласить тебя на Хоккайдо.
- А когда?
- Осенью. 
- Я согласен, возьму отпуск тогда.
- Сато-сан, Билл, хочет, чтобы вы пригласили его на Хоккайдо.
- Какое Хоккайдо? Я хочу, чтобы он утопил меня сегодня!
Мне быстро надоедает эта игра, и когда Билл снова просит меня перевести, что сказал японец. Я честно ему перевожу:
- Сато-сан желает, чтобы ты утопил его сегодня.
- Чтооооооооо! Только через мой труп! Совсем допились! Немедленно поехали в гостиницу!
- Билли ты не умеешь развлекаться, – мямлит Сато и роняет пьяную голову на стол.
- Уроды! – Билл трясёт головой и конвульсивно дёргается.
Кажется, ещё секунда и Билл истечёт пеной. Но он вовремя берёт себя в руки, зовёт официантку, просит счёт и платит за нас всех. Ну, что ж, тем лучше для моего кармана. Потом мы берём Сато под руки и выводим к машине. Теперь Билл и Сато на заднем сиденье, а я на переднем.
- Где контракт? – Билли нагло лезет в лицо водителю, отирая себе лоб платком.
- В бардачке, – Дэн заводит машину, – Ещё раз ко мне рожу сунешь, убью, – ставит он точку в разговоре с Биллом.
- Ладно, ладно, я всё понял. Так, где говоришь, в бардачке?
- Да.
Машина набирает приличную скорость, и мы несёмся в сторону ближайшей гостиницы. Билл шарит в бардачке. Наконец он хватает потной рукой конверт и облегчённо вздыхает.
- Фуууу, нашёл, наконец. Вот он родимый.
- Да, заткнись ты. Помоги мне лучше его вытащить.
- А да, извини.
И мы с Биллом тащим Сато в комнату проживание, в которой оформляет Дэн. Мы ждём у двери. Дэн поднимается к нам и открывает дверь гостиничного номера. Мы бросаем японца на кровать, облегчённо вздыхаем и уходим.
- Сколько там? – интересуется Билл.
- Три часа ночи, – отвечаю я.
- Завтра, то есть уже сегодня утром, в шесть. Здесь в холле. Ок?
- Ладно, до завтра.
- Возьми ключ от номера, Билл, – просит Дэн.
- Давай. А где контракт?
- Я положил его на журнальный столик в номере, пока вы волокли Сато.
- Молодец.
Мы спускаемся на улицу. Билл остаётся в гостинице. Дэн едет домой, оказывается, он живёт здесь неподалёку или у него рядом гараж. Я отправляюсь домой пешком.
В пять тридцать утра меня, будит звонок телефона. Из трубки бензопилой режет мне нервы, взволнованный голос Билла, усугубляя похмелье.
- Что тебе надо, Билл? Мы же договорились на шесть!
- Заткнись! Я не знаю, что делать! Помоги!
- Да, что стряслось, истерик несчастный?
- Нет времени всё объяснять! Этот долбаный «самурай» сейчас делает себе сэпуку на ковре в своём номере, в гостиной.
- Отбери у него нож, Билл. Ты идиот, я еду!
- Я пробовал, он не отдаёт нож! Он разрезал мне правую руку! – Билл почти визжит, – Ааааааааа! Поздно! Всё в крови!
Я бросаю трубку. Выбегаю на улицу, ловлю такси и вызываю скору в №306 по мобильному телефону. Я приезжаю к гостинице. Сато выносят на носилках. Я подхожу к японцу. 
- Ты помнишь, что я говорил вчера?
- Да, Сато-сан.
- Забудь об этом.
- Хорошо, Сато-сан.
Мы уже в «скорой» и несёмся в больницу со скоростью под 100 км/ч. 
- И ещё, – в его глазах проскальзывает скорбь, в его глазах сейчас тает потолок машины «скорой помощи», в его глазах исчезает отражение моего лица, мудрого японца покидает жизнь, – запомни, я не хочу умирать сегодня. Скажи врачам, чтобы спасли.
- Держитесь, Сато-сан.

ЭПИЛОГ.
Японец выжил. Я проводил его через три месяца после отчаянного самоубийства. За неделю до его отъезда я показал ему все самые лучшие бары в округе. Мы здорово напились с ним тогда. Когда он улетал, подарил мне окровавленный перочинный нож в пластиковом пакете. Не знаю, как он умудрился его выкрасть у врачей и полиции. Ещё Сато-сан рассказал мне, как всё было в номере на самом деле. Он действительно на полном серьезе делал себе сэпуку, а когда понял, что не прав, было уже поздно. Билл пытался его остановить и Сато распорол ему правую руку (это я уже знал от самого Билла). Сквозь кровавую пелену он видел, как Билл говорит со мной по телефону. Он даже не пытался позвать на помощь. Позвонил мне, прошёл по комнате в поисках контракта, перешагнул через умирающего Сато, взял пакет и вышел из номера прижимая правую руку к бедру, а левой держа конверт. Естественно, не смотря на то, что Билл таки добыл необходимые бумаги, контракт с его шефом ни кто заключать, конечно, не стал. И половина западного побережья лишилась японских деликатесов на полгода.