Не страшно умирать

На войне как на войне: никогда не знаешь, что произойдёт в следующий момент. И вот теперь, когда я еле-еле вырвалась из-под обстрела в центральном отсеке, на поверхности я оказалась окружённой пятидесятью, а то и большим числом керианских солдат.
Дело  в том, что наша охранная база отбивалась уже несколько недель подряд от непрерывных облав керианцев. Отбивалась, но не выдержала. А как же тут выдержишь, если второй месяц не завозят снаряжение и провиант, даже несмотря на мои непрерывные звонки. Про нас просто забыли. Ну или по какой-то причине не хотели вспоминать. И керианцы наверняка уж заранее знали это. Наша база была слабым звеном в огромной цепи, и они ударили по слабому звену. И слабое звено разорвалось: истощенные отряды рухнули, а остаттки распались.
И теперь я стояла под прицелом и не знала, что делать. Глупо до ужаса! Как будто теперь мои действия что-то решали и что-то значили!
На войне как на войне. Моё возможное спасение появилось перед глазами случайно. Я увидела едва заметный квадратный люк в площадке на земле в двух шагах от меня. Времени думать не оставалось. Я бросилась к люку, рывком открыла крышку, даже не удивляясь, что она не заперта и прыгнула вниз, даже не заметив, что там была маленькая навесная лестница. Лететь пришлось не больше двух метров. Я встала и быстро закрыла крышку. И только сейчас заметила, что в моём внезапном спасении я не одна. Мягкий свет маленьких фонарей на потолке хорошо освещал замершего передо мной солдата в нашей (спасибо, господь!) изорианской экипировке. Свет осветил и лицо человека, лицо мужчины лет 40-45 со спокойными чертами. А за человеком виделся длинный проход.
- Что это за проход? – спросила я. На войне времени нет на сентиментальные приветствия. Странно… как я раньше не замечала этот люк?
- Проход прямехонько на склад боеприпасов, - ответил спокойный, уверенный голос неизвестного солдата.
- На Боеприпасник? Туда никогда не было подземного прохода! – изумилась я. Да, жаль, что все боеприпасы  склада давно кончились.
- Я его прорыл… Ночью. Ни одной. Просто так. На всяки… - Договорить он не успел, так как его слова перебил голоссовой усилитель керианцев.
- Лейтенант Аджина! Выходите из убежища и отдайте нам ваше оружие. Вы окружены, сопротивляться глупо… Мы сохраним вам жизнь…
«Ну что ж, вперёд в Боеприпасник,» – подумала я и рванула к проходу.
- Пошли же! – воскликнула я солдату, а он удивлённо нахмурился, посмотрев вглубь прохода.
- Зачем? Я оттуда пришёл…
Он быстро вынул из поясного ремня две круглые гранаты, сжал в кулаке и полез на лестницу.
- Ты сошёл с ума?? Там засада на 55 солдат, плюс-минус два человека!
- Да, я знаю, - сказал солдат, открывая крышку.
- Стой! Да стой же!
Но он уже вылез наружу. Раздались звуки выстрелов, а секунд через пять – мощный взрыв.
Такое чувство, что мои руки сами потянулись к лестнице.
«Что я делаю?» – подумала я уже на поверхности. Раздалась вторая очередь бластеров. Я присела и закрылась с одной стороны крышкой. Несколько зарядов сразу же со звоном отлетели от неё. Я увидела странного солдата в нескольких шагах от себя, кидающего вторую гранату в уже образовавшуюся прореху в засаде кирианцев. Взрыв – и он побежал, вытаскивая третью.
Я скинула крышку и побежала следом под такт дружных керианских выстрелов.
«Что я делаю?!» – с ужасом подумала я, очередной заряд ударил в землю, где только что была моя нога. Я пальнула несколько раз  в ответ, так и не узнав, попала или нет.
«Что я делаю…» - Обреченно подумала я, убегая с неизвестным солдатом за здание центрального отсека.
- Что ты делаешь? – набегу спросил он, удивлённо обернувшись.
- Нет, это ты что делаешь! Тебе что, жить надоело?
- Да, - коротко ответил солдат, и я поняла, что он не шутил.
- Ты что, камикадзе?
- Нет, - сказал он.
Мы стояли у стены, а керианцы палили из своих бластеров, ближе и ближе подходя к нам. Иногда мне кажется, что они  набрали код бесконечных патрон, как в старой компьютерной игре. Впрочем, война очень похожа на глупую игру.
- Что теперь? – спросила я, уже не ожидая, что солдат придумает гениальный план или хотя бы ответит.
- Скажи, ты боишься смерти? – спросил он так, словно хотел услышать «да, конечно».
- Нет, но я её и не ищу! – воскликнула я, заряжая бластер. Солдат усмехнулся.
- Не ищешь, в отличие от меня? – спросил он, вынимая ещё несколько гранат, и я только что заметила, что бластера у него не было, а защитный жилат пробит на груди, хотя кожа и не была задета.
Он заглянул за угол и почти положил рядом круглую гранату. Близко. Очень близко.
- Беги! – крикнул он и я помчалась вдоль стены, стреляя в выбегающих с той стороны кирианцев. Как в тире… Раздался взрыв. Я обернулась. Солдат бежал за мной следом. Из раны на его рассеченной щеке бежала красная полоска. Он держал бластеры в обеих руках. Левая сильно кровоточила.
Я бежала словно во сне. Нет, словно в старой игре, убивая злых монстров. А в действительности – людей, таких же, как я. Только они были кирианцами, а я изорианкой. Они нападали – я защищалась.
Солдат кинул ещё две гранаты (почему я была уверена, что эти две - последние?…), прогремело два взрыва – и все утихло.
Мы зашли в казарму. Я села на лавку, вынула патроны, чтобы перезарядиться. Последние патроны.
- Думаешь, их ещё много? – спросила я солдата и посмотрела на его спокойное, ничего не выражающее лицо.
- Да. Они придут.
Все следующие события произошли как в замедленной съемке. Через окно казармы к нам летел круглый мячик. Черный, такой блестящий и приковывающий к себе взгляд. Маленький мячик. Казалось, он летел к нам целую вечность. Круглый мячик… нет, это же не может быть мячиком… мы же на войне… Граната. Такая же, как у солдата.
Солдат крикнул мне «Прыгай!», но ч почему-то не услышала его, а лишь прочитала это слово по губам. И слово это было знаком, разрешающим все, флажком к старту, зеленым светом светофора на дороге. И я прыгнула к низкое окно возле меня, уже не думая ни о чем. И словно только сейчас обрела слух. Жуткий грохот раздался в казарме, когда я уже упала на землю…
Я очнулась через минуту, хотя сначала подумала, что пролежала здесь не меньше часа. Я встала и сразу увидела кирианца, того, кто кинул гранату, я в этом не сомневалась. Один мой выстрел в голову – и он мягко упал на землю, не издав ни звука. Один мой выстрел – и жизнь оборвалась. Он даже не успел ответить…
Я вбежала в казарму, где царил полный хаос: поломанные лавки, столы, стекло на полу… какие-то доски. А у самого выхода сидел солдат, прислонившись к стене. Лежал с окровавленными ногами и раной на груди. И подносил бластер к своему виску.
- Не смей! Мы выберемся! – я кинулась к нему и со странной легкостью отняла бластер, - У меня остались медикаменты, и я вытащу тебя. Солдат улыбнулся, но меня это лишь разозлило.
- Ты должен бороться! Это приказ!
- Я осмотрел свои раны… Я умру через час – два, - сказал он, слегка прерывающимся голосом.
- У меня  есть…
- Если лечить… - через три, - добавил он.
Я села рядом, все еще крепко держа бластер в руках.
- Я действительно искал смерти. И сделал перед ней все, что мог.
Я посмотрела на его спокойное не изменившееся лицо и разрядила бластер.
- Это была разрывная осколочная граната. Я и не думал, что они действительно есть… Жаль, у меня таких не было.
Я сидела и крутила в руках оружие.
- А знаешь, чего я больше всего боюсь? – сказал он, - Медленной смерти. Вдруг во время неё мне не захочется умирать…
Я вновь посмотрела на него.
- Но будет уже совсем поздно… слишком поздно, - добавил он.
Я зарядила бластер и дала его солдату.
- Спасибо, - сказал солдат.
Я встала и вышла.
Раздался выстрел.
Всё равно, он был настоящим солдатом.
Странно, я даже не знала его имени.