Рокировка по-ростовски

Как сухари
меняют участь
Вспоминаю любопытнейший побег из Богатяновского централа. Ловкий «побегушник» действовал в русле старых каторжанских традиций. Чтобы читателю было ясно, о каких традициях идёт речь, обратимся к сахалинской каторге дореволюционной России.

Существовал у бывалых, «крученых» каторжан обычай, называемый «свадьбой»: «сиделец», осуждённый к незначительному наказанию, должен был поменяться сроком с каким-нибудь совсем уж конченым ушкуйником, которому навесили лет двадцать, а то и бессрочное пребывание в каторге. Называлось это «переменить участь за торбу сухарей». А тот, кто брал чужой срок, получал прозвище «сухарник», или - «сухарь». Мелкосрочник обязан был выдать себя за тяжеловеса-«терпигорца» («терпигорцами» каторга называла «сидельцев» из профессиональных уголовников, которым предстояло «терпеть горе» на Акатуе, Нерчинских рудниках и других не менее «привлекательных» местах), взять его имя и фамилию, соответствовать ему не только лицом и фигурой, но даже и особыми приметами.

Известный журналист Влас Дорошевич так описывал «маскировку» «сухарника» в книге своих сахалинских очерков «Каторга» (1897): «Он меняется со своим сменщиком платьем. Если раньше не носил кандалов, ему «пригоняют» на ноги кандалы, сменившийся рассказывает ему всю свою историю, и тот обязан рассказать ему свою, чтобы не сбиться где-нибудь на допросе. Тут же «подгоняют приметы». Если у долгосрочного арестанта значилось в особых приметах несколько недостающих зубов, - то сменившемуся краткосрочному вырывают или выламывают нужное число зубов. Если в особых приметах значатся родимые пятна, - выжигают ляписом пятна на соответствующих местах».

Ясное дело, добровольно мелкосрочник на такое не пойдёт. Поэтому существовало немало сценариев того, как принудить его к этому, главный из которых - заманить на «майдан» (место для азартных игр), втянуть в карточную игру, облапошить на чудовищно крупную сумму и поставить перед выбором: либо тут же заплати проигрыш, либо тебя убьют, либо - становись «сухарником»...

Но это - история. Хотя и до сих пор в жаргоне существует термин «сухарь», обозначающий человека, который выдаёт себя не за того, кем он является на самом деле. А «засухариться» значит притвориться кем-либо. Конечно, по нынешним временам грубые каторжанские номера не проходят: тюремный учёт и контроль с освоением дактилоскопии и фотографии поднялись на качественно новый уровень. Но случай, помноженный на русский бардак, способен если не свернуть горы, то уж по крайней мере раздвинуть тюремные стены...

Мало ли в Бразилии
всяких Педро?
Случилось это в середине 80-х годов. «Хозяином» ростовского СИЗО был в то время легендарный Станислав Овчинников (уголовная братия чуть ли не каждый год «приговаривала» его на различных сходняках к смерти за жестокость и беспредел, творимые в богатяновской «тюрьме», но полковник так и ушёл на пенсию целым-невредимым).

«Шпанское братство» в своём богатом фольклорном творчестве уделяет особое место фарту, фортуне, стечению обстоятельств, которым надо уметь воспользоваться. И хотя говорится в известной уркаганской пословице, услужливо переведённой интеллигентными «сидельцами» ГУЛАГа на латынь, что fortuna non penis, in manis non capis (то есть, фигурально выражаясь, фортуна - не тот предмет, который можно взять в руки) - однако же есть и другая латинско-блатная мудрость: fortes fortuna adjuvat (фортуна помогает смелым). И надо же такому случиться, что именно такой смельчак ожидал этапа в «осуждёнке» ростовского следственного изолятора! Величали его Сергей (по батюшке я запамятовал). «Осуждёнка» - камера для тех, кому уже влепили срок наказания. Таких «счастливцев» сажают в отдельные «хаты» от подследственных, потихоньку выдёргивают на этап и развозят по зонам.

Камера, где «парился» наш Серёга Иванов, была расположена в подвале СИЗО и предназначалась для «тяжеловесов» - людей, получивших солидные сроки за солидные дела. А рядом располагалась «хата» для «первоходов», то есть для тех, кто «загремел» за «колючку» впервые. Собрана здесь была всякая мелюзга: алиментщики, бродяги-«бичи» (тогда за бродяжничество давали срок по знаменитой 209-й статье), мелкие хулиганы - «бакланьё»... И надо же такому случиться: в этой несерьёзной камере тоже сидел Серёга Иванов! К тому же - одногодка того, сурового Иванова. Насчёт отчества ничего определённого сказать не могу. Думаю, если бы ещё и отчество совпало - это было бы просто неприлично... Хотя, знаете, коли уж фортуна оторвётся по-взрослому, она удержу не ведает. В остальном биографические данные у Ивановых отличались чисто конкретно.

Потому как «тяжеловес» имел на своих ушах «пятнашку» (15 лет лишения свободы) за разбой с «мокрухой» (убийством), предстояло ему чухать куда-то в Нарымский край доить тюленей. А другому Серёге судьба знатного тюленевода никаким боком не светила: получил он год типа за мелкое хищение, и отбывать срок должен был на стройках народного хозяйства, именуемых «химией».

Возможно, Иванов-урка прослышал о своём тёзке уже давно. Но одно дело приколоться по поводу забавных зигзагов судьбы, а другое - когда эта судьба-индейка подсовывает реальный шанс: ведь обе камеры прилеплены друг к дружке одной стеной, как сиамские сёстры! И созрел у коварного Иванова коварный план... Я сильно сомневаюсь, что изобретательный арестант слышал о каторжанских «свадьбах» девятнадцатого века. Скорее всего, хитроумная комбинация вызрела в его мозгу совершенно независимо. Или явилась плодом коллективного творчества камерной братвы. Но факт остаётся фактом: урка Иванов решил... «поменяться участью» со своим более удачливым собратом!

Шёл в камеру,
попал в другую...
Уголовник обратил внимание на то, что во время вечерних перекличек «коридорные» (дежурные прапорщики) нередко выводят на «продол» обитателей сразу нескольких камер - чтобы поскорее покончить с утомительной процедурой. Именно во время такой переклички решено было поменять Ивановых камерами. Причём сделать это накануне дня, когда Иванов-«химик» должен был покинуть СИЗО и отбыть на возведение какого-то комбината не то в Азов, не то в Волгодонск.

И до сих пор неясно, была ли операция провёрнута с согласия самого «химика» или тот пошёл на замену, убоявшись угроз «братвы». Скорее всего, и то, и другое. Конечно, без согласия арестанта в чужую камеру его силком не всунешь - даже при большом бардаке и столпотворении. Но, с другой стороны, получить «добро» от «химика» в арестантском мире тоже несложно. Один из способов уже описывался в главе о каторжниках: втянуть в игру и сделать должником. Другой - просто «убедить»:

- Слышь, братан! Тебе всё равно за это ничего не будет, а человек выйдет на волю...

- То есть как - не будет? Новый срок пришьют за соучастие в побеге!

- Дурень! Скажешь, что тебя насильно заставили. Приставили к боку заточку - и завели в «хату».

- Не поверят...

- Так ты что, в натуре хочешь пику в брюхо получить?!

Любой арестант понимает, что если его захотят достать «чёрные» (как называют арестантов из мира профессиональных уголовников), они его достанут везде. Тем паче на «химии». Так что от таких предложений отказываться вредно для здоровья.

А с другой стороны - замену Иванов-урка легко мог у своего тёзки купить. Это - совсем уж «по понятиям». Короче, подробности сделки скрыты в тумане. Сам «химик», конечно, настаивал на том, что его запугали. Ну, теперь уж Бог ему судья. Во всяком случае, получилось именно так, как предрекали мудрые босяки: никакого нового срока мелкому воришке не дали, и для него всё обошлось лёгкой нервотрёпкой.

А урка Серёга Иванов по-честному откликнулся на своё имя, когда утром его тёзку выкликали из «хаты» первоходов, чтобы загрузить в автобус и увезти на народную стройку. И мирно отчалил на вольные хлеба. С «химии» он сквозанул в тот же день. Когда весть об этом дошла до Богатяновки, «кумовья» стали разбираться, что к чему. С каких это дел тихому арестанту ударила в башку моча дёргать с тёплого места?! А когда все обстоятельства выплыли наружу, начальники просто ошалели. И было отчего: ведь в такую муть голубую с близняшками может поверить разве что совсем уж конченый лох! Начальник ГУИТУ (Главного управления исправительно-трудовых учреждений), когда ему из Ростова докладывали о подробностях побега, говорят, даже матюкнулся:

- Вы там когда-нибудь вообще просыхаете?! Аж из трубки перегаром прёт! Что вы несёте?! Хоть бы фамилию, блин, подходящую придумали... Иванов! Да за этих Ивановых мы вас будем драть, как сидоровых коз! Сказочники хреновы...

Еле удалось убедить, что всё происшедшее - чистая правда.
А сбежавшего уркагана пришлось потом ловить несколько месяцев. Еле накрыли где-то у дальней родни. Уж очень ему не хотелось возвращаться в места не столь отдалённые...