Кара

  Якутия. Снежный буран. Тяжелый военный самолет устало приземлился на небольшом аэродроме. Человек в ярко оранжевой куртке побежал к трапу. Ветер такой силы, что слов было не разобрать. Он просто подхватил меня под руку и потащил к машине. Уже в салоне мы познакомились, он офицер штаба армии, я простой экспедитор. Меня вызвали из Норильска. Я только что доставил туда крупную партию электроники и надеялся отдохнуть недельку другую, но звонок из Москвы, невнятная просьба  и вот я на военной базе безнадежно похороненной под метровыми сугробами. Офицер дал мне понять, что дело чрезвычайной важности и обо всех деталях я буду говорить с неким Генералом. Через час езды мы все таки добрались до места назначения. Машина въехала в подземный ангар, шум ветра стих и мы покинули уютную кабину вездехода. Я сразу обратил внимание на стоящие в том же ангаре огромные тягачи с прицепами и волокушами. Они стояли с работающими двигателями, что было странно, в такую погоду ехать куда либо невозможно. Мы проследовали в глубь комплекса. Там, в одной из комнат отдыха, офицер на конец представил меня пожилому человеку.   Он был в не в форме и чуть на веселе, однако угрюм... на столике стояла бутылка спирта,  закуски и телефон. Я хорошо знал эти телефоны, без диска... ничего хорошего по ним не говорят.
Тебя пригласили  для сопровождения, очень важного груза. Не буду скрывать, это алмазы. Тонны алмазов. Мы повезем их на побережье, там передадим на корабли, это все. Сложность заключается в том, что времени нет, ехать надо прямо сейчас. Сделка секретная, никто не должен знать. С тобой поедет наш человек, официально он руководит экспедицией, но фактически отдавать приказы будешь ты. Вопросы?
Почему я?
Все просто, там -он поднял палец вверх.- тебе доверяют, ты на хорошем счету. Если все пройдет гладко, можешь быть уверен, о тебе не забудут. Страна помнит своих героев. -он ухмыльнулся.
Но сейчас это не возможно, буран, видимость ноль. Как вы хотите, что бы я вел караван?
Не волнуйся мы дадим тебе кое какое оборудование... и мы очень надеемся на твой опыт таких операций. Тебя рекомендовали как лучшего специалиста... докажи, что это так!
Понадобится три дня, не меньше...
у тебя есть 48 часов, потом корабли уйдут. Ледокол не может ждать дольше, есть проблемы с американцами. Алмазы идут подставным канторам Де бирс. Кто то, что то пронюхал... короче или вы успеете или сделка отменится! Страна потеряет миллиарды долларов, ты все понял?
Надо торопится...
Иди, связь каждый час... и удачи...
Это было не реально, я это знал, но все равно поехал. Три пятидесяти тонных ракетных тягача плюс груз, нам не успеть...
     Обжигающе холодный воздух, ворвался в открывшиеся створчатые ворота. Протуберанцы сверкающих снежинок, мгновенно заполнили все пространство ангара.. Свет мощных прожекторов с трудом пробивал себе дорогу в этом хаосе снега. Три мощных машины бросились во мрак.

       Мой напарник оказался очень серьезным и неразговорчивым человеком. Внешность имел заурядную, но во всех его движениях чувствовалась какая то внутренняя убежденность. Парень был не прост -или КГБ или ГРУ, но спрашивать в прямую я не стал, какая разница. Даже если бы я захотел сбежать, тут просто некуда... Кроме нас в караване было еще шесть человек, водители и солдаты. Средний возраст 20 лет.   Мы нарушали все правила таких походов, либо нам повезет и мы на максимальной скорость проскочим до побережья, либо любая внештатная ситуация сорвет  весь график. Либо пан, либо пропал. Оборудование, правда ,у нас было отменное, генерал не подвел, переносной компьютер подключенный к космической системе навигации с привязкой к картам местности из генерального штаба, все с грифом сс/допуск 2. с таким оборудованием можно ехать и в слепую, благо рельеф позволяет. Ракетный тягач, имеет восемь пар двухметровых колес с каждой стороны, универсальный вездеход. Передний отбойник усилен конструкцией из сваренных рельс, так, что если нам по дороге попадется не обозначенное строение или техника, мы его просто не заметим. Опасность представляют склады горючего, его часто консервируют где придется, с наступлением холодов вывозить его нерентабельно, но как правило, это места стоянок различных экспедиций, все они обозначены, по крайней мере я на это надеюсь. Не хотелось бы налететь на десяток двухсот литровых бочек бензина или солярки.  Мы легли на курс, роль автопилота выполнял мой молчаливый спутник. На месте зеркала заднего вида была закреплена конструкция из морозоустойчивого пластика, это был секрет солдат водителей. Самогонный аппарат устроенный по капотом, за счет температуры двигателя и тряски выдавал вполне пристойную брагу. Я приоткрыл стекло и добрался до закрепленной в пакете бутылки. Пол бутылки, не плохо. Я пригубил, оказалось крепко и терпко, но пить можно.
      -Будешь? -предложил я офицеру.
      -Нет. Потом когда сменимся.
Ну нет так нет. Буран за окном бушевал со страшной силой, но наши чудо машинки мчались не обращая внимания на разгул стихии. На экране, три точки мигая, медленно ползли по расчерченной карте. Меня разморило, печка работала во всю и я задремал. Мне снились горы бриллиантов,  разбросанные по снежной пустыне, горящие вездеходы и строгий генерал потрясающий пистолетом и что то кричащий мне. Я проснулся от резкого толчка, хруст и скрежет метала ударил по нервам. Я схватил рацию -Всем стоп. -заорал я. В лучах прожектора виднелась какая то постройка. Я прихватил фонарь и полез из кабины. Буран еще усилился, холод пробирал до костей, устоять было бы невозможно если бы не метровый слой снега? в который я сразу провалися, выпрыгнув из кабины. Мы стояли на пологом холме, чуть чуть не достигнув его высшей точки. Впереди высилась странная конструкция, то ли из бревен, то ли камней, по форме она на поминала составленные в пирамиду ружья, но вот размерами значительно превосходила их. Подойдя ближе я осветил неожиданное препятствие галогенным фонарем и оторопел. Из под снега словно деревья росли бивни мамонта, на верху связанные веревкой они образовывали подобие основания для шатра. Руками я разгреб снег у подножья,  под ним скрывалась грубая, каменная, кладка. Ни чего хуже случится просто не могло. Мы по всей видимости снесли один из внешних столбов по периметру окружавших курган. Это захоронение построили местные кочевники, они так украшают могилы своих шаманов. Это очень плохо, по их поверьям разрушать такой курган нельзя ни в коем случае... Я слышал много историй о  незадачливых путешественниках случайно или нарочно потревоживших сон духов. Я конечно не верил во всю эту чушь, но примета была скверная. Так иногда бывает, плохое предчувствие. Дальше можно было не ехать, вернее нужно было тотчас развернуться и возвращаться на базу, но я не мог себе этого позволить. Кое как отряхнувшись от снега я забрался в кабину.
      -Ну, что там? -парень нервничал, видимо ему возвращаться не выполнив задание было не с руки.
      -Ничего. Времянка. Объедем справа. -свои предчувствия я решил не афишировать.
       Хрипя и кряхтя наш караван двинулся дальше. По степенно успокоившись и хлебнув еще браги, я стал вычислять более безопасный путь, в объезд высоких холмов,  впадин и поселений аборигенов. Буран стал стихать, видимость улучшилась. Я уже было расслабился как вдруг ожила рация запинающийся голос обратился ко мне.
      -Товарищ, э... офицер, нам надо остановится, у нас тут чп.
      -Я не офицер, я руководитель экспедиции. Что случилось?
      -Коле, напарнику моему плохо.
      -Что с ним?
      -Он умер, кажется...
Добравшись до второго вездехода, я вынужден был констатировать факт смерти одного из моих подчиненных. Он полулежал на сиденье и смотрел в потолок.
       -Понимаете, мы вчера перебрали не много, вот он и решил подлечится. -пытался объяснится перепуганный солдатик.
       -Что он пил? -заорал я на него.
       -Это, ну, против комаров жидкость, там же спирт на девяносто процентов.
       -Сколько время прошло?
       -Минут сорок.
       -Ты не пил?
       -Нет.
       -Вашу мать... Этож яд! Вы что совсем рехнулись? У вас же брага круглые сутки гонится! Что, думаешь я не знаю! -меня взбесила такая тупость ситуации.
       -Ну, просто наш аппарат, в той машине где вы сейчас едете, а тут нету ничего. Он спросить побоялся... -совсем поник парень. Мне сделалось дурно.
       -Так, Антон -так звали моего напарника. - и ты. Как тебя там?
       -Рядовой Дмитриев.
       -Тащите его в бытовку. Потом ты идешь в третью машину и остаешься там. Двоих пришлешь в эту. Вас там будет трое, сдесь двое и мы в головной. Никому ничего не говори, если спросят то, напарника твоего, мы забрали. Все ясно?
       -Так точно.
       Время стремительно уходило, надо было спешить. Я приказал увеличить скорость, хоть и понимал, что в сложившейся ситуации это не разумно. Антон нервничал, мы ехали уже сутки. Буран улегся и перед нами открылись бескрайние просторы. Тундра укрытая толстым слоем снега, была похожа на застывший океан. Начиналась полярная ночь, это редкое время года, когда никогда не бывает ни темно, ни светло. Вечный сумрак. Серое небо, сплошь закрытое, низкой облачностью, казалось готово обрушится нам на головы. Впереди показались строения. На карте они были отмечены как стоянка геологов, но я знал это место. Это был лагерь. Их тут много, стоят заброшенные, но целехонькие. Как буд то ждущие своего часа. Их строили в конце тридцатых годов, но война помешала загнать сюда тех для кого они предназначались. Мы проехали совсем рядом, с длинными бараками. Мне показалось, что бараки смотрят на нас голодными, хищными глазами. Жуткое место. Я вдруг отчетливо понял, что ни куда мы не доедим, мы обречены скитаться в этой пустыне вечно. Ледяной обруч сжал сердце, я ощутил предсмертную тоску.  Так наверное животные чувствуют приближение смерти. Мне понадобилось выпить стакан браги, что бы отогнать, спрятать в глубине души это чувство. С трудом но мне удалось это сделать. Мой взгляд упал на  экран компьютера и я остолбенел. Вместо трех точек на нем было две.
      -Третья машина! Отвечайте! -уменьшил масштаб изображения на экране и увидел, что третья точка двигается в обратном направлении.
      -Мать вашу! Отвечайте немедленно. Приказываю остановится! -они решили дернуть назад.
      -Дмитриев, ты что делаешь сука! Ты куда собрался? Под трибунал захотел, падла гнилая! Да я счас позвоню на базу и прикажу распылить вас по этой гребаной пустыне! Стоять суки! -я орал не своим голосом, другого способа остановить их у меня не было.
       -Товарищ руководитель экспедиции. Говорит рядовой Шумов. Рядовому Дмитриеву плохо с сердцем. Связи не было и я принял решение доставить его в больницу части. -видимо мой блеф, на счет ракет сработал, парни труханули.
       -Стоп машина! Ждите нас. Ничего не делать. -вот дерьмо, что еще случилось. Неужели это придурок тоже нахлебался дряни и ничего не сказал. Выбора не было, надо возвращаться за ними. Приказать им ехать на встречу нельзя, могут забить и дернуть дальше, тогда их уже не догонишь. Черт, черт, черт.
        -Вторая машина, оставайтесь здесь. Ждите нас. Никуда не двигаться! Я повторяю приказ. Никуда не двигаться с этой точки. Как поняли?
        -Поняли хорошо. Ждать здесь.
     Через час перед нами показался тягач беглецов. Мы поравнялись и я выскочил из кабины, Антон следом. Солдаты выглядели растерянными и испуганными. Дмитриев лежал, бледный, дыхание прерывистое. Мы вытащили его на снег и положили перед носом тягача. В свете фар я осмотрел его. Парень явно загибался.
       -Что случилось?
       -Мы ехали, вдруг ему стало плохо. Он стал задыхаться, говорил, что сердце болит. Потом пена пошла изо рта, я хотел с вами связаться, но связи не было. Я решил, что надо его в больничку... -шумов, похоже у них за главного, надо его обломать и ехать дальше.
       -Ты, что сука мне паришь? Как это связи не было? А? Да эта связь, в любой буран работает! Какого ***, ты машину развернул, без приказа? - я схватил его за отворот шинели. 
       -Да он помирает! Он этой жидкости напился. Он нам все рассказал. Напарник то его сдох. Он мне как брат! Я не дам ему тут загнутся! -парень впал в истерику. К тому же был не робкого десятка, это плохое сочетание. Надо было что то делать.
       -Эй, Шумов. Успокойся, никто тут не помрет. Мы едем на побережье, там корабли у них есть врачи и лекарства. Все будет нормально. Туда мы доберемся быстрее, нет смысла возвращаться. -я пытался его успокоить, хоть и понимал, что это чушь.
        -да ты ****ишь, тварь! -парень совсем свихнулся. Только сейчас я заметил автомат на его плече и он явно собирался им воспользоваться.
        -Э. Не гони... ты чего, опусти ствол! -ситуация стремительно выходила из под контроля.
        -Мы уезжаем! Отвалите! -он наставил на нас автомат. В этот момент я услышал шелчек затвора за спиной. Это Антон наставил на парня пистолет.
       -Опусти автомат. -ледяным голосом приказал он. Я все понял, но уже ничего не успевал сделать. Парень дошел до точки, дуло его автомата дернулось в сторону Антона ...
      -Нет! -закричал я. Антон выстрелил первым, голова парня расцвела кровавым цветком. Пальцы сжались и автомат выпустил длинную очередь. Она прошла по широкой дуге и уткнулась во второго солдатика, стоявшего у него за спиной. Я инстиктивно бросился на снег и был уверен, что меня задело. Ведь он стрелял прямо по мне. Когда все стихло я оглядел себя, в длинной, полярной куртке дымилось отверстие, но меня не задело. Я встал что бы посмотреть что с остальными. Это был кошмар... Шумову снесло голову его напарник был ранен в живот, кровь заливал все во круг. Я подбежал к нему он был еще жив. Он просил меня помочь, кровь тонкой струйкой сочилась у него изо рта. Я растегнул его шинель, то что я увидел... Его живот был распорот, кишки вываливались. Он был обречен. Еще пару минут, максимум. Я хотел облегчить его страдания, но он не отпускал мою руку.
        -Антон! Антон, помоги мне! -я хотел что бы он принес мне аптечку из кабины. Я обернулся. Антон лежал на боку в луже дымящийся крови. Он был мертв. Пуля попала ему в шею. Спустя пол часа я очнулся в кабине тягача. Меня трясло, я с трудом взял себя в руки.  Четыре трупа и два тягача на битых алмазами. Я стащил всех в кузов одной машины. Сам забрался в другую и поехал. Я решил добраться до оставшихся ребят и вместе вернутся на базу. Операция провалилась. Я пытался связаться сними по рации, но она молчала. Мне все это начало действовать на нервы. Выжимая все, что можно из пятидесяти тонной машины, я спешил предчувствуя беду.  Мне не хватило каких то десяти минут. Мотор кашлянул и заглох. Я тупо уставился на приборную доску. Солярка на нуле. Я снова выбрался на снег, обойдя вокруг машины я понял, что во время перестрелки, бак был пробит. Горючее вытекало все это время. -Черт, черт! Вот дерьмо! Не могу поверить! -я завыл как раненый волчонок. Прокричавщись и  вывалявшись в снегу я стал собираться продолжить путь. В бытовке были лыжи, я решил прихватить автомат. Погода снова стала портится, бежать было тяжело. Автомат бил по ногам, лыжи шли плохо. Я бежал ориентируясь по компасу, через пол часа я должен был быть на месте, но что то мне подсказывало, что этого не произойдет. Ветер усилился, видимость резко упала, если через час я не найду их то придется возвращаться. Когда бежишь мысли иногда принимают странные формы. Мне стали грезится какие то картины. В ушах стучала кровь или это мне только чудится. Еще не много и я бы поверил, что слышу стук бубна. Слава богу я уже был на месте, однако машины я не увидел, видимость не превышала десяти метров. Я стал бегать кругами и кричать.  Вдруг сквозь летящие хлопья снега, я разглядел, что то. Подбегая я уже понял, что это. Еще один труп. Солдат был застрелен в упор, машины нигде не было видно. Отчаянье навалилось на меня. Что же это, черт возьми, происходит? Должен же быть какой то след. След, как я раньше об этом не подумал? Я стал разглядывать снег вокруг этого места. В какой то момент мне показалось, что я заметил намек на колею. Да, та и есть это колея от нашего тягача.  Возможно он еще не успел уйти далеко, это мой единственный шанс. Вернутся назад это значит замерзнуть, без топлива мне не продержатся и нескольких часов. Надо бежать. Снова этот шум. Ветер завывает, кажется, что кто то поет. Протяжные песни, стук бубна, шепот. Я схожу с ума. Голос шептал мне, какие то слова.  Бежал стараясь не смотреть по сторонам, не обращая внимания ни на что вокруг. Буран снова набирал силу, если через час я не найду эту машину, я просто замерзну. Холод уже начал пробиваться сквозь промокшую в крови куртку, ноги плохо слушались, руки задеревенели.   Стараясь согреться, я прибавил шагу. Через час я уже выбился из сил, но мне показалось что в переди мелькнул свет. Я добрался. Он стоял накренившись, носом уткнулся в огромный сугроб.  На окоченевших ногах я взобрался в кабину там было тепло. От усталости я кажется отрубился. Очухавшись и оглядевшись, я увидел, что вся кабина заляпана кровью. Парень за рулем был мертв, он умер от потери крови. Видимо произошла какая то стычка и он убил того солдатика, а сам получил ранение. Плохо соображая, что я делаю, вытолкнул труп наружу. Кое как расчистил стекло и вдавил педаль газа. Машина обладающая уникальной проходимостью, не сдвинулась с места. Колеса прокручивались, расплавляя снег и он тут же замерзал превращаясь в лед. Горючка еще оставалась, но ехать было не возможно. Я оказался пленником. Сидя в окровавленной кабине вслушивался в гудящий за окнами ветре. Он выл и стонал, плакал, взывал к своим проклятым духам. Мне чудились голоса. Они звали меня выйти наружу, шептали о страхах и лучшей жизни за гранью этого мира. Я просидел в этой машине десять часов, пока не кончилась солярка. В кузове была еще бочка, но у меня не было сил заправить машину. Это были самые страшные часы в моей жизни. Я впал в состояние транса. Погрузился собственный бред где не было ничего общего с реальностью . Со мной говорили мертвые, я видел странные и пугающие виденья. Страх пронизывал меня. Я ощущал себя в кошмарном сне, но не мог ни проснуться, не прервать его. Когда страх дошел до своего пика, передомной оказался человек. Одет он был в традиционную якутскую одежду, а в руках держал, большой шаманский бубен. Бубен вздрагивал и издавал мерный звон. Человек медленно приближался ко мне по снежной пустыне. Каждый его шаг сопровождался стуком бубна. Я видел его отчетливо, но лицо его было скрыто в тени накидки. Неотвратимо, неизбежно, я знал, что мне придется посмотреть в его глаза. И когда он подошел вплотную, я был готов умереть. Не торопливо он поднял голову и посмотрел на меня. Старый человек, перепаханное морщинами, скуластое лицо с глубоко посаженными, вечно прищуренными глазами.
      -Ты вор. Вдруг сказал шаман. -Ты обокрал мою землю, мой народ. Знаешь, что ждет вора, по нашим законам. Его изгоняют в снега и духи предков вершат, свой суд над ним.  Смерть ждет такого человека. Духи земли не хотят забирать твою жизнь, но ты будешь наказан. Ты будешь лишен того, что использовал для совершения своего преступления, но останешься жив. В назидание таким как ты. А сейчас иди, иди прямо, тебя ждут. Иди! -закричал он.
       Я очнулся от внезапно наступившей тишины. Это заглох двигатель, израсходовав последние капли горючего. Буран стих. Настала полная тишина. Первые секунды я подумал, что оглох. Схватив лыжи я выпрыгнул наружу, стоял полный штиль. Я бросился бежать к побережью.
        Покрытая слоем льда, исцарапанная айсбергами, корма ледокола, возвышалась над разломанными льдинами. Она скользила то вверх то вниз. Противный скрип вызывал нервную дрожь. Стоя на носу корабля матрос, клялся себе, что это последний рейс. Вдруг в дымке мелькнуло черное пятнышко. Через пол часа на борт подняли человека. Еще через час издав протяжный гудок, корабль ушел от этих берегов.
          
         Станция Кожуховская. Люблинская линия, московское метро. Нищий, седой старик. Протягивает руку, он просит мелочь. Таких тысячи в Москве.  Безногий инвалид, держит в руках табличку с корявыми буквами, и иконками. За день набирается приличная сумма, но почти все приходится отдавать крыше. Иначе нельзя. Закончив работу он катится на допотопной инвалидной коляске в грязный подвал, где вечером, напившись паленой водки, рассказывает о снегах. О том как потерял ноги, о тоннах алмазов, потерянных на  всегда. Ему никто не верит.