Большая река!

- Взгляни-ка на дорогу! Кого ты там видишь?
- Никого, - сказала Алиса.
- Мне бы такое зрение! – заметил Король с завистью.
Льюис Кэрролл «Алиса в зазеркалье».
 

 Она сидела на берегу узкой речушки, всматриваясь в свое отражение в воде тихой бухточки, которую только что выкопала, и лишь редкая волна, го-нимая легким бризом нарушала спокойствие улыбающегося лица. Нет, она не любовалась собой, хотя и бесспорно была красива, не было в её действиях и тайного умысла, да, и вообще кого-либо умысла. Просто ей этого захотелось этим ранним, но уже необыкновенно теплым, утром. Впрочем, она не долго забавлялась, рассматривая себя, и, перекатившись по мокрому песку, уселась у самой речки, оставив свое отражение глупо улыбаться  проплывающим в небе облакам. Там, у речки, она нашла занятие поинтересней, вглядываясь в про-плывающие мимо отражения людей, которые заботливо несла и хранила тихая гладь реки. Лица были разны – некоторые очень четкие, и казалось, будто они приподнимались над водой, но большинство было размыто, вдавлено и полу стерто. Если всмотреться, то лица начинали разговаривать, иногда друг с дру-гом, иногда сами собой, пугая снующие по дну косяки мелочи, но и в том и в другом случае несли они всякую чушь. «Вы раков любите?» – пробился сквозь общую какофонию мужской бас. Ему никто не ответил, но это, похоже, его не сильно волновало. По её губам пролетела улыбка – обладатель баса её заинте-ресовал. Она встала на колени и кинула в него камешек; когда круги разо-шлись, над водой пронеслось «А с чем вы их любите?». Недовольно хмыкнув, она улеглась на теплый песок, продолжив прерванное басом занятие. Среди всех отражений её внимание вдруг привлекло одно, появившееся из неоткуда прямо перед ней. Схватив лежащую рядом веточку, она загнала его в свою за-водь, и там, в спокойной воде, испугав, успевшую обжиться рыбешку, стала рассматривать эту, необычайно красивую физиономию. В детстве людей с та-кой внешностью мамы называют «Маленькими принцами», и, действительно, какое-то время они всем своим существом олицетворяют героя сказки Сент-Экзюпери. «Интересно, а какой он на самом деле?» - подумала она. «Кто? «Маленький принц?» - с зевком спросил голос из-за спины. «Нет! Вот он!» - кивнула она в сторону тихо покачивающегося лица. «Совсем не такой, как ты думаешь». «Почему?» - удивилась она. «Потому, что это всего лишь отраже-ние. Посмотри на свое – разве оно может рассказать о тебе что-нибудь?» - ус-мехнулся голос и послышались размерянные шаги. Она бросила взгляд на свое  отражение, весело ей подмигнувшее. «Нет! Конечно же, нет! Это лишь глупое личико, пусть и красивое, но пустое и глуповатое!!!» – подумала она, выпря-мившись. «Ну, вот видишь! Вот и его отражению не удастся открыть тебе внутренний мир этого «Маленького принца» - в воду плюхнулся высоко под-брошенный камешек. «Он и сам, наверное, не сможет сказать тебе ничего пут-ного о своей особе. Может быть это форменный злодей, вобравший в себя все зло этого мира, может быть это великий мученик, несущий в сердце всю боль этого мира, но, хуже всего, если он окажется бездушным «Нарциссом», на-чхавшим на весь этот мир. Но каким бы он ни был – он не тот, что тебе пред-ставляется. Он ...» - «Да откуда тебе знать какой он – тебе Человеку-Которого-Никто-Никогда-Не-Видел. Готова поспорить на что угодно, что он самый за-мечательный, самый умный, самый внимательный. Да, если бы, он оказался сейчас здесь, ты бы... я бы...» - её захлестнули эмоции, и не в силах их ни по-бороть, ни выразить, она замолчала, нахохлившись замершим воробьем. « Ты бы... Что?» - спросил с издевкой голос - это было последней каплей. Она вдруг резко встала, глаза сверкнули льдом, губы превратились в тонкую натянутую нить, кулаки сжались: «Я то - ничего, но вот он может не только  наставления читать, но и жить, чувствовать, любить - на что кое-кто не способен!!!» - про-изнесла она, надавив на последнюю фразу.
 Ответ не заставил себя долго ждать – дунул пронизывающий холодный ветер, солнце внезапно скрылось за тучами; поднявшиеся на речке волны рас-кидывали и разбивали мечущиеся отражения, по лицу ударил сорвавшийся с ивы листок. Казалось, что ветер дул со всех сторон, хватая и швыряя в неё все подряд. «Скоро ты поймешь, что он способен не только на это, ты узнаешь суть человеческую, всю и во всех проявлениях, а, испив сию чашу до дна, ты пожалеешь о словах своих. За сим я удалюсь!» - железом гремело отовсюду. «Давай! Давай! Катись! Испаряйся! Исчезай! Без тебя уж как-нибудь проживу! Тоже мне, оракул нашелся! Смотри, не заблудись, прорицатель!» - тут она по-няла, что её уже никто не слышит, и замолчала, яростно озираясь. «Что? Смылся? Ну и молодец, скатертью...». К горлу подступали слезы - она вдруг почувствовала себя самым одиноким, беззащитным существом на всем белом свете. Кинувшись на мягкий ковер травы, принявший и обнявший, она зары-дала -  слезами маленькой девочки, заблудившейся в темном лесу. Как будто в такт её настроению тучи в небе, сгустившись и набухнув, разродились про-ливным дождем – ливнем безжалостно хлеставшим, бившим, размывающим берег. Речка разрасталась на глазах, захватывала пляж, разрушая и подминая под себя заботливо вырытую бухточку. Она ворвалась туда диким штормом в тихую гавань – закружила в водовороте два доселе спокойно покачивающихся лица, будто пытаясь перемешать их до неузнаваемости, затащить на дно, над-ругаться и выплеснуть, превратив в неописуемый коктейль, смешав два пре-красных неповторимых творения природы в жуткою пародию, насмешку, ка-рикатуру. Она наблюдала за всеми этими метаморфозами, затаив дыхание, не замечая подступившей к ней воды. Её охватил тот внутренний ужас, который испытывает человек, не обнаруживший ранним утром своего отражения в зер-кале. Ужас, да-да тот самый ужас, который собирается в комок, где-то там под сердцем; он собирается словно для прыжка, грозя переломать все рёбра.
Хлеставший секундой раньше дождь резко прекратился. Река успокои-лась. Волны улеглись. И только на месте бухточки продолжалось волнение. Там крутились небольшие воронки, то, делясь на мелкие, то, сливаясь в одну - они засасывали все то, что сорвало ветром, размыло водой и дождем - все это неслось к ним со всех сторон. Могло показаться, что они засасывают в себя и воду –  река возвращалась в прежнее русло. Вода отступала. Отступало и то шоковое состояние, которое охватило её. Словно вырвавшись из его, сковы-вающих объятий, она без сил повалилась на мокрую траву, устремив взгляд заплаканных глаз в уже начавшее очищаться небо. Кровь стучала в висках, грудь ходила ходуном; она никак не могла объяснить своего состояния. Что её так поразило в тот момент? Ответа найти она не могла.
Она поднялась на ноги и, преодолевая навалившуюся тоску, устремилась в лес. Она шла едва заметными тропкам, закинув голову, и рассматривала  кроны многовековых дубов. Продолжавший буйствовать ветер гнул их, сры-вал и уносил листья, которые устраивали в воздухе незатейливые пляски  и неслись к заходившему солнцу. Как был прекрасен и свеж это лес, как не-обыкновенно легко дышалось в нем после дождя. Словно забытый уголок  рая он принял её и постарался  показаться во всей своей красе; будто нарочно вся тропинка была устлана мягким мхом, птицы, стараясь перещеголять друг дру-га, выводили очаровывающие трели, неугомонные белки, на огромной еловой ветке, затеяли шумную возню из-за одной полу съеденной  шишки. Не нару-шая, а скорее дополняя, эту идиллию, она брела,  прогруженная в свои невесе-лые мысли. «Что интересно он имел в виду, говоря, что скоро я пойму челове-ческую суть? Была ли это угроза или предупреждение? Куда он сам ушел? Вернется ли? О какой чаше он говорил?». Она задавала  и задавала себе эти вопросы, но все бесполезно. Одно она отчетливо понимала: их нынешняя ссо-ра была не похожа ни на одну из предыдущих. Одно она отчетливо чувствова-ла: приближалось нелегкое время – что-то должно было случиться. Впервые в жизни она не увидела ясного и прямого пути, более того, она вообще не виде-ла какого-либо пути. Впервые – впереди был один сплошной туман, и она не-отвратимо шла к нему. Он был уже совсем близко; не жмурясь, но с холодком в душе она вошла в него.
Её разбудил пропущенный листвой лучик раннего солнца, он бил прямо в глаза и явно не собирался слезать с заспанного лица. Притворно ворча на на-глеца, она привстала и с улыбкой потянулась, сладко зевнув. Жизнь уже не ка-залась такой сложной и поганой штукой, как вчера, вопросы её мучившие не имели ответа, так как не имели и смысла, решила она и побежала, на неок-репших со сна ногах, к реке купаться. В душе она надеялась, что их ссора уже забыта и все будет по-прежнему – она слишком привыкла к нему, хотя нико-гда и не видела. Легко пролетев сквозь череду опушек, она выбежала на пляж. Речка встретила её недружелюбно, холодно, словно обидевшись. «Можешь дуться, сколько влезет, но, искупаться ты мне не помешаешь!» – засмеялась она и кинулась в освежающую и  бодрящую воду.
Она лежала на каменной гряде и досушивала, под восходившим в зенит солнцем, волосы. Несмотря на чудесное утреннее купание её тянуло ко сну. Палившее светило окончательно разморило, и мысли постепенно, теряя все связи и спотыкаясь, вгоняли её в дремотное состояние. Рука, нащупавшая в прогалине, между камнями, занесенный сюда ветром песок, машинально что-то чертила. На песке появлялись и тут же, не дойдя до логического заверше-ния, исчезали замысловатые фигуры, переплетения. Рука словно стремилась открыть что-то миру, но, как непослушная собачка, одергивалась в самый по-следний момент. Вскоре эти попытки ею были оставлены и она улеглась на животе у хозяйки. Дул прохладный ветерок, тихо – тихо перекатывались вол-ны, невдалеке успокаивающе шуршали листья прибрежных ив.
Она не сразу заметила исчезновение солнца, а когда обнаружила, то не торопилась открывать глаза. Но солнце не появлялось и ей все-таки пришлось приоткрыть один глаз, что бы выяснить причину. Когда она открыла один глаз, то сразу же открылся и другой, не желая верить увиденному. Над ней, склонившись и пристально изучая, стоял человек. Резко встав, она, протирая заспанные глаза, уставилась на него не в силах вымолвить ни слова. Перед ней стоял не просто человек, а носитель того прекрасного лица, что так её вчера очаровало. Его глаза выражали немое удивление, переходившее в столь же немногословное восхищение. Так прошла минута.
- Э-э... Не помешал? – неуверенно произнес он.
- Смотря чем?
- Своим появлением конечно! Впрочем... тебе видней.
«Ну,  что ж  вынуждена признать скромность моего воображения,  – про-неслось у неё в голове. – Он  намного приятнее, чем я его представляла. Неу-жели за этими прекрасными глазами может прятаться каменное сердце. Нет! Мой милый друг все-таки ошибался на счет этого молодого человека. Впервые он допустил такой промах, впервые».
- Присаживайся, не стесняйся, – он уселся. – Давно ты так стоишь?
- Нет, я думаю не очень.
Так сидя на нагретых солнцем камнях они слово за слово узнавали друг друга все больше и больше. Сначала  разговор не клеился; она слишком при-стально его рассматривала, чем немало смущала, и забывала поддерживать бе-седу; а он, видимо не знал, что сказать, и иногда возникали очень неловкие паузы, но скоро они нашли общий язык и уже через час вместе шатались по берегу.  Он рассказывал ей всякие небылицы, а она, то ли действительно вери-ла, то ли претворялась, но, во всяком случае, слушала с интересом. Потом она взяла инициативу на себя и повела его по всем заповедным местам, рассказы-вая о своей жизни. Она отвела его к небольшому водопаду вниз по реке,  ис-крившемуся в облаке брызг. Вода падала с двадцатиметровой высоты, разби-валась о каменный выступ и превращалась в облако водяной пыли, орошавшее все вокруг. Яркая радуга переливалась ослепительными цветами. Все это заво-раживало своей красотой, уносило от реальности.
- Тебе повезло, что ты можешь видеть такую красоту каждый день – прокричал он, карабкаясь поближе к водопаду.
Она осталась стоять на склоне и с улыбкой следить за его дурачеством.
«А, почему ты даже не обмолвилась обо мне?» – прошептал голос из-за спины. Явно не ожидая его появления, она вздрогнула, но, взяв себя в руки, холодно заметила: «Мне показалось, что ты ушел». «Ну-у,  куда ж я от тебя уйду? – ус-мехнулся он. – Не могу же я оставить тебя на попечение этого мальчишки? Кстати, где ты его нашла?» – «А, разве он не твоих рук дело?» – «Не совсем. Понимаешь, есть некоторые законы, которым вынужден подчиняться даже я и его появлению способствовал именно такой закон». – «Не надо вертеть, лучше прямо скажи, что задумал. Только попробуй его тронуть, а я уж найду способ отомстить!» – «Эй, дитя, ты опять пытаешься меня с собой поссорить или в тебе заговорила женщина?» – «Я и есть женщина!» – «Ты произносишь эти слова с гордостью, но я слышу в голосе и неуверенные нотки. Ты еще не жен-щина, но этот молодчик сможет поправить положение вещей, и боюсь, что те-бе не понравиться его способ. Может, одумаешься и вернешь нашу жизнь на круги своя?» – «Я тебя не понимаю и, более того, не хочу понимать. Оставь нас». В тоже мгновение она сорвалась с места и легко понеслась вслед за сво-им спутником, вниз по склону.
Наверно, никогда в её жизни не было столь прекрасного заката, полного таинственной романтики; они сидели на краю обрыва и любовались откры-вающимся от туда видом. Внизу извивалась, продираясь сквозь камни, речка, и без того узкая, с обрыва она казалась тонким пояском, оброненным кем-то во время прогулки. Солнце не спеша, уходило за горизонт. Уже около часа они не произнесли ни слова, но это молчание не казалось ни затянувшимся, ни утомительным; они просто наслаждались тем, что видели, что слышали, что чувствовали.
Восход застал её, сидящей под раскидистым дубом. По нежным щекам катились слезы. «Ты плачешь? Что случилось? И... где он?» – с тревогой про-изнес голос. Ответа не последовало – она лишь еще сильнее прижала к груди свои коленки. «А-а, я догадываюсь, произошло то, что я и предполагал – он попытался воспользоваться романтикой момента. Так, что же ты плачешь?». В лицо подул слабый ветерок, осушающий две влажные дорожки на её лице. «Перестань! Я ...я прошу тебя, перестань. Ты все знаешь, все можешь,  верни его туда, откуда он пришел, заставь меня забыть его. Не хочу его знать, ви-деть, слышать, помнить. Слышишь! Я хочу вернуться к своей старой, безза-ботной жизни». Ветер усилился, он обхватывал её, приподнимал за подборо-док, заглядывал в глаза, забирался в самые потаенные уголки души, обдувал сердце. «Поздно, моя девочка, слишком поздно, ты любишь его и я не в силах сломать эту связь». – «Так, что же он останется здесь навсегда?». –  «Нет, к сожалению,  нет». Впервые за все то время, что она знала его, в этом голосе прозвучала нотка безысходного горя, так звучат слезы матери расстающейся со своим ребенком.
Туман – рассеялся, впереди её ждала жизнь.