Лирика осени

Стоял холодный октябрьский вечер.

Городские окраины всегда поражали тем, что по красоте своей и отчуждённости от суеты мира совсем отличались от центра города – душного, сверкающего огнями ослепительных дорогих магазинов, кафе и баров.
Забытым и древним казалось старое кладбище, на котором уже никого не хоронили – могилы истлели, надгробия превратились в бесформенные куски гранита. Ограды выцвели. Тощие полумёртвые деревца склоняли ветви над могилами тех, чьи имена давно были уже забыты. Никто не приходил сюда посетить умерших родственников, вспомнить прошлое и принести свежие живые цветы. Да и что делать живому среди мёртвого? Все, кто знали умерших, давно умерли сами, а приходить к могилам незнакомых людей никому не пришло бы в голову.

Ветер теребил и с лёгкостью отрывал, играя и лениво забавляясь, красноватые листья, сухие и холодные, с ветвей маленьких деревьев. Закатный сполох обагрял кровавой красотой камень. В свете заходящего солнца мерцали тусклыми воспоминаниями деревянные покосившиеся кресты.
Единственное, что нарушало тишину усыпальницы – это шум старых деревьев в заброшенном парке. Давно по аллее не проходил никто. Только листья тихо падали на землю – такие яркие забытые воспоминания, плоды быстро бегущего времени – ускользающего песка, прозрачной воды.

Вечер опускался шёпотом на окраину. Каждый день был продолжением предыдущего и частью следующего.

Деревья замолчали и словно выпрямились в наступившей тишине, лишь редкий лист подрагивал от внезапного прикосновения ветра.

Упавшая листва на земле шелохнулась под чьими-то тихими шагами. Почерневшая от времени скамейка неожиданно громко скрипнула, приняв одинокого нежданного гостя.
Листва зашептала; ветер пробежался по аллее, поднимая вихрь упавших листьев.


На скамейке сидела девушка.
Ни деревьям, привыкшим к долгому одиночеству, ни могилам невозможно было ощутить то, что ощущала девушка. Они были безмолвны и мертвы в объятиях жестокого времени, она – жива.

Девушка сидела неподвижно. Ветер неуверенно прикасался к её тёмным, пахнущим воздухом и отчаянием, волосам и ласково целовал обожжённые слезами щёки.
Она так же тихо, как шептали деревья, думала. О чём? Кресты наклонились, каменные статуи обратили свои мёртвые взоры в сторону живого существа. Зачем она пришла искать утешения среди мёртвых? Что в мире живых людей заставило её так отчаяться?

Красный лист упал на колени девушки и словно сжался, ощутив тяжесть настоящей человеской слезы.

Она гладила холодными дрожащими пальцами лист, глядя на могилы, ощущая одиночество, как и всё, что окружало её.
Здесь всё казалось ей таким же безнадёжным и мёртвым, как и те чувства, которые ютились в её печальной душе. Истлевшие кресты и надгробия – такие же мёртвые, расколовшиеся на части, её мечты и воспоминания. Её любовь, согретая лучами восходящего солнца, её надежда, вскормленная мыслями о светлом будущем, её вера – всё превратилось в осколки здесь. Так же, как и листья были испачканы в красном цвете осени, её чувства обагрились кровью её боли, её разорвавшегося сердца.

Статуи молча смотрели на девушку. Она не замечала их. Она видела себя, идущей по этой аллее – одинокую. Среди этих деревьев, на фоне крестов и надгробий.

Она осталась одна. Её чувства были растоптаны жестокостью мира и людей, наполнявших его. Здесь ей стало спокойнее. Ветер шептал о вечности, деревья склонили свои ветви.

Её слёзы превратились в прах уходящего горя – как тела похороненных здесь постепенно смешались с пылью земли. Её мысли охладели к боли невзаимной любви. Её сердце остановилось на время, которое здесь играло по особым правилам.

Этим тихим, осенним вечером была похоронена заживо душа, умевшая чувствовать искренне. Всего лишь одна душа. Казалось, никто и не заметил, что её не стало – в городе продолжалась та же жизнь, что была до её смерти. Только камень старого кладбища и одинокие деревья увидели, насколько боль от их одиночества ничтожна по сравнению с болью живого существа.




В городе был праздник. Вечер был шумным. Огни торжества, искрясь, вспыхивали – и терялись на фоне тёмно-синей бесконечности.