Зряшнее

Сумасшедшая выверенность движений не оставляла выбора. Время, подчиняясь злобной силе заложенного маховика, измученное вековечным повторением его движений и подчинением отстукивало тик-так. Не сбывающийся времени сон, что было бы, если бы вырваться из плена принуждающего идти вот так. Иногда это удавалось. Оно проскальзывало в свободное от тиканья и жестокого фиксирования пространство, где не было часов - ни огромных монстров, висевших на башнях, ни дурацких мики-маусовских будильников своей гипертрофированно веселой раскраской пытающихся сгладить муку детского утреннего просыпания, ни душащих запястье, укорачивающих дни кожаных и пластиковых змей на руках человека. В пространство, где за ним не Наблюдали…И вот там-то, о да, там было так хорошо. Оно летело, показывая рожи всему встречно-поперечно-проникающе попадающемуся, оно кривило мозги человеко-людям, те удивлялись, ах как здесь быстро Оно летит…., ах мы так счастливы, что совсем о Нем забыли. Оно закручивало в маленькие вихри и огромные смерчи зыбкую простыню окружающего мира и, отрываясь от Земли, выплевывало ее где-то за пределами Вселенной, с удовольствием наблюдая как переливающийся комочек взрывается в немыслимом далеко какой-то там очередной сверхновой. И как пес-служитель устав от игры с любимой палкой обессилев возвращалось на место. Под. Маховик. С ненавистью и непониманием. Служить. Кому? Каждый раз кому-то новому…Тому, кто может быть поймет в чем его слабость, и почему обладая могуществом создавать и уничтожать миры, оно покорно втискивается на место, согретое 36,6 градусов его инкубаторского тепла. Почему оно еще ждет и ищет…