У Филиппа Филипповича в книжном шкафу, рядом с надпи-сью о том, что здесь книги на дом не выдаются, лежал полуистлев-ший, сморщившийся кусочек зефира, белый как лунь.
Все думали, может, история романтическая, древняя, вроде сирени кустика.
Филиппыч был человек проницательный, поэтому сказал по-следователю своему, как бы ему одному, но на самом деле для всех:
-В молодости я очень любил всё сладкое, как Наполеон, а Сталин любил кинзмараули… И вот однажды угостили меня этим самым зефиром. И только что я разинул рот, чтобы скушать его, как вдруг меня озарило:
Ну съем я его, съем! И не будет больше. А пока, в предвкуше-нии, на душе – хорошо, как в предпраздничный день. А когда на-ступит, тут уж радости мало…Так не буду вкушать никогда! Никогда.
Зефир, особенно в шоколаде, моя слабость. Эта слабость стоила мне за зиму четырех лишних кг. А вы говорите - от употребления все исчезает... Привычные формы, конечно, исчезли (но не истлели), но тело обрело новые формы. Что же касается души... зефир ли ее меньшит, иссушает? Или привычка?
Сочувствую, Таня, вашей беде.Тем более, что вы потеряли вдвойне: первозданность ожидания прелести зефира и потерю (то есть приобретение четырёх лишних кг). Но я почему-то верю, что упорным трудом вы сбросите их, и тогда ваше прежнее тело будет вам (да и не только вам - хотя я вас никогда не видел, но сочетание "Таня Орбатова" подсказывает мне, что вы прекрасны душевно и физически) ещё милее. Искренне ваш...
:) Валерий, а для меня это и не беда вовсе. Подумаешь, четырьмя кг больше, четырьмя меньше. Зато сколько удовольствия наблюдать за метаморфозами тела и сознания!
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.