Лена

 «Пришла пора. Она влюбилась».

 Её звали Елена. Звучание имени предполагает прекрасное, но героиня наша не была собой хороша. В трудное время, неловко сложилась её судьба, что вела безропотную рабу по своим крутым тропам без улыбки, надежды и веры...
 Мать занемогла после трудных родов. Дочь явилась на свет недоношенной, и странной прихотью не померла.
 Откуда взялось ее имя, не помнил никто. Глухая деревня, грязная изба, изможденная мать, вечно пьяный отец, голод и недружная семья. Работали много, да бестолково. Все пошло прахом.
 А вспомнишь родные места - широкая степь, чье то забубенное торжество, самогонный дух да кислая капуста. То ли поминки, то ли крестины. Даже лица в памяти стерлись.
 Жизнь скрипела старой телегой. Братьев растащило по фронтам. Родителей закопали на кладбище. Сестры разбрелись кто - куда. Деревня заглохла.
 Помогла вдруг старуха - тетка отца, пристроила в город на завод и пропала. Завод-«Сельхозмаш». Грязный дымный монстр. Нелегко жилось лимитчикам. В хронически бедной стране для них не было места. Много тяжкой работы, мало денег, серая «общага», разношерстный люд. Мат- перемат. Скудное питание, опустившиеся бабы, да пьяные мужики. Вот и все,что видела Лена. Даже подруг путем не нажила. Так...
 Но все же. За двадцать - то с лишним лет «пообтерлась», получила комнатушку в коммуне. Есть где голову приклонить. Знала главный закон - работать. По тяжкой жизни не скурвилась, не спилась, не обозлилась, не зарилась на чужое, не завидовала и знала свое место, не замахиваясь на мечты. Смирилась.
 Нездоровая, выработанная полагалась только на себя. Называла подмазанных модных красоток - ****ями, детей - воробьями, мужиков кобелями. Так с ее «колокольни» виделся мир, и, наверное, не спроста. Женские прихоти, слабости, капризы… Она не имела о них понятий, забыв в пылу выживания свою половую природу.
 А природа то женская хитра и коварна. Хватает «сестру» неожиданно, и кого за что, наугад. Потом жмет до полной победы. Иди, жалуйся, что ты, мол, не готова, что бес попутал, что так нельзя... Кому?
 Заводской долгий труд принес наконец плоды. Кислотные пары, плохо вентилируемого гальванического цеха, разъели легкие Лены, подорвав здоровье и волю. Врачи поставив диагноз, «поперли» её из цеха.
 Что делать, куда с завода пойти? Растерялась , впервые в жизни призадумалась. Привыкла все грудью брать, мол «найдутся на руки муки», а силенки - то нынче «тю-тю», как у кошки – вегетарианки. Только «твою мать» в голове - одно заклинание привычное.
 А судьба справедлива. Сжалилась над покорной Леной, привела ее в жилищную контору, дала в руки метлу. Кто бы мог подумать? Началась райская жизнь. Оказалось, что после опыта «Сельхозмаша» любая жизнь - прекрасна. Дворники всем нужны, уборщицы - нарасхват. Такое дело.
Эх, еще бы здоровья чуток...
 Лишь освоила Лена свое положение, а в засаде уже подвох. Жизнь любит сюрпризы. Не даром говорится – «коготок увяз - всей птичке пропасть». Да как сберечь коготок – то? Никто не скажет.
 Машет Лена привычно метлой, двор свой до блеска доводит.
-Что такое? Кто старый подвал открыл? Шо за бля?
- Не журись, Ленок, все путем,- выполз из подвала веселый от вина сантехник Вася,- халтурка подвернулась. Шеф «продал» наш подвал цеховикам. Будет детишкам на молочишко... Ихний босс при понятии, за все платит отдельно. Может и уборщица нужна?..
 - Конечно,- сказал босс, лишь она заикнулась о работе. Умный он был-«хватал» всё на ветру, с первого слова...
 «Живы будем - не помрем», только сил дай Господи.
 Не чует птичка беды, а «коготок» уж подходит к вязкому...
 Подремонтировали подвал, довели слегка «до ума». Леночка тоже руки приложила. Чистила, мыла, скребла, от души, как умела. Установили машины, пресса. Въехал в подвал пластмассовый цех. Брошки стал делать, сувениры.
 Втянулся в работу, пошла продукция. Босс доволен, все на подъеме и настроение в цехе весеннее, даром, что на улице зима. Весело и Лене. Споро работается. Воздух морозный, прозрачный, дышится всей грудью. Снежок не лежалый, пушистый. Над лопатой сам взлетает и плавно стелется по газону.
Чисто и свежо во дворе. Заглянула в подвал-порядок ли...
 И увидела его...

 Еще не осознав происшедшего, бедная Лена, замерла у дверей.
Неискушенное её сердце впервые в жизни распахнуло роман и сразу на главной странице. Случается же такое. Может быть кто-то знает лекарство от любви? Лена потеряла покой. Не девочка ведь и не дура. И главное - столько лет терпеть «пост», чтобы, в конце концов, втюриться по уши. Смертельно...
 Его звали Абрам, но важно не это. Герой наших грез был невысок, невыразителен, с приличным брюшком и немалой лысиной, обрамленной темными колечками волос. На круглом приятном лице лучились добрые спокойные глаза. Добрые...
 Возможно, это и послужило причиной порыва нашей героини, ожесточенной, напрочь обделенной в жизни прикосновением доброты...
 Её чувство трудно было скрыть, да она и не пыталась. Потрясенная новым переживанием, Лена гордилась им, как неожиданным доказательством своей забытой причастности к армии ев, прекрасных, надменных, гордых и мстительных.
 Бедный Абрам еще не знал, какой вулкан смог пробудить. Прожив большую часть жизни в семейных хлопотах, в заботах о насущном хлебе, он от рождения не подозревал за собой такого свойства. Абрам отнесся к Лене, ровно, участливо спросив о здоровье. Сердце влюбленной растаяло и растеклось по организму...
 Любовь Лены не прошла незамеченной, став стержневой темой сплетен, и «притчей во языцех» маленького цеха.
 Коллектив желал знать все. Серый подвальный быт новостями не кишел, и драма жизни, разыгранная в монотонности цехового труда, будила ироничный интерес.
 Этот коллектив состоял из восьми человек. Шести прессовщиков мужского пола и двух подсобниц.
 Состав кадров, будто утверждался режиссером для характерных ролей в пьесу , где каждый - антигерой, и неожиданный переходящий вымпел победителей соцсоревнования, казалось горько недоумевал с цеховой подкопченной стены. Работать умели все. Мелькали умные руки, не задевая душ, рвущихся на волю. Красный треугольник вымпела жил своей обособленной жизнью. Он то появлялся в цеху, то пропадал. Начальство не считало нужным посвящать рабочих в смысл и итоги производственной борьбы. Никто не докучал поздравлениями или критикой. Понятливые «кадры» не горевали, принимая «стиль сокрытия» за благо .

 -Леночка, Ленок! Ну расскажи, как ты Абрашку полюбила,-начинал каждодневный ритуал бригадир Миша,- на потребу присутствующих, доставляя этим исподволь удовольствие и Лене, которую распирало от вдруг свалившегося на нее счастья.
 Лена, приятно и непривычно млея от общего внимания, останавливалась посреди цеха и, как бы не слишком готовая к вторжению в свою жизнь, все же не порывалась покинуть «сцену».
 -Ой, шо там говорить. Ну! Я полюбила его как только войшла в цех и увидала.
- С первого взгляда, значит, - констатировал, Миша, длинный и худой с черной, уже подернутой серебряными нитями густой шевелюрой.
 -Ну, как же то можна Абрашу не любить?- сияла глазами в сторону виновника Лена. - Люблю и все...
 Бедная «коломбина» была совсем не крошка. Очень костлявая, длинная, тощая, немолодая, помятая жизнью женщина в вечном своем платке на голове, завязанном в стиле гоголевской Параски концами вверх. Одежда сверх умеренных тонов не выдавала в любых позах Лены, каких – нибудь характерных форм.
Под насмешливыми взглядами окружающих, Абрам принимал любовь Леночки стоически и невозмутимо. Также он принимал ее робкие ласки, заботы и, даже, ревность.
-А что у нее есть в этой жизни?- жалел он Лену…
 Да что за любовь без «разлучницы»? Бедная Соня не знала, что жребий пал на нее, и пожилая, интеллигентка женским чутьем вдруг уловив отзвуки подозрений, боялась даже глаза поднять на Абрама.
 Её жизненный опыт пришел через ссылки, куда она попала совсем девчонкой за пропажу секретного документа, который через восемь лет вдруг нашли за каким-то шкафом.
Пройдя русскую «школу жизни», Соня стала неадекватно осторожна, а узнав о причине амнистии тронулась умом.
-У меня украли жизнь,- горестно вздыхала она. Сломанная женщина, вернувшись на волю, жила в двеннадцатиметровой комнатке огромной коммуналки, еле устроившись на работу, и боясь людей.
«Ты смотри у меня тихоня!-постоянно грозила ей Лена, логично полагая,что единственный достойный мужчина Абрам может пасть от Сониных прелестей, хитростей и коварства. Однажды Лена на всю ночь заперла Соню в туалете в подозрении ,что она удалилась туда с Абрашей. Месть была жестокой и не справедливой, но с тех пор покладистая «тихоня» ходила в туалет наглядно демонстрируя Лене свое одиночество.
 Одиночество. Соне было не привыкать. Всегда одна, наедине со своими мыслями, страхами и привязанностями. За время невзгод в лагерях, она растеряла зубы, свежесть, уверенность, оптимизм, здоровье, родных и друзей, сохранив лишь любовь к музыке и животным . Самой большой страстью Сони были – кошки. Где бы она не появлялась эти твари сбегались со всей округи, разумно и томно мяукая. Соня часто вслух жалела бездомных зверей , явно предпочитая их людям. Да, если бы дали ей волю, она бы им отдала свой скромный кров и нехитрую пищу.
 Но в комнатке Сони уже обрели приют две кошки, сводя с ума всю коммуналку неистребимым особым запахом, исходящим от ее дверей и тела.
Не имея сил побороть искушения ролью, Соня, конспиративно оглядываясь, шептала доброхотам, косясь в сторону Абрама.
- Ну, разве я виновата, что кому-то нравлюсь…

 Однажды босс кинул рабочих в прорыв на установку нового пресса в помещении филиала. Место было не тихое, возле рынка, кишевшего разномастным людом. В открытую настежь дверь цеха врывался ропот толпы, крики торговцев и гул автомобилей. В обеденный перерыв в цех вошла толстая баба на последней стадии пьянства.Она требовала спиртного на опохмел,орала и крыла матом.
- Женщина,-вмешался возмущенный Абрам.-Как вам не стыдно ругаться?Это
не красиво.Женщинам так нельзя...
- Что?!!!,-гомерически захохотала «синюшка». -Стыдно? Я ща возьму тебя за трубу...
Эти речи попали в уши к Лене. Она сказала нахалке негромко, чтоб не смутить Абрама, пару непереводимых на норматив слов. Пьяная баба, побледнев, косолапо кинулась к дверям, но не успела. Карающая длань Лены настигла её. Появилась первая кровь,потом вторая... Люди еле отбили пьяную от праведной расплаты.
- Никто тебя никогда не тронет, пока я жива,- сказала она громко, не стесняясь, на виду у всех, потрясенно сидящему на ящике, перепачканному в глине кумиру. - В каком же мире растут таки люди, как ты, шо не знают ругаться матом, не пьют и не бьют?...Как ты жил без меня, и как будешь жить?
 Она не читала благородных романов, не знала о рыцарях, и мужчин в своей жизни не наблюдала с завидной стороны. В ее представлении, все лучшее, с чем ей пришлось столкнуться, воплотилось в умном и добром Абраме, который, хоть безнадежно поздно, но к счастью встретился ей на пути.
 -Старичье не нормальное ,- смеялись в цеху.
 Часто Лена, грустным, долгим взглядом глядела на Абрама. Да что и говорить – женщина не в себе.
 Эта парочка не пряталась по углам. Порой видели, как Абрам заботливо утешал оскорбленную кем-то Лену. Как она носила ему свежие пампушки и нежно гладила по голове. Изощрялись цеховые сплетники, но их шутки обходили виновников стороной, не задевая...
- Не отдала бы тебя никому. Только- не много осталось мне...- как -то озадачила Лена фразой Абрама. Он не придал ей значения...
 Однажды Лена не пришла на работу. Абрам всполошился, побежал навестить, потрясенный вернулся в цех.Лена лежит с кислородной подушкой. Лена - смертельно больна. По вдруг впавшим щекам Абрама текли крупные слезы.
- Она сказала мне слова, которые я прежде никогда не слышал и не забуду. Она сказала. «Во всей моей жизни мне жаль лишь одного - расстаться с тобой.
Мне ничего от тебя не надо.Мне б только знать,что ты есть и тебе хорошо.»
 Абрам плакал навзрыд.
-Верите? Я прожил долгую жизнь. У меня братья, сестры, дети, жена. Кто она мне? Никто. Но уйдет Лена, и мир станет другим. Я не подозревал...
 Женское сердце.Кто его разгадает?
А мужское?..
 Лена ушла...