Рок на нейлоновых струнах

 Ольга Фёдорова

 Рок на нейлоновых струнах

 Скажу сразу: не феминистка я. Вовсе нет. И это уточнение необходимо ввести с самого начала.
 Потому как с мужским шовинизмом в своей области приходится сталкиваться неоднократно.
 И это отчасти правильно. Есть сугубо мужские профессии – ну, скажем, дальнобойщики. Или те ребята, которые с отбойными молотками. И тут истинно мужская монополия – никаких баб. Вот шпалы укладывать – пожалуйста, но чтобы отбойный молоток брать – даже не думай! И вообще, это смешно – женщина с отбойным молотком! Да и чисто физически – ну, никак.
 И это правильно. Согласна целиком и полностью. Но вот что касается рок-н-ролла….
 Конечно, не бывает женщин-Джимми Хендриксов. И, возможно, не будет. Даже наверняка. И всё-таки, любые в наше время аномалии случаются.
 Рок-н-ролл – закрытая область. Исключительно мужская. Потому как тут имеет место колоссальная отдача энергии. Зачастую физической. И все эти побочные разрушительные эффекты. Изначально женщинам не свойственные, ибо они – начало созидающее.
 Да и вообще, чрезмерное присутствие в музыке женщин с гитарами вызвало бы примерно такую же реакцию, как на группу «Лицей». Ничего, кроме смеха и лёгкого отвращения.
 Музыканты-мужчины – они авантюристы. Охотники. Они покоряют. Они адски работают… играючи, потому что так проще. Обращаем всё в игру. И чтобы затесаться в их компанию… то есть в группу, нужно выполнять чисто вспомогательные функции – не мешать, ублажать и готовить.
 Серенады поёт под окном ОН – ЕЙ. А не ОНА – ЕМУ. Тут уже что-то не то, согласитесь. Аномалия. А рок-н-ролл – он изначально несёт в себе импульс. Тот, кто играет, стремится завоевать. Покорить. Если хотите, исключительно сексуальный импульс. Все чувства обострены.
 А женщине это всё не особо нужно выражать. Это всё делается для неё и в отношении неё. Она в данном случае – получает все эти эмоции. И взамен отдаёт другие. И другое. Уют, покой. Она должна ждать дома. И любая, даже самая независимая и деловая женщина, рано или поздно приходит к этому. К семье, к очагу, к детям – это то, ради чего она, собственно, и создана.
 Та же Патти Смит. Бунтовщица. Истинный музыкант, а не музыкантша. А вышла замуж – и всё это куда-то делось. И сама она исчезла. Ну, понятно, куда – домашний очаг, и музыка исчезает. А стоило ей через много лет мужа потерять – музыка вернулась.
 Домашний уют – своего рода мещанство. Мужчины всегда от этого бегут. Поэтому мещанство и бунт – вещи несовместимые. А музыка – это бунт. А бунт предполагает одиночество.
 Вот Дженис Джоплин. Конечно, это больше блюз, чем рок. Но полная отдача эмоций, чувства, образ жизни – это рок. А значит, и одиночество. Подружки крутят пальцем у виска, обзаводятся семьёй, детьми, а сам рок-н-ролльный образ жизни это всё отвергает. За всё надо платить….
 И, само собой разумеется, возникает вполне резонный вопрос: «Зачем тебе всё это надо?».
 Спрашивают это и женщины, и, возможно, куда чаще, чем мужчины. Но мотивации могут быть самыми разными. Это – вместо предисловия.

 Многие бросались учиться играть под влиянием импульса. Услышали «Битлз» или ещё какую группу. Чтобы перевести ощущение недоступности в – наоборот – сознание того, что и мне это подвластно.
 Во времена моего золотого детства не было ни караоке, ни компьютеров. Никаких причиндалов, которые бы сами воспроизводили аккомпанемент. Поэтому в каждом дворе был свой парень с гитарой. Слухач. Подбирал всё. И вокруг него каждый вечер собиралась толпа. И он пел. И он был богом. И все девчонки были в него влюблены, потому что он был носителем энергии. Затрагивал самые потаённые струны…. Ну, вряд ли теперь это будет понятно.
 И тут, прибыв в пионерлагерь на лето, с удивлением обнаруживаю, что вожатые – взрослые девушки – умеют играть на гитаре. И классно поют. Это было первым откровением – значит, это доступно не только мальчишкам. Девчонки играют не хуже. Это действительно цепляло, как ни странно. И, наверное, какая-то песня зацепила особенно. И ещё – что вокруг тех, кто умеет играть на гитаре, всегда собирается толпа….
 Мне тогда было двенадцать лет. Фигня, казалось бы, но импульс оказался сильнее.
 Из песенника вожатых я с их любезного согласия переписала все песни, которые они играли. Со странными значками над словами – какие-то латинские буквы «Am», «Em», «C»… Я играть не умела, и понятия не имела, что так обозначаются аккорды.
 Через год я приехала в тот же пионерлагерь уже со своей гитарой, и сносно умея играть. Те же песни, и ещё кучу других…. Вожатые на меня были сильно обижены.
 Научилась дома за год. Обратила внимание на то, что аккордов у них всего штук шесть, и они постоянно чередуются. Сообразила, что если выучить расположение пальцев и запомнить пару ритмических ходов для правой руки, можно вполне играть всё это самой.
 А у меня двоюродный брат умел играть. Он свою гитару никому не давал, так что мне купили маленькую. Он мне её настроил, и первые аккорды показал. Добавив при этом, что на маленькой гитаре играть неудобно. Надо сразу большую. А то лады очень близко. Но это – тогда, когда у меня начнёт получаться. А у меня не получалось даже звук извлечь.
 Запомнила, куда ставить пальцы. Могла спокойно это делать уже по памяти, не глядя в табличку-схему. А играть всё не могла. И вроде бой кое-какой разучила: удар – щелчок, удар – щелчок. Моднявый. А всё вместе совершенно не игралось, хотя вроде бы всё было правильно.
 Помню, струны были очень тугие. Никак не хотели прижиматься. И пальцы были все в мозолях, трещинах, облезли…. Но потом после долгой тренировки стало получаться чередовать аккорды, и послышался какой-никакой, но – звук! Ура!
 После того, как мне купили настоящую большую шестиструнку, я поняла, что на ней струны намного мягче. Прижимать их оказалось намного проще. Всё чудесно! Я умею играть!
 В школе в восьмом классе познакомилась с новенькой, подружилась. Оказалось, она тоже играет. Тоже на трёх аккордах, но всё-таки – это уже общий интерес! И тут… оказалось, что аккордов куда больше, чем мы думали. А играть незнакомые аккорды оказалось очень трудно. Этот приём погубил ни одну начинающую гитаристку.
 Трудность в том, что указательный палец левой руки одновременно должен прижать все шесть струн, а остальные три пальца – ставить аккорд. Извлечь при этом какой-то звук было совершенно нереально. К тому же, мозоли теперь появились на всех пальцах левой руки, во всю длину, это страшно неэстетично, руки ноют, терпения не хватает, а научиться играть так, как мальчишки, безумно хочется. Чтобы не смеялись и хотя бы принимали всерьёз.
 Подруга отказалась от этого сразу – ну, маникюр не хотелось портить, а внимание она завоёвывала несколько другим, более традиционным способом. А когда я продемонстрировала, как я нынче умею играть, да по всему грифу, тут у неё глаза округлились – нет, мол, я на такие подвиги не способна, я уж лучше послушаю…. Вот так-то.
 Конечно, на каком-то этапе стало получаться что-то своё. Слова, музыка…. Это оказалось доступно. А раньше казалось, что песни пишут только избранные – те небожители, которые на рок-фестивалях со сцены поют.
 Зачем я начала сочинять песни? Ну, это просто импульс…. Никто ничего специально не хотел. Просто выразить то, что вдруг стало бить ключом – юность, бунт, эмоции, энергия…. Конечно, мальчишки смеялись, спрашивали, зачем мне всё это надо, критиковали игру, тексты…. Это естественно.
 Ревела. Не играла неделями. Но импульс был сильнее. Просто было что сказать. Хотелось выразить. Эмоциями. Голосом. Игрой. Словами. И после очередной депрессии снова возникало это «я могу», «я научусь не хуже», «я сделаю лучше». И – новый виток. Без критики ничего бы не вышло.
 Сто раз пыталась бросать. Но казалось преступлением закопать это всё, что через меня прорывалось. Да и не получалось это закопать. Всё равно прорывалось.
 
 К тому же, пришло понимание. Того, насколько всё кратковременно. Как всё быстротечно.
 Сегодня ты есть, завтра тебя нет. И всё кончится.
 А что останется после?
 А зачем всё это было нужно? Вся эта жизнь? Для чего?
 А хотелось оставить что-то, и оставить много мыслей, идей…. Найти истину. Или хотя бы приблизиться. Ради чего всё это затевалось. Это был ещё один импульс.
 И тогда уже подруга задала мне этот пресловутый вопрос: а зачем тебе всё это надо?
 Я: это способ найти истину.
 Она: а для чего?
 А для чего ты живёшь?
 Не знаю…. А ты?
 Чтобы найти истину.
 Ты же знаешь, её найти нельзя.
 Хотя бы приблизиться к ней.
 Ты зря теряешь время…. Мы же такие молодые…. Мы должны жить ради любви.
 А что потом останется от этой любви?
 Дети.
 И всё?
 А что, тебе мало? Своё продолжение?.. Вот я чувствую, что я живу ради любви. Ради своего парня. Я счастлива, когда готовлю для него. Я обалденно счастлива, когда напротив меня сидит это существо, мой любимый парень, и за обе щёки наворачивает то, что я для него приготовила…. И я – на седьмом небе, потому что ему хорошо. Вот что имеет смысл. А твоя музыка… извини, но в ней нет никакого смысла.
 Неправда. Просто ты стала обычной мещанкой.
 Ты мне просто завидуешь. Я тебе самой желаю всё это иметь, и ты поймёшь, какое это счастье. А пока… ты меня прости, пожалуйста, но ты – просто дура. Как ты себя обкрадываешь! Какая же ты дура!
 Опять я долго ревела, даже не пытаясь тратить слова и объяснять, что тому, кто чувствует импульс, этого недостаточно. Этого рано или поздно будет мало. Тесно. Это не созидание. Это – нечто другое, большее, чем просто тихое любование. Есть вещи выше и сильнее (хотя, казалось бы, куда уж выше?), и никуда от этого не деться.
 Это совершенно не свойственно женщинам. Такое понимание. Это аномалия. Но это есть, и ничего тут не поделать. И устаёшь объяснять это всем и каждому.
 Форму реализации каждый выбирает для себя. По мере сил.
 У каждого свой потолок….

 Подруга посодействовала записи моего альбома со своими друзьями – самодеятельной группой. В студии.
 Наиграла свои песни, им понравилось, и они, кажется, даже приняла это всерьёз. Хотя тогда я здорово косила под Янку. И двое из этих ребят тоже не понимали, зачем мне всё это надо. Нет, песни у тебя классные, конечно, но зачем…?
 Так всё и кончилось, и осталась я с одной кассетой вместо группы.
 Потом тетрадка с моими текстами (одна из многих, причём не самая лучшая) с подачи подруги попала к Шевчуку. Тот, говорят, полистал, полистал – ну, это интересно, мол, но пусть девчонка не суётся в этот мир, потому что не женское это дело….
 Ну, и чем не мужской шовинизм?
 Нет, я, конечно, долгое время пыталась куда-то пробиться, были свои поклонники, все говорили: «Мило, талантливо… но зачем?»
 Перспектив никаких. Просто устала. Одной не записаться, не выступить…. Так всё потихоньку и заглохло… на несколько лет.
 Хотя песни рвались наружу, записывались на листочки, в тетрадки…. Тыщи полторы набралось. Это трудно назвать стихами – не люблю стихи вообще, и считаю поэзию пустой тратой времени.
 Это – антипоэзия. Это – тексты для песен. Абсурдные. Они годятся на что-то только с музыкой. И довольно неспокойной.
 Говорили, голос не поставленный…. Ну, это не совсем так. Голос в своё время в училище ставили. На сопрано. Хотя по бархатному низкому диапазону чувствую – это скорее альт. По окраске. Ну, может, этим и испортили.
 Потом, как на грех, появилась Земфира. Как две капли воды на меня похожая. Ещё года три отходила….

 Несколько лет…. Но рок – он никогда не отпускает.
 Несколько лет…. Никуда не делась музыка. Но параллельно – жить другой жизнью, которую многие считают настоящей и стоящей. Быт. Работа. Учёба. Зарплата. Всё то, что с собой не возьмёшь….
 Прикупила клавиши, поиграла…. Потом компьютер. Оказалось, что сейчас в ходу прогрессивные новые технологии. На гитаре уже никто не играет. Все поют. Караоке.
 Полгода ходила и смотрела на MIDI-кабель, чтобы клавиши подключать к компьютеру. Дорогой, зараза. Но однажды лишние деньги всё же появились. И я радостно помчалась за кабелем. Радость, правда, в процессе покупки несколько поутихла.
 Говорю парню-консультанту: выпишите чек на кабель. А тот: а вы уверены, что он вам подходит?
 Я: а то?
 Он: а я вам докажу, что это не так. Типа «да ты ни фига в этих проводах не разбираешься»….
 Я: ну, эти два конца – в клавиши, в этот – в USB-порт…. А что, бывает как-то иначе?
 А он: ни фига, не в клавиши. Один конец – сюда, а другой – куда-то в другое место….
 Даже я засомневалась.
 Он: а у вас что за клавиатура? MIDI-клавиатура? Это какая-то особенная клавиатура?
 Я: да синтезатор, блин!
 Он: а…. Синтезатор? А что это?.. Ну, тогда, наверное, подойдёт.
 А рядом стоит покупатель, говорит: «Вот, на фига козе баян? Зачем девушке все эти провода? Лучше бы готовила, там, и всё такое…(ну, эту тему я уже развивала).
 Ещё бы – в отделе одни микросхемы в витрине выставлены. Без пол-литры не понять….
 Прихожу с чеком получать свой кабель, вся взвинченная. Там ещё один парень стоит, а кабель всё не несут.
 Я: вот, блин, ну, у вас и сервис….
 Он: а что?
 Я: да тут ваш коллега засомневался в моей компетентности.
 Он (читает на чеке): «мидимэн мидиспорт юэсби кабель»…. Девушка, а, если не секрет, зачем вам эта штука?
 Я (резко вздыхая): к синтезатору подключать!
 Тот интеллигентно покашлял.
 Я в эту фирму в своё время пыталась устроиться – и слава Богу, что не устроилась. Там отбор на профпригодность продавцов-консультантов – аж в три тура. Не знаю, честно говоря, как они этот отбор прошли, эти ребята….
 Получила я-таки, облизываясь, свой кабель, и убежала, довольная. Зализывать раны своего самолюбия.
 Но это ещё не пик смеха.
 Решила я в Audio Audition записать дорожку со своей акустической гитары. Звук с внешнего микрофона ни финна не слышен. Думаю – ладно, куплю звукосниматель.
 Пошла в самый большой магазин. Нашла самый навороченный. Купила. Штекер не подошёл. Вернула.
 В другом магазине добрая тётя объяснила, что надо было на штекер переходник надеть. И показала, как. Ну, проще простого! Я думаю – блин, зачем возвращала? Но не купила – пары десяток не хватило.
 Зашла в третий магазин, поменьше. Там тоже такой крутой мальчик. Знаток.
 Я: у вас гитарные звукосниматели есть?
 А он: а вам какой? Все сразу показать?
 Я: а чтобы на компьютер музыку писать. Только не врезной.
 Он: а у нас только врезные.
 Я: а вон те, с эквалайзером, навороченные?
 Он: а к ним переходник нужен.
 Я: а у вас есть переходники?
 Он: нет…. А… это… вы не пробовали просто с микрофона писать?
 Я (после паузы): кхм… кхм…. А то! Конечно, пробовала! Так ведь ни фига не слышно!
 Тот башку почесал, и я вежливо попрощалась, про себя матерясь.
 Наконец, пошла в чисто конкретный музыкальный магазин. С деньгами. Свой крутой звукосниматель покупать – я его уже там видела.
 Сидят за прилавком два парня – ну, нормальные взрослые рок-н-ролльщики, небритые, как положено, и их уже ничем в этой жизни не удивишь.
 Я: а мне вот этот звукосниматель. Он к ПК подключается?
 Они: да он куда угодно подключается.
 Я: только переходник нужен?
 Они: да, нужен.
 Я: а у вас есть?
 Они: есть – вот он….
 Я: вау!!! Беру.
 Они: а у вас гитара акустическая?
 Я: ага.
 Они: а струны какие? Металлические?
 Я (гордо): ага! Ну, блин, не нейлоновые же!
 Они: тогда лучше вот этот возьмите – он даже лучше, и дешевле.
 Очень порадовали меня эти ребята. Они не стали спрашивать, зачем мне это надо!!! Чудесно. Чуть ли не впервые в жизни.
 И классно работает.
 В общем, открылось второе дыхание после многолетнего перерыва. Может, чего и выйдет….
 А выйдет, когда перестанут эти дурацкие вопросы задавать.
 Пока жив последний рок-н-ролльщик, рок-н-ролл не умрёт. А какого он будет пола, уже не столь важно, наверное.

 07.07.05