Отрезки и линии поздней любви

Я открываю глаза и вижу сразу несколько линий на твоей руке: любви, судьбы, ума и жизни. Странно, что эти отрезки назвали линиями – они помещаются все на одной ладони.
В такой же июльский вечер пожилая цыганка пальцем с обкусанными заусеницами возле бесформенного ногтя водила по линии моей любви. Словно пыталась стереть ее с ладони. Мне было щекотно и я смеялась. Летом не хотелось верить в то, что любовь – не бесконечно прямая линия, а всего лишь короткий отрезок времени.

-Ты любишь еще меня?
Маленькие лужицы на асфальте за ночь покрылись тонким льдом.
- Я всегда буду тебя любить, - ты согревал своим дыханием мои озябшие пальцы.
- А ее? – я топталась по краю опасной темы.
- Это мой долг.
Кривой палец цыганки вновь возник передо мной в то туманное утро поздней осени. Там, на мосту я кусала свои крепко сжатые в кулак пальцы, чтобы не закричать вслед трамваю, увозящему тебя к карьере и семье:
- Так не бывает!
Мои зрачки долго еще скользили по проводам трамвайной линии. А ты уезжал за линию горизонта, как за линию фронта, чтобы из побежденного превратиться там в победителя. Этот отрезок времени без тебя можно было обозначить начальной точкой А и конечной – Д. Он и был похож на АД. Мы были тогда слишком молоды и прямолинейны. Нам не удалось слиться в одну бесконечную линию любви, оставшись всего лишь ее отрезками. И только телефонная линия будет настойчиво продолжать нашу преступную бестелесную связь.

Годы отложат поименно чужие отрезки судеб в моей памяти.
Моя прямая, как рельсы, линия жизни не раз пересечет эти отрезки, словно шпалы. Я поймаю себя на желании умчаться к тебе за горизонт. И не замечу, что мой бег становится все медленнее и тяжелее, линия жизни – короче, а волосы давно посеребрил иней поздней осени. Я не буду знать, что никогда не достигну конечной точки любви. Мы встретимся, надолго образуя равнобедренный треугольник, сторонами которого будут: я, ты и твоя жена.

Я закрываю глаза и вижу на твоей ладони еще одну, уже давно стершуюся линию – партийную. Это она пересекла и надломила хрупкую линию нашей любви в то туманное утро поздней осени.