Технические неполадки объяснялись происками вредителей

ТЕХНИЧЕСКИЕ НЕПОЛАДКИ ОБЪЯСНЯЛИСЬ ПРОИСКАМИ «ВРЕДИТЕЛЕЙ»
 1937 год был, как известно, непростым для нашей страны. Волна репрессий затронула и наш небольшой городок. Под определение «врагов народа» зачастую попадали ни в чем не повинные люди. Но такова была государственная политика. Винтики большого механизма на местах подстраивались, как умели, под предложенную схему…
 Листая документы из фонда Нефтеперегонного завода за 1936 - 1937 гг. в филиале государственного архива Оренбургской обл. в г. Орске становится ясно, на недавно запущенном предприятии стали давать о себе знать самые разные проблемы…
КАДРЫ РЕШАЛИ ВСЕ…
 Из доклада директора орского нефтеперегонного завода и главного бухгалтера о деятельности предприятия за 1936 г. явствует, что для работы в цехах людей начали набирать за полгода до предполагаемого пуска промышленного гиганта. Но совсем скоро пришлось смириться с горькой истиной, что « получение квалифицированной рабсилы для завода затруднено отдаленностью Орского района и его климатическими условиями. Поэтому получить квалифицированные кадры почти не представляется возможным. Раньше наша область нефтяной промышленности не имела, а рабочие других профессий были заняты новостройками.» Тем не менее, рабсила поступала на завод путем вербовки в местных колхозах, а так же районах нефтяной промышленности. Вербовщикам приходилось заливаться подобно соловьям, сулить золотые горы и молочные реки, чтобы заставить людей сорваться с места и взяться за рискованное дело. Кроме того, действовали направления партийных и комсомольских организаций. Но, не смотря на все усилия, таким образом были приняты лишь 26% работников. Остальные 74% сотрудников пришлось все- таки набирать из местных жителей, которые, в своем большинстве, с производственными тонкостями знакомы не были.
 Количество стахановцев красноречиво. Документы гласят, что «стахановское движение имеет место главным образом в подсобных цехах». Оно и не удивительно. Сотрудникам основных цехов, занятых освоением сложных агрегатов, было не до соревнований: справиться бы со своими обязанностями. Но сверху требовали впечатляющих результатов, чтобы в свою очередь отправить тем, кто повыше, бодрые статистические отчеты… Ситуация, как говорится, не из простых. Впрочем, находились и такие, кто перевыполнял нормы. К примеру, токарь Булавин перевыполнял план на 230%, кузнец Радченко на 236%, сверловщица Левицкая на 211%, штукатур Марков на 198%. Само собой, это благотворно сказывалось на зарплате. Стахановец Булавин получал по 580 руб. в месяц, кузнец Радченко по 541 руб., тогда как их коллеги, не замеченные в трудовых подвигах, о подобном вознаграждении за труды могли только мечтать. Явствует, что стахановское движение давало людям возможность заработать. В гонке за положительными результатами из людей не просто выжимали все соки, но и материально стимулировали трудовой энтузиазм.
 Впрочем, факт оставался фактом: сложные агрегаты находились еще в стадии освоения. Поэтому в 1936 г. на заводе было лишь 44 стахановца.
 За год на предприятии произошло 60 несчастных случаев. Но документы свидетельствуют, что « все несчастные случаи, за исключением одного, носят легкий характер ( ушибы, порезы, ожоги, засорения глаз). Тяжелый случай – ожог всего тела, произошел при пожаре в лаборатории».
В ТЕСНОТЕ И В ОБИДЕ
 В ведении предприятия находились 18 бараков для ИТР с просторными комнатами ( жильцам полагалось по 5, 2 кв. м. на человека). В них проживали 321 работников предприятия. А так же их семьи. Рабочих селили в бараках другого типа: менее комфортабельных, с длинными темными коридорами и маленькими клетушками – комнатками. В общей сложности в 14 бараках для рабсилы проживали 1047 рабочих. Само собой – с многочисленными детьми, престарелыми родителями. То есть – тоже с семьями. Норма квадратных метров на одного человека у рабочих, как правило, была значительно меньше, чем у ИТР. Но и эта норма – 2, 6 кв. м. на человека, зачастую нарушалась в сторону уплотнения: жилищный вопрос носил в то время острую форму…
 Руководство завода старалось уделять внимание условиям жизни своих сотрудников. В э1936 году было начато( но не закончено) строительство 4-х жилых домов по 12 квартир в каждом. Даже этот мизер давал людям хоть какую то надежду на лучшее. Были введены в строй баня, прачечная, детский сад и ясли.
 Впрочем, даже введенные в срой объекты иной раз были ниже всякой критики. Вроде бы благое дело – построили клуб, чтобы людям было где отдохнуть и провести свободное время. Однако, акт обследования клуба орского Крекингзавода от 17 апреля 1937 г. красноречивое свидетельство тому, в каком состоянии сдавались в строй строения. Документ гласит: «Комиссия в составе главного инженера треста «Орскхалилстрой» тов. Карпова, инженеров тов. Федорова, Нащекина, Мрачковского, Маканина( отец Владимира Семеновича Маканина, всемирно известного живого классика, который родился в Орске. Отец писателя в 30 – е годы работал на Крекингзаводе в должности инженера), произвела обследование обвалившейся части обшивки в количестве около 10-12 кв. м. со стороны зрительного зала. Установлено, что зашивка и стенки каркаса оказались полностью зараженными домовым грибком, что и послужило причиной разрушения. Появление домового грибка может быть объяснено наличием последнего в порах леса, употребленного на строительство. Или занесением его извне от (возможно) зараженных зданий. Это, при наличии соответствующей среды, создало почву для его распространения. Комиссия считает необходимым тщательное обследование перекрытий и стен. В случае, если изученные места являются пораженными, их следует полностью удалить, а материалы от разборки сжечь.»
В БЕДАХ ПОДОЗРЕВАЛИ НЕ ТОЛЬКО «ГРИБОК»
 Но документы свидетельствуют, что в технических проблемах винили не только «грибок» или плохую погоду. На дворе был суровый 1937 год. Время, казалось, испытывало людей на прочность, заставляя проявлять характер. Листая уникальный документ - «Протокол совещания хозяйственного актива и стахановцев орского нефтеперегонного завода от 10 апреля 1937 г.» перед глазами словно встает живая картина. Картина силы и слабости человеческого духа. Характерно, что в ситуации, когда жизнь каждого буквально висела на волоске, находились люди, готовые обвинить других в чем угодно. Лишь бы угодить тем, кто повыше и отвести подозрение и удар от себя. Но у некоторых людей все же хватало смелости говорить правду и отметать абсурдные и огульные обвинения в адрес коллег. Благодаря смельчакам, многим сотрудникам завода удалось избежать репрессий, ссылок, лагерей и смертей. Выходит, что Система ломала далеко не всех…
 В вступлениях Гюльназарова и Гавришева на вышеназванном собрании прослеживается мысль, что «работа завода в марте и апреле 1937 г. произведена неудовлетворительно, по причине плохого сырья. Предприятие построено кустарным способом, руководство не знает количество требуемых материалов для производства. Поэтому и стахановское движение устанавливается с трудом.» Козлов возразил, что «проблемы не только в проекте, следует сказать и о вредительстве. Крекинг мазут поставлен рядом с колонной вторичной перегонки и аварийной трубой. Потрачено много материалов. Это обошлось дорого, а для эксплуатации не приспособлено. На линии крекингостатков так же многое сделано с большими дефектами. Ряд задвижек не отеплены и зимой будут расстываться. Аварийные задвижки подняты очень высоко. Не подготовлены бытовые помещения. Для рабочих не созданы необходимые условия, не чувствуется заботы о быте людей.» В поддержку его мысли Николайчук вставил реплику «В ноябре мы премировали Васильева, а в январе его арестовали. Это – наша бдительность!» Кто этот Васильев, за что арестован, какова его дальнейшая судьба – установить не удалось. Впрочем, это не удивительно. В те годы соответствующие органы редко оставляли компрометирующие следы. А в документах – тем более. Смельчак Пономарев высказал уверенность, что дело не во вредителях. «Нефть недоброкачественная. Мы около года уже работаем на совершенно непригодном сырье. - заявил он. - От этого все недостатки.» Смело, настолько смело, ведь помня о том, что на дворе был 1937 год, невольно проникаешься уважением к этому человеку. Главный инженер завода Гюльназаров его поддержал лишь отчасти. «Проект дефектный и технологически не грамотный. Его можно считать вредительством. Он старый, 1932 г. Однако мы на основе знаний и своего роста должны работу завода освоить и исправить все дефекты, - предложил он. - Непригодное сырье не дает нам права работать плохо. Нужно применить все способы промывки нефти».
 Решение собрания как раз в духе времени. «Актив хозяйственников, ИТР, стахановцев и ударников, разобрав доклады о работе завода, последующей вредительской деятельности троцкистов и врагов народа, учитывая указания вождя народа тов. Сталина, отмечает: слабо развернута самокритика. Это – основной фактор, бичующий( не взирая на лица) имеющиеся недостатки, способствующий развитию стахановского движения, прекращающий возможные элементы вредительства. До сих пор имеет место саботаж стахановского движения…»
ВРЕДИТЕЛЬСТВО – УСТАНОВЛЕННЫЙ ФАКТ…
 Прошли считанные месяцы. В работе предприятия то и дело возникали неполадки. Возникла новая, более мощная волна подозрений во вредительстве. 21 мая 1937 г. было срочно созвано новое совещание хозяйственного актива. На повестке дня уже конкретно стоял вопрос «О плане мероприятий по ликвидации последствий вредительства на заводе». Директор завода Эйферт заявил, что « обстановка на предприятии такова, что сейчас уже нельзя ограничиваться общими фразами. Требуются конкретные дела по ликвидации последствий вредительства, которое нами не было своевременно вскрыто». Из доклада Козлова явствует, что принимались самые жесткие меры. Развернулась самая настоящая «охота на ведьм». «Комиссия по выявлению вредительства в проекте постройки завода работала очень плохо и медленно, - доложил он о итогах. – Среди ИТР предприятия были такие лица, которые не могли сказать прямо о том, что проект завода является вредительским. Например, инженер Мрачковский, который требовал экспертной комиссии из центра, не доверяя силам ИТР завода и считая высококвалифицированным специалистом только себя. Не смогли дать прямого ответа о вредительской линии в проекте завода главный инженер Гюльназаров и его заместитель Матвеев. Вопреки этим товарищам, комиссия все же признала проект завода вредительским. А так же признала вредительскими действия на отдельных объектах(холод, резервный парк, канализация и др.). В строительстве необходимо устранить обезличку среди подрядных организаций. В рекулераторах отсутствуют частью болтовые крепления, необходимо этот недостаток устранить. Необходимо строго приступить к устройству вентиляции в цехах. Нужно помочь всей общественности в ликвидации последствий вредительства». В дополнении к сказанному тов. Солнечник заметил, что «о работе завода судят по выпускаемой им продукции. А предприятие часто выдает недоброкачественную продукцию. Лаборатория не имеет многих реактивов и приборов». Для выхода из кризиса он предлагал организовать добровольную пожарную дружину в помощь профессиональной, открыть политкружок для ИТР, кружок английского языка. Говорил и о необходимости улучшения бытовых условий для ИТР и простых рабочих.
 Косвенно о массовых репрессиях по подозрению во вредительстве свидетельствует замечание Буртова, что «после изъятия вредительских элементов с завода, наши цеха работают лучше». Инженер Мрачковский не бросался огульными обвинениями и настаивал на своем, не взирая на то, что над его головой сгущались тучи. Видимо, понимал, что цена ошибочных обвинений во вредительстве может обернуться поломанными судьбами сотен невинных людей. На заводе и без того начались аресты… «Я изучал проект около двух лет и пришел к выводу, что у меня имеются глубокие сомнения, что проект вредительский. Может быть в отдельных деталях и есть злой умысел. Я считаю, что неверно здесь заявление о паникерстве среди ИТР в связи с арестами на заводе. Я недоволен работой комиссии по выявлению последствий вредительства».
Но его вступление было гласом вопиющего в пустыне. Исаев тут же заговорил о замеченном им вредительстве в установке электрооборудования. Дылев посетовал, что «слабая работа планового отдела, бухгалтерии и снабжения способствует вредительским действиям». Гюльназаров доложил, что «при поездке на промысла мы убедились в наличии вредительства и там. Что в результате и дает загрязненную и обводненную нефть.» Абрамов присовокупил к сказанному что «наряду с фактами вредительства на заводе мы имеем и факты семейственности. Вредительские действия часто прикрывались актами отдела главного механика». Жесткую позицию вдруг обозначил долго отмалчивающийся Кульбельнек. «Я подтверждаю, что исполнение проекта строительства было вредительским, а так же и сам проект. Постройка резервуаров для крекингов велась с дефектами, обнаружена течь в днищах. Резервуары следует принимать не по частям, а в целом.» ( Можно предположить, что именно эта недоработка «аукается» сейчас орчанам. Сегодня ни для кого не секрет, что под городом настоящее нефтяное озеро… – И. С.)
 Из протокола собрания явствует, что фактически все набросились на одного – Мрачковского. Убеждали, приводили неоспоримые аргументы и факты, что вредительство – дело доказанное и очевидное. Гость собрания, представитель «Авиатопа»( завод перешел в подчинение к этому тресту в 1937 г.) Черноморский тоже не стал скрывать своего недовольства строптивым инженером. «В вступлениях тов. Мрачковского прослеживается антигосударственная тенденция», - резюмировал он. После слов высокого гостя у руководства орского предприятия не осталось и тени сомнения кто прав, а кто виноват. Поэтому, завершая собрание, директор завода Эйферт сделал акцент на том, что «комиссия по выявлению последствий вредительства далеко не закончила своей работы. По выступлению тов. Мрачковского нужно сказать, что нельзя так строить заключения. Могут быть только 2 мнения: или проект вредительский, или – нет. Середины быть не может.»
 Характерно, что тон разговора был таков, что вредительство на заводе преподносилось как выявленный факт. Который уже нет смысла подвергать сомнениям. Был даже предложен и одобрен план по ликвидации последствий вредительства. Комиссия продолжила свои исследования. Появились новые заключения. Единственное, что не подлежит сомнениям – на предприятии закрутились новые жернова репрессий…