Водопад Роз

Словно что-то недосказано,
Что всегда звучит, всегда…
Нить какая-то развязана,
Сочетавшая года.
Ал.Ал.Блокъ
Мы все ехали в одном купе. Мои сын и дочь снова что-то затевали. Их было невоз-можно отвлечь друг от друга. Моя мама и отец моего супруга, Яна Станиславовна и Аркадий Викторович, играли в преферанс.
За окном пролетали ветки деревьев – они махали нам в окна и не смели ехать за на-ми.
Мой супруг – Евгений Аркадьевич – словно сторонясь нас, отгородился газетой.
- Тихо, Слава, не обязательно так демонстрировать свою радость, - укорил он, когда дочь расхохоталась до звона в ушах. После замечания она притихла, пусть и не на долго. Женя любил их, был строг и всегда справедлив.
-- Ваша станция, - предупредила по-французски проводница.
Мы засобирались.
Идея о большом путешествии в забытое Богом место посетила нас не так уж и дав-но, времени даром мы не тратили и скоро оказались в этом купе. Местечко предложил Женя – Водопад Роз. Он сказал, что бывал там очень давно, и воспоминания об этом швейцарском городке остались самые приятные.
Городок нам полюбился еще издалека, когда мы увидели его лежащим внизу. Белень-кие чистые домики теснились у большого озера, чью спокойную гладь ничто не волновало. В нем, как по небу плыли облака, не торопясь солнце сменяли звезды. В озере жил свой осо-бый мир, свои птицы, свои люди и совсем другие мы.
Вместе с нами сошла еще одна женщина. Она была красива настолько, насколько можно, чтобы не сойти с ума, и загадочна, что нельзя было отвести глаз. Из-под тени светлой широкополой шляпы черным блестели большие миндалевидные глаза. Она легко шевелилась в своем узком платье и казалась сошедшей с модной картинки. Она глядела на нас с большим вниманием, не стараясь запомнить, а, стараясь понять нас, глядела до тех пор, пока мы не скрылись из виду.
В городке мы поселились в пансионе, чьей хозяйкой была милая мадам Реноме (Re-nomeau). Она суетилась вокруг нас так долго, сколько было сил у Гремиславы и Владимира испытывать ее терпение.
В пансионе, кроме нас шестерых, жили еще несколько человек: совсем не похожий на своих соотечественников англичанин, чопорная немецкая чета и две старые польские дамы.
- Прежде всего, посмотрите Водопад, - за обедом навязывал нам мистер Смитт (Smitte).
-Да, мы обязательно это сделаем, - ответила мама.
- Нет, вы не поняли меня, - засмеялся англичанин. – Идти нужно сейчас. Он же все время разный. Увидеть его нужно в первый же день, тогда водопад будет сниться вам всю жизнь. Именно его вы вспомните в последнюю минуту жизни, чтобы сказать: «Вот, где я был счастлив!»
Мы последовали совету и шумной толпой направились к окраине городка, там, где из озера вытекала маленькая речка. Водопад Роз был небольшим, не отличаясь ни по высоте, ни по ширине, как Виктория или Ниагара. Но зато в нем было завораживающие действо: вода непостижимо медленно стекала с утеса, изменяла свою форму, ударялась о гладкие камни, тонула во мху, который бородой рос на берегу, терялась будто в вечности.
Несколько минут мы молча следили за жизнью водопада. Мистер Смитт не зря по-советовал нам прийти нам именно в первый день. Усталость наша исчезла. Нега разлилась по всему телу, словно мы хлебнули холодного оранжада, ощутив сначала его обжигающую хо-лодность и лишь потом – приятный вкус. Дети затихли.
На смотровой площадке, расположенной на другом берегу, стояла та женщина, что сошла с нами с поезда. Теперь она держала шляпу в руках. И я могла лучше рассмотреть ее аккуратную головку с блестящими, хорошо уложенными черными волосами. Длинные вос-точные брови и пушистые ресницы. Незнакомка смотрела на водопад, но не вниз или на его ниспадающее тело, как бывает обычно, а вверх, туда, откуда срывалась вода.
- Здесь есть кафе, - сказал Женя.
Водопад Роз – единственная достопримечательность этого потерянного на карте места, оттого местные жители стараются подчеркнуть свое достояние, строя на его берегах маленькие гостиницы и уютные кафе.
В одном из таких кафе Слава и Володя устроили первую неприятность этому горо-ду, в общем мирному и спокойному, как все в Швейцарии. Они спрятались в сервировочном столике официанта и выпрыгнули перед носом тех почтенных дам, что жили с нами в пансио-не. Официант от испуга, уронив, разбил кофейник, одна из дам, пани Марта, соскочила со стула. Приложив руку к сердцу, вторая, пани Анна, лишившись дара речи и движения, выпу-чила на детей глаза.
-Ах, эти русские!.. – воскликнула пани Марта, и удалилась вместе с сестрой.
Аркадий Викторович пожурил детей, но больше для приличия. Нежели для остраст-ки.
- У вас чудесные дети, - услышала я ласковый, немного воркующий, голубиный го-лос.
К нам подошла та дама, которую я видела на перроне и у водопада.
- Мне нелегко подойти к незнакомым людям, но я узнала, что вы тоже русские. А мне здесь так одиноко…
- Что же Вы?! Не смущайтесь. Мы будем рады составить Вам компанию, - распро-стерла объятия мама.
- Вера Андреевна Резина, - представилась та.
Женя предложил ей стул. Она села. Положила свои маленькие тонкие руки на стол – они были без колец и браслетов. Вообще из всех украшений я заметила одну очень тонкую золотую цепочку.
Резина улыбалась и была очень приятна. Она редко и мало рассказывала о себе, все больше расспрашивала. Аркадий Викторович и мама с жаром и удовольствием отвечали на ее реплики. В разговор по привычке вмешивались дети, дополняя рассказ.
Скоро стало темнеть и похолодало. Мы решили вернуться в город. Разговор не умолкал ни на минуту. Вера Андреевна раскрепостилась и стала увлеченно говорить, она сразу же вни-кала в самую суть вещей, удивительно быстро понимая все, что мы вспоминали, и слова, свя-занные с необычным для нас приключением.
- Вы – удивительная семья, - то и дело повторяла Резина. – Вы довольны собой, доволь-ны друг другом. Вы живете полной жизнью. Для вас нет подлецов. Как бы я хотела иметь такую же семью: мать, детей, мужа, свекра…
Мы не верили ее словам, находили отговорки и совсем уж не считали себя идеальными.
- Мама совершенно не умеет нас воспитывать, - бросила Славенька.
- Она балует нас и не смеет наказывать, - вторил Володя.
- Зато дедушка и бабушка чересчур строги, - заметило я.
- А я при такой авантюрной семье абсолютно не умею и особо не люблю путешество-вать, - продолжал Женя.
Вера Андреевна только смеялась над нашими выдумками.
Оказалось, что Резина также поселилась у мадам Реноме. Наша компания обрадовалась такому факту, потому что расставаться с таким великолепным человеком, как она, было тяже-ло.
Во время прощания мы пригласили ее на пикник, который собирались устраивать сле-дующим днем.
Уже лежа в постели, я долго не могла уснуть. Я не давала Жене дочитать какую-то ста-тью в газете, постоянно отвлекая разговорами – чувства переполняли меня. Но, видимо, не положено ему было судьбой окончить чтение – прибежали дети. Он отложил газету, воору-жился книгой и ушел к ним в спальню, а я моментально заснула.
Яркий розовый рассвет отразился в озере и ударил в окна. Мы поздно легли и непри-вычно рано встали. Мы оказались первыми во всем доме, после хозяйки.
После завтрака мы с Женей и детьми отправились в экспедицию. Нас интересовали места, откуда мы могли бы увидеть окрестности во всей их красе, но ничто не отвечало нашим требованиям. Когда время подошло к одиннадцати, мы вернулись, так ничего и не решив. Наши ноги были мокры от росы, тела продрогли от утреннего холода, но получило сильней-ший заряд энергии на день.
Городок только-только начал просыпаться, когда мы взорвали его улицы нашими голо-сами.
К двенадцати наша семья была готова. Вместе с мадам Реноме мы сделали бутерброды и холодную закуску. Все было составлено в корзинки, покрыто белыми салфетками и ждало своей очереди. Резиной долго не было. Стрелка приближалась к половине. В комнатах было душно, надоедали мухи, а за окнами звал простор.
Слава и Володя то и дело выбегали на улицу. Наконец вошла Вера Андреевна. Она бы-ла по-прежнему элегантна и красива. Резина закрывала кружевной зонтик и не замечала нас до тех пор, пока Володя не налетел на нее.
- Что же Вы, Вера Андреевна, запаздываете, - укорил с улыбкой Аркадий Викторович.
Резина растерянно оглядела нас, остановилась на мне взглядом и заговорила:
- Я не думаю... Не хотела мешать вам… Не думала, что вы серьезно…
Аркадий Викторович засмеялся.
- Какого Вы о нас плохого мнения, - заметил Женя.
- Собирайтесь же скорее. Ах, эта жара невыносима! Ведь Вы же с нами? – торопила ма-ма.
Вера Андреевна улыбнулась и сказала, что готова. Мы захватили провизию, теннисные ракетки и покинули город до вечера.
…Так пролетели две недели. За это время Резина стала одной из нас.
- Я давно не была так счастлива, - повторяла она вечером каждого дня.
Никто из нас никогда не был так счастлив. Мы наслаждались своим счастьем. Проводи-ли дни у озера, в лесу, у водопада… Вера Андреевна знала все лучшие места вокруг городка. Каждый раз райское местечко было новым. Мы играли в известные игры. Придумывали или изменяли правила, дополняя старые – в конце концов игра становилась неузнаваемой. Фанта-зия наша не знала предела. У нас не было ни минуты, чтобы задуматься и передохнуть.
Через две недели жары пошел дождь – не сильный надоедливый, развозящий грязь на дорогах, бесполезно стучащий в окна, наводящий тоску. Количество луж увеличивалось, как и количество пузырей на них.
Наша веселость иссякла, попытки развлечься разбивались о раздражение. Жители го-родка тоже попрятались по домам и старались не выходить. Многие приезжие покинули Водо-пад Роз, среди них и немецкие супруги.
Остальные жители пансиона мадам Реноме закрылись в своих комнатах.
Женя, мама и Аркадий Викторович ушли играть в карты к предприимчивому мистеру Смитту. Детей на кухне лакомила хозяйка. Я осталась одна. Пыталась читать, пыталась выши-вать, но все валилось из рук.
Во второй половине дня ко мне присоединилась Вера Андреевна – это был первый раз, когда мы были вдвоем.
Поболтав о сущих безделицах, Вера Андреевна спросила:
- Думали ли Вы о том, почему я здесь?
Я отрицательно покачала головой.
- Я давно ни с кем не говорила по душам, а еще дольше не говорила о самом сокровен-ном, о своей любви. Позвольте мне сказать Вам. Я прошу лишь внимания.
- Рада буду помочь Вам.
- Я глубоко несчастна. Несчастна в прошлом и настоящем, а теперь, думаю, и в буду-щем. Раньше я думала, что все еще будет, но теперь уже все…
В первый раз я сюда приехала со своим женихом и его семьей. Мне было восемнадцать, и я считала себя счастливой.
А здесь мне повстречался молодой человек. Как-то сразу мы понравились друг другу, я не верила раньше, что так бывает. Я оставила своего жениха и осталась здесь со своим воз-любленным.
У нас была неземная любовь. Совсем не такая, как пишут в сказках или романах, но и не совсем приземленная.. Это было безумие, но мы очень хорошо понимали, что делали. Это была разумная сумасшедшая любовь. Нет такой вещи, с которой ее можно было бы сравнить. Такое бывает, когда видишь очень тонкую работу, хочешь взять ее в руки, рассмотреть лучше, но боишься разбить и не смеешь прикоснуться.
Время развело нас. Нам пришлось расстаться, но мы договорились встретиться уже в России…
Прошел год. Он не появился в назначенном месте. Ему что-то помешало. Не думайте, что он безответственен или хотел одурачить меня. Нет, все было как нельзя более настоящим. Ложь была бы кощунством, никто, ни один нахал, не осмелится врать в такой любви. Обстоя-тельства помешали ему.
Тогда я подумала, что он не знает моего русского адреса и станет искать здесь. И прие-хала в тот же день, прожила здесь месяц. Он не приехал.
Думаю, он не смог вырваться. Я знаю о том, что он очень занятой человек.
Понадеялась на следующий год. Но и тогда я осталась ни с чем. Незаметно само собой прошли годы, – она замолчала. Я ждала продолжения,. но его не последовало.
- Вы встретили его?
- Что?.. Ах, да, возможно. Знаете, он очень счастлив. У него большая семья. Я видела его здесь однажды, вместе с женой.
- Он узнал…
- Нет. Думаю, что нет… Спасибо, что выслушали меня. Спасибо Вам.
Вера Андреевна поднялась и вышла, больше ничего не добавив.
Не скажу, что долго думала над ее словами. Я была слишком счастлива в жизни, чтобы замечать чужие несчастья. Беды, без исключений, казались малыми и ничтожными, не стоя-щими внимания. Я решила, сейчас просто такая черная полоса в жизни Резиной и, после того, как ее неудачная история любви закончилась, начнется новая интересная жизнь. Возможно, такая, как у нас в семье – где есть понимание и доброта. С тем день и закончился.
Утром небо было чистым, вымытым дождем. Опять стало солнечно. Воздух стал влаж-ным, от того тяжелым, в нем очень трудно было передвигаться. Но желание покинуть комнаты было сильнее воздуха.
Мы пошли к Водопаду Роз. Между тем тягучая тоска не отпускала нас. Почти молча пришли к краю озера. Еще издалека заметили толпу, собравшуюся на мостике. Подошли.
Еще не зная ничего, мое сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Бросив свою се-мью, я стала пробираться между людьми.
-… Она стояла возле меня…
- Боже, какой ужас…
- …Она была так красива. Я видел ее пару раз…
- … Она сама бросилась.
- Да нет! Вы посмотрите, какие плохие перила…
Внезапно я оказалась на краю. Бездна открылась предо мной. В одном месте перил не было, сломанные перекладины крутились где-то внизу в водовороте. Осмелилась посмотреть. Наполовину в воде, наполовину на мху лежала Вера Андреевна Резина, словно сморенная сладким сном, если бы не неестественно бледные руки, если бы не темный мох вокруг головы.
Господи! Господи! Господи! – крестилась я. Ах, стоило мне подарить ей пару слов, и все было бы по-другому. Хотя она, скорее всего, решилась на этот шаг давно. Мне не было страшно, во мне ощущалась безмерная пустота от потери мне близкого.
Наше удрученное состояние усугубилось. Ни о какой прогулке не могло быть и речи.
- Давайте вернемся домой, - предложила Слава.
- Жаль упускать хорошее лето. Поедемте в Италию или на Ривьеру, - продолжил мысль Аркадий Викторович.
- Лучше уж Ривьера, – поддержала мама.
Никакие игры не увлекали наших детей, они смирно и смиренно сидели в гостиной комнате пансиона. Они чувствовали что-то неладное, хотя им ничего не сказали.
Едва заговорив о поездке, мы быстро и с удовольствием стали собираться в путь. Поя-вилось оживление.
- Мадам. – подошла ко мне хозяйка пансиона и тихо попросила, - Мадмуазель Резина была русская… Может, Вы возьмете ее вещи и передадите родственникам. Мне оформление дастся гораздо труднее.
С дрожью я входила в комнату Веры Андреевны. Сразу же мадам Реноме оставила ме-ня.
Комната хранила тепло красавицы. Флаконы с духами, коробочки с пудрой, фотокар-точки, случайно забытое жемчужное колье, которое змейкой лежало на туалетном столике – все ждало ее. Хватило легкого ветерка, чтобы украшение ожило, заскользило по дереву и с шумом упало на пол.
Здесь было необычно все, как женщина, что жила здесь.
Комната так долго вдыхала аромат Веры Андреевны, что стала ее частью. Она прини-мала меня постольку, поскольку я не претендовала на доверие, ничего не хотела от них, я была проходящей в их жизни.
Что-то знакомое скользило в окружающем. Что-то, с чем я сталкиваюсь каждый день. И это что-то тоже принимает меня между прочим.
- Мы готовы. Идем? – на пороге стоял мой муж.
Мысли мои были настолько заняты Верой Андреевной, что я совершенно забыла о сво-их близких.
Теперь я смотрела на человека, с которым прожила более десяти лет. Десять с лишним счастливых лет… Я любила и люблю его, а он…
В моей голове что-то закружилось. Я пошатнулась. Женя поддержал меня.
Именно его не хватает в этой комнате. Именно его ждала Вера Андреевна.
«Что же помешало тебе?» - всматривалась я в его глаза. Что помешало тебе?
Как я могла быть слепа, когда ты просил моей руки? Ты нашел во мне идеальную жену – любящую, заботливую, хозяйственную, ничего не требующую, ничего не берущую взамен. Да, я была идеальной женой, которая не мешает, не задает вопросов, всегда услужливая, все-гда помогающая. Такую жену не обязательно любить, можно совсем не любить. Такая жена не будет противна никогда. Она все сделает за тебя – сама прогонит ревность, сама уймет беспо-койные мысли…
- Надеюсь, я была хорошей женой для тебя? – спросила я, долго-долго перед этим смот-ря в его глубокие темные глаза.
- Ты устала. Полежи, - мы были уже в нашей комнате.
Глаза закрывались, сил не было, мозг угасал, но я хотела знать.
- Я была хорошей женой?
- О лучшей нельзя и мечтать уверяю тебя, - он, конечно, не лжет, он не умеет.
С этого момента мое тело стало жить отдельной от души жизнью. Оно угасало, оно медленно умирало. А душа… Душа постигала истины. Она не понимала грусти мужа, матери, детей, свекра.
«Я же отпускаю вас!» - кричала она.
Я жила чужой жизнью. Бог не доглядел, тогда, когда в самый главный день своей жизни мой муж, Евгений Аркадьевич попал в катастрофу. Я заняла чужое место. Женя не думал. Что его ждут. Конечно. Никто не верит в вечную любовь, а между тем любит вечно.
Ах, Женя, Женя, прости, что я сдерживаю тебя…
… Мое здоровье обеспокоило всех. Доктор назвал мое состояние нервным истощением. Выписал какие-то лекарства, но ничто не помогало. Мое тело уже решило освободить всех от себя. Теперь Женя станет ненавидеть меня – я же убила Веру Андреевну. Прости, мой люби-мый. Прости…
Они всё ждали от меня успокаивающих слов, ждали любых слов. А я молчала; молчала потому. Что разом забывала слова, когда видела их вопрошающие удивленные глаза.
- Доктор сказал, что ты потухаешь, таешь, - сказал мне Женя.
Попыталась улыбнуться, ведь он так ждал.
- Он сказал, что ты не поправишься, пока сама этого не захочешь.
- Давай уедем…
Вид из окна, стенка между комнатой, где я лежала, и комнатой, где жила Резина, - всё говорило о судебной ошибке.
Они решили, что я хочу уехать, чтобы выздороветь.
А я хотела уехать, чтобы не думать последние минуты жизни о солнце, которое играет в рябом озере, оно купается в брызгах и катается в прозрачности там, на самом верху Водопада Роз, в самом красивом месте на Земле. Что оно видит оттуда? Мир сверху выходит совсем другим, совсем…
Также подошел пыхтя поезд, также ехали люди и также были милы проводницы.
Всё было тем же.
Мы ехали домой. Я возвращалась.
Июль подходил к концу.
4 –7 марта 1903 год