Путешествие с берегов Байкала в Москву
Солнце вставало прямо из глубин Байкала. Красная горбушка его диска была еле различима в разноцветном сиянии неба и воды. В красках зарождающегося дня преобладали желто-зеленые цвета, сквозь которые розовая дорожка на водной глади, словно стрела из лука, выпущенная самой вечностью, вонзалась прямо у наших ног в скалистый берег. Феерия цвета и тишины завораживала. Мы молча любовались этим великолепием, расставаясь с Байкалом, тая в душе надежду, что когда-нибудь мы снова вернемся сюда, и вместо слов прощания произнесем: «Здравствуй, священное море! Вот мы и снова пришли поклониться тебе».
— Слушай, Адам, а не составишь ты мне компанию – рвануть на машине, считай с берега Байкала и прямо в Москву или даже чуть дальше? – неожиданно обратился ко мне мой товарищ Николай, житель Иркутска, с которым мы вместе уже не первый раз колесили по берегам озера.
Предложение было столь неожиданным, что я несколько растерялся и сразу не нашелся что ответить.
— Проедем почти всю Сибирь, Урал и центр. Посмотрим, как люди живут, а главное – прочувствуем, как велика Россия, — продолжал искушать меня товарищ. — Много ты видишь, когда летишь на самолете из Москвы к нам? Высоко, облака и слишком быстро, каких-то пять часов и ты здесь.
— Не пять, а все десять, — уточнил я.
— Так из них же пять часов – разница в поясном времени, — засмеялся Николай.
Согласиться сразу на предложение товарища я не мог по нескольким причинам. Во-первых, машина Николая была далеко не «Мерседес», а представляла собою старенькую «Волгу» или иначе ГАЗ-24-10, выпуска прошлого века. И хотя она еще ни разу нас не подводила, тем не менее, сомнения в ее надежности для столь длительного пробега были. Вторым моментом, вызывающим еще большие опасения в благополучности исхода подобного путешествия, являлись российские дороги и все, что им сопутствует. В конечном счете, желание прочувствовать на собственной шкуре всю грандиозность российских просторов победило, и я согласился на предложение Николая, в чем сейчас нисколько не раскаиваюсь.
Этот разговор происходил на заключительном этапе нашего турне по берегам священного моря, хотя его начало было, по-видимому, на вершине горы «Шапка Мономаха», что расположена в системе гор «Хамар-Дабан», вблизи «Теплых озер». Тогда, сидя на остроконечной вершине горы, вмещающей не более трех-четырех человек средней упитанности, Николай мечтательно произнес:
—Эх, сейчас бы вот так, как с этой вершины, посмотреть на всю Сибирь или даже Россию.
Тогда я не обратил на его слова внимания, поскольку вид с «Шапки Мономаха» был действительно великолепен и приковывал к себе все мое внимание. Район «Теплых озер» сам по себе, я бы сказал, место уникальное. Попасть туда проще простого: нужно ехать по дороге из Иркутска на Улан-Уде, и на границе регионов, немного не доезжая поселка Выдрино, свернуть направо, и ехать дальше вдоль реки Снежная, по ее левому берегу. Через десяток километров появляется ограда кемпинга, который располагается прямо между рекой Снежной и средним из трех теплых озер. Название реки, по-моему, говорит само за себя: искупаться в ней по силам только закаленному моржу. А вот в озерах вода имеет, по-видимому, внутренний подогрев, и ее температур около двадцати градусов, разумеется, плюс, что давно уже оценили не только местные жители, но и обитатели Иркутска и Улан-Уде.
Природа там просто великолепная, как и по всему северу горного хребта Хамар-Дабана. Хвойные леса, среди которых встречается кедр сибирский по видовой принадлежности, но имеющий шишки размерами мало в чем уступающие кедру корейскому, перемежаются с тополевыми рощами в поймах многочисленных рек, быстрых и шумных, с кристально чистой водой. Иногда попадаются тополя гиганты, в дуплах которых вполне может вместиться человек и даже не один.
Самое дальнее озеро, на берегу которого и вздымается «Шапка Мономаха», не представляет собой особого интереса из-за топкости своих берегов. А вот среднее озеро является самым благоустроенным и самым посещаемым со всеми вытекающими из этого последствиями. Лично мне больше всего понравилось северное озеро, добраться к берегу которого можно лишь пешком или на внедорожнике. Расстояния между этими озерами небольшие, каких-то полтора-два километра. Когда-то, лет тридцать назад, на среднем озере можно было искупаться в компании прирученных лебедей. Теперь их там нет и в помине, зато множество водных велосипедов и прочих достижений цивилизации.
Перед этим мы с другом побывали в Тункинской долине, в районе курорта Аршан, где устроили себе лагерь на берегу Иркута, реки широкой, мелкой и мутной, особенно после дождей. Но ее левый берег изобилует чудными местами. Более прекрасной долины мне редко приходилось видеть: берега поросшие громадными елями, а чуть выше соснами, слева, если смотреть вниз по течению реки, в просветах – белоснежные даже в июле вершины Восточных Саян, справа – пологие лесистые склоны сопок, гряда за грядой тянущихся в сторону границы с Монголией. В окрестностях самого Аршана много чего прелюбопытного: и горные тропы, и водопады небольшой реки, и даже потухший вулкан.
Не обошли мы своим вниманием и знаменитую Листвянку, где берет свое начало могучая Ангара, вращающая турбины трех гидроэлектростанций. Но больше всего мне запомнились дикие берега Байкала в районе Малого моря. Чтобы попасть туда, нужно с Иркутска проехать 124 километра до селения (а может быть и города) Баяндай. Оттуда свернуть на поселок Еланцы. Кто пожелает увидеть первозданную, дикую красоту здешних мест, тот может свернуть перед селением Косая Степь направо, на поселок Бугульдейка. Дорога вполне сносная, хотя назвать ее хорошей язык не повернется. Но живописность мест предбайкалья потрясающая. Выехав же за поселок Бугульдейку, оказываешься на узкой прибрежной полоске самого Байкала. Скалы, бесконечная чреда белопенных волн, шум прибоя и человек. Я никогда и нигде не видел, чтобы люди так рисковали своими жизнями, как мне это пришлось увидеть здесь, во время нашего посещения Бугульдейки.
Сильного шторма не было, но двухметровые волны накатывалась на берег с каменным хрустом. Ударяясь о скалы, они взрывались, выбрасывая на многометровую высоту белопенные осколки. Среди толчеи волн мы не сразу разглядели небольшую лодку, в которой стоя, один человек сражался с ветром и водой. Что он там искал, я не знаю, но было видно, что двигался он целеустремленно и не к берегу. Порой он совсем пропадал из вида, но затем вновь появлялся на гребне очередной волны. Как он удерживал равновесие на ногах, когда его лодчонку мотала из стороны в сторону, и почему он работал веслами стоя, я так и не понял. Мы наблюдали за ним долго, пока он после довольно продолжительной заминки, как будто выполнив какое-то задание, не пустил свою лодку по ветру в сторону полуразрушенного пирса. Выпади он из лодки, и как долго он смог бы продержаться в ледяной байкальской воде, трудно сказать.
Проехав селение Еланцы, выезжаешь в Танжеранскую степь – осколок настоящей монгольской степи, неизвестно каким образом оказавшейся среди таежных просторов. Подобных пейзажей на территории Иркутской области не увидишь больше нигде. После селенья Шара-Тогот (каясь, его я что-то не запомнил) у туриста появляется выбор: ехать прямо к переправе на остров Ольхон или свернуть налево, и поехать на западный берег Малого моря. Мы выбрали последнее, поскольку знаменитая Сарма меня привлекала больше, чем широко известный и центр Ольхона поселок Хужир.
Проехав мимо убогой деревеньки Сарма, вьезаешь на мост одноименной реки. Слева изгибается узкое ущелье, из которого по камням несется эта река. Именно оттуда, из этого ущелья, иногда вырываются ураганной силы ветра, получившие свое название по имени реки. Они по сути дела являются прямыми родственниками новороссийской Боры. Много жизней на счету свирепой Сармы, но нам не пришлось прочувствовать ее мощь – погода была великолепной, легкий ветерок, солнце и неповторимой красоты пейзажы.
Признаюсь честно – описать красоты Малого моря невозможно. Это нужно видеть, слышать и чувствовать. Для каждого человека здесь имеется возможность выбрать место отдыха на свой вкус. Нравятся вам укромные мелкие бухты с песчаными берегами – пожалуйста; хотите увидеть отражение разноцветных, белых, красных, черных скал в прозрачнейшей воде – пожалуйста; желаете взглянуть в бездну Байкала с каменного утеса – пожалуйста. Прибрежная полоса неширокая, в среднем километра два. Есть места и шире, но повсюду с запада ее ограничивает Байкальский хребет, кое-где пологий к востоку, но везде крутопадающий на запад. Сам берег отлогий, щебенистый, с редкой степной травой и такими же редкими полосками деревьев и кустарников, сильно потрепанных ветрами. Но в тех местах вблизи воды, где почва немного богаче и достаточно влаги, яростно полыхают цветы трав самых различных видов. Это настолько контрастирует с общим буроватым фоном почвы и редкой пожухлой травой, что невольно притягивает к себе взгляд, врезаясь в память как нечто празднично-веселое, столь необычное для этих суровых мест.
При спокойном море на его зеркальной глади хорошо различаются небольшие островки, сложенные из разноцветных пород: одни белые, словно скопление чаек, вторые – розовые, словно остатки утренней зори, третьи угольно-черные. На широких каменистых косах довольно часто встречаются своеобразные природные ванны, сотворенные штормами. Вода в них мелкая, чистая и теплая – купайся в свое удовольствие, правда, поплавать не получится – мелковато. Много прекрасного довелось мне увидеть на Байкале. И вот теперь предстояло необычное путешествие на автомашине. Расстояние от Иркутска до Москвы по моим подсчетам составляло пять с половиной тысяч километров. Если ехать с чувством и расстановкой, то на весь путь нам потребуется дней десять, это при условии отсутствия непредвиденных остановок.
Обсуждение самого маршрута автопробега было кратким – его выбор определялся существующими дорогами и нашей абсолютно недостаточной компетентностью в этом деле. Все остальное было делом техники. Приняв за исходное – питаемся самостоятельно, поскольку мы оба имеем некоторое предубеждение против придорожных трактиров, где готовят шашлыки неизвестного происхождения и к тому же втридорога, ночуем также там, где придется, а не там, где нас поджидают придорожные гостиницы. Отсюда два спальника и газовая плитка с кое-какими кухонными принадлежностями явились обязательными аксессуарами нашего временного жилища на колесах. Помимо того, запас ангарской воды в виде двадцатилитровой канистры занял свое законное место позади кресла водителя. Набралось еще изрядное количество разной мелочи, так что наша «Волга» оказалась загруженной полностью.
Итак, в понедельник, 20-ого июня 2005 года мы на своей Волжанке, так ласково было решено называть наше транспортное средство в целях лучшего взаимопонимания, или даже задабривания, мы выехали из города Иркутска. Погода стояла нормальная, солнечная с переменной облачностью. В половине десятого утра мы переехали мост через Ангару и, сделав непонятную загогулину в направлении Ново-Ленина, одного из микрорайонов Иркутска, встали на федеральную трассу М-53. Дорога оказалась, как говориться, куда с добром – широкая, разделенная на две полосы, по каждой их которых можно было двигаться в три ряда. Замелькали мимо пригороды Иркутска, с обязательными коттеджами местных олигархов, с густо посеянными АЗС и шашлычными, с парящими над дорогой проводами многочисленных ЛЭП. Вскоре по обочинам замелькали перелески, предвестники таежных просторов Иркутской области, и ни одного населенного пункта, который бы трасса рассекала на две части.
— Между прочим, скоро будет река Китой, которую ты еще не видел, – предупредил меня Николай, после затянувшегося на полчаса молчания – каждый из нас думал о своем, любуясь мелькающими окрестностями. – Река, я тебе скажу, красивейшая, – продолжил выдавать информацию он. – Выше моста нет ни одного крупного населенного пункта. Так, несколько мелких деревушек.
— Ты хочешь сказать, что вода там чистейшая? – улыбнулся я.
— Вот именно. Если хочешь, завернем немного вверх по течению, сам увидишь.
— Не возражаю, – согласился я.
Не доезжая моста через эту живописнейшую реку, Николай свернул направо, и после непродолжительной езды по вполне терпимой дороге, мы оказались на берегу стремительного Китоя, вблизи какой-то деревушки. Зрелище, открывшееся нам, было потрясающим. Из-за поворота, прямо из темно-зеленых дебрей тайги, на нас неслась бурлящая мелкими водоворотам, широкая лента реки. Китой, конечно, не Ангара, а всего лишь один из многих ее притоков, но, забегая вперед, смело могу утверждать, что на всем пути от Иркутска до Москвы более красивой реки я не встречал. Были реки и большие, и маленькие, но такой живой, веселой, привольной реки на трассе нам не попадалось. Сбегающий с гольцов Восточных Саян, Китой сохраняет первозданную чистоту своей воды, насколько это позволяет быстрое течение. Для рыбаков и туристов разве можно отыскать нечто еще более притягательное? Вряд ли. Молча, мы простояли на его берегу не менее полчаса, но время не ждало, и мы снова тронулись в путь.
Сразу за мостом федеральная трасса М-53 разочаровывает. Двухполосный простор, мечта любого водителя исчезает, уступая место довольно узкой асфальтированной дороге, бегущей мимо города Ангарска по заболоченной пойме то ли Китоя, то ли самой Ангары. Справа, над высокими трубами нефтеперерабатывающего завода, вытянулись в сторону Иркутска желтые, зеленые и, Бог знает еще какого цвета, хвосты дыма. Что для них, гонимых свежим ветерком, пролететь каких-то сорок километров, разделяющих города Ангарск и Иркутск?
— Неприятное у вас соседство, – посочувствовал Николаю я по этому поводу.
— Не скажи, – вздохнул он. – А с юга еще шелеховский алюминиевый фтору нам подбрасывает.
Впереди показалось какое-то село, над которым господствовал купол высокой церкви.
— Тельма, – прокомментировал Николай. Бывшее купеческое село. Солью торговали.
Тельма оказалась первым населенным пунктом, через который проходила трасса М-53. Село большое и достаточно ухоженное, с большим прудом, на возвышенном берегу которого и стояла церковь. Ее купол был забран строительными лесами.
— Ремонтируют уже, наверно, десяток лет, – прокомментировал Николай.
Несмотря даже на строительное обрамление церковь была очень красивой, о чем я не преминул заметить Николаю.
За Тельмой, впереди, на абсолютно ровной местности, замаячили дома и заводские трубы города Усолья-Сибирского. Вскоре мы, с короткими остановками перед каждым светофором, уже проезжали этот город, когда-то имевший довольно радужные перспективы одного из промышленных центров Иркутской области, но захиревшего за время перестройки. Сразу за городом, который проезжается легко, прямо и прямо, мы въехали на мост через реку Белая, что также сбегает с Восточных Саян. В том месте, где ее перемахивает по мосту М-53, реку назвать живописной вряд ли возможно: ровная, шириной полторы сотни метров, водная лента тускло катится в высоких прямых берегах. Никакого сравнения с Китоем, хотя выше, в родных Саянах, эта река должна бы более интересной.
Дальше ничего примечательного, в разворачивающихся за боковыми стеклами машины окрестностях, обнаружить я не смог до самого города сибирских шахтеров Черемхово. Там я впервые в своей жизни увидел «лунные пейзажи», остающиеся после разработки угольных пластов открытым способом. Зрелище, скажу вам, впечатляющее, но неприятное, как неприятен вид чего-то безжизненного, мертвого. Через сам город Черемхово федеральная трасса теперь не проходит, он остается справа. Но объехав его, впереди, можно сказать у самого горизонта, над небольшим леском, я заметил три длинные стрелы шагающих экскаваторов, творцов этих «лунных пейзажей». Знать они там приготовились вновь вгрызаться в землю за черным сокровищем. И хотя я понимаю всю необходимость добычи угля, но мне стало как-то неуютно, и захотелось как можно быстрее проскочить мимо.
Аналогичная картина поджидала нас и при въезде в город Тулун, где федеральная трасса проходит прямо по краю отработанного разреза. Дальше, к самому горизонту, и там дыбилась перевернутая земля, которую угледобытчики обязаны были рекультивировать, но им что-то помешало, хотя попытки в этом направлении делались. Но это мы увидим завтра. Сегодня же мы продолжали свой путь по просторам Иркутской области, преодолевая километр за километром, оставляя позади себя поселки и небольшие городки.
Надо признать, что в целом дорога, ведущая из Иркутска в направлении Красноярска на территории Иркутской области до города Тулуна очень даже неплохая. Можно спокойно держать предельную скорость, не рискуя при этом нарваться на препятствие, чреватое поломкой подвески. К тому же, за исключением Тельмы и Усолья-Сибирского, трасса обходит все населенные пункты вплоть до райцентра Куйтуна. Остается в стороне, хоть и на виду, и город Зима, чье имя вызывает определенный интерес. Стоит он на довольно крупной реке под названием Ока, хотя по размерам она несколько и уступает Оке европейской.
Первый, можно сказать, притирочный отрезок пути было решено сделать не слишком длинным, километров четыреста. Районный центр Иркутской области поселок Куйтун как раз и соответствовал этим условиям. Тем более, что там проживали достаточно близкие родственники Николая и теплый прием нам был обеспечен. Дорога была отличной, погода еще лучшей, хотя на горизонте постоянно бродили небольшие облака, внушающие некоторые опасения туристам, не имеющим над головой крыши.
Поселок Куйтун, большой и одноэтажный, расположился прямо на трассе Иркутск – Красноярск, или иначе М-53, что, по-видимому, и является его единственной достопримечательностью: вблизи ни реки, ни леса, вообще ничего. Придорожные поля в большинстве своем заброшены и поросли бурьяном. Улочки длинные и кривые, дома серые. Одним словом, впечатление у нас от этого райцентра осталось неважное.
Машина наша выдержала первый, можно сказать испытательный участок пробега на отлично – никаких стуков или скрипов в ее сложном организме пока что не отмечалось, и, следовательно, оснований, для того, чтобы повернуть обратно, у нас не было.
21-ого июня ровно в шесть утра мы решительно взяли курс на Красноярск. Погода стояла нормальная, слегка ветреная, но солнце то и дело высвечивало впереди нас из попутных теней длинные улицы деревень, для которых московский тракт является и в наши дни местным «Бродвеем». Дорога явно баловала нас: ни ям, ни ухабов, ни работников автоинспекции. Асфальт, шурша, стлался под колеса, мотор трудолюбиво урчал, километровые столбы проносились мимо. Проскочив три большущих деревни, одна из которых называлась Тулюшка, мы через какой-то час въехали в промышленный город Тулун, на что моментально среагировали наши органы обоняния – запахи гидролизного производства сильно отличаются от аромата французских духов. Да и небо над городом было каким-то грязноватым, несмотря на свежий ветерок. Сам город расположился по берегам довольно солидной реки с благозвучным названием Ия, через которую перекинут единственный мост, с круглосуточным постом ГАИ на левом берегу. (Пусть простят меня работники ГИБДД, но аббревиатура ГАИ мне как-то привычнее). Тулун, а как мне сказал Николай – название это бурятское и означает кожаный мешок, в основном одноэтажный, и значительная часть индивидуального сектора часто подвержена подтоплению водами реки, особенно в июле, во время активного таяния снега в Саянах, сопровождаемого иногда обильными осадками.
Заправив машину, а мы решили во избежание «несчастного случая», несмотря на множество АЗС, расходовать только половину емкости бензобака, и проехав через центр городка, устремились в сторону города Тайшета, рассчитывая пройти разделяющие эти города 280 километров часа за четыре. Но не тут-то было. Вскоре, после того, как Тулун скрылся из вида, за первой же березовой рощей нас поджидало первое испытание бездорожьем. Асфальт исчез. Возможно, раньше он и был, но теперь эта была паршивая препаршивая гравийка, по которой можно двигаться со скоростью не более 40-50 километров в час. Мы мужественно преодолели эти длинные километры, а их для первого случая набралось около 25-и, и через час с облегчением вздохнули – дальше дорога была можно сказать отличной. Так с веселым азартом мы катились до самого Нижнеудинска, есть такой районный центр на этой трассе. Городок довольно приятный, располагается на крупной и красивой реке Уда. Проскочив его без каких-либо затруднений, мы вскоре въехали в тайгу и только теперь поняли, что предыдущее бездорожье, это всего лишь маленький штрих на карте дорог Сибири. Особенно нас укрепило в этом мнении встреча с большим дорожным отрядом, состоящим из четырех тяжелых грейдеров, бульдозеров и прочей дорожной технике, предназначенной отнюдь не для укладки асфальта, а для ликвидации аварийного состояния трассы, вызванного зачастившими в этом году дождями. До самого Тайшета разбитая, как говорится, в драбадан гравийка чередовалась с отрезками, длинною километров по десять, вполне приличного асфальта, в том числе и свежеуложенного.
В Тайшет мы прибыли через пять часов, вместо трех планируемых, проколов при этом левое заднее колесо. Спешка при замене колеса обернулась травмой правой руки Николая. Неожиданно сорвалась рукоятка винтового домкрата, и рука Николая со всего размаха врезалась костяшками пальцев в камни дорожного полотна. Потребовался бинт. Вскоре мы убедились, что полученная водителем травма сильно мешает при переключении передач, что при езде по городу могло оказаться небезопасным.
Изначально я не планировал садиться за руль, хотя опыт вождения машин, в том числе и «Волги» имею достаточно большой. Но господин случай вмешался, можно считать, в самом начале пути, так я оказался за рулем нашей Волжанки. Теперь Николай сидел в качестве пассажира, когда требовалось проехать по дрянной дороге или по городу, и садился за руль лишь на больших и хороших перегонах.
Тайшет городок небольшой, но достаточно путанный, и без каких-либо признаков дорожных указателей. По этой причине нам один раз пришлось прибегнуть к помощи местного жителя, который и направил нас в сторону выхода из города, где главенство М53 над всеми остальными дорогами городского значения не вызывало сомнений. Перед самым выходом из города на простор имеется довольно неприятный переезд через транссибирскую железную дорогу. Перед ним нам пришлось задержаться минут на 15-20. Сидя за рулем Волжанки, в зеркало заднего вида я наблюдал, как вслед за нами выстраивалась очередь из машин, среди которых затесался и один мотоцикл с коляской. Заглушив его, водитель отошел на десяток метров назад, к группе, по-видимому, местных шоферов. В том месте насыпь дороги довольно высокая, метров пять-шесть, не менее, имела небольшой уклон в сторону переезда. Неожиданно я заметил, что мотоцикл, постояв некоторое время на месте, по неизвестной причине вздрогнул и, склонив голову-фару вправо, вначале медленно, а затем все быстрее и быстрее, покатился вниз по откосу дороги. Дальше простиралось широкая заболоченная площадка, и норовистое трехколесное средство передвижения, вместо того чтобы опрокинуться по причине полной свободы руля, аккуратно съехало вниз и, немного прокатившись по ровной зелени площадки, погрузив переднее колесо в болотину, остановилось. К этому времени владелец уже отчаянными прыжками несся вниз за своим конем, но не совсем удачно. Споткнувшись, он плюхнулся рядом с мотоциклом, к вящему удовольствию многочисленных зрителей. В это время, наконец, прошел пассажирский поезд, шлагбаум поднялся, и мы тронулись вперед, так и не досмотрев окончание разыгравшегося спектакля с побегом мотоцикла от незадачливого хозяина.
Дальше Тайшета дорога была вполне приличной, и вскоре мы уже переезжали по длинному мосту красивейшую реку Бирюсу, имеющей и второе название – Она. Пойма реки была настолько привлекательной – березово-черемуховые рощи, зелень заливных лугов, что мы решили сделать здесь остановку и приготовить обед. Свернув за мостом направо, мы обнаружили, что впереди за бугорком притаилась деревня. По этой причине было решено остановиться, не доезжая ее, на опушке, среди высоких берез, улыбающихся нам солнечными бликами, радушно предлагающих свое гостеприимство. Но мы жестоко ошиблись. Не успели мы расположиться за импровизированным столом, как туча комарья, самого разного калибра, тут же алчно набросилась на нас. В довершении, откуда-то нежданно-негаданно появилась одна единственная настоящая тучка, черная и лохматая, и посыпал крупный дождь. Скомкав трапезу, нам пришлось срочно ретироваться.
Несмотря на прерванный обед, настроение у нас оставалось прекрасным, и, перекидываясь шутливыми замечаниями по этому поводу, мол, комарам также не удалось пообедать за наш счет, мы поехали дальше. Приблизительно через час мы пересекли границу между Иркутской областью и Красноярским краем, что сразу же сказалось на качестве дороги. В дальнейшем мы имели возможность убедиться, что везде качество дорожного покрытия резко ухудшается как раз на стыках регионов и даже районов. Мы назвали это явление синдромом границ и даже подискутировали по этому поводу, считая, что данное открытие вполне достойно научной степени, кандидатской или даже докторской.
Не доезжая 10 километров селенья Нижняя Пойма, трасса М53 практически закончилась. Дальше протянулся «дикий ужас», достойный хорошего внедорожника. К нашему удивлению в Нижней Пойме почти возле каждого дома скопилось громадное количество легковых машин. Если прикинуть, сколько их приходится на одного жителя этой деревни, то даже Москва вполне могла бы «отдыхать».
— Это у них или выездное заседание хозактива Каннского района, или просто скопились транзитники, бояться ехать дальше по причине бездорожья, – весело предположил Николай, поскольку мы то это бездорожье уже благополучно проползли.
До самого Канска состояние дорожного покрытия являло собой нечто ужасное: вспучены асфальта, асфальтная колея и асфальтные ямы с обрывистыми краями, особенно в районе селенья Нижний Ингаш, вводили нашу Волжанку в состояние ступора, а водителя, то есть меня, до боли в скулах от постоянного сжимания зубов в ожидании неприятностей. Но, как это не парадоксально, до Канска мы добежали довольно быстро, не пропустив при этом ни одного серьезного удара по подвеске Волжанки, за что, я думаю, она была весьма нам признательна.
На въезде в город Канск, районный центр Красноярского края, сооружен преотличный мост-развязка и мы, думая, что все основные неприятности позади, лихо, но в пределах допустимого дорожными указателями, скатились вниз, ожидая впереди только хорошее. Современная мостовая развязка, обилие знаков-указателей, ну что еще нужно водителю при въезде в незнакомый город? Но вскоре мы поняли, что не все так просто. При спуске с моста нас встретил большой синий указатель направления на Красноярск, с немыслимо закрученной стрелкой.
— Так, нужно ехать под мост, дальше разворот по кольцу и потом снова под мост и направо, – прокомментировал мне Николай.
— Вижу, – согласился я со штурманом.
Выполнив все как по писанному, мы оказались на каких-то задворках предприятий или складов. Дальше шла слабо наезженная дорога, явно не тянущая на звание федеральной трассы М53.
— Что-то не то! – последовало замечание моего штурмана.
Это видел я и сам. Спокойно разворачиваю машину, возвращаюсь на исходную позицию. Вновь руководствуясь стрелкой указателя, повторяем маневр и вновь оказываемся на городских задворках.
— Нужен проводник из местных, – комментирует ситуацию Николай.
Вновь делаем заход на мост-развязку и, выбрав момент, останавливаем Жигуленка с красноярскими номерами, предполагая, что он житель славного города Канска. Расчет наш оказался верным, и после разъяснения всей подоплеки издевательств над нами дорожного указателя, который, по словам канскачанинина (а как правильно?), немного не так поставлен, мы под мостом поворачиваем направо, не заходя на подобие кольца, и спокойно, руководствуясь, где редкими указателями, а где интуицией, через полчаса выбираемся из города Канска. Проезжая в городе одну кольцевую развязку, к тому же еще и регулируемую, косо стоящими светофорами, я обратил внимание Николая, что на обратном пути он должен быть именно здесь особо внимательным. На кольце следовало уходить направо, а знака-указателя нет и в помине, и можно запросто уйти прямо, в неведомые дебри славного города. Несмотря на мое предупреждение, как поведал мне потом Николай по телефону, так оно и вышло. Пришлось ему снова прибегать к помощи местных жителей.
— Смотри, Адам, я и не знал, что французы в 812-ом году зашли так далеко в Сибирь, – шутливо заметил Николай перед очередным дорожным указателем, возвещающим, что впереди нас селение Бородино.
— Далеко их заманил Кутузов, – поддержал я шутку товарища. – То-то Наполеон здесь всю армию растерял, и не мудрено. Тогда же такой славной дороги с такими указателями здесь и в помине не было.
— Сомневаюсь, что он и нынче не заблудился бы.
Переговариваясь таким образом, мы двигались в лучах заходящего солнца в сторону уже близкого Красноярска. Дальше, до самой столицы этого громадного края, дорога была вполне приличной, места веселые и можно ожидать, даже богатые, потому что такие черноземы, как там, можно повстречать лишь в Краснодарском крае. Удлинить бы лето для Сибири хотя бы дней на 30, да еще изменить политику нашего государства по отношению к своим землепашцам на разумную, – Америка и Канада могли бы отдыхать. Когда едешь мимо полей, с одной стороны оставленных под черным паром, а с другой стороны засеянных озимыми, кажется, что с одной стороны на землю упала сама ночь, а с другой летний день искриться в солнечных лучах среди колеблющихся стеблей пшеницы. Нет, таких черноземов, как в Иркутской и Кемеровской областях, а так же в Красноярском крае, на просторах Сибири я больше нигде не встречал за все время нашего путешествия.
Ехать из Сибири в Европу хорошо утром. Вечером же низкое, заходящее солнце слепит, не спасает даже противосолнечный козырек. В такой ситуации риск – проезжать через большой и незнакомый город, слишком велик. Трезво рассудив, и помня, что нас никто никуда в шею не гонит, мы решили остановиться на ночевку наверху холма или хребта, с которого открывался замечательный вид на сам Красноярск и его окрестности. На фоне предзакатного неба, город скрывался в тени наступающих сумерек где-то далеко внизу и немного левее заходящего солнца. Справа от нас мягко освещались его красноватыми лучами склоны гряды, ограничивающие, надо полагать, долину Енисея. Внизу был слышен лай собак – там где-то не так далеко пряталась в складках местности какая-то деревня. Впереди, прямо навстречу нам, желтела свежая насыпь строящейся дороги, расчищенная трасса которой проходила немного ниже современной М53. На ней виднелась неподвижная дорожностроительная техника. Мы же стояли на площадке, что приткнулась к правой обочине дороги на Красноярск, и на которой, возле ресторана и гостиницы – небольшого деревянного ансамбля зданий, скопилось некоторое количество громадных фур и прочей автомелочовки, наподобие нашей Волжанки. За день мы прошли шесть сотен километров и, надо признать, по дороге, которая в некоторых местах, мягко говоря, не совсем соответствуют наименованию федеральной магистральной трассы. Усталость давала о себе знать, и, приготовив довольно шикарный ужин, мы уселись за импровизированный стол, из-за которого прекрасный вид дополнялся довольно вкусным жарким, сдобренным небольшой толикой сухого вина. Никакие невзгоды, в виде дождя или кровожадных комаров, теперь не преследовали нас, и мы долго сидели в наступающих сумерках, обсуждая все перипетии прошедшего дня. Ночью или поздно вечером, дождь с довольно сильным ветром все же настиг нас. Но усталость сделала свое дело, и только проснувшись утром и прослушав радио, мы узнали, что по Иркутской области, откуда мы только что выехали, прошелся если и не ураган, то серьезная буря, натворившая много неприятностей в виде порванных линий электропередач и сваленных деревьев.
Николай, услышав это, мрачно заметил:
— Черт те что творится с природой. Еще не успели убрать последствия прошлогоднего урагана, а тут новая напасть.
Действительно, проезжая район Заларей, так называется один районный городок в Иркутской области, мы видели по сторонам множество не только сваленных деревьев, но и просто переломанных на высоте около полутора метров. Это какая же силища у ветра, чтобы сломать, словно спичку, молодую здоровую сосну, толщиной более 20-и сантиметров?
— Будем надеется, что на этот раз все не так серьезно, – попытался успокоить я товарища.
Утренние сборы были у нас не долги, и вскоре мы катились вниз, в сторону Красноярска, надеясь пройти город до наступления часа пик на его улицах. Наши расчеты полностью оправдались, и, руководствуясь дорожными указателями, мы без единой заминки, перебрались по громадному мосту через Енисей, прошли городские окраины без заезда в центр города, и благополучно выбрались в сторону красноярского аэропорта.
— Вот что значит губернская столица, – громко похвалил я оптом все городские службы, а заодно и губернатора, – вот так и нужно проводить транзитников, типа нас с тобой, через города. Чем меньше болтается по улицам любого города такой публики, тем безопаснее движение.
Николай со мной согласился, хотя и выразил при этом кое-какие сомнения. А вот потом, уже в телефонном разговоре он взял реванш. На обратном пути, руководствуясь существующими указателями, он все-таки въехал в город, и ему снова пришлось прибегнуть к поиску проводника, и к тому же целых три раза. Вначале на первом же кольце его направили с кольца налево и снова налево вверх. Следуя в избранном направлении, он благополучно перебрался через Енисей. Но дальше никаких указателей не имелось, и он попросил помощи у работника ГАИ, который перед этим целился в его машину из пистолета-радара. Обнаружив, что иркутянин свято соблюдает скоростной режим, гаишник проникся к нему симпатией и растолковал ему дальнейшую путь-дорогу. Дальше следовало ехать прямо через все светофоры, сколько бы их ни было, вплоть до первого кольца. На нем требовалось свернуть влево и снова ехать прямо, долго и упорно, до очередного кольца, на котором уже свернуть вправо. Затем снова, невзирая ни на что, ехать до очередного кольца и на нем свернуть снова на право, переехать через много-много рельсов, через горбатый мост, после чего пойдет прямая дорога на Канск и Иркутск. Так что вполне возможно, что мои дифирамбы отцам города были несколько преждевременными. Но как бы там ни было, мы стояли на трассе М53, солнце светило нам в спину, погода обещалась быть превосходной, и мы в отличном настроении покатили к городу Ачинску, что разместился на одной трети пути от Красноярска до Кемерово.
Сетовать на качество дороги у нас оснований не было, и мы довольно быстро проскочили 169 километров, любуясь пейзажами, восторгаясь черноземами, ощущая себя удачливыми путешественниками, все неприятности которых остались далеко позади. Впереди нас ждали все блага цивилизованной дороги, так мы думали тогда. Как мы сильно заблуждались, можно судить лишь теперь, дома, сидя за письменным столом.
Первое разочарование принес нам город Ачинск, центр российской глиноземной промышленности. После въезда в город по сторонам, сколько мы не напрягали зрение – не единого указателя, что мы находимся на трассе М53. Едем прямо и оказываемся перед светофором, где главная дорога явно не наша, а поперечная. Куда свернуть, направо или налево? Для меня все едино, потому что никаких мыслей на этот счет не имеется, сворачиваю по линии наименьшего сопротивления, то есть вправо. Что нужно было свернуть влево, я понял гораздо позже, когда долго и упорно петлял по городским улицам, останавливал прохожих, дающих противоречивые советы. Наконец внутри города попалась АЗС и, зная, что для встречи с опытным водилой лучшего места мне не найти, мы заезжаем на АЗС, заправляем машину. Мой расчет полностью оправдался. Через минуту на заправку подкатил 06 жигуль, и его хозяин достаточно кратко и емко посоветовав послать тех, кто отсылал нас на понтонный мост через реку Чулым, к чертям собачим, указал рукой вперед, в том направлении, откуда мы только что возвратились:
— Езжай прямо-прямо, на первом светофоре поверни направо и езжай дальше вдоль трамвайных путей до следующего светофора. Там еще на правой стороне будет кафе «Лимонадный Джо». Сверни возле него вправо, и ты станешь на правильный путь. Дальше, слева увидишь глиноземный комбинат, а впереди мост через Чулым. Переедешь – никуда больше не сворачивай, это и есть М53.
Поблагодарив коллегу за толковое объяснение, мы, придерживаясь его указаний, поехали искать «Лимонадного Джо». И представьте себе, нашли без особых усилий, правда, вместе с гвоздем в левое заднее колесо. Прямо в комплексе этого самого Джо имелась и шиномонтажка, но она была закрыта. Даже хозяин многопрофильного заведения не знал, когда появится его работник. Прождав около полчаса, мы плюнули на такой сервис и поехали в направлении Кемерово, надеясь отыскать шиномонтажку по пути. Наш расчет оказался верным, и, доехав до Боготола, мы благополучно отремонтировали колесо, заодно получив информацию, что у них, в Боготоле самый дешевый бензин во все Сибири. Сравнивая цены на АИ-80 с иркутским, мы, разумеется, поверили радушному хозяину: 12,4 значительно меньше иркутских 15,4 (около 20% разницы), а потому заправились под завязку. В окрестностях этого небольшого городка повсюду виднеются следы работы нефтяников, ремонтирующих нефтепровод, по которому тюменская нефть поступает на нефтеперерабатывающие заводы Ачинска и Ангарска.
Наученные горьким опытом блужданий по малым сибирским городам, мы уже с тревогой ждали встречи с городом Мариинском. К тому же катастрофически испортилась погода, пошел довольно сильный дождь. Сквозь его мутные косые струи замечаем возле дороги кафе с очень символичным названием «Медвежий угол».
— Может заглянем в эту берлогу? – с улыбкой спрашивает меня Николай.
— Нет, а то еще завалимся в спячку, – отшучиваюсь я.
Сотню с небольшим хвостиком километров, разделяющих Боготол и Мариинск, прошли для нас довольно напряженно. Жаловаться на дорогу, как и восторгаться ею, нам особо не приходилось. Но видимость была небольшой, а вслед за участившимися встречными машинами неслись облака водяной пыли, из которых, то и смотри, вполне может выскочить лихой парень. На всякий случай зажгли ближний свет, и когда дождь немного утих, обнаружили, что впереди немного левее направления трассы показался долгожданный Мариинск. С опаской переехали по узкому деревянному моту через реку без названия, скорее всего, это была Кия. Над мостом висит указатель ограничения скорости 30 км, переехав мост, невольно жму на педаль газа немного сильнее, въезжаем в ущелье между домами и впереди обнаруживаю жирный указатель главной дороги, и к тому же явно не нашей, а поперечной, что ведет с левой части города куда-то с поворотом вверх. «Придется пропускать попутные машины, которые идут довольно густо» – думаю я, и только после этого обнаруживаю слева от себя какого-то мужика в плащ-палатке. Он вытягивает из-под своего балахона руку с полосатым жезлом и грозно машет мне – стоять! После этого уже справа от себя я замечаю пост ГАИ.
— Майор ПДС Иванов, – представляется приблизившейся к нам блюститель порядка на дорогах. – Ваши документы.
Достаю права и подаю их гаишнику, попутно соображая, что такого я нарушил.
— С какой скоростью вы ехали? – грозно спрашивает меня служивый, даже не раскрывая моих бумаг.
— Километров 30, твердо отвечаю я.
— Не больше тридцати, – подтверждает мои слова и Николай.
— Где, по-вашему, здесь главная дорога? – все так же грозно спрашивает майор.
— Вот эта, – указываю я рукой слева направо.
— Значит, знак заметили? – уже более мягким голосом то ли спрашивает, то ли констатирует инспектор, возвращая мне права. – Езжайте, но смотрите, соблюдайте скоростной режим, – предупреждает он, и, козырнув, отходит от машины.
— Пронесло, – говорю я Николаю, встревая в немного поредевший паток попутных машин.
Снова усиливается дождь.
— Ну, и служака этот майор, – удивляется Николай. – В такую погоду, а он на посту. Это же надо.
Дорога повела нас дальше то ли через Мариинск, то ли через какую-то деревушку, длинную и путанную. Через какое-то время, выехав на прямой отрезок шоссе-улицы, обнаруживаем слева от нас березовый перелесок, а справа – вдоль обочины довольно добротные деревянные дома, и ни единого человека. Попутные машины тоже куда-то исчезали. В душу закрадывается сомнение – туда ли мы движемся? Тем более, что никаких дорожных указателей не наблюдалось с самого момента нашего переезда через реку. По причине безлюдья, навести справки о своем местонахождении, нет никакой возможности. Не заходить же в дом, где запросто можно нарваться на грубость. Решено ехать дальше, если что, недолго вернуться обратно. Так и делаем. Вскоре, к нашему облегчению, на обочине мы замечаем своего старого знакомого, маленькую, но такую симпатичную табличку М53.
— Ура! Верной дорогой идем, товарищи! – дружно приветствуем мы ее появление.
Отъехав от Мариинска километров 60, мы спускаемся в пойму какой-то таежной речки, долго следуем всем ее изгибам, поднимаемся на невысокий водораздел, что бы тут же нырнуть в долину другой речушки. И снова дорога вьется по живописной пойме, огороженная с обеих сторон великолепными елями, еще цветущими кое-где кустами черемухи, белоствольными березами. Снизу обочины украшены белой россыпью цветов борщевика, и снова небольшой подъем, затем спуск и поворот за поворотом, иногда довольно крутые. Так продолжалось долго. Сколько речек в этом районе мы оставили позади себя, трудно сказать. На глаза показалась лишь одна, возле небольшой деревушки, что притаилась справа от дороги. А слева возле разрытого косогора тусклым зеркалом заблестела речушка и тут же исчезла за плотной зеленой завесой тайги.
Красота тех мест растревожила душу горячего поклонника тайги, коим я имею смелость считать себя. И я очень сожалею, что из-за дождя не смог воспользоваться фотоаппаратом. Но Николай пообещал мне, на обратном пути, если позволит погода, сделать в тех местах остановку и отснять самые живописные места. Забегая вперед, могу сказать, что нигде больше, кроме юга-запада Челябинской области, мы не встретили на своем пути мест более красивых, чем эти долины небольших таежных речек в Кемеровской области.
Готовясь к проезду через город Кемерово, я вдруг отчетливо осознал, какой опасности со стороны дорожно-патрульной службы мы с Николаем подвергаемся. Я вспомнил об автогражданке, о том, что я не имею права садиться за руль без внесения моей фамилии в соответствующий документ страховщиков. Если нас остановят снова и поинтересуются этим документом, то неминуемо последует солидный штраф. Все это я изложил Николаю, на что он философски заметил:
— Чему бывать, того не миновать. У меня, кажется, кисть руки стала значительно толще, чем обычно. Не знаю, смогу ли я рулить как ты по городу.
— И что будем делать?
— Ехать будем, если Бог не выдаст, то свинья не съест.
Закончив на такой ноте наши переговоры, мы, соблюдая все меры предосторожности, то есть, точно исполняя все требования правил дорожного движения, въехали в областной центр город Кемерово. Город я практически не рассмотрел – было не до того. Интенсивное движение, с громыхающими рядом трамваями, с многочисленными светофорами и милыми нашему сердцу указателями М53, требовали внимания и еще раз внимания. Следуя за ними, мы как-то очень просто и быстро проехали Кемерово и … умудрились где-то на городских улицах поймать гвоздь в правое заднее колесо. Остановились на какой-то окраине. Справа на приличной высоты насыпи громыхала поездами железная дорога, а я крутил ручку домкрата и думал, что мне здорово повезло – колесо то правое, а слева спешило куда-то машинное племя, почти не оставляя места для работы, будь проткнутое колесо левым. К тому же еще при подъезде к городу прекратился дождь, что я также отношу к элементу везения. Рядом, немного позади, невзрачная дорожка ведет вдоль насыпи. Николай пошел исследовать ее – может есть возможность сдать по ней немного назад, чтобы хоть на самую малость отдалиться от проносящихся мимо нас машин, но очень быстро возвращается обратно.
— Свалка настоящая, а не дорога, – прокомментировал он результаты своих изысков.
Понимаю, что отъехать по такой «дороге» хоть на пяток метров от гудящей машинами трассы опасно. Там вполне могут нас поджидать гвозди, кривые и ржавые. Работаю в поте лица, и скоро, поставив на место запаску, я с облегчением усаживаюсь за руль. «Трогай ямщик» – мысленно отдаю себе команду, и наша Волжанка пренебрежительно фыркнув в сторону столь негостеприимного места, вливается в поток машин, спешащих в сторону Новосибирска.
Отъехав от Кемерова километров сто, мы пересекли границу Кемеровской и Новосибирской областей, что вынудило нас остановиться. Собственно говоря, этого, скорее всего, потребовали наши желудки, потому что после завтрака перед Красноярском, мы как-то позабыли об обеде, все ехали да ехали, и они возмутились от столь невнимательного отношения к себе. За этот день, то есть 22 июня, мы прошли в достаточно спокойном темпе 620 километров. Вокруг простирались веселые места: поля перемежались с березовыми колками, погода наладилась, солнце, наконец, избавилось от докучливого соседства туч, и все говорило нам об отдыхе и хорошем обеде-ужине. Подчиняясь столь убедительному зову, мы медленно поехали вперед, отыскивая какую-нибудь подходящую, то есть не слишком грязную, полевую дорожку, которая привела бы нас в красивую березовую рощу. Таковое место вскоре отыскалось, и мы укрылись в тени деревьев, на широкой, продуваемой легким ветерком поляне. Много ли в пути человеку для счастья нужно? Хорошая еда с бутылкой сухого вина, чувство победы над дорожными напастями и покой по потребности. И мы вполне могли считать себя счастливчиками, потому что дополнительно к вышеперечисленному мы испытывали чувство свободы, которую предоставляет человеку необозримость пространства вокруг тебя и над тобой.
Следующий день начался для нас в пять утра. Вчера мы рано завалились на отдых, по этой причине наши бока в свою очередь стали выражать протест, побуждая нас к подъему. Ночь было теплой, и мы лежали поверх спальников, накинув на себя покрывала. Оба стекла передних дверок у нас оставались всю ночь приспущенными, а чтобы вездесущие комары нас не беспокоили, сверху на дверки мы натягивали специальные чехлы из марли. Раскладывая спинку передних сидений, Николай подставлял под них небольшие, специально изготовленные для этих целей упоры, предотвращая тем самым выход из строя креплений спинок. Спать нам было достаточно комфортно, особенно мне. Имея более высокий рост в сравнении с Николаем, по взаимной договоренности, на ночь я занимал сидение пассажира, а он сиденье водителя. Длинна обоих спальных мест практически одинакова, но вот баранка руля создает определенные помехи при желании изменить положение ног. В целом же условия для отдыха были вполне нормальные, и мы вставали хорошо отдохнувшими.
Сварив кофе и позавтракав – чем Бог послал, а точнее, чем нас снабдила супруга Николая, мы, не теряя времени, выбрались на трассу и двинулись в сторону Новосибирска. Вокруг по-прежнему тянулись поля, разъединенные многочисленными березовыми колками, и так километр за километром до самого Новосибирска. Сегодня подобное однообразие окрестностей не казалось нам столь уж веселым. Хотя немного позже мы сменили наше мнение на обратное, но об этом потом.
Перед самым Новосибирском Николай решил сам сесть за руль. Рука уже болела значительно меньше, хотя опухоль еще оставалась. Свое решение он мотивировал наличием у него информации от своих знакомых, ездивших в Новосибирск на машинах, о том, что все иногородние машины в Новосибирске останавливают на посту ГАИ, и данные о них заносят в компьютер. Избежать этой процедуры практически невозможно, по этой причине автогражданка могла подвести нас на пару тысяч рублей штрафа с неясными последствиями. Между тем и забинтованная правая рука водителя также могла вызвать подозрения у бдительного инспектора. Ситуация могла показаться безнадежной, но голь на выдумки хитра. Сняв бинт, мы осторожно натянули на руки Николая симпатичные белые перчатки, кои используются сегодня всеми цивилизованными шоферами и слесарями в автосервисах при ремонтных работах. Получилось вполне нормально и даже несколько пижонисто.
— Будешь права инспектору подавать, левую перчатку на всякий случай сними, не раздражай его своим пижонством, – полушутя полусерьезно посоветовал я Николаю. Он согласно кивнул головой, усаживаясь на водительское место. Включая рычаг передачи, он поморщился, видимо травма у него была серьезнее, чем я думал.
Наша предусмотрительность полностью оправдалась. Пост ГАИ оказался в правобережной части города, недалеко от въезда в него. Бдительный страж порядка энергичным жестом полосатого жезла указал нам на обочину улицы, и мы послушно остановились. Проверив документы Николая, он выразительно посмотрел на лобовое стекло, где красовались визитные карточки техосмотра и автогражданки:
— Страховка в порядке?
— Само собой, – спокойно ответил Николай и потянулся к «бардачку» за бумагами.
— Не нужно, – добродушно заметил инспектор, – пройдите на КП, зарегистрируйтесь, – и, не обращая на нас больше внимания, отошел на середину улицы, всматриваясь в приближающиеся «Жигули».
Отсутствовал Николай минут десять. Усаживаясь за руль, он ворчливо прокомментировал столь длительный процесс регистрации:
— Посадили за компьютер какую-то девчушку, пальцем ткнет и смотрит, что из этого получается. По-моему, она меня так и не занесла в свою базу, что-то там у нее заело.
— Главное не результат, а участие, – заметил я, довольный, что все осталось позади, а перед нами появился наш старый знакомый дорожный указатель М53. – Между прочим, Николай, за городам М53 нам больше не встретить.
— Это почему?
— Он всего лишь клон своего старшего брата М51 и до самого Челябинска направляющим и организующим будет именно М51.
— А дальше?
— Дальше он в свою очередь уступит место московскому отцу, имеющему имя М5.
За такой праздной болтовней, руководствуясь дорожными указателями, мы практически без единого сбоя прошли весь город, в том числе и мост через Обь. Затем осторожно вписались в очень крутой поворот под железнодорожный мост и выехали на западную окраину Новосибирска. Если до сих пор о качестве дороги ничего дурного сказать было нельзя, то теперь все резко изменилось. Справа от нас тянулись, похоже, какие-то предприятия, склады и прочие не совсем притязательные строения, слева же зеленой стеной встала лесная полоса, скрывающая за собой неизвестно что. Разбитый асфальт этой промышленной улицы вызывал у нас дурные предчувствия. Минут через десять мы выехали на кольцевую развязку без предварительных указателей. Это было несколько для нас неожиданным, поскольку мы считали, что уже находимся на магистрали М51. Но не тут-то было. В глаза в первую очередь бросался большая синяя табличка, указывающая своим острием вправо. На ней значилось – «г.Новосибирск». На раздумье времени у нас не оставалось. И все же в последний момент краем глаза я успел обнаружить, что дальше по кольцу, поставлена косо по отношению к въезжающим на кольцо с нашего направления еще одна табличка-указатель, предлагающая всем, кто желает попасть в Омск, свернуть влево, будь это обыкновенный перекресток, а не кольцевая развязка. Ведь на последней существуют только правые повороты.
Преодолев это последнее препятствие славного города Новосибирска, мы с чувством облегчения понеслись дальше, рассчитывая сегодня же достичь города Омска. Расстояние между Новосибирском и Омском составляет около 660 километров, что при хорошей дороге вполне преодолимо часов за 8, если, конечно, не вмешается господин случай. И вот теперь пора сказать, почему мы сменили свое мнение по поводу скучного однообразия природы правобережья Оби.
Дорога между Новосибирском и Омском проложена сквозь сплошные болота, так нам показалось, разделенные между собой заболоченными березовыми рощами. По обочинам трассы, там, откуда при строительстве дорожного полотна брали грунт, чернеет вода и стеной стоит камыш. Сойти с дороги практически невозможно, не увязнув в грязи, которая стыдливо прикрылась зеленью. И еще неисчислимые полчища комаров. Окинешь глазом окрестности – равнина, березовые колки тянуться до самого горизонта, надо полагать, как и болота. По пути мы заезжали в три селения: Карагат, Барабинск и Татарск. Картина везде одна и та же – болота не заметно лишь в самих городках. По окраинам, местами сплошь, а местами солидными островами, волнуются на ветру метелки камыша.
Местные жители, с которыми нам довелось пообщаться, узнав, что мы едем из Иркутской области, завистливо вздыхали, мол, у вас там природа хорошая, не то что у нас. И мы не могли не согласиться с их словами. Вот и верь после таких разговоров, что каждый кулик свое болото хвалит. Подкачала в данном случае народная мудрость.
Если раньше у нас с Николаем оставались еще некоторые сомнения относительно будущего места очередной ночевки, то после первой же сотни километров пробега в направлении Омска, мнение по этому вопросу стало однозначным – вперед за Омск. Местные жители еще более укрепили его, поведав нам, что подобный пейзаж практически не измениться до самого Омска. Так оно и оказалось на самом деле. Несмотря на столь унылую картину окрестностей, сказать ничего плохого относительно дороги нельзя. Она вполне нормальная и максимально допустимая скорость держится легко, хотя расслабляться не следует.
До Омска мы добрались, даже меняясь за рулем, довольно поздно. Солнце уже светило прямо в глаза, и объехав Омск по обводной дороге, мы решили ехать на Курган через Петропавловск, что оказался на территории Казахстана. По этой причине на кольцевой развязке свернули по указанию стоящего на страже указателя М51, и оказались на пустынной, но очень хорошей дороге, идущей в направлении районного центра Исилькуль, что в 20 километрах от границы двух государств. Левобережья Иртыша в этом направлении достаточно возвышенное, поэтому окрестности сразу преобразились: сплошные поля, разделенные между собой лесозащитными полосами. Отыскать здесь подходящее место для ночевки оказалось делом не очень сложным. Давала себя знать усталость и довольно позднее время – солнце вот-вот готово было скрыться за горизонтом. За день мы преодолели более 800 километров. Вот и планируй после этого спокойный ритм нашего автопробега.
Очередной день начался как обычно – полноценная кружка кофе с бутербродом, и мы с сожалением осматриваем пустеющую день ото дня сумку-холодильник. Скоро нам придется переходить на придорожный корм. Канистра с ангарской водой также уже сделалась очень легкой. Пополнить ее у нас вначале не было потребности, а потом возможности. После Кемерова мы практически не встречали на своем пути ни единой малой речки, вода которой бы годилась для употребления. Брать же воду из таких рек как Обь или Иртыш мы не решались по известной всем причине – реки-трудяги не особо отличаются чистотой своих вод. Как бы там ни было, в семь часов утра мы уже ехали вслед за собственной тенью прямо на запад.
После вчерашнего достаточно длительного управления Волжанкой, рука Николая снова заныла, и мы решили больше пока ее не беспокоить. Первое впечатление от дороги на Курган оказалось не совсем верным, и километрах в пятидесяти от Омска она приобрела вполне соответствующий сибирским меркам вид. Знаки «Неровная дорога» стали появляться все чаще и чаще, чередуясь с ограничениями скорости по причине ремонтных работ. Тем не менее, машина резво несла нас в сторону казахстанской границе, преодолеть которую мы, учитывая результаты встречи двух президентов, рассчитывали без особых проблем по нашим российским внутренним паспортам.
Движение на трассе было незначительным то ли по причине раннего времени, то ли в силу близости границы с иностранным государством. Было около половины девятого утра, и до районного центра Исилькуль оставались считанные километры, когда впереди на левой обочине дороги мы обнаружили легковую автомашину марки «Жигули», сильно напоминающую патрульную машину ГАИ. Первым среагировал на нее Николай:
— Тормази! Кажется гаишники.
— Я послушно нажал на тормоза и вопросительно глянул на товарища:
— Что будем делать? Они же нас уже давно заметили и, наверно, уже сняли радаром. Там, позади, было ограничение скорости: сначала 80, а затем 50 – ремонт.
— Видел. Дело не в этом, а в автогражданке.
— Тогда давай вылезаем из машины и посуетимся возле нее, как будто у нас что-то случилось, а потом за руль уже сядешь ты. С такого расстояния, они вряд ли четко засекли, кто был за рулем, – предложил я.
Предложение было принято и мы, открыв капот, обошли несколько раз машину, попинали колеса, а затем Николай, закрыв капот, уселся за руль. Я к этому времени уже сидел на пассажирском сидении. Не знаю, заметили ли служивые подобную рокировку, но в любом случае предъявить нам претензию по поводу нарушений правил, прописанных в автогрожданке, им вряд ли удастся. И все же некоторое беспокойство оставалось, когда мы, поравнявшись с машиной автоинспекции, были вынуждены остановиться по требованию щуплого старшего лейтенанта с каким-то острозаточенным лицом.
— Старший лейтенант дорожно-патрульной службы …суров,– невнятной скороговоркой представился он. – С какой скоростью, товарищ водитель, вы двигались? Предъявите документы.
Николай держался мужественно, утверждая, что знак ограничения он видел и двигался строго в соответствии с его требованием. Мы поняли, что наш маневр по замене водителей вполне удался, чего не скажешь в отношении превышения скорости Скорее всего у гаишников имеется радар. Так оно и оказалось на самом деле. Все доводы Николая, что ремонтные работы там давно закончены и качество дорожного покрытия ну прямо-таки отличное, успеха не имели. Ребята выполняли план и, отлично зная все «уловистые» места на своем участке, стояли насмерть. Предложение Николая – разойтись полюбовно, было пропущено ими мимо ушей. Не выдержав, и я выбрался из машины и встрял в разговор. Результат был все тот же. Широколицый и довольно упитанный напарник лейтенанта, поинтересовался красотами Байкала, мечтая когда-нибудь приехать туда на отдых. И все же, по поведению гаишников было заметно, что они сами стесняются своего неправого дела. Скорость 80 километров на хорошей дороге отнюдь не основание штрафовать водителя из-за неряшливости дорожников, очень часто забывающих (а может и не забывающих) убирать свои ограничительные знаки по завершении работ.
И все же нет худа без добра. Распространяясь на тему плохой работы нашей почты в современных условиях, и как бы предполагая, что протокол до Иркутской административной комиссии вряд ли дойдет, водитель-гаишник поинтересовался, куда мы держим путь. Услышав, что на Курган через Казахстан, он замахал руками:
— Бросьте, ребята, вы это дело. Намаетесь на таможни и время уйму потеряете. А потом еще ведь на казахской таможне нужно будет платить за проезд по их территории. У нас никто в Курган через Казахстан не ездит. Все идут на Крутинку, что на тюменской дороге.
Понимая всю бессмысленность возражений, когда ребятам нужен план, Николай подписал протокол и мы вернулись в свой дом на колесах. Отъезжая от инспекторов, мы заметили, что лейтенант уже целиться радаром в очередную жертву, которая беззаботно приближалась к ним по пустынной дороге.
— Да, место здесь уловистое, – резюмировал ситуацию он.
— А сколько таких мест на всех дорогах России-матушки, – подхватил я. – Это же какие деньги вот так просто срубаются, без особых усилий?
Продолжая разговор в таком духе, мы через десяток минут оказались у пустого поста ПДПС, обитателей которого мы только что повстречали на большой дороге.
— Так что будем делать? – задал я вопрос и Николаю, и себе одновременно. – Поедем через границу или рванем на Крутинку, на карте она имеется.
— Черт его знает, – неуверенно отозвался Николай. С одной стороны, через Казахстан до Кургана каких-то четыре сотни километров, но что там на таможнях? С другой стороны, по своей земле ехать как-то приятнее, но что за дорога на эту Крутинку?
Вопросы, вопросы. Для лучшего прояснения ситуации, мы заскочили на одну из двух АЗС, что соседствовали друг с другом и с КПП ГАИ. Информация, полученная от водителей, полностью подтверждала слова инспекторов-доброжелателей. И все же, мы решили своими глазами убедиться, как проходит процедура пропуска через государственную границу, тем более, что до таможни оставалось всего лишь два десятка километров.
Через десяток минут мы уже своими глазами наблюдали, как происходит оформление документов, в том числе заполнение декларации, с каким неприступным видом наши таможенники цедят сквозь зубы слова, отказываясь отвечать на предварительные вопросы заискивающих перед ними водителей. Все это вызвало у нас стойкое неприятие российской таможни, а если к этому добавить аналогичное, по-видимому, поведение казахской стороны, то неприятие переросло в неприязнь по отношению к таможенникам всего мира. Плюнув, мы развернули свою Волжанку и двинулись обратно, на Крутинку.
Дорога на это сибирское село проходит мимо районного центра Исилькуль, и представляет собой местами сильно разбитый асфальт, а местами довольно сносную гравийку, перемежающуюся с трудными, но не безнадежными участками, испытательного стенда для автомашин всех марок. Тянется она на север больше сотни километров, пересекая трассу Омск-Тюмень. Как говорится, знатье, мы свернули бы на Тюмень сразу же после Омска. Но ничего не попишешь, и мы покорно заковыляли в сторону Крутинки. Проезжая мимо попутных деревушек, полузаброшенных ферм, мы видели всю убогость жизни сибирской глубинки, ее безнадежность, и нога сама невольно давила на педаль газа, чтобы быстрее проскочить и не видеть всего этого. Как раз там мне и пришла в голову замечательная, на мой взгляд, идея – как нам обустроить Россию. Идея весьма конкретная и, думаю, очень эффективная. Суть ее в следующем. Всех претендентов на высокие государственные посты в Москве следует пропускать в качестве испытательного срока на зрелость через такие деревни. Заставлять этих господ самоотверженно потрудиться на благо России здесь, в этих сирых, позабытых Богом деревнях, в этих развалюхах-фермах. А в последствии, заключая с ними контракт на государственную должность, оговаривать, в случае ненадлежащего выполнения ими своего долга перед обществом, ссылать их сюда лет на десять, что бы другим на их примере не повадно было, рваться во власть, если у него руки заточены только для воровства.
Как бы там ни было, через часа два мы оказались на трассе Омск-Тюмень. Радостно фыркнув, наша Волжанка рванулась на северо-запад, в сторону Тюмени. Где-то там, впереди, мы найдем место, чтобы перескочить с этой трассы на курганскую, и таможня может отдыхать. Нет, никакой контрабанды у нас не имелось, если не считать за таковую дюжину бутылок сухого вина, да остатков ангарской водицы. Просто сама, как нам показалась, унизительная процедура всех формальностей, да еще неизвестность – во сколько нам обошелся бы проезд через казахскую землю, подвигнул нас на этот маневр. Позже, мы еще более укрепились в правильности своего поступка, когда обнаружили, что и властями России предпринимаются кое-какие меры, дабы не заставлять своих граждан лишний раз выезжать за рубеж, хоть и ближний.
Наше торжество, что вот мы на тюменской трассе длилось недолго. Впереди показались первый из 30-и километров такого разбитого асфальта, что каким бы ты опытом вождения не обладал, а все равно ямы не минуешь. Все искусство вождения на этом забытом властями участке заключалось в умении объезжать ухабы поперек дороги, потому что при езде вдоль, миновать их невозможно. Сколько мы ехали эти несчастные три десятка километров, я не запомнил. И путь наш был не длинен, но долог. Когда перед нами на правом берегу Ишима появилось прекрасное село Аббатское, благоустроенное и чистое, радости наше не было предела. Нам хотелось верить, что безобразная дорога дальше, за таким чудесным селом, ну просто невозможна. И частично мы не обманулись в своих ожиданиях. Ничего подобного, только что пройденному нами участку, больше, до самой Москвы, мы не встретили.
Ишим в районе Абатского был необозримо широк. Что вода стоит значительно выше обычного уровня, свидетельствовали полузатопленные кусты ивняка и зеленеющие под водой острова. Дорога обходит само село слева и снизу, по этой причине мы не могли сравнить внешний, возможно, обманчивый вид Абатского, с его внутренним содержанием. Но хочется верить, что не в пример другим деревням, это село процветающее.
Еще шестьдесят километров по довольно терпимой дороге и мы подъехали к городу Ишиму. Перед въездом в него стоит пустое КПП, а возле него, вместо муляжа гаишной машины, что мы неоднократно встречали в других местах, поставлен на вечный прикол настоящий гаишный УАЗик, с отцепленным карданом, а возможно, и без двигателя. Между прочим, действует безотказно. По крайней мере, я его принял за настоящую патрульную машину. Еще не совсем отучившись обедать каждый день, мы, проехав немного вперед по трассе, остановились на обочине и расположились со всеми удобствами для оного священнодействия. За обедом, мы обсуждали с Николаем, где нам лучше переехать с тюменской трассы на курганскую. Рассматривались различные варианты. Особенно нас почему-то привлекал маршрут с поселка Ялуторовск на Исетское, вдоль довольно знаменитой реки Исеть. Мы уже были готовы продолжить наш путь, как со стороны Тюмени к нам подъехала новенькая «Газель» с транзитными номерами. Из нее вылез молодой парень, лет около 25-и, и, подойдя к нам, спросил:
— Мужики, где здесь город Ишим.
Мы охотно указали ему на раскинувшийся в километрах полутора от нас этот город. Из состоявшегося затем разговора мы выяснили, что парень гонит свою «Газель» из Омска через Курган в Уфу. В Омск он ехал в качестве пассажира через Курган, какое-то Бердюжье на Ишим и дальше. Чтобы отыскать дорогу на Бердюжье ему, мол, обязательно необходимо попасть в Ишим. Дальше его зрительная память не подведет. Вскоре он отъехал от нас, а мы решили посмотреть, где же это самое Брдюжье, с которого так легко перескочить на курганскую трассу.
Карта довольно скоро нам разъяснила, что мы стоит в каких полутора километрах от того места, где на юго-запад уходит дорога на этот населенный пункт с таким странным названием. Посмотрев друг на друга, мы решительно и почти одновременно произнесли:
— На Бердюжье!
Проехав полтора километра в направлении Тюмени, мы обнаружили действующее КПП ГАИ и немного дальше мостовую развязку, с указателем на нужную нам деревню. Первые десять километров новой дороги были многообещающими, и мы проскочили их в одно мгновение. Дальше пошла обычная сибирская дорога, когда-то засфальтированная, с многочисленными вспучинами и рытвинами, засыпанными кое-где щебенкой. Слева и справа от нее стали появляться красивые озера, прямо-таки манящие к себе возможностью искупаться. Само Бердюжье встретило нас постом ГАИ, на пороге которого сидел служивый в форме, а еще три работника ДПС стояли посреди дороги перед кольцевой развязкой и о чем-то лениво переговаривались. На нас они не обратили ни малейшего внимания, и мы спокойно проехали мимо них по новому, с хорошим асфальтовым покрытием, шоссе в сторону Кургана, куда нам указывал соответствующий синий знак. Кстати, при въезде в селенье имеются две АЗС, одна современная, а вторая реликтовая.
Новая дорога тянулась километров десять, затем появилась насыпь будущей трассы, спрямляющая извивы старой, не то асфальтированной, не то гравийной дороги, на которую мы были вынуждены съехать. Проехав деревеньку Окунево, мы повстречали фуру, которая вывернула нам навстречу откуда-то справа, с пыльной полевой дорожки, уходящей куда-то вдоль лесополосы. Придерживаясь своего направления, никаких указателей, естественно, не было и в помине, мы поехали прямо и километра через два повстречали двигающуюся навстречу нам иномарку. Моргнув светом, мы остановили друг друга и в результате состоявшегося разговора, поняли, что мы одного поля ягоды, и расспрашивать о дальнейшей дороге друг друга не имеет смысла. Но по всему было видно, что наш путь лежит не туда. Дорога казалась малонаезженной, и, следовательно, где-то мы проскочили нужный нам поворот.
Развернувшись, мы поехали обратно, и тут я вспомнил о встреченной фуре – знать она вывернула с курганского направления. Так оно и оказалось. Проехав еще километров пятнадцать практически по грунтовке, существующая дорога на все протяжении оказалась в состоянии реконструкции, через какое-то время мы выбрались на отличное шоссе, с асфальтовым покрытием, даже без единой выбоины. 20 километров и мы подъехали к кольцевой развязке на магистрали Петропавловск-Курган, рядом с деревней Макушино. Испытывая чувство громадного облегчения, что мы все-таки оказались там, куда нам было и нужно, мы решили теперь заняться поисками воды – канистра уже была практически пустой, и места, где можно было бы смыть с себя дорожную пыль и пот.
Через каких-то полчаса или чуть больше впереди, справа от дороги мы обнаружили водонапорную башню, у основания которой стояли два двухэтажных дома, а за ними, просматривались избы деревни. Она протянулась одной улицей вдоль берега большого озера, окаймленного густыми зарослями камыша. «Уж здесь-то питьевая вода должна быть», – подумали мы и свернули с шоссе на проселочную дорожку, ведущую прямо к деревне. Точно такая же, только менее наторенная дорожка вела и в противоположном направлении, в сторону небольшого соснячка, что ярко зеленел по берегу другого озера, почти круглого, но так же большого. «А там мы, наконец, искупаемся после того, как добудем питьевую воду» – рассудили мы, и в предвкушении всех этих удовольствий сразу, поспешили к водонапорной башне. Но, подъехав ближе, мы поняли, что последний раз ее люди посещали явно не в этом году – вокруг стояла нисколько не примятая трава, а водой даже и не пахло. Не теряя времени, мы поехали по деревенской улице, в надежде узнать у местных жителей, где здесь имеются колодцы. Первая встречная женщина махнула рукой в дальний конец деревни:
— У нас здесь всего один колодец и он в самом конце деревни.
Руководствуясь этой информацией, мы поехали дальше, но скоро нам пришлось остановиться – улицу перегородил трактор, стоявший там уже явно не первый день. Николай вылез из машины и пошел к последнему дому деревни. Не обнаружив и там никакого подобия колодца, он спросил у старика, сидящего на скамеечке возле дома, мол, нам нужно бы набрать воды, где тут у вас колодец? Дед, выслушав его, долго о чем-то думал, а затем вяло махнул рукой:
— Колодец позади моего дома, у озера.
— Воды-то набрать нам можно? – на всякий случай поинтересовался Николай.
— Набирайте, – снова после довольно длительного раздумья, безразлично произнес дед.
Обследовав колодец за домом, Николай нашел к нему дорожку, обходящую трактор. Набирая воду с помощью ворота, а зеркало воды в колодце было на одном уровне с зеркалом воды в озере, мы заметили, что в нашу сторону направляется женщина, увлекая за собой двухколесную тележку с большой флягой на ней. К тому времени мы свою канистру уже заполнили и освободили ей место у ворота колодца.
— Что, у вас на всю деревню всего лишь один колодец? – поинтересовался я, когда она приблизилась к нам вплотную.
— Один, – сердито ответила она. – Приходится, видишь, таскаться за водой аж с того конца. До этой зимы у нас работал водопровод, да вот зимой разморозили его из одного пьяницы. Так теперь мучаемся. И некому до нас дела нет.
— А что у вас совхоз или кооператив? – снова спросил я.
— А ничего у нас нет. Я же говорю, никому мы не нужны, никто нас не поит и не кормит.
Последние слова женщины были наполнены такой обидой на весь белый свет, что я не сразу воспринял их. Лишь потом, когда мы уже немного отъехали, я понял истинный смысл ее слов. Деревня осталась без начальства и некому их поднять ни на ремонт водопровода, ни на устройства еще двух-трех колодцев, чтобы не таскаться за версту по воду. А вырыть колодец, когда да грунтовых вод каких-то 3-4 метра, разве это сложно? Сложно заставить себя, без команды сверху, взяться за какое-то не совсем обычное дело. Вот она, болезнь наших людей и не только деревенских. По приказу можем горы своротить, а вот чтобы самим организоваться на что-то – черта с два.
Выехав из деревни, убогость которой, несмотря на наличие водонапорной башни, ничуть не уступала убогости деревень глубинки Омской области, мы, позабыв о только что увиденном и услышанном, поспешили переехать через курганское шоссе на его другую сторону. Там нас поджидало еще одно озеро, в котором мы рассчитывали освежиться. Следуя по примятой колесами машин траве, мы выкатились почти к самому прибрежному камышу. Быстренько раздевшись, мы пошли к воде, следуя уже протоптанной кем-то тропе внутри высоких стеблей, украшенных темными метелками. Солнце палило нещадно и, ступив в воду, под которой наши ноги сразу же погрузились сантиметров на двадцать в грязь, мы почувствовали какая она теплая эта озерная вода. Правда, ее сизый цвет, цвет паршивого самогона, несколько смущал, но мы мужественно пошли дальше, оставляя после себя грязные шлейфы поднятого со дна ила. Озеро было мелким и грязным. Присмотревшись, я обнаружил в воде множество личинок комара, энергично передвигавшихся в родной стихии. Показав на эту живность Николаю, я заметил:
— Сплошная антисанитария. Здесь, чего доброго, можно и какую-нибудь заразу подцепить.
— Да, вода явно с гнильцой, – согласился он, поворачивая к берегу.
А возле берега нас уже поджидали. Тучи комаров и паутов нетерпеливо потирали лапки – к ним нежданно-негаданно самоходом прибыла пища. От их гула, казалось, дрожали заросли камыша. Они набросились на нас с голодной свирепостью, нисколько не реагируя на наши шлепки руками. Вместо одного убитого, тут же появлялись новые сотни кровопийц, и пиршество началось. Понимая, что нам с этими полчищами не справиться, мы приняли единственно верное решение – бежать, к тому же, как можно быстрее и дальше, что и было нами исполнено в спринтерском темпе. Пауты еще некоторое время пытались преследовать машину, но, в конце концов, отстали. Следуя дальше в сторону Кургана, мы уже не обольщались красотой встречаемых на пути озер, понимая, что это всего лишь комариные питомники.
Магистраль М51 в Курган нас не завела, оставив его левее. Встретив вблизи города в придорожном соснячке довольно приличное на вид кафе, мы поступились своими принципами и с аппетитом в нем пообедали или поужинали, кому как нравится. Было вкусно и никакой антисанитарии. Дальше наш путь лежал на Челябинск. Не имея никаких претензий к состоянию дороги, мы быстро стали поглощать километры, надеясь достичь этого славного города еще до низкого заходящего солнца, которое так сильно усложняет жизнь водителям, следующим на запад. И все же мы явно не успевали. Езда по незнакомому городу в условиях плохой видимости является неоправданным риском. Давно уяснив для себя эту простую истину, мы остановились на очередную ночевку вблизи села Покровского, тихого и уютного. Ночь прошла спокойно, возможно даже чересчур спокойно, потому что мы впервые фактически проспали. Разбудил нас звук мотора трактора, который спешил мимо нас по своим сельскохозяйственным делам. На часах было около восьми утра.
В полдевятого мы уже снова оказались на трассе, сожалея о так беспардонно упущенном времени, когда можно было проехать через Челябинск до наступления часа пик. Мы еще не знали, что приближаемся к самому запутанному для транзитников городу, который нам придется преодолевать. Последний дорожный указатель, который я заметил, указывал на дорогу, уходящую на Свердловск. Где-то там же, как нам потом объясняли многие, должен был стоять и указатель на Уфу. Но видит Бог, наши две пары глаз так и не смогли его обнаружить, по причине чего мы и въехали в областной центр Челябинск.
Через минут двадцать езды, мы заметили впереди пост ГАИ, возле которого вальяжно расхаживал почти по центру улицы довольно упитанный милиционер с неопределенными знаками различия. На нашу машину он не обратил никакого внимания. Но мы, проехав мимо поста, остановились, и я, окрыленный надеждой, поспешил к инспектору дорожной службы.
— К вам можно обратиться, – с предельной вежливостью спросил я милиционера.
— Обращайтесь, – с полной серьезностью разрешил он.
— Объясните, пожалуйста, как нам выехать из вашего города в сторону Уфы?
Проявив вначале некоторый интерес к моей персоне, инспектор затем похмурнел лицом и указал на улицу, на которой мы стояли:
— Езжайте прямо и руководствуйтесь знаками, – после чего отвернулся от меня и стал прогуливаться по осевой линии дороги.
Получив столь исчерпывающий ответ, я ретировался восвояси. Мысленно обругав мента последними словами, я проинформировал Николая о результате своего разговора с сотрудником службы, в обязанности которой входит не только преследование и наказание злостных нарушителей правил дорожного движения, но и посильная помощь водителям, попавшим в затруднительное положение. Впрочем, вполне возможно, что в должностной инструкции работника ПДПС последнее не прописано.
Нам ничего не оставалось, кроме как ехать дальше в указанном направлении, надеясь на свое зрение и совесть инспектора. Ни то, ни другое наших надежд не оправдало – дорожные указатели отсутствовали напрочь. Была реклама, указатели автобусных остановок и прочая атрибутика городских улиц, но ни единого упоминания про М51 или Уфу. Проблуждав во все нарастающем потоке машин больше полчаса, мы свернули в одну боковую улицу к стоящей там «Газели», водитель которой стоял возле журнального киоска. Кто еще выручит нас, как не местный водила? Остановив парня, готового снова забраться в кабину, я задал ему все тот же вопрос про Уфу. Выслушав меня, он почесал затылок, а потом указал рукой вперед:
— Езжай прямо и на этом светофоре сверни вправо. Дальше езжай прямо, никуда не сворачивая, пока не приедешь к т-образному перекрестку. На нем свернешь влево и снова поедешь через десяток светофоров, вдоль трамвайных путей, пересечешь их, там будет трамвайное кольцо, пока снова не выедешь к т-образному перекрестку. На нем свернешь направо. Следуя в том направлении выедешь к посту ГАИ, за которым будет мостовая развязка и дорога Свердловск-Уфа. Все.
Выслушав столь четкое объяснение, я поблагодарил коллегу, и, вернувшись в машину, стал пересказывать все Николаю. Выслушав меня, он чертыхнулся и предложил мне самому сесть за руль, потому что повторное объяснение обязательно заведет нас не туда, куда нужно. Махнув рукой на возможную встречу с ДПС, я так и сделал. Строго следуя указаниям челябинского коллеги, через каких-то полчаса мы, как это ни странно, действительно увидели впереди пост ГАИ. Дальше все было делом техники. Совершив маневр по передаче руля в руки хозяина автомашины, мы проследовали мимо КПП, свернули на мостовой развязке влево и очутились на дороге, украшенной синим указателем, на котором значилось «Челябинск» а под ним «Уфа». Пожимая плечами, Николай недоуменно произнес:
— Черт те что. Только что из Челябинска выехали и снова в направлении Челябинска едем.
— Может это какой-нибудь Челябинск 47? – предположил я.
Но поскольку все же Уфа на указатели значилась, мы поехали вперед, надеясь, что со временем все прояснится. Как оказалась потом, действительно эта дорога вела на Уфу и одновременно на другой конец города Челябинска, его южную сторону. Ничего более запутанного «друзья» водителей придумать, как мне думается, уже не могли. Проехав километров 15-20 до очередной мостовой развязки, мы с горем пополам решили ребус направлений и синего указателя, и ушли перед мостом направо, став на трассу М51. Николай, наученный нашим горьким опытом блуждания по Челябинску, при возвращении назад, поехал под мост прямо на южную окраину города. Проигнорировав при въезде в город немыслимым образом изогнутую стрелку, указывающую на Курган, он битый час блуждал в утренние часы по Челябинску, находил кое-где указатели М51 и снова их терял, потому что на поворотах трассы влево или вправо они, как правило, отсутствовали. Расспрашивая местных жителей, он, наконец, выбрался из города, проблуждав по нему больше часа. К тому же выяснилось, что на кольцевых развязках есть преимущества кольца, но есть и преимущества правой руки. И если ты просмотрел это, то вполне можешь попасть в дорожно-транспортное происшествие. Вот такой он город, этот Челябинск.
Трезво проанализировав ситуацию, я, как мне кажется, догадался, каким образом обойти городскую сутолоку этого областного центра. С Московского направления следует ехать влево на Свердловск, то есть в обратную сторону нашего пути на Уфу. Затем, повстречав с правой стороны примыкание еще одной дороги на Свердловск, повернуть на нее и поехать по ней обратно, в сторону Челябинска. Таким образом можно спокойно выйти на курганскую трассу на самой восточной окраине Челябинска. Не думаю, что в этом случае километраж объезда превысит таковой блуждания по городским улицам.
Но как бы там ни было, мы вполне благополучно разошлись с Челябинском, и, заправив полный бак, неизвестно, как там будет с заправками, решительно двинулись на юго-запад, в сторону Уфы. Приблизительно до Миасс дорога была относительно ровной, но затем она повела по горам и долам, приоткрывая нам своим каждым поворотом великолепнейшие виды Южного Урала. Особенно прекрасные пейзажи в районе Юразани и городка Сим. Последний приютился далеко внизу, а дорога на высоте более сотни метров извивается справа от него, опускаясь все ниже и ниже, чтобы затем вновь устремиться наверх. Склоны гор, густо поросшие деревьями, в том числе и широколиственными, создают иллюзию дремучих лесов, хотя может быть, это и действительно так. Обилие рек, особенно южнее Сима, с чистой водой, в которых водится даже хариус, многочисленные пасеки, о присутствии которых можно судить по множеству торговых точек прямо на дороге, с разнокалиберными банками меда, ну чем не благословенная страна, особенно в наступающее время дефицита на чистую воду? Нет, я до сих пор не видел ничего прекраснее в качестве местожительства, чем юго-запад Челябинской области и северо-восток Башкирии. Но может быть, я и ошибаюсь, потому что не во всякой блестящей обертке скрывается сладкая конфетка.
А вот дорога с Челябинска на Уфу, оказалась самой сложной и напряженной. Большое количество длинных и крутых подъемов-спусков, бесчисленное множество «слепых» поворотов, недостаточная во многих местах ширина дорожного полотна и громадное количество тяжелых фур, медленно ползущих вверх и собирающих за собой длинные хвосты машин, делают проблему обгона прямо-таки неразрешимой. Ехать по этой трассе лучше всего очень рано утром, пока основная масса шоферского племени еще отдыхает. В час пик езда по ней – одна мята и нервотрепка, что мы испытали на собственной шкуре. При таком сложном профиле дороги и ее большой загруженности, патрульно-дорожной инспекции на ней не слишком густо. А вот поближе к Уфе картина резко меняется – профиль дороги становиться проще, ехать по ней легче, а вот плотность экипажей ПДС на километр трассы нарастает по мере приближения к столице Башкирии. Предупрежденный об этом заранее, сидя на пассажирском месте, я не поленился и стал считать количество этих экипажей и количество КПП от Сима и до границы с Татарстаном. Так вот на 250 километров дороги по территории Башкортостана я насчитал 22 экипажа ПДС, в том числе три КПП. Это минимум, поскольку я мог ошибиться и что-то пропустить, но никак не преувеличить. Количество инспекторов ПДС на десяток километров дорог Башкирии в сотню раз превышает таковое в отношении дорог Сибири, и не менее чем в десять раз для дорог европейской части России. При этом башкирские инспектора широко используют в своей работе помимо полосатого жезла пистолеты-радары и бинокли, а также сотовую связь для устройства облав на провинившихся водителей.
Особенно мне запомнился случай, когда медленно проезжая мимо стоящей на правой обочине дороги машины инспекторов, я заметил, что один из служивых целиться радаром на встречную машину, а в это время другой, с видом охотничьей собаки, замершей в стойке перед затаившейся в густой траве дичью, смотрит в бинокль на противоположный склон, с которого спускалась черная лента асфальта, разделенная на две части белой сплошной полосой, запрещающей обгон. Азартный вид инспекторов ПДС не оставлял сомнений, что работают они не за страх, а, наверно, за совесть. После проезда границы с Татарстаном, количество дорожных патрульных резко падает и приходит в соответствие с их разумной достаточностью.
Уфа остается в стороне, и мы резво катим по Татарстану. Еще раньше я обратил внимание на неподвижно застывшие по сторонам от дороги качалки нефтяников в Башкирии, и теперь вид работающих таких же качалок в Татарстане наводит на определенные размышления. Территорию Шамиева мы проходим спокойно, любуясь открывающимися просторами, радующими глаз. Дорога не доставляет нам неприятностей, и, взобравшись по длинному и кривому, как язык плохой тещи, подъему наверх, мы оказываемся в степи. Вокруг, куда не глянь, на десятки километров бугристая степь, с мотающимися на легком ветерке прядями ковыля. Ни селения, ни рек, одно небо да буроватая степь. Видно, как далеко, где-то у самого горизонта, темная лента дороги взбирается на очередной бугор и исчезает в жарком небе. Где там проходит граница между Татарстаном и Оренбургской областью, неизвестно. Пейзаж однообразный, не радующий глаз человека, привыкшего к лесам и полям, рекам и озерам. Жители степи – это как обитатели другой планеты. Долго едим, то вверх, то вниз. Дорога стала тряской, местами с большой колеей в асфальте, что иногда создает впечатление пробитого переднего колеса, уводящего машину в сторону. Встречаем несколько ремонтируемых мостов, с поочередным пропуском машин то с одного, то с другого направления. Движение достаточно интенсивное, но не идет ни в какое сравнение с тем, что мы видели на отрезке Челябинск-Уфа.
Проехав очередной участок дороги перед небольшим мостиком, где после выполненных ремонтных работ остались стоять знаки ограничения скорости до 50-и километров, мы, естественно, за мостом, на подъеме, прибавляем скорость и через какой-то километр или чуть больше подъезжаем, как мы думали вначале, к АЗС, но оказалось к КПП. Нас тут же взмахом жезла останавливает молодой, вполне интеллигентного вида старший лейтенант. Проверив документы, он приглашает Николая, который в этот раз вел машину, пройти в КПП.
— А в чем дело? – поинтересовался Николай.
— С какой вы скоростью шли? – вместо ответа в свою очередь спросил инспектор.
— Километров 70-80, – пожал плечами товарищ.
— Будем оформлять превышение скорости, – деловито ответил инспектор. – Знак ограничения скорости видели?
— Где? – недоумевая, покрутил головой товарищ.
— У моста, где ремонтные работы ведутся.
— Никаких ремонтных работ там уже нет, и потом, это же где было?
— Не знаю, ведутся там в данный момент ремонтные работы или нет, но действие знака, ограничивающего скорость до 50-и километров в час никто не отменял.
Николай понял, что дальнейшее препирательство бессмысленно – мы нарвались на очередное «уловистое» место оренбургских, как потом выяснилось, гаишников. Вернулся он хмурым и неразговорчивым. Дальше, отъехав от «рыбаков» километр или два, за руль сел я, давая товарищу возможность отдохнуть от всего сразу.
Дорога Уфа-Самара, по которой можно попасть в Тольятти, и перебраться там через Волгу, чем ближе мы подъезжали к Самаре, тем делалась хуже. Трещины, вспучины и выбоины асфальта требовали незамедлительно поставить на ней один большой знак – неровная дорога, рекомендуемая скорость – 50 км/час. Но никто подобного знака поставить пока еще не догадался, и мы тряслись по асфальту на максимально возможной для такой дороги скорости, ни на что больше не обращая внимания. Особенно действовали на нервы знаки неровной дороги, которые после ям и колдобин предупреждали, что мол, дальше будет еще хуже. Хуже уже было некуда, и мы радостно свернули вправо, повстречав мостовую развязку, думая, что тем самым мы становимся на трассу в направлении Тольятти. Но мы ошиблись и свернули на Дмитровград, в чем разобрались лишь километров через 20.
Не желая возвращаться обратно, мы решили ехать по этой дороге до упора, а затем с Дмитровграда повернуть на Ульяновск, решив, что мост через Волгу там быть обязан. Сами того не зная, мы сделали очень хороший выбор, потому что проезд через Волжскую ГЭС в Тольятти имел серьезные ограничения во времени. В этом убедился Николай при возвращении домой. Мало того, что где-то на дорожноинформационных табличках он прочел о каких-то днях закрытия проезда, перебравшись весьма удачно через Волгу, на ее левом берегу, он обнаружил ужасное скопление машин, которые ждали своей очереди пропуска через платину. Как долго они там стояли, трудно было понять, но их количество впечатляло.
Дмитровград городок небольшой, и преодолели мы его без проблем. Дорога была хорошей, даже и близко несравнимой с самарской «магистралью», но солнце опускалось все ниже и ниже, и мы спешили проехать Ульяновск еще засветло. На подъезде к мосту через Волгу посыпал хороший дождь и мы было приуныли – заполучить при необходимости информацию от жителей города о путях выхода из него в сторону Саранска или Пензы под дождем будет не так-то просто. Но дождь скоро кончился и мы, проехав КПП сразу за мостом, не обнаружив соответствующей информации на дорожных указателях, выбрали место и остановились. Николай остался за рулем, а я пошел на поиски знатоков города и его окрестностей. Первый же встречный прохожий оказался кладезем информации. Весьма доходчиво он объяснил мне, что двигаясь дальше от моста, следуют пропустить первую отворотку влево и вниз, уводящую на Сызрань, а ехать дальше и затем уже повернуть влево. Дальше все просто: ехать нужно прямо и прямо, проехать кольцо и дальше никуда не сворачивая, мы выедем к еще одному посту ГАИ, на кольце за которым, повернув на вторую по ходу кольца дорогу, мы и окажемся на пути, ведущим в Саранск. С того шоссе в дальнейшем можно повернуть и на Пензу.
Объяснения оказались настолько толковыми, а путь настолько простым, что строго следуя наставлениям прохожего, мы вскоре оказались за городом Ульяновском. Солнце уже было совсем низко и светило прямо под солнцезащитный козырек. Дальше ехать не было никакой возможности, да и усталость давала себя знать. В этот день, вопреки нашему намерению – двигаться с чувством, с толком и расстановкой, мы пробежали без малого 1200 километров. Следовало как можно быстрее, до захода солнца, подобрать место для ночевки. Проехав еще километров полсотни, мы обнаружили асфальтированную дорожку, ведущую влево через пойму какой-то речушки наверх, оставляющую справа от себя небольшую деревню.
Недолго раздумывая, мы свернули на нее и, поднявшись на полсклона, обнаружили кусочек асфальта слева, вдающейся в поле. Сдав туда задним ходом, мы остановились на ночлег, загородив своей Волжанкой полевую дорогу, уходящую неизвестно куда. Рассудив, что по такой дороге да после дождя никто ехать не будет, мы спокойно расположились на ночлег. И действительно, стоило мне сделать лишь один шаг мимо асфальта на черную колею, как я тут же почувствовал всю притягательную вязкость ульяновского чернозема. Обувь прилипала к нему намертво. Успокоившись – никому мы не помешаем, после хорошего ужина мы завалились спать, перекрыв на всякий случай въезд к себе козлом, из связанных трех палок.
Редкие машины пробегали мимо нас то в одну, то в другую сторону, но это нисколько не мешало нашему отдыху. Проснулись мы довольно рано, часов около пяти. Во время завтрака, через асфальт дороги, с раскинувшегося за ней поля, мы услышали какой-то треск и дикие вопли. Не понимая в чем дело, мы стояли с раскрытыми, наверно ртами, ожидая неизвестных событий. Наконец треск превратился в громкое рычание многих мотоциклов, а дикие вопли в крики множества пьяных в умат людей. И, наконец, мы увидели, как по грязи пашни, в сторону дороги, наперегонки, выбрасывая грязь из-под колес, мчаться три мотоцикла «Урал, на которых непонятным образом держится куча народу, пьяно горланящая самые крепкие слова русского языка.
Оказывается, еще вчера вечером, когда мы уже крепко спали, молодежь местной и соседней деревень, парни и девчата все в возрасте около 20 лет и в количестве не менее 20-и человек, выехали на уикенд к прячущемуся за полем в низине озеру. Отдых у них, надо полагать, получился на славу, поскольку мало кто из них, в том числе и водители мотоциклов, устойчиво держался на ногах. Попросив у нас закурить, пьяный эскадрон понесся дальше, в сторону деревни, желая, по-видимому, к началу рабочего дня оказаться на своих рабочих местах.
Через минут 20 и мы с Николаем тронулись в путь. Дорога до Саранска, куда мы после зрелых рассуждений решили ехать, довольно приятная. Поля перемежаются перелесками, небольшие речки, все в густом зеленом окаймлении, уступают место невысоким холмам – одним словом, неброская, спокойная красота среднерусской равнины. Движение на дороге, особенно рано утром, было небольшим, и мы быстро продвигались в сторону Саранска, оставив без внимания дорогу, ведущую на Пензу. В столицу Мордовии мы не попали, поскольку на одной из разветвлений нашей дороги мы обнаружили на указатели радующее глаз слово «Москва». В последствии, мы немного сожалели, что не поехали через Пензу, потому что начало дороги на Москву, оставлявшей Саранск слева, было прекрасным. Но вот в дальнейшем, особенно вблизи границы с Рязанской областью, она по своему качеству стала приближаться к худшим дорогам Омской области. Но как бы там ни было, мы успешно продвигались в сторону Москвы, оставляя позади себя малые города и деревни. Некоторые из них поржали нас необычной предприимчивостью своих жителей, доходящей до абсурда. Так небольшая деревенька или поселок Умет, что протянулся одной улицей вдоль дороги пока еще на территории Мордовии, представляет собой одно сплошное кафе. В буквальном смысле, все дома, выходящие хоть одним углом на дорогу, имели вывеску: кафе «У Мани», «У Вани» и так далее. Не забыто ни одного русского имени. Но их не так уж и много, по этой причине там полно всяких «Ивушек», «Калинушек» и прочих названии. Имеется даже и такое «Едун». Всего этих кафе там, по моим прикидкам, штук полста. Спрашивается, неужели в том месте так велик поток транзитного народа, что это дает возможность сводить концы с концами всем хозяевам этих кофе? Весьма и весьма сомнительно. Вполне возможно, что это обыкновенная прачечная.
Выехав к средине дня на магистраль М5, мы, через довольно известный город Шацк, устремились в сторону Рязани. Жара возрастала с каждым часом, как и плотность автомобильного патока. Нам необходимо было добраться в Подмосковье еще засветло, поскольку еще не ясен был пункт завершения нашего автопробега. После окончания рабочего дня мы должны были созвониться с моим братом, чтобы выяснить у него, где мы встретимся, у него дома или на даче в Подмосковье. По совести сказать, меня лично не очень-то устраивала езда по столице в качестве пассажира на автомашине, управляемой человеком абсолютно не знающим города. Могло приключиться всякое. По этой причине, когда после проезда Коломны сотовый сообщил нам курс на Балабаново, мы встали на дорогу А107 и поспешили в сторону Подольска. Оставляя его в стороне, свернули на А101 и к сумеркам мы уже въезжали в долгожданное Балабаново. Еще одно усилие, проезжаем арочный мост за Балабановом, сворачиваем направо и вот они, знакомые места в районе Ворсино. Еще одно небольшое усилие и мы въезжаем в дачный поселок, где нас уже давно поджидает долгожданная сауна, накрытый стол и отдых на кровати. Как ни говори, а все же диван или обыкновенная койка намного лучше, чем самое распрекрасное спальное место в машине.
На этом мое описание нашего автопробега с берегов озера Байкал к столице нашей родины заканчивается. Что можно сказать в заключение? Дрянные дороги одна из величайших бед России, это признано уже давно и всеми. Я присоединяюсь к этому мнению, но добавляю еще в качестве дорожного всепобеждающего зла и людей. Нет, не дураков, а людей корыстных и равнодушных. Тех, кто использует наши дороги в качестве своеобразной кормушки, тех, кто бездумно уродует наши дороги, перегоняя по ним гусеничную технику, тех, кто из своих начальственных кабинетов не замечает транзитный транспорт, загромождающий по их прямой вине улицы их же городов, тех, кто в силу своей природной неряшливости и равнодушия забывает снимать временно поставленные дорожные знаки, тем самым, заставляя водителей игнорировать их, вырабатывая у них дурную привычку недоверия к дорожной информации, тех, кто по хамски ведет себя на дорогах, создавая своей глупой самоуверенность и наглостью аварийные ситуации.
Последнее особенно наглядно проявляется при обгоне, одном из самых распространенных и опасных маневров автомобилистов. Выскакивая из-за поворота и обнаружив, что некто, совершая обгон, идет ему навстречу по его же полосе, хам в силу своего права начинает моргать светом и давить на клаксон. Как же, ущемляется его право на беспрепятственный проезд! Но помогает ли это избежать аварийной ситуации? Вряд ли. Вышедший на обгон водитель, как правило, замечает внезапное появление встречной машины и пытается как можно быстрее закончить маневр, обогнав попутный транспорт или притормозив, уйти на свою полосу. Помогает ли в данном случае ему вспышки фар и громкий сигнал идущей навстречу машины? Весьма и весьма сомнительно. Скорее наоборот, заставляет встречного водителя дергаться, суетится, что увеличивает вероятность столкновения. Не правильнее ли было бы, идущему на большой скорости водителю, обнаружившему, что его полоса занята, сбавить немного скорость, и дать коллеге завершить маневр? Лично я в подобных ситуациях поступаю именно так.
Но наряду с хамством, можно повстречать на наших дорогах и взаимопомощь шоферского братства, хотя не так часто, как этого бы хотелось. Но каждый такой случай запоминается надолго. Был такой случай и во время нашего автопробега на Москву. Не могу не рассказать о нем. Когда проезжаешь мимо Рязани, встречается там одно коварное местечко для иногородних водителей. От главной дороги, ведущей в сторону Москвы, основательно загруженной транспортом, неожиданно влево под острым углом ответвляется какая-то дорога местного значения. Это обнаруживаешь довольно поздно и, сразу не сообразив, куда нужно двигаться, невольно сворачиваешь вправо. Так оно и случилось у нас с Николаем. Мое запоздалое замечание, что нужно было ехать прямо, заставило его крутануть руль влево и попытаться вклиниться в поток машин, следующий на Москву. Но полосы разделяются солидным бетонным клином, и чтобы объехать его, нужно было не только очень круто завернуть влево, но и затратить некоторое время. Его то нам и не хватило. Наше место в колонне уже оказалось занятым большегрузным «немцам», вслед за которым шла длинная фура и дальше поток машин позади ее не имел конца.
В этот момент загорелся красный свет светофора, и движение замерло. Мы приткнулись почти вплотную к правому боку «немца» и стали ждать. Положение наше было практически безнадежным, вклиниться в поток машин при разрыве между ними 2-3 метра невозможно даже при высокой степени наглости водителя, которой Николай не обладал вообще. Но вот загорелся зеленый и «немец» тронулся с места. Водитель фуры, который стоял за ним почему-то медлил, и мы поняли, что он дает нам возможность выбраться из ловушки, в которую мы сами себя загнали. Сильный газ – рывок нашей Волжанки и мы снова в общем строю. Нам хотелось бы поблагодарить водителя фуры, что в душе мы и сделали. Больше мы той машины, естественно, не видели, но чувство благодарности к ее водителю у меня сохраняется до сих пор.
Многие скажут: «Какая ерунда, мелочь». Я соглашусь – да, мелочь. Но побольше бы таких мелочей встречалось на наших дорогах, насколько бы легче стал шоферской труд.
Много чего еще можно было бы вспомнить, но, пожалуй, достаточно и того, что я описал. Если кто-нибудь из читателей задумает совершить подобный автопробег, то мое описание нашего путешествия, думаю, сослужит ему неплохую службу, избавив от ошибок и предупредив о возможных неприятностей. И все же дорога всегда полна приключений и неожиданностей. Так было всегда и так будет еще долго. В этом-то и прелесть путешествий. Удачи вам за рулем, коллеги!
Адам Абанин. Июль 2005 г.
P.S. Когда этот рассказ о нашем путешествии был уже набран, мне пришло из Иркутска электронное послание от Николая, в котором он поделился своими впечатлениями от обратного пробега, в чем-то дополнив наш разговор по телефону. Мне не захотелось уже ничего менять, и я решил использовать лишь дополнительную информацию о состоянии наших дорог. К посланию он приложил выписку из заметки «Вялотекущий ремонт», напечатанной в иркутском приложении к газете «Аргументы и Факты» от 26-ого июня этого года. Ее я привожу в том виде, в котором получил, но предварительно хотелось бы напомнить о том беспокойстве нашего президента состоянием дорог на Дальнем Востоке, которое он выразил во время своего посещения этого региона. Но будет ли польза от строительства автодороги, соединяющей Дальний Восток с Восточной Сибирью, если существующие здесь дороги в ближайшем будущем исчезнут как таковые. О качестве же федеральных трасс читатель, наверно, может получить представление, прочитав это повествование. И еще, под заметкой М.Попова, я думаю, охотно подпишутся губернаторы всех регионов и не только Сибири. Судите сами.
«…По хорошему их (дороги) нужно ремонтировать минимум один раз в 10-15 лет. У нас же (в Иркутской области) есть дороги, которыми не занимались и 25, и 50 лет. Многие уже разрушены. Для сравнения приведу цифры: на содержание Федеральных дорог, которые проходят по Иркутской области, выделяется 130 тысяч рублей на километр, а областных – 28 тысяч. … Если ситуация не измениться, то года через два мы совсем останемся без автомобильных дорог» (Михаил Попов).
Автопробег Байкал - Москва
© Copyright: Абанин Адам, 2005
Свидетельство о публикации №205071400009
Свидетельство о публикации №205071400009
Рецензии
Спасибо. После прочтения таких произведений, хочется самому окунуться в романтику российских дорог.
Александр Картошенко 30.11.2013 22:31 • Заявить о нарушении
Александр Картошенко 30.11.2013 22:31 • Заявить о нарушении