Черное на желтом

 Лепесток желтого цвета приставлен к глазу так плотно, что жесткие ресницы хлопьями падают в открытую ладонь.В ней сосредоточилось все материнское тепло, которое не уместилось бы нигде больше. Спасибо за безвозвратно ушедшее детство, за невинные игры. Лишь эти лучистые добрые руки гладили когда-то золотистые волосы. Освещали все темные углы детской и не допускали проникновения страшных монстров, выползающих по ночам. Три запоминающихся образа. Четко вижу их детские лица, но имен не помню. Лица цвета вишни в пудре, разбеленные и жухлые. Злые глаза не по возрасту все время что-то хотели сказать.

 Белая рука замерзла. Забинтованная, она повисла над эркером свечи. Это совсем юный автор сидит, отвергнутый обществом, патриархальным укладом за пазухой у матери. Ветер разделил свою бороду в три ряда и помогает завязать из слов косу. Из месяца в месяц слова скапливались в туче и весной орошали лысеющие головы грачей-проводников. Сидящие на проводах, они запоминают в лицо а затем в субботу собираются в группы. Составляют калейдоскопы и не разойдутся без новых историй. Нарушив традицию, собрались как-то за два дня раньше срока и вытащили ряд событий.

 Праздник в квартире. Люди толпами снуют по комнатам. Говор лентой опоясал деревья из человеческих тел. Музыка движется по волнам, состоящим из йонов. Наэлектризованные, они передают заряд от одного к другому и заражают общим напряжением. Возникают яркие вспышки, похожие на разбитые куски зеркал. Гул нарастал и напоминал турбину самолета. Рев мощной затычкой вырвался и склонился к подавлению чужой воли. Расстроил струны между перепонками, обмотавшими больную и сонную шевелюру.

 Какой-то бродяга случайно не закрыл дверь. Черная мрачная женщина с осколками вместо глаз вошла и не представилась. В зеркалах не отражалась вошедшая, т.к. ее душа вымокла в уксусной похлебке. Лишь мерцали блестки на вечернем платье и надетая на одну руку перчатка попыталась согреть ту руку,забинтованную и замерзшую. Ничего не вышло...Безумное движение спиралью зацепило друзей в три ряда по значимости. Липучкой приклеело последний и ураганом захлопнуло дверь. Дверь, открытую недавно.

 Вакуум. Все изменилось, не так, как раньше, я чувствую. Длинные пальцы оторванных обоев зажимали молчаливые губы и наслаждались тишиной, вдыхали аромат желтого цвета. Незнакомка в черном кудрявом парике заняла тахту: запахло уксусом. Долго лежала. Все-равно, что плыть по реке: пейзаж изменяется, а лодка стоит на месте... Потолок своей белизной давит на подсознание и заставляет уснуть. Пыль сновидений залетела в ноздрю и увидела людей с изнаночной стороны: зеленые уроды хотели упаковать человеческую нарезку в целлофан и продать за дешево.

 Тихо в комнате. Лишь суровые дети пришли и стали хулиганить.
 -Тихо,совсем тихо должно быть!- не слышат...
 Громкие слова силком вырвали у смерти ее рождение, ударили палкой по спинам иллюзии. Лица подростков, напоминающие цвет вишни в пудре, уменьшились. Надели шкуру котят. Встали на подушечки, прижав передние лапы к груди.
 -Смени замок...Чужие вошли в твою квартиру,значит есть запасные ключи. Смени замок...
 Металлический чемодан, не получив ответа, попытался выбежать на улицу с женщиной под мышкой. Ее черные волосы заметали следы чемодана.

 Юный автор с растрепанными золотистыми волосами встал из-за стола, зачерпнул незабинтованной рукой воду и умылся. Он понял, что этот волнующий образ женщины в одной перчатке не отпустит его до ближайшей субботы.