Над пропастью

Чётко, как реальный, перед ним в сотый раз всплывал тот же образ – её образ. В голове он снова и снова прокручивал ту роковую дату.

 Они стояли в эпицентре листопада. Ветер, как солому, разворошил её волосы. Она чему-то улыбалась. «Вот лицемерка» , - подумал он про себя, а вслух сказал:
- Да, классный был у меня день рожденья. Восемнадцать лет мне исполнилось...
Его тон показался ей странным:
- И что?
- А ты ведь хорошо отдохнула? И с Олегом, и с Ромкой, и с Андрюхой...
- Что?!
- ...Но больше всех меня убил Андрюха – лучший друг! – он уже не смотрел на неё, на это просто не было сил. – Только не говори теперь, что не помнишь. Отрицать очевидное было бы низостью.
Она стояла неподвижно и обречённо молчала. Наконец тихо, почти шёпотом, с трудом веря происшедшему, выдохнула:
- И глупостью. Как бы там ни было, я действительно ничего не помню. Я... это кошмар... тебя не было... и я слишком много выпила... Я признаю. В принципе, мне нечем оправдываться...
  Тишина давила всё яростнее. Наконец он решил высказать то, к чему, собственно, и вёл весь этот тяжёлый разговор:
- Я думаю, нам следует прекратить какие-либо отношения. Знаю, мне будет пусто и больно, но я стерплю... Эта идиотская любовь совершенно убивает во мне последнее человеческое достоинство. Я противен сам себе. Всё было в тебе, а ты всё убила!
Она всё так же молчала. Ей было странно. Она сознавала, что это жизнь, и не хотела его терять, но решила быть честной до конца, потому что не могла врать единственному реально что-то значащему в её жизни человеку.
Вдруг он сорвался:
- Ну, что ты молчишь?
Их глаза встретились, и он тут же сник.
- Мне нечего тебе сказать, - её голос начал дрожать, она знала, что это нужно высказать, но в душу вдруг закралось сомнение: «А вдруг не по-настоящему?», ведь любовь же прощает всё: - Я признаю, что очень сильно напортачила. Но в тот момент я за себя не отвечала.
Оба снова молчали. Он ждал любого, даже самого нелепого вранья, лишь бы оправдать её в своих глазах, но... это было не в её характере. Наверное, за это он её и любил. Бред какой-то! Почему «любил»? И сейчас любит...
Она собралась с мыслями:
- Представь, что над пропастью, держась за хиленький куст, повис человек. Ты стоишь рядом. Он просит тебя о помощи. Ты, конечно, бросаешься к пропасти и хватаешь его за руку. Но проходит несколько минут, и ты осознаёшь, что дольше не выдержишь и этот человек утянет тебя за собой. Твои действия?
С его стороны последовала удивлённая пауза. Разбивается его сердце, а она пихает ему какую-то философию. Но мозг уже проиграл эту ситуацию, и он всё-таки ответил:
- Я разожму руку.
Она кивнула, как бы говоря: «Я так и знала.»
- А если на месте этого человека будет тот, кого ты любишь?
- Тогда я буду держать до последнего и упаду вместе с тобой, - он выпалил, не думая, и тут же стал корить себя за это. Она продолжила:
- Ты сделаешь так, потому что любишь. Но если тот, кто висит пад пропастью , любит тебя, то он сам отпустит...

Вот так вот! Он прекрасно понял эти символы. Она предоставила ему всё решать самостоятельно. Решать было нечего. Он не мог позволить себе таких отношений: друзья стали бы считать его дураком, да и какого мнения он сам был бы о себе? Нет, так нельзя. Надо быть гордым!

В университетской суете день пролетел незаметно, но вечером одиночество снова стало провоцировать размышления. Всё хорошо, всё правильно, но смертельно хотелось увидеть её, просто услышать голос...
Когда в третий раз послышался гудок дозвона, он, собрав всю силу воли, не повесил трубку. Знакомый голос тихо сказал «здравствуй», и на душе потеплело.
- Здравствуй... Я много думал обо всём и устал от безрезультатной борьбы с собой. Это сильнее меня. Ты топчешь мою душу, но я люблю тебя, как прежде, даже сильнее...
Он услышал её дыхание в трубке и понял, что она улыбается, и что ждала.
- Я тебя недостойна, но всё-таки очень люблю!

На следующий день точно также кружил листопад, город был таким же, как обычно, и осень всё та же. Но в душе всё было по-другому. Каждый по-новому оценил тепло любимой ладони в руке, тепло, которое могло быть потеряно навсегда. Что имеем не ценим...
И снова кружил листопад, озаряя всё вокруг светом, и сиял золотыми бликами в глазах. Им, прогуливаясь по городу, было странно: «Как же много печальных и тоскливых лиц! Ведь осень-то счастливая!»