О наболевшем по душам

 
 
 /За чашкой чая среди общины бакинских беженцев в Майкопе 199.. года/

Вспорхнули вдаль года, как пуганые птицы...
Услышав вдруг, что я приехал, тут идут
Навстречу мне родные чем-то лица
Спросить: «Случайно, Вы не из Баку?»


-Да, из Баку. «А где там раньше жили?»
- В восьмом микрорайоне рядом с комбинатом.
-А я на «Нефтчиляре» у Орбиты, не забыли?
- Я с Арушановки, жил там вместе с братом.


Известный – брат – был вор, он – Бокин кореш.
За ним такие были, корифан, дела!
 - Да, ладно, чё, в натуре, фуфло порешь!
 Он в подворотне спился, баба довела!


- Я был официантом в «Интуристе»,
Теперь живу вот тут, у родичей жены.
Слыхали вы о Робине-таристе?
Он – мой сосед, с рожденья мы дружны!

 
- А я с Каспаровым учился вместе в школе!
 - Еврей непризнанный – как змей линяет.
На самолёте: с барахлом, роднёю спасся еле
И о Баку теперь не вспоминает.


- Зачем вы так, наш Гарик – молодец!
Наш город повсеместно он прославил.
Для беженцев продал бриллиантовый венец.
- Да, и себя внакладе тоже не оставил!


-Эх, были времена! Какой у нас был город!
Чтоб пусто было Горбачёву, что он сделал!
Ведь жили мы. А что теперь – лишь голод.
Ему хлебнуть бы то, чего посеял!


А здесь свой кризис – русским тоже тяжело.
В разрухе всё, вот был бы тут хозяин!
Всё безработица и бандитизм. Так всё произошло,
Как будто по России вновь прошёл татарин.

- А я так думаю, - сказал седой старик,-
За то, что жили при коммунистах мы беспечно,
Чтоб понял армянин, через беду постиг,
Что благо не бывает бесконечным.

Господь на нас прогневался. – Гоподь?
Привыкли старики на бога всё валить!
От казни сына он не спас. Что ерунду пороть!
О главном надо было б говорить!

Что, кроме Хутора нигде не защищались!
Могли бы и за город постоять,
Чтобы в залог убийцам семьи не остались,
Объединить кварталы, всех армян поднять!

-Сиди ты тоже, петушок крикливый!-
Прикрикнул старый дед на паренька. –
-Давно ли ты теперь такой драчливый?
Туда же - от горшка на два вершка.

- Не, здесь не Бог, здесь новый Сталин нужен!
Вон, как в войну, Россию отстоял, -
Встрял в разговор Иван, спиртным нагружен,
- И правильно, что придурковатых выселял.

Судили, горячились бывшие бакинцы,
Кто прав, кто виноват – не на своей земле.
Подсаживались русские, кубанцы.
Вместе пили. А я глядел и думал про себя:

Воспоминания – вот, что нам осталось.
От этой мысли сердце больно сжалось.