Город в Городке

Чистейший воды плагиат.
Спасибо Салтыкову-Щедрину
Посвящается моему первому
бесплатному месту работы банку «Надра»

Если побыть хотя бы две минутки космонавтом, то можно увидеть Землю. Если взять в руки глобус, то можно смело тыкнуть пальцем в Европу. Если не полениться и достать со шкафа покрытый пылью лет атлас, то спустя немалое время, путем кропотливого рассматривания широт и меридиан, при помощи увеличительного стекла можно рассмотреть самый микроскопический город из всех городов земного шара под названием Городок.
Никому и в голову не придет, что он вообще существует, что этот Городок уже давным-давно считает себя самостоятельной единицей, со своими нормами и порядками, со своими министерствами и министрами, со своим Верховным Советом под названием Рада Н.
Население Городка ничтожно мало и ровно половину населения составляют его министры во главе с Председателем Рада На. История умалчивает об оставшейся половине, но совесть не позволяет умолчать ей о тех, кто вершил и вершит судьбой Городка…
Винаболот, министр здравоохранения
Возможно Городок и должен был стать огромным мегаполисом, но беда заключалась в том, что министр, отвечающий за румянец на щеках граждан Городка и за их ровное и глубокое дыхание, был человеком медлительным и неповоротливым. Но это не все. Винаболот был чрезвычайно любознателен и всячески совал свой нос в дела его не касающиеся. Узнать почем сейчас тонна луковой шелухи на Пасху или каким образом можно приостановить войну между семьями Садамсонов и Джорджсонов было ему премного любопытнее, чем заняться вопросами поставки лекарств в местную больницу. Ни одно светское собрание, ни одни диспуты не проходили без участия министра здравоохранения. В конце дня, исколесив и истоптав весь Городок, Винаболот возвращался домой и первым делом снимал свои ноги. Точнее ноги были не его, они были изготовлены местным кузнецом Платоном после того, как Винаболот не успел решить вопрос с предотвращением собственного тромбофлебита. Он рвался, он был готов, но тут как назло министр услышал разговор о чрезвычайной ситуации в далекой Австралии и весь остаток дня промучался с этой вопиющей проблемой. Сняв ноги и поставив их рядом с собой, он засыпал, но его мозг всё еще продолжал работать над вопросами о том, каким всё-таки образом колорадские жуки заполнили поля Городка и как улучшить работу единственного городского транспорта – молодого и безумно радующегося жизни коня Прохора.
Ева Лотереевна, министр обороны
«Лучшая оборона – это нападение, а лучшее нападение – это скрытое нападение», - девиз Евы Лотереевны. Поэтому Городок, если и объявлял кому-то войну, то совсем не тому, кому он хотел, а как раз наоборот, направлял свою агрессию на тех, кто вообще слыхом не слыхивал о Городке и для кого новость о начале войны была такой же шокирующей, как и новость о существовании Городка. Зачастую, а точнее постоянно численность вооруженных сил шокированного и чрезмерно удивленного противника превосходила силы Городка, и Ева Лотереевна отдавала приказ всем притворяться мертвыми. У самого же министра это получалось настолько хорошо, что ей впору было бы поступать в театральное училище. Что удивительно это помогало, и Городок «проносило».
Воинственный же огонь в душе Евы Лотереевны не угасал и ей приходилось воевать с самой собой. После долгих битв и сражений уставший и разбитый в прямом и переносном смысле министр обороны садился сам с собой за стол переговоров и ел квашеную капусту. Соглашение о перемирии поочередно подписывалось правой и левой рукой Евы Лотереевны и удовлетворенный полководец засыпал.
Иван Безфамилий, министр сельского хозяйства
Сельским хозяйством Городка, по сути, являлось его картофельное поле и дикие яблони в количестве девяти штук. Как такового картофеля не осталось, и несчастные колорадские жуки были вынуждены сменить свои взгляды насчет капусты и лука, которыми было засажено поле.
Иван Безфамилий был человеком хорошим, потому что его было много. Благодаря каким харчам его было много знали все, но где он эти харчи брал не знал никто. Осознавая собственную масштабность, министр сельского хозяйства всякий раз, проглатывая очередную порцию буженины, чувствовал огромную вину перед гражданами и министром обороны. Также Иван Безфамилий скорбел. Он с грустью в глазах наблюдал за исчезающими ломтиками сыра и черпачками икры. Расширяясь по диаметру, министр сельского хозяйства, ввиду того, что из-за своего стыда и своей скорби ему не хватало времени даже на попытку сокращения своего удельного веса, попросил кузнеца Платона соорудить дверцу из его живота. И теперь каждый раз после усвоения очередного взноса в недры своего внутреннего мира, после обязательной минуты скорби и с яркорозовыми от стыда щеками Иван Безфамилий открывал дверцу из своего живота и доставал оттуда все то, что только что было усвоено. После того, как министр сельского хозяйства осознавал, что скорбь и стыд естественным образом улетучивались, он повторял этот процесс снова и снова до тех пор, пока принимающая в этом процессе пища не становилась ужасающей на вид, и Иван Безфамилий мог без скорби в глазах ее поедать.
Бобр оф Барсукофф, министр финансов
Он появился ниоткуда и он нигде и не был. Жители Городка постоянно были свидетелями его растворения в воздухе. Вместе с ним растворялись и финансы. После непродолжительного времени министр появлялся вновь, но уже один. Ему очень хотелось спать, он был равнодушен и апатичен. На вопросы, куда же он исчезал и почему не возвращаются все накопленное долгими годами богатство Городка, Бобр оф Барсукофф скрипел в ответ зубами, кряхтел и засыпал. Тревожить его никто не хотел, а если кто и осмеливался, зажав в руках вилы, нарушить сон министра, то он приоткрывал левый глаз и с тем же равнодушием растворялся в воздухе.
Илья Кривошеев, министр юстиции
Что такое юстиция Илья Кривошеев не знал. Но на его счастье никто из жителей Городка также не знал, что министр юстиции не знает, что такое юстиция. Особенностью министра была его уникальная способность попадать туда, к чему он не имел ни малейшего отношения. По образованию Илья Кривошеев был гномом. Он мечтал собирать горшочки с золотом и исполнять желания. Но с приходом из неоткуда Бобра оф Барсукоффа собирать стало нечего, а бесплатно исполнять желания Илья Кривошеев не желал. Поэтому он решил собирать бабочек-капустниц. Но из-за переквалифицирования колорадских жуков бабочки-капустницы были вынуждены умереть. Тут на Илью как мешок с неба упала должность министра юстиции.
В прошлом гном Илья Кривошеев славился своим красноречием. Любой, кто обращался к нему за помощью, после часа беседы с ним был вооружен до зубов и рвался в бой со своей проблемой, но спустя какое-то время потерпевший пытался вспомнить хоть какие-то конструктивные предложения, что у него, собственно говоря, и не получалось. Несчастный возвращался в кабинет к Илье Кривошееву, но за его столом видел лишь остроугольное белое облачко. Министр юстиции тщательным образом давал понять свое нежелание попусту тратить время на одного и того же индивида и, как он думал, для блага же индивида, скрывался в верхнем ящике своего стола.
Кисель Викторович, министр культуры
Отделенный границей неизвестности от других городов Городок был вынужден довольствоваться творениями собственных авторов, которых представлял единственный романтик Городка Кисель Викторович. Именно за его любовь к искусству он и был избран в министры культуры. Ах, как он любил рассматривать собственные произведения, попивая хмель из ирландской кружки и закусывая его концентрированным нектаром. Все его эмоции находили выражение в двух словах: « Ох, я!», что говорило об очень удачном выходе его чувств на полотно или пергамент.
Прививание культурных ценностей Кисель Викторович считал делом добровольным и для развития культуры он не делал ничего. А жители Городка зачастую путали произведения министра со следами жирных пятен от жареных пирожков.
По ночам Кисель Викторович доставал из чулана крылья, доставшиеся ему от Пегаса, в быту Прохора, и летал над спящим городом в поисках новых источников вдохновения.
Акропис, председатель Рада На
И всем вершил Председатель, которого Городок держал в спичечном коробке, вместе с одной спичкой и гранулой неизмельченного перца. Обладатель греческого имени Акропис контролировал деятельность своих министров, толком не зная, какая область за кем закреплена. Контроль производился по методу кнута. Пряник, считал Председатель, является излишком. Разносторонние ругательства, прерываемые чиханием и кашлем, доносились из коробка. В тот момент, когда Акропис понимал, что никого рядом нет. И что не стоит впустую тратить нервы он начинал играть. Играл Председатель обычно в модель на подиуме и девочку на шаре. В роли подиума была спичка, в роли шара гранула перца, в роли модели и девочки сам Председатель.
Коробок лежал в секретере Белого Дома Городка. Мимо него каждый день проходила не одна пара ног, но ни одна из них не помнила, что такой коробок вообще существует. Граждане Городка жили своей жизнью, стараясь не обращать внимания на все те странности, которые проходили вокруг. Граждане Европы не обращали внимания на Городок, а космонавтам уже давным-давно надоело обращать внимание на Землю.