Этюд в обертонах

-Сегодня мы сыграем тебе наше новое произведение!- с нескрываемым торжеством в голосе объявил скрипач.
Он был похож на малыша, который первый раз сам завязал шнурки и очень хочет, чтобы его похвалили.
Я отогнала от себя неуместную ассоциацию (все-таки эти музыканты знали свое дело) и заставила себя сосредоточиться. Музыканты заняли свои места: три стула, стоявших кругом, именно кругом, ведь музыкантам нужно было видеть друг друга во время игры.
Скрипка, виолончель и альт. В сущности, куски лакированного дерева, а какие чудеса могут творить талантливые музыканты с их помощью! Трио, сидевшее передо мной было не просто талантливым или одаренным. Это были настоящие творцы.
Музыканты переглянулись, и виолончелист начинает тихонько щипать струны, задавая ритм. Вот вступил альт, и они тонким mezzopiano оформили фон. Это было похоже на тонкий вкус сливок, на угасающий закат. Да, да! Именно закат. Я люблю закатные часы. Небо как будто становится ближе к земле на закате.
Тягуче запела скрипка, и от инструментов потекли ко мне тонкие струи музыки. Я прислушалась. Да, это музыка в красно-фиолетовых тонах. Она заговорила со мной, обвила меня, как удав, по моему веленью наполнила зал своими мыслями, радостями и болью.
Мелодия неуловимо переменилась, инструменты заговорили громче. Широкими аккордами разлилась река звуков, словно Волга в районе 57 параллели или струя теплого ветра, и я почувствовала, как сквозь меня течет ткань мелодии. Из темного тумана наркотической грезы поступили две фигуры: мужчина и женщина, они танцевали не танго, не Pasa Doble, нет, это был настоящий танец любви.
Но вот страсть, звучавшая в музыке затихла, и танцующую пару скрыла пелена. На первый план выступила виолончель, скрипка же почти затихла, и полумрак наполнили неясные образы. Вокруг музыкантов появилась из ниоткуда трава и тут же увяла. Яркими вспышками раскрылись кроваво-красные цветы. Застонала скрипка, и мелькнула молния. Цветы растеклись лужами крови, и, вспыхнув пламенем эмоций, исчезла пелена, и снова закружилась в танце пара, окруженная хороводом сновидений. Танцор своей статью и красотой был похож на льва, царственного владыку, а его партнерша была гибкой, словно кошка, и гипнотически прекрасной. Я любовалась своими творениями, ведь это я творила все эти грезы наяву, обращая неосязаемую музыку в видения.
Река звуков начала мелеть, затем совсем было затихла, но заговорил альт, наполнив воздух волнами щемящего одиночества, какое чувствуешь, идя вечером домой под струями дождя, и, повинуясь ему, родились из небытия черные птицы погибших надежд.
Возвысившись до визжащего creshendo, музыка замолкла. Осенними листьями тихо опали вниз и исчезли образы и видения, вернулись границы и направления, все обрело материальность. Мы снова находились в концертном зале, четыре человека, только что побывавшие в самом центре бури.
Потрясенные музыканты молча собрали свои инструменты. Затем, все так же не говоря ни слова, они по очереди поцеловали мою руку и исчезли из консерватории. Они придут снова, я знаю, чтобы увидеть свою музыку.

Далеко-далеко отсюда, в самых сокровенных глубинах космоса есть мертвая планета. Моя планета. Её жители называли её Вогс. "Дом" в переводе.
Незадолго до моего рождения высокоразвитую цивилизацию Вогса поразила эпидемия страшной болезни. Заразившийся ею становился чем-то вроде энергетического вампира, питающегося, то есть эмоциями, радостями и горестями здоровых. Ученые не смогли выяснить причину болезни. Не успели.
Постепенно эпидемия охватила весь мой мир. Представьте себе это: лишенные пищи вампиры, целая планета вампиров, терзаемых голодом, который невозможно утолить. Я ведь тоже стала таким существом и долгое время жила, даже не подозревая, что родители отдают мне свои лучшие концентраты радости и гнева, обрекая себя на страдания.
И начались войны, безжалостные войны наполовину неживых за стремительно кончающиеся ресурсы. Я же, имея профессию астронавта, снарядила один из никому не нужных теперь космических кораблей и покинула обезумевшую планету. Задала автопилоту какой-то фантастический курс, не надеясь на удачу, и стала ждать. И много лет спустя я нашла обитаемую планету!
Когда я вышла из осточертевшего мне корабля, я поняла, что нашла себе второй дом. Ведь люди на порядок эмоциональнее (то есть питательнее) вогсиан; быть может, это связано с тем, что мои соплеменники были холоднокровными. А ещё я обнаружила, что люди создали настоящий аккумулятор жизненной энергии – музыку. Более рафинированного лакомства мне не доводилось пробовать за всю мою жизнь.
Сейчас я очень жалею, что не нашла Землю раньше, тогда бы Вогс не умер. Какая ирония судьбы! Мои соплеменники всегда общались посредством телепатии, поэтому нам и в голову не приходило мысли об использовании звуков в каком-либо качестве.
Я прожила долгую жизнь на Земле, стала работать в консерватории, стала руководителем троих музыкантов и почувствовала в них настоящий талант. Я выпестовала этих юнцов, и теперь они дарят мне право слушать их произведения столько, сколько мне захочется. Глупцы! Хотя нет, они скорее похожи на детей, одураченных хитрецом. Эти музыканты думают, что я – их муза. Вдохновляю их, видите ли, видениями на новые творческие подвиги. На самом деле я медленно выпиваю их жизни. А мои спектакли – всего лишь побочный эффект поглощения энергии, что-то вроде дыма от огня.
Пройдет время, и эти музыканты иссякнут. Что ж, я найду новых подопечных.
Благо, у меня впереди ещё очень много времени, как вы помните, вампиры не умирают своей смертью...