Хрустальные кирпичики. Пролог

Жизнь - это и  поезд, и вокзал, и зал ожидания, и большая люстра на потолке, и мама пошла компостировать билет...

Мы жили недалеко от моря в в гостинице, стилизованной под корабль: на стенах в коридоре были развешены картины и гравюры старинных парусников, фрегатов, схемы и тексты к ним, рассказывающие о якорях и морских узлах . В нише стены – старинный руль и фонарь, на дверях комнат таблички: «Капитан», «Боцман» , «Юнга» - словом , все вызывало ассоциации, напоминая о жизни тружеников моря, связанной с с одной стороны, с приключениями, а с другой, с нелегким трудом.
Нас поселили в «Капитане».
С утра мы отправлялись на море, впитывая в себя вместе с теплом солечных лучей голубизну утреннего и вечернего неба и моря, оттененную в эти часы светло-роовым перламутром, любовались чайками, слушая их воркотню, особенно по утрам они были разговорчивы. Открыв окно, можно было видеть оранжево-красные черепичные крыши, портовый кран у реки Венты, стоящие в бухте катамараны.

Чайки смеются,
будят клекотом своим.
О чем рассказ твой,
чайка на крыше?
Беседа твоя о чем?

 Возвращаясь в гостиницу, мы брали ключи у столика администрации. Посменно дежурили три женщины. Они были приветливы, легко шли на контакт, охотно советуя нам, куда лучше сходить пообедать, отдохнуть. Невольно завязывался разговор.
Один раз, разговорившись с дежурившей в тот вечер Наталией Николаевной, дала ей почитать альманах, в котором были напечатаны мои рассказы. Она вспомнила и рассказала об одной женщине, отдыхавшей несколько раз в этой гостинице и пообещала принести рукопись, оставленную ею. В другое свое дежурство Наталия Николаевна принесла и предложила мне от руки написанные записки.
Я лишь немного отредактировала материал, расположив в определенной временной последовательности, дав рассказам и миниатюрам свои заглавия.

Мария и Николай.

Семья, в которой вырос Николай, была не из бедных. И отец, и дед учительствовали: их портреты висели на стене в гостиной: красивые, холеные лица c замысловатыми усами. Николай, высокий, ладный, слыл первым парнем на деревне. Закончил семилетку и курсы шоферов, что еще больше придало ему попопулярности и уважения среди сельчан. Многие девушки, дочери зажиточных селян, тайно мечтали выйти за него замуж, но он выбрал Марусю. Чем она его взяла? Этим вопросом задавались многие, но особенно беспокоил он мать Николая: маленькая, ничем не примечательная, а самое главное, кое- как закончила три класса церковно-приходской школы, малограмотная! Николай никого не хотел слушать, ходил, как привороженный за своей Марусей. Красавицей ее не назвать, но молода, белолица, трудно отвести взор от ее лица: была в нем какая-то изюминка. А может, это лицо озарял свет любви, делая его невыразимо прекрасным? Кто знает?  На предложение стать его женой девушка ответила сиянием глаз да легким наклоном головы. И хотя родители жениха были против (единственный сын выбрал неграмотную)- сыграли свадьбу. В положенный срок родилась у молодых дочь, которую назвали Лидией. Свекровь так до конца жизни не смирилась с выбором сына, не признавала невестку даже после рождения внучки. Молодые жили дружно, Маруся души не чаяла в своем Николеньке.
Вскоре Николай вступил в партию, стал личным шофером председателя колхоза, много ездил с ним по району и, когда возвращался, задаривал свою молодую жену подарками. Свекровь была недовольна - куда ей столько? Работать жене Николай не позволял, считая, что жена должна заниматься детьми и домом.
Все бы хорошо, да вот только здоровье у Марии было неважное: вроде ничего и не болело, но силы уходили, таяли, очень уставала, похлопочет по дому и приляжет. Врачи никакого диагноза не ставили, но и без того худенькая Мария таяла на глазах. Муж чаще стал приходить домой выпившим, счастливая жизнь потихоньку стала разлаживаться. В один из таких дней Мария замесила тесто и вдруг услышала за спиной: « Добрый день вам в хату!» На пороге стояла смуглая темноволосая женщина, приветливо улыбалась. Надо заметить, что во дворе был огромный пес - волкодав, соседи не осмеливались без хозяина открывать калитку. Не дожидаясь вопроса, видя удивление в глазах Марии, женщина сказала: «Собаки меня не трогают. Мы сербские цыгане, стоим табором за селом. Не дадите ли чего-нибудь из еды?» В кухне был полумрак, свет шел из небольшого окна. Мария усадила гостью за стол и стала угощать ее. Разговорились. Вглядываясь в лицо Марии, женщина тяжело вздохнула и сказала, что видит, как плохо та себя чувствует. "Я помогу тебе",- сказала женщина.- Дай-ка , милая, мне сырое яйцо». Женщина что-то шептала и, начиная с макушки, начала выкатывать яйцом хворь. В районе грудины особенно тщательно, потом попросила банку с водой и разбила яйцо. В воде Маруся увидела маленькую ящерицу. «Вспоминай,»- сказала сербиянка. Маруся не сразу вспомнила, как однажды ночевали у свекрови. А встав утром с постели, вступила в воду и очень удивилась, откуда там вода. «На смерть тебе было сделано,» - сказала цыганка. Так или иначе, но после этого случая здоровье Маруси пошло на поправку.
Вскоре Николай закончил школу партийного актива и получил назначение в военную часть у самой границы, переехал с семьей на новое место жительства. Николай до поздней ночи пропадал на работе, нередко приходил под хмельком, но жену никогда не обижал, жили дружно. У них родилась еще одна дочь, Леночка.
Лида, когда сестричка подросла, стала замечать, что мама целует и жалеет Лену, а ее никогда не приголубит. Уже повзрослев и поговорив об этом с матерью, Лида узнала, что Леночка похожа внешне на отца, которого мать боготворила и оттого больше любви ей доставалось.
Однажды Николай пришел с работы пьяный и, пока Мария собирала ужин, прилег отдохнуть. Вдруг Мария услышала крик детей:«Мама у папы огонь изо рта!». Огонь удалось потушить, хотя врач сказал, что в его практике еще не было случая, чтобы после такого человек остался живым. После случившегося Николай больше ни разу спиртного в рот не брал. Мария не могла нарадоваться на своего Коленьку. Все рухнуло в одночасье
 летним утром 41-го года.
       В первые часы войны Мария рассталась с мужем: он побежал на заставу, а она, как и другие женщины с детьми -на телегах- были отправлены в более безопасное место, в тыл. А следом, по пятам, по соседней улице уже шли немецкие танки.
Успели ли они проститься в этой суматохе? Что сказали друг другу? Не знаю, знаю только, что встретиться им более не довелось.
Одной, с двумя детками, Марии пришлось обустраиваться на новом месте, в незнакомом ей поселке. Зимой , заболев двухсторонним воспалением легких, умерла Леночка.
Лишь после войны Мария с дочерью вернулась на родину, в родное село. Жили они, если сказать бедно, будет также далеко от истины, как и если сказать скромно. Оставшись одна, Мария не стала искать работу. Да и куда было устраиваться? Живя с Николаем, она ни одного дня не работала, только по дому, как этого хотел ее Николенька. Ни весточки, ни письма от него не было ни разу за всю войну.
Мария ждала своего Колю и считала, что устроиться на работу, все равно, что предать, расписаться в том, что она поверила в гибель Николая и что он никогда не вернется к ней. До конца жизни она верила, что ее Коля жив, что он попал в плен и непременно вернется к ней. Сколько раз гадала она на картах, на хлебе (говоря современным языком, метод биолокации)... Все говорило: жив он. Или просто ей хотелось верить в это? Многочисленные бабки-гадалки поддерживали в ней эту веру. Одна из них сказала, что Николай ее жив, проживает в Америке.
Тридцатидвухлетняя женщина, оставшись без мужа как оскорбление воспринимала ухаживание и тем более предложения мужчин выйти замуж. Она отчаянно, с каким-то маниакальным упорством, ждала мужа, он был ее единственным светом в окошке. Ничто не могло спровоцировать ее на любовь к другому человеку или занятию, или окружающему миру. Можно ли превращать ожидание в занятие? Она – превращала.
Мария продавала вишни, абрикосы на железнодорожной станции, встречая поезда
( жили недалеко от станции), осенью - семечки. Сама Мария научилась обходиться малым, но дочь подрастала , ей требовалась новая одежда, обувь, но Марии, живущей в мире своих ожиданий, было мало дела до всего этого.
Летом Лидия работала в поле, чтобы скопить денег наобновку. Как некогда библейская Руфь, она жала пшеницу, собирая ее в снопы, работала на элеваторе.
Закончив педагогическое училище, Лида вела уроки в начальных классах, параллельно вела уроки физкультуры. Дети очень любили свою учительницу за добрый и веселый нрав, за молодость и красоту. Весь ее облик дышал трогательной невыразимой прелестью: пушистые волнистые волосы, заплетенные в косу и аккуратно уложенные на голове, огромные глазами, цвета морской волны, белый кружевной воротничок ее неизменно коричневого платья . Детишки тянулись к ней, писали ей письма, дарили открытки, более похожие на фотографии, отретушированные и украшенные по моде тех лет: цветами, голубями и сердечками,- любимой учительнице.