Блошиный рынок

   Раньше мне нравилось бывать на «блошином рынке». Располагался он рядом с Птичьим, и там всегда можно было найти что то интересное. Сейчас – нет того рынка – ни того, ни другого. Один перенесли на новое место, а другой – самоликвидировался. То ли стало меньше желающих продать «иглу для вечного примуса», то ли исчезла публика, посещающая такое специфическое место, где можно было купить старый патефон или магнитные ленты для катушечного магнитофона или советских еще времен брелоки, замки, сверла и тому подобное барахло.

   А меж тем, в «блошином рынке» была своя прелесть. Сейчас около любого базарчика можно увидеть одного-двух подвыпивших людей, продающих сверла, гайки, водопроводные краны и смесители для душа. Но это не то. Это эрзац, аллюзия, жалкий римейк «блошиного рынка». На настоящем «блошином» можно было гулять часами. Курсировать между рядов со старьем и неспешно рассматривать старинные вещи, угадывая в них части некогда нужных вещей. Вот – ручка от швейной машинки, а вот – корпус от довоенного электроизмерительного прибора – корпус бакелитовой фанеры, с заключенной в плен латунной стрелочкой и двумя блестящими клеммами. А рядом, в футляре из черного пресс-порошка стабилизатор напряжения для телевизора. С современным «pilotом» конечно, не сравнится. Но в этом то и притягательность, стильность и непохожесть старой вещи.

   Однажды мне сказали, что старые вещи обязательно несут в себе энергетику. А знакомый вычитал в журнале, что всякая вещь старше ста лет положительно воздействует на владельца. Вполне возможно. Но на «блошином рынке» таких вещей было мало. А вот просто древних – очень много. Можно было купить «оленя», свинченного, наверное, продавцом в конце шестидесятых (когда он был ребенком) с капота двадцать первой «Волги», таксометр для нее же, кислородный аппарат для летчика, круглый от удивления барометр, прибор для выжигания с длинным витым шнуром. А еще здесь предлагали старые портфели, двадцатилетней давности дипломаты-кейсы с кодовыми замками, фанерные ящички для приборов. Удивление вызывали диковинные инструменты – микрометры, всевозможные штангенциркули, метчики, сверла и фрезы, маркеры самых разных размеров. Некоторые из них были настолько невообразимы, что столь же невообразимым казалось самостоятельно, не спрашивая продавца, догадаться об их предназначении. На «блошином рынке» можно было недорого купить старые радиоприемники. Всевозможные «ВЭФы», «Океаны», «Селги», «Меридианы»…Корпуса у одних были растресканы и склеены изолентой, у других шкала отливала матовым блеском и не хватало лишь пары батареек, чтобы ощутить прелесть живого эфира коротких волн. Отдельно продавались самодельные удочки и рыболовные снасти. Резиновые лодки, склеенные умельцами из украденной с заводов резины, складные удочки из стеклопластиковых трубок (легких и прочных), позаимствованных также с предприятий ВПК. Самых разных размеров грузила, наборные из разноцветной пластмассы блесна и поплавки. Оригинален был поплавок с лампочкой. Заклевала ночью рыба – лампочка загорается. Запомнилась печатная машинка с латиницей, очки для мотоциклиста – старинные, с угловатыми, причудливыми стеклами и кожаным ободком. Фотоаппараты «Фотокор» – для съемки на фотопластинки, старые «Лейки» и «Полароиды», блестевшие от хрома и лака. Серо-зеленый мопед «Рига», извлеченный непонятно откуда, заводская табличка на нем гласила, что он сделан в год полета Гагарина. Мопед так и стоял посреди «блошиного рынка», и словно ища нового хозяина, кокетливо склонил вниз свою удивленную круглую фару. Подвыпивший продавец уверял, что мопеду нет сноса, и что если откажет двигатель, можно будет ехать, крутя педали. Множество телефонных аппаратов, расставленных прямо на асфальте. Самые разные модели – от черного железно-эбонитового, выпуска конца тридцатых, до беленького «ВЭФ», с датой выпуска – 1982 на этикетке. Чуть в сторонке – телефон автомат, советского образца, с никелированной табличкой-памяткой. Продавец пояснял, что можно повесить его в квартире и пользоваться ради забавы. Сейчас нет «двушек»? Что ж, вместо них в щель вполне можно засунуть полотно от ножовки по металлу – и аппарат перестанет требовать монету. Мужчина продает катушечный магнитофон. Ламповый. Огромный. «Тембр». А неподалеку другой тоже пытается продать катушечник. Уже поновее, «Дайну». Это Прибалтика, но тоже ламповый вариант. В сторонке предлагают купить торшер, а в нагрузку – люстру с пластмассовыми подвесками и бра. Рядышком мужчина разложил электробритвы. Штук пять-шесть. Ножи в них давно затупились, но все равно – их рассматривают двое подростков. Рассуждают – если снять бритвенный узел, возможно ли приладить к моторчику микропатрон и соорудить из электробритвы электродрель для просверливания дырок в печатных платах? Любопытный товар – кнопки для звонков. Очень много. Несколько десятков. Старые и почти новые. Перламутровые кнопочки на синем фоне, плоские и полуистертые – почти что даром. Заметно, что кнопки были срезаны. Может, дом сносили, и кнопки не понадобились хозяевам. А может, жажда выпить была так велика, что пьяницы срезали сотню кнопок и оптом продали их продавцу с «блошиного»? А интересно: какие пальцы давили на зелененькую кнопочку, лежащую чуть сбоку от остальных? Наверное, она стояла у двери донжуана. –Наманикюренные пальцы дам робко касались кнопки звонка. Дам впускали в квартиру, и эти же пальцы, так приятно пахнущие дорогим парфюмом, ласкали грудь хозяина дома? А эта кнока, полусломанная, с закрашенным желтоватой масляной краской боком? –Торчала всю жизнь в подъезде «хрущевки», и отмеряла пульсацию тока частотой нажатия. Два звонка – к Петровым, три звонка – к Семеновым. Коммуналка в обычной «хрущевке» – такие встречались в Самаре.

  Особняком на «блошином рынке» старичок с портретами вождей. Нет спроса. Даже бюстик Ильича никому не нужен – ни как пресс-папье, ни в качестве долбалки для орехов. А тут предлагают купить значки и юбилейные рубли. Коллекция запыленная – доссафовские юбилейки маячат вперемешку с значками, на которых космические корабли и герои мультфильмов.

   Говорят, в Москве сохранились «блошиные рынки». В Самаре – так, остатки былой роскоши. Вот и остается торчать в сети, листая “molotok.ru”. «Блошиный рынок» стал виртуальным и бывать на нем можно, не выходя из дома. Жаль, что интернет не может пока передавать сладковатый запах плат внутри старого магнитофона, масляный аромат древнего мопеда, - квинтэссенцию «блошиного рынка».