Картинки на бескорыстном снегу

1
В рабочей раздевалке, насквозь пропахшей потными носками, сидели два голых мужика. В углу на не стираных робах сладко дремала кошка, ей удалось найти остатки от мясного производства и полакомиться ими. А мужики те - вовсе не педики, просто жизнь такая ***вая.
Длинноволосого, который помоложе, звали Костя Туфлёв, другого - Дядя Алик. Оба были рабочими этого завода по производству мясных изделий. Они задержались после смены, чтобы исправить свои недоделки, за которые начальник строго бы наказал их штрафом. Зарплата и так маленькая, а вкупе со штрафами она принимала минимальные размеры, из-за чего не хватало денег на сигареты, и приходилось стыдливо «стрелять папироски», ожидая следующей получки.
А сейчас они отдыхали, ведь пришлось существенно попотеть. Приняв душ, они сидели, блаженно выставив ноги вперёд - на работе сидеть не доводится, все двенадцать часов на ногах. Хотелось поскорее домой, но осознание того, что спустя незначительное время опять надо быть здесь, удручало.
- Адская работа, - с тяжёлым выдохом произнёс Дядя Алик.
- Не знаю, не знаю. Мне как-то раз приснилось, что я умер и попал в Ад. Там было совсем не так, как это описывают верующие. Туда попадали только те, кто несёт в себе живую искру, а безмозглые при жизни зомби попадали в Рай и были уверены, что это величайшее благо. А мы, кто попали в Ад, от души смеялись над ними - рабы при жизни, рабы после смерти, высокомерно смотрящие нам вслед, гордящиеся своим могущественным хозяином.
- Это что же получается, что работа райская? Сказал бы я это Серёге Велосипедову, он и меня бы задушил вместе с Гринькой Косым, - произнося эти слова, Дядя Алик имел слегка испуганный вид. До сих пор у него остались неприятные впечатления о том инциденте.
- А кто это, и что с ними произошло?
- Это было ещё до того, как ты сюда устроился. Работал тут один, как оказалось, невменяемый товарищ, Сергей Велосипедов. Его эта работа "до точки" довела - таскать двенадцать часов котлеты со второго этажа на первый, а Гринька Косой взял, да и сказал ему, что, мол, не переживай, привыкнешь, потом всё будет нормально. А Серёга взбесился, схватил лежавшую рядом ленту сосисок, осатанело накинулся на Гриньку, обернул сосиски вокруг шеи, да задушил его «в два счёта». Он же, Серёга то, чеченец бывший, в смысле в Чечне воевал за наших. Это после Чечни у него заёбы всякие начались.
Костя и Дядя Алик замолчали. Каждый задумался о своем, воцарившаяся тишина была безмятежной, лёгкой, не было той неудобной молчаливости, когда нужно что-то сказать, но ни чего не лезет в голову - говорить что либо уже казалось лишним, ведь человек умер из-за одной только сказанной фразы, а сколько таких фраз они говорят каждый день.
Пора было идти домой спать, а проснувшись идти снова сюда, уж лучше бы босс пристроил тут рядом с цехом барак, где можно было бы переночевать, поужинать, попьянствовать с коллегами - зачем вообще тогда квартира нужна, если семьи нет.


2

Наверное, картинки на целлофановых пакетах печатают для того, чтобы было куда смотреть, когда едешь в переполненном автобусе, сидя на боковом сидении. Окна не видно, смотреть на обвислые жопы или грязную обувь других людей не хочется. А тут как раз эти незатейливые изображения. Вот девушка улыбается, просто и умиротворённо, на другом пакете беззаботные дети, резвящиеся и весёлые. Косте нравились пакеты, на которых были изображены персонажи мультфильмов - он с детства любил мультфильмы. И бывало, когда он был пьян или ему сильно хотелось спать, эти чудесные зверюшки выпрыгивали из нарисованных картинок и начинали бегать по салону автобуса, веселиться, пародировать пассажиров, делая чрезвычайно серьёзные мины на своём лице. От такого представления Костя начинал смеяться, на что другие пассажиры смотрели на него осуждающими взорами. Но сейчас Костя был трезв, но уставший.
Насмотревшись на красочные пакеты, предоставленные его взору, Костя окинул поверхностным взглядом весь салон автобуса, взгляд остановился на одном весьма знакомом лице. Это лицо принадлежало Алевтине. Её выразительные глаза до сих пор иногда снятся ему во сне. Костя с удивлением обнаружил, что её взгляд устремлён на него - странно, что она не игнорирует его как прежде.
Костя вышел на той же остановке, что и Алевтина, догнал её, завёл разговор. Они мило поговорили, как бывшие одноклассники - неподдельная радость встречи, но разговор, в общем-то, ни о чём: про дела, работу, семью. Ситуация, которая послужила причиной их расставания, так и осталась неразрешённой.
Придя домой, Костя понял, что снова попал в сеть переживаний, опять его «зацепило», её образ снова поселился в его сознании, назойливо и дерзко он пресекал любые мысли, не относящиеся к Алевтине. А ведь он только недавно, казалось, избавился от всего этого: от снов, в которых она была с ним, которые кидали его в жестокую правду жизни при пробуждении; от потери рассудка при виде девушек с такими же светло-русыми кудрями, как и у Алевтины - в эти моменты всё замирало внутри у Кости, он выпадал из объективной реальности и неуверенной походкой шагал навстречу своему безумству. Костя не замечал девушек, которые явно испытывали к нему симпатию, в его сознании существовали только слова Алевтины о том, что он для неё никто. Предназначенные ранить, эти слова кромсали на куски миропонимание Кости, он абсолютно не понимал, чем вызвал такое отношение к себе, или не хотел понимать, что он всего лишь игрушка для неё, что, увидев в его глазах откровенную преданность, Алевтина в очередной раз выиграла в созданной ей же самой игре. Костя даже не мог винить её за это - такова была её природа.
 Ах, как бы он хотел сыграть в эту игру снова, безумный мазохизм тянул его снова попытать счастья, быть разбитым о бесконечный цинизм горячо любимой женщины. В безумном порыве Костя бросился к телефону и набрал заветный номер.

3
Алевтина вернулась домой в непонятном настроении, что совсем не смутило Пророка Ваще. Он давно привык к её переменчивому настроению, сейчас у неё было промежуточное состояние между тихой депрессией и суматошной радостью.
- Ну, как прошёл день? - поинтересовался Пророк Ваще, на самом деле ему было все равно, он спросил это из вежливости.
- Да вот, сейчас у меня было свидание с Костей Туфлёвым. Встретилась с ним недавно в автобусе, решили свидеться, поговорить.
- А, Костька. Хороший парень. Ну и как? Вы снова вместе? - Пророк Ваще спросил это без тени ревности, хоть они и живут вдвоём с Алевтиной, их ни чего не связывает, ни родственные, ни любовные отношения, лишь удобство совместной жизни, в которой их обязанности были чётко определены.
- Вряд ли. Разошлись друзьями, но мы всёравно поссоримся, если продолжим общение. А ты опять пьяный? И когда же я тебя увижу трезвым хоть разок?
- Я пью, чтоб не сойти с ума, только пьяным я адекватен и могу принять этот мир. Когда же я трезвею, всё вокруг теряет свою форму и цвет, руки и ноги не слушаются меня, визуальные и слуховые галлюцинации атакуют мой мозг. Сегодня утром, я проснулся оттого, что слышал голоса у себя в голове, они были женскими и разговаривали между собой о своих бабских делах. Невыносимая пытка слушать их. К счастью, пара бутылочек пива меня спасла, заткнув их невидимые болтливые рты.
- Гнилая отмазка, - сердито сказала Алевтина, но слушать не перестала.
Пророк Ваще обрадовался, поняв, что Алевтину заинтересовали его мысли, и что слушатель нашёлся. Он отложил в сторону эротический журнал, уселся в кресле поудобней и продолжил:
- У вас замазаны глаза осознанием своего сознания. Ключи от метафизической двери в комнату чистого взгляда лежат на дне бутылки с «огненной водой». Да, тебе трудно это представить, а тем более принять, но это так. Но ты посмотри на себя, кто ты есть, как ты выглядишь, как тебя зовут. Да ни как на самом деле, тебя нет и меня нет, всего нет, есть лишь прожорливая пустота, питающаяся людской наивностью по поводу собственной значимости. Живьём закопанные в унавоженные могилы бытового благоразумия, застрявшие в лифте, между совестью и жадностью, определённо мне с вами не ужиться, не будь у меня сдерживающего фактора - алкоголя. Да, порция горячительного напитка делает меня добропорядочным гражданином, социально-сознательной обезьянкой, послушной и кроткой, вожделенно созерцающей несомненные блага потребительской жизни в виде мобильной связи, шикарных автомобилей, дорогой одежды. Я один из вас, покуда пьян, но ****утый шизофреник во время трезвости рассудка. Алкоголь протягивает мне руку, спасая от падения в пропасть храброго безумия. Я давно бы уже отпустил заветную длань, но не я держусь за неё, а она меня держит стальной хваткой, и вот я вынужден висеть между суетливым бытиём и бесконечно мудрой неизвестностью. Сходи посмотри, там есть ещё пиво в холодильнике? А то я начинаю трезветь.
- Да, я тебя понимаю, не беспокойся, мы что-нибудь придумаем, я пойду гляну.
Алевтина вышла из комнаты, а Пророк Ваще продолжал что-то говорить, его речь становилась всё непонятней и невнятней, язык заплетался, и слова стали более походить на неосмысленные сочетания звуков. Алевтина подошла к телефону с намерением вызвать нарколога, но передумала, помня о выгодности жизни с Пророком Ваще, этот алкаш хоть и достаёт иногда со своими бреднями, но у него всегда есть деньги. Откуда он их берёт не понятно, как будто кто-то платит ему за то, что он постоянно пьян. Она достала из холодильника бутылку пива и вошла в комнату. Пророк Ваще спал, сладко посапывая, забывшись в безмятежном пьяном сне. Что ему снилось, оставалось только догадываться.