Самолет
Лопасти пропеллеров слились в сияющий круг и корпус начал крупно вибрировать. Застучали крышки багажных полок, а некоторые даже открылись и из них посыпались небрежно положенные вещи. Шум стоял такой, как будто самолет собрался не лететь, а копать траншею в бетоне.
Пассажиры, в основном колхозники, тоскливо замерли в креслах, прижав к животам ручную кладь, которой у них было гораздо больше, чем обычного багажа, и, жалобно глядели перед собой, ожидая самого худшего.
Шестеро студентов, летящих на каникулы, тоже поначалу замерли от такой тягостной подготовки к полёту, но буквально через полминуты начали демонстративно громко разговаривать, а один даже вынул гитару и попытался перекричать шум моторов.
Самолет продолжал стоять, с каждой секундой увеличивая обороты и, в конце концов, довел себя до совершенно истерического состояния. В салоне уже невозможно было расслышать даже собственного голоса, а кресла ходили ходуном и те, кто еще не пристегнул привязные ремни, судорожно пытались попасть язычком в паз крепления.
Страшно стало всем, даже стюарду, который забился в угол, пристегнулся и уткнулся лицом в ладони. Один лишь Серега Лапин, по кличке Шаляпин, пытался заглушить вой моторов, колотя по струнам и разевая рот в беззвучном крике.
Неожиданно, открылась дверь пилотской кабины и, оттуда выскочил здоровенный штурман, с какими-то ошалевшими глазами.
Он двумя прыжками пересек салон и скрылся где-то в хвосте.
Все, как по команде обернулись ему вслед, но в этот момент из кабины выскочил второй пилот с еще более ошалевшим видом и, изрыгая какие-то жуткие проклятия, бросился вслед за штурманом.
Пробрало даже Шаляпина. Он бросил гитару и вцепился в подлокотники.
В этот момент самолет вдруг взревел так, что волосы у всех встали дыбом, и как камень из рогатки рванулся вперед.
Скорость прижала всех к спинкам кресел и, казалось, что он взлетит через секунду, но не тут то было. Промчавшись с пару километров, самолет вдруг начал тормозить и, не остановившись до конца, резко развернулся и уже без предупреждения рванул в другую сторону.
Из хвостовой части выскочил второй пилот и, преодолевая силу ускорения, бегом пробежал в кабину. Следом, почему-то без рубашки, но с большой картонной коробкой в руках, прогрохотал штурман.
Стюард продолжал сидеть, уткнувшись в ладони, как будто прощаясь с жизнью, после зачтения приговора, а старуха колхозница неожиданно заорала что-то такое дикое, что у всех мурашки высыпали по телу.
Наконец, доведя шум до немыслимых пределов, чертов Ан-24 начал отрываться от земли и, каким то страшным усилием, преодолел первые два-три метра и в тот же миг убрал шасси.
Тут уже нервы сдали у всех, поскольку было ясно, что подняться выше мы уже не в силах, а без шасси непременно брякнемся на брюхо и тогда всем крышка.
Когда через минуту, удалось оторваться от земли примерно на сто метров и, чудо машина начала было напоминать транспортное средство, наступила вдруг сразу невероятная тишина и самолет начал падать. Сразу подкатило к горлу и все закричали каким-то одинаковым, жутким криком - А-а-а-а-а…!!!!!
Почему-то особенно ужасным было то, что с громким стуком распахнулась пилотская дверь, и стали видны спины летчиков и штурман, сидящий в коридорчике на полу с коробкой в руках.
Старик на переднем сиденье начал рваться из ремней, забыв их отстегнуть, а его жена уже заваливалась набок в сердечном приступе, когда шум моторов вдруг вновь прорезался и падение прекратилось.
Самолет накренился, сделал круг и, выровнявшись, замер в спокойном полете.
Стюард внезапно оторвал ладони от лица, совершенно равнодушно встал и начал разносить газировку.
Все понемногу начали приходить в себя, раздалось даже несколько смешков, а студенты попытались, на западный манер, поаплодировать удачному взлету, но в этот момент видимо включилась вентиляция и из отверстий в потолке пошел белый пар.
Тут уж Шаляпин не утерпел и заорал - ПОЖАР!!!!
Тетка с ребенком на руках, сидевшая рядом, взвыла нечеловеческим голосом, отчего ребенок тоже завопил, как резаный, а стюард опрокинул поднос с водой и тоже заорал что-то.
Тут уж все стали рваться из ремней, лица исказились животным ужасом и крик перешел в какой-то стон.
Стюард с проклятьями подобрал с пола бутылки и демонстративно расслаблено прошел за занавеску, откуда вскоре раздался треск динамиков и невероятно будничный голос:
Уважаемые, пассажиры. Мы рады приветствовать вас на борту лайнера, совершающего перелет по маршруту Ташкент-Учкудук.
Наш полет проходит на высоте пять тысяч метров и продлится сорок пять минут. Температура за бортом 25 градусов по Цельсию.
После этого он помолчал и неожиданно добавил: - Просьба до окончания полета находиться на своих местах и не отстегивать привязные ремни. А сейчас прослушайте инструкцию по мерам безопасности.
Пассажиры, слегка пришедшие в себя от спокойного приветствия, услышав о мерах безопасности, которые в основном состояли из призывов не паниковать, оцепенели от ужаса и по всей видимости пытались вспомнить слова молитв и прочих малоэффективных заклинаний, чтобы хоть как-то сохранить остатки разума.
Когда «лайнер», карабкаясь по небу на высоте метров пятьсот, дотащился, наконец, до аэродрома Учкудука, в салоне стояла мертвая тишина. Всем уже было все равно. Надежды на удачную посадку не было, поэтому оставалась надежда лишь на то, что гибель не будет мучительной.
Впрочем, экипаж не стал сильно мудрить, а просто выпустил шасси минут за пятнадцать до посадки и в какой-то момент самолет неожиданно шмякнулся об посадочную полосу и пробежав пару сотен метров встал как вкопанный, отчего всех кинуло вперед и остатки вещей попадали с полок.
Когда самолет подрулил к тому, что называется терминалом, а на самом деле было просто дощатой кибиткой, в салоне густо пахло потом и рвотой.
Грязный мальчишка подтащил колченогий трап и стюард распахнул дверь.
Вместо ожидаемого свежего воздуха в салон ввалилась (именно ввалилась, а не влетела) масса бабочек однодневок, таких блеклых и бессмысленных, как будто для их изготовления природе было жалко стоящего материала.
Они мгновенно залепили все дыхательные отверстия и набились во все мыслимые и не мыслимые щели, так что пришлось закрывать лицо и рот чем попало, чтоб не наглотаться этой гадости.
Никакого автобуса, естественно, не было и пришлось тащить вещи на себе по сорокоградусной жаре. При ходьбе за каждым развевался шлейф мошкары, а ноги скользили по их трупам.
За пилотами тоже никто не приехал и они шли рядом - как то подозрительно спокойные, а штурман, уже одетый, тащил злополучную коробку из которой что-то капало.
Колхозники добрались до навеса и уселись на скамейки в ожидании рейса на Навои, а студенты пошли искать буфет и руководителя практики.
Через месяц, когда студенты, наработавшись на урановых рудниках, ехали на выходные в Ташкент, их ждал уже более современный ЯК-40, который не стал долго рассуждать, а пробежав пару метров, вертикально взмыл в воздух, так что ноги оказались выше головы, и, резко набрав высоту, так же резко опустился на аэродром Ташкента. Впечатление было, что он просто перепрыгнул горный хребет, отделяющий Учкудук от метрополии.
Вся эта история уже давно бы забылась, если бы не одна мысль.
Что было в коробке у штурмана?!!!!
Свидетельство о публикации №205072500164
Светлана Панина 10.09.2005 17:06 Заявить о нарушении