шестьдесят 7

- Ми... Ми... Я не могу больше... Я думаю, что все их злые взгляды впитываются в меня... Нет, не только... - высокий молодой человек, чей взгляд был растерян, походка представляла из себя неуверенный короткий шаг, одной рукой схватился за маленькую ручку мальчика, что шел рядом с ним, другой же будто зачеркивал резкими движениями что-то окружающее его в воздухе. - Не только, Ми... В меня входят страхи, которыми боятся люди, в меня попадает их злоба... В меня попадают и никуда не исчезают их крики!..
- Саша, успокойся. Ты должен меньше нервничать. Иначе ты вновь заболеешь, - мальчик, ростом вдвое меньше своего спутника, а точнее, брата, уверенно, будто желая придать сил, посмотрел на того, кого он держал за руку как старший - не по возрасту, а по разуму. - Ты же знаешь, зло в тебя не может попасть. Ты ведь учился в школе. А если тебе кажется, что плохое проникает в тебя, скажи: "Этого не может быть, не может".
- Ми, Ми... Я люблю цветы... Не за их красоту, они же бывают и страшненькие, а за то... Ты не смейся, ладно?.. За то, что они похожи на меня... Да. Они ведь... В них тоже попадает весь этот грязный воздух...
- Это не правильно, Саша. Мы с тобой люди. Цветы и люди ни чуть не похожи друг на друга. Не выдумывай бог знает что.
Братья проходили мимо причудливой формы клумбы, расположившейся на пологом склоне обычного городского газона, когда увидели, что среди цветов резвятся два ребенка. Играя, со смехом и веселым криком, дети рвали цветы, бегали по ним, бросали их друг в друга, вновь рвали, топтали.
- Пошли, Саша, пошли... - мальчик потянул брата за руку. Тот, отвернувшись, замерев, смотрел на цветы - раскиданные, разбросанные, упавшие.

...Осень ещё не пришла на смену лету, но цветы уже увядают...