С Уралмаша в город

Мышь между шпал?
Нет, это ветер
Шевелит пакетик…

Опять весна и свежие червяки на асфальте. Нержавеющая сталь и вековые камни в москве. Невероятная усталость после двух вечеров в компании русской диаспоры плюс Рейнхард. Чехов отрастил себе хаер и потерялся в первый же вечер. Пили они со скульптором и дантистом, трогали гипсы и сели в такси к нехорошим парням. Ограбили. Симка его в канаве… Недоступен второй день.
Руки дрожат. Приятное место для четырех вечера, это заведение. Губная гармошка с гитарами на сцене. Люди почти не бухают, хорошо одеты, слушают песни на английском. Пять часов до поезда. Убить. Лечь, сука, на верхнюю полку и открыть глаза только под варежкой. Сказать, что, вот, я опять остался жив и спокоен по этому поводу.
Телефон не зазвонит, там все кончилось, кроме батарейки. Тихо воняю. Жду, смотрю на свет. На свете по прежнему двухэтажные дома и птицы. Пожалуй, куплю книжку. Сейчас спущусь вниз и куплю что-нибудь такое же песчаное, как мое лицо. Обгорел? Всяко заебался говорить на двух языках попеременно. Переводил анекдот про шарпея с дыркой на затылке.
Сухой кленовый лист. Дырявенький, серый, на газоне рядом с окурками. Перекатывается по ветру. Потрескивает под солнцем. Автопортрет.
Изучить, что и как любят по пьяни рассказывать российские мужики друг другу. Структурировать. Определить характерные сюжеты. Сравнить эту потасканную историю бахвальства и горя с аналогичными, скажем, в Англии. Определить, как все это связано с количеством микроволновых печей, продаваемых в Саудовской Аравии. Уебаться. Грустить. Уходить. Оставлять все это там… Нахуй…
Социальные плакаты на окраинах. Рекомендуют не конфликтовать с террористами и вроде как похитителями детей. Да? Вроде так. Спрошу еще раз у Эцкого. Как много лет назад они рисуют противогазы и коляски. Гопнички здесь одеты чуть лучше, чем обычно, но повадки те же.
BiLingua, Оги, приятный полусоветский кабачок у театра Маяковского. Вкуснейшее пиво со вкусом абрикосов. Так бывает? Не знаю, очень вкусно. Яичница на котлетке, как это называется? Сергеич глотает прикрывая глаза. Бомж с как бы разбитым ****ом. Нет. Просто правая половина лица поросла неприятными розовыми выростами. Губа, бровь и еще несколько. Говорит сам с собой.
Бульварное, пампушка, Катя уходит в метро. Крошки гашиша у Сергеича. Опять закрывает глазки, улыбается, разводит улиток – ахетинов. Они подъедают мусор за всей компанией. Огурчики-яблочки. Самоотстреливающиеся антенны на члене партии. Забываю буквы.
Миша посадил меня на поезд.
Пиво и температура 39 градусов. Косой дождь под Красноуфимском в свете паровоза. Строгая татарка в костюме (плацкартный вагон!) застыла на подушке. Ад. Вода в туалетах кончилась еще в Казани.
Здесь каратисты Арсэн и Автандил. Ходят, бессовестно шаркая тапочками. Никак не перестанут разговаривать, слушают в ночи диктофон с записью боя. Крики, хлопки, кого-то уносят и злостно дисквалифицируют. За перегородкой кто-то вскрикивает среди ночи про резьбу, которую хули не нарезать… Женский голос его успокаивает.
Ревда! Вокзал!!! Дождь и на удивление спокойные таксисты. Я приперся домой, ебнутый но живой…

Екатеринбург, май 2005