Круг

Студентка-первокурсница Лидочка, в сердцах, процесс овладения высшим образованием посчитала практически законченным. Вся в слезах, с незаполненной зачёткой, она стремглав, как пуля, вылетела из аудитории. Её переполняла обида. В большей степени не за то, что учила функциональный анализ, потратила кучу времени и сил, недосыпала, но практически ничего не запомнила, не за то, что Светка отказалась передать бомбу, а за честь, попранную нескромным предложением преподавателя Бориса Михайловича.
Борис Михайлович Послушный был отнють не маститым профессором, а лишь аспирантом, готовящимся к защите кандидатской диссертации. Для звонкого звания «доцент» ему нужна была практика начитки лекций и оценки успеваемости, то бишь преподавания. Преподавать Борис Михайлович не любил, так как всю свою жизнь был мизантропом, но предвкушение звонкого титула толкнуло его на нелюбимое занятие. С другой стороны, в процессе сдачи академической задолженности Борис Михайлович нашел положительную сторону, суть которой шла в ногу с его характером.
Борис Михайлович проживал самостоятельно в отдельной квартире, оставленной ему матерью, сбежавшей скоропостижно с циркачем-эквиллибристом. Счастьем настоящий квартиросъемщик считал, в первую очередь, то спокойствие, что дарила ему одинокая холостяцкая жизнь. Борис Михайлович любил ухаживать за собой, стирать и выглаживать вещи, коих в его распоряжении было достаточно. Однако хоть и выглядел всегда он опрятно, квартира его постоянно находилась в состоянии сложившегося годами беспорядка. Выйти из глубокого штопора, когда невозможно найти что-либо среди набросанных повсеместно вещей и прочей дребедени, помогали, вновь прибывшие, рекруты-русалки – так Борис Михайлович называл постоянно меняющихся его пассий.
Одним словом, Борис Михайлович был неисправимым бабником. Знакомые и сослуживцы всегда удивлялись его успехам на любовном поприще. А как иначе?! Борис Михайлович не слыл красавцем – лысеват и полноват, не мускулист и чертами лица тоже неказист, с повышенной потливостью, с невыразительными, мелкими пытливыми глазками, а так же с несходящей с лица глумливой усмешкой – одним словом, не Аполлон. Тем не менее, наличие женщин в его жизни было неотъемлемой частью. Скорее всего, их притягивали его безалаберность и беззаботное порхание. Может быть, возбуждал спортивный интерес к обузданию распоясавшегося мерина. Безусловно, срабатывали и наглая напористость, и умение ввернуть вовремя витиеватое словцо.
Борис Михайлович уже давно забыл за студентку-первокурсницу Лидочку, хотя и ожидал её дома в тот вечер. Он, сначала, удивился, что ученица не поняла лекционных намёков о том, что студент в процессе получения знаний должен быть настойчивым и целеустремлённым. А потом он успокоился, и сам занялся грызением гранита науки, точнее, сел козлить свою диссертацию. Диссертацию необходимо было представить профессору на предварительное чтение завтра утром.
Утро наступило быстро, но будущего доцента Послушного оно не очень озадачивало. Материал был готов, деньги заплочены, слова нужным людям были сказаны – нечего бояться. Борис Михайлович степенно доложил профессору постулаты предстоящей защиты, но, вдруг, почуял неладное. На это чутьё сподвигнули его слова профессора.
- В вашей работе есть очень много лишнего и непонятного! Я считаю своим профессорским долгом пригласить вас к себе вечером домой и рассмотреть подводные камни вашего будущего продвижения по службе. – сказал профессор, и как-то очень смазливо улыбнулся.
Профессор слыл странным холостяком.