Поставь себя на мое место

Я попытался поставить себя на его место.
Сегодня утром вставать было особенно тяжело: с трудом выпростав из под одеяла руку Юра вытряхнул из будильника батарейку – однако единственный надежный способ заставить адову машинку замолчать, почему-то сегодня не подействовал. Юра плохо разбирался в электронике, но все же решил, что без батарейки будильник трезвонить не может, и после длинного логического вывода поднял телефонную трубку. Длина вывода никак не повлияла на его правильность – в трубке были длинные гудки, и, подумав еще немного, Юра отправился открывать входную дверь.
Приняв такую позу, чтобы звонивший мог видеть его лицо, но не видел семейных трусов, Юра приоткрыл дверь.
– Утро доброе, – радостно поздоровалась дородная соседка, одним движением руки распахивая дверь. – Эка вас скрючило, ревматизм?
– Нет, – ответил Юра распрямляясь и демонстративно подтягивая трусы.
– Вот и я говорю: рано еще. А то молодежь нынче пошла болезненная: чуть что – сразу помирать, – соседка выжидающе посмотрела на Юру.
Юра дипломатично кашлянул.
– Простудились? – тут же среагировала соседка.
"Я ее не убью" – подумал Юра и еще выше и демонстративнее подтянул трусы, хотя это и отдалось болью в мошонке.
– Конечно, стоите в одних трусах – где ж тут здоровым остаться, – сказала соседка.
"Я не сорвусь" – думал Юра: "Я спокоен. Я выдержу".
– Я собственно чего пришла: сегодня с девяти до трех не будет воды, вы б запаслись.
Юра застонал.
– Болит чего-нибудь, – участливо спросила соседка. – Вы б хоть тапочки одели, а то знаете, простатит...
– Татьяна Михайловна, – запричитал Юра. – Я ухожу на работу в восемь, а прихожу с нее в пять.
– Ну?
– Мне совершенно не нужна вода с девяти до трех!
– А что дома никого не будет?
– Никого!
– Воров не боитесь? А то знаете...
"Я не сорвусь. Я выдержу" – думал Юра.
– Который час? – спросил он.
– Шесть.
– Господи, я бы мог еще полтора часа спать!
Соседка поджала губы. Ее благородное начинание наткнулось на стену грубой неблагодарности.
– Спокойного сна, – сказала она и оставила Юру сознавать свою хамскую сущность.
Юра упал в постель и проснулся без десяти девять. Он долго и недоуменно переводил взгляд с настенных часов на будильник и лежащую рядом с ним батарейку.
– Сука, – резюмировал он. Но что Юра имел в виду, осталось непонятным. – Толстая сука, – добавил он, и все стало ясно.
Юра начал быстро чистить зубы, но не успел – воду отключили без пяти девять. С полным зубной пасты ртом он грустно бродил по квартире. Вода оставалась только в туалетном бачке, но, представив себе, как он полощет ею рот, Юра с трудом сдержал рвотный спазм. В холодильнике ничего жидкого не оказалось. Ничего кроме коньяка "Десна". Юра стиснул зубы, но это не помогало, а наоборот мешало полоскать рот. Наконец Юре удалось влить в себя гремучую смесь, погонять ее по рту и с облегчением выплюнуть. Облегчение чуть было не кончилось рвотой, но Юра снова сдержался. Схватив дипломат, он стал сбегать по лестнице.
 На лавочке возле подъезда сидела давешняя соседка. Еще демонстративнее чем Юра подтягивал трусы, она посмотрела на часы и презрительно сказала:
– А говорили, что уходите на работу в восемь.
"Я не сорвусь" – подумал Юра: "Я выдержу".
– Ваш билет, – зло потребовали в автобусе.
– Проездной, – в тон ответил Юра.
– Предъявляем.
– Вы мне что, не верите?
– Верю.
– Тогда зачем предъявлять.
– Положено.
В переполненном, постоянно маневрирующем автобусе очень трудно, держа одной рукой дипломат, другой достать портмоне и вынуть из него проездной – обязательно что-нибудь уронишь, например, портмоне.
– Елки-палки, – выругался Юра.
– Вы не могли бы побыстрее, – выругался кондуктор.
– Вы что, на работу опаздываете? – спросил Юра, подняв злосчастное портмоне.
– Будете шутить – оштрафую!
– Я думал вы за безбилетный проезд штрафуете, а не за чувство юмора, – Юра опять выронил портмоне, но на сей раз его ловко поймал кондуктор.
– За что хочу за то и штрафую. А кошелек не отдам, пока не предъявите проездной.
"Я не сорвусь. Я выдержу" – подумал Юра, а в слух сказал:
– Послушайте, в отличие от вас, я на работу опаздываю, и сейчас будет моя остановка, поэтому отдайте портмоне.
– Кошелек не отдам, пока не предъявите проездной.
"Я не сорвусь".
– Проездной в портмоне, дайте его сюда, я вам все предъявлю.
– Ага, я вам дам кошелек, а вы из автобуса и выпрыгните.
"Я выдержу".
– Во-первых, из этого автобуса можно только вывалиться, а уж никак не выпрыгнуть. Во-вторых, откройте портмоне, сами увидите проездной.
– Я по чужим кошелькам не лажу!
"Нет, я не убью его. Я выдержу".
– Хорошо, что вы предлагаете?
– Предъявите проездной!
– Ладно, черт с ним, с проездным. Давайте, я куплю билет.
– Ага, так деньги у вас тоже небось в кошельке? Я вам его не отдам, пока не заплатите!
"Я не сорвусь". Наскребши сильно дрожащими руками по карманам мелочь, Юра приобрел билет, получил свое портмоне, продемонстрировал кондуктору проездной и вывалился на две остановки позже, чем было нужно.
– Шеф хочет тебя видеть, – радостно сообщила секретарша.
– Это никуда не годиться, – начал шеф. – Сейчас мы даже не будем обсуждать качественный уровень твоей работы, который далек от его означенного трудовым соглашением прототипа, да?
– Нет.
– Правильно, обсудим это в другой раз. Сегодня мы поговорим о дисциплине. Как бы ты отнесся к тому, что вызванная тобой скорая помощь прибудет с двухчасовым опозданием?
"Меня голыми руками не возьмешь".
– Обычно так и происходит.
– Но тебя же это не устраивает?! – опешил шеф.
– Я привык.
– А я не собираюсь привыкать! Я не намерен терпеть двухчасовые опоздания без уважительной причины!
– Но причина есть...
– Да?! Так может есть причина, по которой от тебя за версту несет дешевым коньяком?!
– Конечно есть. Видите ли у нас утром не было воды, то есть и сейчас нет, то есть не будет до трех часов, а я...
– А ты очень хотел пить, – шеф даже покраснел от злости. – А жидким оказался только коньяк?!
"Я не сорвусь".
– Нет. Я чистил зубы...
– Коньяком?!
"Я выдержу".
– Вообще-то все было не так.
– Ага не так!
– Вначале пришла соседка...
– И вы с ней коньячка! Да?! – угрожающе спросил шеф. – А потом в постельку.
"Я не убью его. Я выдержу". Закололо в левой стороне груди.
– Что вы, она пожилая женщина. К тому же коньяк потом был.
– Ах, потом? Так вот, можешь идти домой, и продолжать со своей соседкой хлестать коньяк – сегодняшний день тебе как рабочий не засчитывается. Премию тоже снимем. А еще раз опоздаешь, вообще выгоним. Свободен.
– Ваш билет.
Надо же по дороге домой попал в тот же автобус.
– Вы что забыли? У меня проездной.
– А я не обязан помнить всех, у кого есть проездной.
– Ну меня-то вы должны помнить, вы забирали мое портмоне.
– А я не обязан помнить всех, у кого забирал кошельки. Предъявляем проездной.
"Я не сорвусь. Я выдержу". Почему-то разболелась голова.
Было пятнадцать минут второго, хоть тут повезло – в магазине перерыв с двух до трех.
– У вас батоны свежие? – спросил Юра.
– У нас все свежее.
– Дайте мне, пожалуйста, один батон.
– Батонов нет.
У Юры стал дергаться глаз.
"Я не сорвусь" – подумал он: "Я выдержу".
– Почему же вы врете?
– Где это я вру?!
– Вы сказали, что батоны свежие, а теперь говорите, что их нет!
– Я сказала, что все свежее, а про батоны ничего не говорила! И перестаньте мне подмигивать, я замужняя женщина!
"Я не убью ее".
Во дворе Юра встретил дородную соседку. Она снова посмотрела на часы.
– А говорили, что работаете до пяти!
"Я не сорвусь".
И тут.
– Извините, пожалуйста, вы не подскажите который час? – спросил какой-то парень.
Час – время – будильник – соседка – зубы – коньяк – соседка – кондуктор – шеф – кондуктор – продавщица – соседка – какой-то парень.
– Ах ты сукин сын, – сорвался Юра. – Гад ты проклятый, – не выдержал он. – Паразит, – Юра провел молниеносный крюк снизу. – Хочется узнать который час? Сейчас я тебе, зараза, скажу, – обещал Юра, пиная упавшего парня ногами. – Последний, сволочь, сейчас час. Я тебе, козел, покажу...
Да, я попытался поставить себя на его место, но не смог. Блин, ведь я же спросил его только который час!

2000 г.