рыжая и лис

Она посмотрела – рядом раскачивался большой, просто огромный одуванчик. И пел. Тихо-тихо. «Надо – же, как хорошо», подумала Рыжая…. Никто никуда не бежит, можно просто смотреть на этот огромный одуванчик, как он качается из стороны в сторону, и издает такой странный нежный звук. По толстому стеблю ползла какая-то букашка, она изредка поворачивала свою непропорционально большую голову, оглядывала все вокруг и ползла дальше. Казалось, это будет длиться бесконечно, какое-то странное, неосмысленное, пустое наслаждение….. Букашка вдруг замерла, повернулась, очень отчетливо сказала:
- Знаешь, Рыжая – очень красивая.. Мне нравится… Может возьмем ее домой?...

Затем раздался грохот. Рыжая вздрогнула. Это что-то напомнило. Она открыла глаза и огляделась. Вокруг стояло человек, наверное, десять.… О боже, ну конечно, и он тут. Стоит, держит маленькую дочурку за руку. Боже, как такое могло случиться? Как она могла уснуть, и ведь такой чудный сон, так было хорошо.… Один из них засмеялся:
- Слышь, Рыжая. Тебя тут, похоже, хотят усыновить… удочерить… или как там? Лис, ну чего молчишь?...
Дочка, крошка-букашка, дергала Лиса за рукав. Он молчал. А потом….


О том, что в большом муравейнике сложилась любовь, все уже давным-давно знали. Вернее практически все. Не знали только двое. Об этой огромной любви не знали только Рыжая и Лис.

- Слышь, а Рыжая – то с Лисом опять поссорилась! Он у нее сигареты отнял, сказал, что девочкам курить вредно… она распсиховалась – кричит: тоже мне папочка нашелся! А он ей - должен же кто-то думать, если своих мозгов не хватает. Хлопнула дверью…
- Ага. А через час он приволокся мириться. С ведром мороженого. А сигареты так и не отдал…
- А вчера они до вечера на компе в преферанс играли. Да откуда знаю, кто выиграл. Я же свечку над ними не держу…
- Она ему жука на монитор приклеила…. Да нет, игрушечного. Ну, такой, пластмассовый что ли…
- Опять орут, ругаются, сил нет. Вот, блин, борцы за справедливость…
-Прикинь, Рыжая стихи пишет.. откуда-откуда…Ну прихожу на днях, сидит, строчки в ряд выводит. А меня увидела и сразу листок спрятала…
- Лис – то вчера курил на лестнице.… Представляешь, Лис – КУРИЛ!!!!
- Эта-то опять у него сидит. Делает вид, что зашла к Олегу чая попить, а сама с Лиса глаз не сводит. А он так на коленки ее и зыркает…
- Ты не слышала, что у Рыжей с вашим роман? Ты чего? Весь муравейник обсуждает… Да ничего я такого не видела. Для этого и видеть то «ничего такого» и не надо.…Так, легкая дрожь при встрече, словно короткое замыкание, умоляющий взгляд, из под полуопущенных ресниц, искры из нелепых мгновений…
- Ну ты даешь.. прям поэт… Значит точно роман, говоришь?....

Слухи…слухи…слухи…

Да, она влюбилась в него сразу. Безоговорочно, слепо, до дрожи и нехватки воздуха. Если бы два дня назад, даже если бы вчера, ей сказали, что такое возможно С НЕЙ, она бы ни за что не поверила. Конечно, ей нравились мужчины – легкий, ни к чему не обязывающий флирт, невинная романтика. Хотя муравейник был полон историями о ней – где, когда, с кем,…но это были сплетни. Рыжая была девушкой разборчивой, серьезной, что бы там ей не приписывали. Рассудительная, и даже немного расчетливая. Нет, не меркантильная. Просто, она никогда бы не взялась за безнадежное дело – зачем тратить время и нервы, свои и других? Но иногда она бывала отчаянной. Но все по жизни складывалось хорошо – и в карьере, и в любви. И тут, на тебе! Первый бабник муравейника! Был женат, разведен, с ребенком. Он, безусловно, хорош собой. Но! Он! Бабник! Ему! 42! Года! Он! Старше! На 17 лет! Повторяла себе это снова и снова, раз двести в день. А в ответ, из глубины подсознания неслось: я его люблю! Люблю! Люблю!

Если встречались в коридорах – они здоровались, холодно кивая друг-другу . Расходились, а руки тряслись, сердце выскакивало из груди, хотелось то ли рыдать, то ли бежать. Сколько раз она говорила себе – миленькая, рыженькая, апельсинчик! Ну не надо о нем думать, надо его забыть. Не для тебя этот мужчина, … да-да, говорила себе, вздыхала, а грудь словно сдавливало тисками так , что невозможно было ни вздохнуть, ни расплакаться. И снова, как магнитом тянуло туда, где он. Пусть он не смотрит на нее… Просто быть рядом, вдыхать его запах, прикасаться к вещам, к которым прикасался он. Они часто спорят. Она ведь открытая, прямая, не любит сумерки и полуправду. А он прячет свою душу. Перед ней витрина, дальше которой не пробиться..



- Да !!!!!!
- Нет!!!!!!!!!!
-Да нельзя быть такой упрямой!
- Я не упрямая! – почти кричит Рыжая. – Просто в таком случае, я ни за что тоже отвечать не собираюсь. Так нельзя! Вы хотите сбросить все с себя, извиняюсь за выражение, сдыхать все проблемы, а там будь что будет!
- Вовсе нет! Но это и не должно быть нашей проблемой, и вашей в том числе! – эта девица доводит Лиса до исступления. Она трясет своими рыжими кудрями, и упирается рогами тут, у него в кабинете. Совершенно безумная дама – да, сводит его с ума.
- Мы все в свое время давали клятву! Вы, может , уже забыли? Наша цель человеку помочь, а не избавится от проблемы! Я не понимаю этого подхода! Вы просто стараетесь спрятать голову в песок!
- Не стараюсь! А вы, девушка, лезете на рожон! Поперек батьки в пекло! Я говорю вам нет! В конце концов, я здесь еще пока главный!
Рыжая вспыхивает – она злится и еще пока не знает, как это скрыть. Она такая молодая, напоминает дикий цветок, прекрасный в своей первозданности – никаких условностей, штампов. Она не права, думает он – или права – он прячется от проблемы? Она так обжигает.. Нет, не права – зачем собирать лишние проблемы? Не женщина, а ураган ходячий…
- Я , все равно, буду делать!…………
Он хватает ее за тонкие запястья, привлекает к себе, резко приникает к губам. Она замирает на мгновенье, затем открывается навстречу... Ни слова больше, только шепот ветра за окном. Проводит рукой по ее медным завиткам, целует ресницы, Рыжая отзывается тихим стоном, словно и нет ее, только тень, от нежной, улетающей ласточки.
Что это было? Мгновение или судьба? Что сказать? Оба молчат. Нет, слов не надо. Два взгляда встретятся – тебе хорошо? Мне ?..ты можешь спрашивать? Молчи… не надо… пусть будет так, как… просто пусть будет.

Что было потом? Сколько времени прошло? Месяц? Неделя? Мгновение? Вечность? Потеряла счет дням, счет его поцелуям. Из умной барышни превратилась в легкомысленную бабочку, летела сама на пламя, сама сгорала. Можно ли было поверить в это счастье? Но оно было так близко, так манило теплом. Они встречались каждый день, да расставались ли? Не видя ничего вокруг, кроме этих глаз, этих губ… И стало казаться, что вот она мечта, сбылась, но они дальше мечтали вместе. Или ей казалось что вместе?


Красивая, как персидская кошка, ласкается рядышком, целует, лучится радостью . Болтает, болтает, сплошные фантазии, такие яркие, цветные. От этого еще больнее в висках. Прерывает:
- Послушай, ангел мой…Нам надо расставить все точки…
Она замирает... Она мечтала, как они поедут на море. Он, она, его дочка. А может в пойму. А может…да все равно куда. Играется, как огонек свечи.
- Точки?...
- Да. Знаешь все о чем ты говоришь не возможно. Мы не должны больше встречаться. Мы не подходим друг другу – слишком, наверное, разные…
- Что? Ну почему? - даже не знает, что сказать, чем удержать…
- Ну, должен же хоть кто-то думать головой! Мы просто не можем это продолжать делать…

Она выходит и тихо-тихо закрывает дверь. Он не видит, как она идет по коридору, и ее качает из стороны в сторону. Как она спускается в свой кабинет, говорит себе «ну не надо, успокойся, детка», а слезы начинают литься по щекам. И не может их остановить, дрожит, плачет, плачет, плачет…
- Стоп. Прекрати... Я же сильная. Всегда такой была… Он говорил, я как цветок? Да, цветок. Растоптал, а я поднимусь. Не хочет этой любви – оставлю ее со мной. Не он один солнце… Я смогу, смогу... – шепчет снова и снова.

Мог ли он, сам себе хотя бы, объяснить, что же произошло? Как это все вышло за рамки простой и легкой игры? Не хотелось рыться в памяти, вновь переживать болезненные секунды. Но ведь память не уговоришь, она начинает услужливо подсовывать воспоминания , словно иглы под ногти…
Вот Рыжая впервые появилась в муравейнике… Да она, в те дни, была и не рыжая вовсе. Вроде белая. Этакая блондиночка, с коготками и томным взглядом. Глянул мельком – да таких миллион, а может даже больше. Только второй раз зачем смотрел? Сам-то о чем думал? Она молода, у нее в голове ветер. Но ты-то?
Он видел, что понравился ей. Да он и сам собой гордился. У него отличная, атлетическая фигура, это без всяких там приукрасов. Плюс сюда же - «мужественное лицо с волевым подбородком» - ну он сам себе так говорил перед зеркалом. То, что двадцатилетняя девчонка глядела на него полными желания глазами, ему естественно льстило.
Ведь она влюблена в него! Целый день крутится рядом. Легкий запах духов и молодой кожи, искры ее улыбки. Практически невинные прикосновения – рука к руке, вода сквозь пальцы. Нормально, что ему было приятно, но зачем так далеко запустил, знал же, что назад дороги не будет… Она слишком юна, а он полон недоверия. К людям вообще, и к ней в частности.
Однажды ее не было. Не было игристого смеха, улыбки, полутонов. Он внезапно понял, что если нет ее – нет ничего вокруг. Это не было больно. Просто пусто. Странное ощущение. Вроде все ясно, а дотронуться невозможно…
Все случилось внезапно…Может еще можно вернуться? Прикинуться глупцом? Подлецом? Держал ее в объятьях, видел сияние ее глаз. Ни минуты не искал другого слова – именно сияние. От этого сияния, по уже рыжим волосам разбегаются солнечные блики.
Он пытался бороться…но с каждой минутой тонул все больше и больше.

Был ли он счастлив с ней? Так и хотелось ответить – безумно. То есть, совсем без ума. Забыв про работу, про годы. Он почти и про нее саму забыл. Только и видел манящий взгляд, и кидался в ее огонь.
Но почему же тогда все так?
Пожалуй, каждый в своей любви любит прежде всего себя. Он хотел постоянно видеть ее нежность, красоту, сияние. Чтобы они окутывали его легкой дымкой, окружали каждый день, ведь он не мог уже без них обходится… А что он был готов отдать ей? Да полмира бросить к ногам. А поконкретнее?- спрашивает вредная память..
Он боялся пустить ее в свою жизнь, поверить ей. Каждый день говорил себе – а зачем? Сейчас и так хорошо, а потом она все равно его покинет. Как может быть иначе? А может быть он ее, до того, что бы не было мучительно больно… Понятно же, он уже в годах, обременен опытом (комплексами? – спрашивает она же, память..).
Он так сильно страшился ее потерять, что решился сделать это, ведь самое страшное в казни – это ее ожидание. Порвать с ней. Сейчас. Обязательно сейчас. На высоте. Любви. Эмоций. Счастья.
Он сказал ей. А она не заплакала. Ничего не ответила. Не поверила, что ли? Прямая, слегка покачивая бедрами, вышла, аккуратненько так прикрыла дверь. Стук каблучков по коридору… А он сжимал виски руками…Не видел, не знал, как она спустилась в свой кабинет, и беззвучно рыдала. А ведь самого словно наизнанку вывернули, сжало голову, как тисками…
- Да люблю я ее, - шепчет в тишину…
- Люблю, люблю, люблю….- летит в ответ


Прошла еще неделя, или две, или , кто знает, сколько… Стало ли меньше болеть? Ни капли. Притупилось, спряталось в самой глубине, но не отпускает ни на мгновенье. Окунулись в работу. Занялись нарядами. Обедами. Заполнили дни заботами. Все равно, болело нисколько не меньше.
Рыжая уже вообще старалась не оставаться с собой наедине, что бы, не дай бог, не думать. Берет больше и больше работы. Остаться дополнительно? Пожалуйста… Подежурить? Без проблем.. А куда спешить, куда бежать? Только от себя…

- Черт побери, опять какой-то козел выезд мне перекрыл. Вот нарочно полезу, может задену, поцарапаю, посмотрит потом! – Ирина просто в бешенстве. Хозяин «десятки» оставил ей на маневры не более полуметра.
Пока над машиной цвета «бордо» сгущались тучи, Рыжая задумчиво стояла в стороне. Она улыбалась, не зная об этом, Она догадывалась, какого козла эта машина. Да и не козла вовсе, а Лиса. Такого мягкого, нежного… Одергивает сама себя: «да что же это я! Решила же – забыть его! опять распустила сопли!» - стирает улыбку с лица.
- Слышь, Ирин, пойду я. Знаешь, сама доберусь, а то мне еще вернуться. Дежурить надо.
- Да подожди, сейчас сигналка сработает, сам прибежит..
- Нет, спасибо, - ей не хватало сейчас еще встретиться с ним. Когда она только-только набралась решимости.- Ты уж с козлами сама как-нибудь…
- Трусишка,- смеется ей вслед Ирина. – Боишься парнокопытных…
Да, боюсь, шепчет себе Рыжая. Боюсь, что сил не найду рядом стоять. И опять выключает мысли о нем. А впереди еще рабочая, бессонная ночь.

Эта ночь была кошмарной – за окном ливень, народ в муравейнике словно с ума посходил – Рыжую рвали на части. Она бегом из одного корпуса в другой, даже минутки нет отдохнуть, оглядеться. Кажется, сейчас упадет. Еле-еле бесконечная ночь начинает завлекать рассветом. Слава богу, думает она. Сейчас глоток кофе, станет легче. Достает свою любимую кружку. Темно синяя, матовая. Ей всегда кажется, что эта кружка греет ее изнутри, и в ней ароматный замечательный кофе еще вкуснее. Сейчас-сейчас, говорит себе, и в этот момент чудесный бокал падает и разбивается вдребезги. Лазурные осколки разлетаются в стороны, словно салют в ночи. От неожиданности и обиды хочется плакать. Да ладно, говорит себе, это к счастью….
Голодная садится на диван. Да какое уж тут счастье? Огромная зарплата? Нет, это как-то скучно… Вот если бы он… Нет, с ним тоже счастья нет, сплошная боль… Но пусть придет… Рыжая закрывает глаза, снова ощущает его руки, такие нежные, вспоминает поцелуи, их терпкий вкус на пылающих губах…Закрывает глаза и уплывает далеко-далеко. Перед ней раскачивается огромный одуванчик. По его стеблю ползет смешная букашка. Она трогает Рыжую за нос, теребит ее кудряшки…
- Да…. А она красивая… возьмем ее домой?

Раздается грохот, все, смеющиеся стоят вокруг нее. Лис стоит смущенный, маленькая дочь дергает его за руку. Он замирает, еле слышно говорит:
-слушай. Рыжая… я не знаю… слушай …
-….ну?...
Толпа слушателей вокруг замирает – все вытягивают шеи.
- слушай… давай.. я прошу…прости меня… давай мы … выходи за меня… А?..
Рыжая удивляется, очень серьезно отвечает –
- да что за жизнь-то с тобой! Мы же и дня мирно не проживем. Мы же словно с разных планет спустились…..!
Потом смотрит на сверкающие на полу ярко-голубые осколки…
- Согласна, - говорит она, прижимается к нему и улыбается огромному одуванчику…