Cноб

 
 
– Ещё раз оглянешься, убью! – сообщила супруга, нежно уперев острый, как шило, локоток мне в рёбра.
– На кого это я оглядываюсь?
– На эту, в итальянских туфельках и вечернем платье. С плоскими часиками. Мне бы такие тоже подошли.
 Успела же рассмотреть! Ведь ни на секунду, кажется, не отвела глаз от сцены, где метался Николай Басков, успевая и петь , и бросать на всех без исключения женщин влюблённые взгляды, и сверкать ослепительной улыбкой.
– А рядом с ней  грома-адный мужик, – злорадно информировала Нина. – Ох и накостыляет тебе! И поделом: неча пялиться на чужих баб!
– На него-то я и смотрю, – пробормотал я в паузе между руладами Баскова.
– Сменил ориентацию?! – продолжала резвиться жена. – Ну-ну, сейчас модно. Припомню это тебе в первую же ночь, как начнёшь приставать.
– Да ладно тебе! – рассердился я. – Мне кажется, это  Сашка Горин, тот самый счастливчик из нашего класса.
– Хватит! Надоело! – вспыхнула Нина. – Помешался на своём прошлом, на своих одноклассниках. Что этому Горину делать в Израиле? Он же не еврей и не псих, судя по тому, что ты о нём помнишь.
Ну да, не еврей и не псих. Тогда почему он слушает Баскова в театре «Габима» в Тель-Авиве, а не в каком-нибудь концертном зале Минска. Или это не он? Когда мы виделись в последний раз? Лет двадцать тому... или больше? Ну и черт с ним! Я же пришел на концерт. Тоже мне,  охотник за тенями из прошлого! Я снова погрузился в ту атмосферу праздника, которая создаётся нарядными людьми в зале, игрой света на сцене и прекрасными исполнителями. О паре, что привлекла мое внимание в начале концерта, больше не думал. В антракте, чинно прогуливаясь, мы прошли мимо них. Безразлично скользнув по мне взглядом, он наклонился к своей спутнице:
– Ты не поверишь, Юля, но в самом центре Тель-Авива, на улице Дизенгоф, можно встретить человека, незнакомого с творчеством Дунина-Марцинкевича или, скажем, Змитрака Бядули.
Меня, как всегда, выручила реакция бывшего боксера. Только дрогнула Юлина бровь в ответ на нелепую фразу, как я уже вступил со следующей:
– Но публика эта так удручена своим невежеством, что в светской беседе избегает упоминать эти имена, столь близкие каждому.
Закаленная Нина кивнула Юле, как старой знакомой и жалобно сказала:
– Ну, ваш хотя бы – видный мужчина. А чего ради я терплю столько лет!!
– Ничего, милая, – успокоил я. – Во мне много скрытых достоинств.
– Очень хорошо скрытых. Но что за чушь вы оба несете?
– Наш завуч был фанатом белорусской литературы, – пояснил Саша. – И вот как-то его занесло, и он начал рассказывать о её влиянии на мировую культуру. Ну, мы с Димой тогда прямо на ходу сымпровизировали этот диалог. Только вместо Тель-Авива вставили другой город. Лондон, кажется. Видите, как просто. Будем знакомиться?
Прозвучал звонок, и Нина поспешно сказала:
– Познакомимся после концерта, у нас дома. Мужики попьют водку, а мы с Юлей посплетничаем.

Не очень запомнилось второе отделение концерта, я был озадачен: жена не любит ходить в гости и редко приглашает к нам, тем более малознакомых. Что на неё нашло? В автомобиле, пока мы выбирались из Тель-Авива, а Саша и Юля следовали за нами в своем белом «Пежо», Нина сказала, что у этих ребят серьёзные проблемы. Надо заметить, что она у меня – девушка не слишком начитанная, но интуичит, как мало кто. Так вот почему она зазвала их к нам на ночь глядя! А я ничего не заметил, напротив, совсем не похожи на эмигрантов с ищущими глазами.
– Ты, как всегда, глуп! – констатировала супруга, как бы в ответ на невысказанный вопрос. – Утверждаешь, что он  гений, а под ногтями у него – железо с машинным маслом, за месяц не отмоешь. И эта Юля смотрит так, словно боится за него.
                ***
 – Простите, отдел “19-b” находится на этом этаже?
 – По коридору слева стеклянная дверь.
 Алекс спросил на иврите, но седой мужчина, извлекший в этот момент из автомата пластиковый стаканчик с кофе, ответил по-русски, мгновенно распознав акцент.
– Давно в стране? – спросил он. И предложил: – Кофе, шоколад, колу? Не стесняйтесь: для нас, работников этой конторы, бесплатно.
Алексу совсем не хотелось пить, но не обижать же человека отказом.
– Кофе, пожалуйста. Спасибо. В стране я чуть больше трех лет.
– Инженер, физик, математик?
– Инженер.
– И в Союзе, конечно, руководили большим отделом на престижном заводе?!
– Как же иначе! Спасибо за кофе! – Алекс поставил нетронутый стакан на полочку. – Всего доброго!
 ***
Леон Иткин, начальник отдела “19-b”, рассматривал Алекса с демонстративным любопытством минуты две, затем, разочарованно вздохнув, указал на стул:
– Ни нимба, ни крыльев... Дима – мой друг, что рекомендовал вас, явно что-то напутал. И другие тоже.
– Другие?
– Мы справлялись у доктора Миллера, вы работали вместе больше года. Он дал очень хороший отзыв, что для него нетипично, и сослался на Ричарда Хонигмана из Флориды. Вы, оказывается, успели наследить и там. Как видите, мир Хай-Тека (high-tech – высокие технологии) достаточно тесен. Послезавтра мистер Хонигман будет звонить вам сюда, в четыре тридцать.
– А что я буду делать здесь послезавтра в четыре тридцать?
– Алекс, ты работаешь у меня с сегодняшнего дня. – Леон вдруг перешёл на “ты”. – Будешь руководить проектом «Каппа». Сейчас ознакомишься с техзаданием, завтра посмотришь оборудование, встретишься с людьми.
– То-есть, группа уже сформирована?
– Окончательный состав утверждаешь ты. Тебе с ними работать.

 Два следующих дня Алекс вкалывал, как негр на плантации, изучая техзадание и планируя первые шаги, но зато, оказавшись снова в кабинете Иткина, чувствовал себя намного уверенней. Хотя предстояло как раз самое трудное: знакомство с будущими сотрудниками.
– Примешь их по-одному, или всех сразу? – Леон сочувственно улыбнулся.
– Всех сразу. Личные дела я пролистал.
Леон выглянул в «предбанник », кому-то кивнул. Обернулся к Алексу:
– Уже собрались. Ирит поит их чаем. Пригласим?
– Назначено на четыре.
– Ну-ну. Ладно, пусть поварятся четверть часа. Да им и не скучно.
Сквозь полуоткрытую дверь доносились громкие голоса. У Алекса создалось впечатление, что израильтяне просто не умеют разговаривать негромко.
– Господа, кто-нибудь знает, что это за парень крутится в конторе? Леон вроде бы не объявлял о наборе. Разве что выбил деньги под новый проект.
– Имел честь познакомиться. – Алекс узнал голос своего кофейного благодетеля. – Типичный «совок», – продолжал седой на приличном иврите. – Я как раз пил кофе из автомата, а он пробегает мимо и смотрит голодными глазами. Как же не предложить ему, благо бесплатно. Он начал было рассказывать, каким великим специалистом он там был, вы знаете, это их любимая тема. Я кое-как отделался, а вечером, как назло, встречаемся у того же автомата. И – послушайте!!
– Чем вас угостить? – спрашиваю.
А он мне: – Тем, что в прошлый раз, было очень вкусно, я даже запомнил как это называется.
– Как же? – спрашиваю. И он,– седой сделал эффектную паузу,– и он мне говорит:
– Это называется ПЛЕАСЕ ВАИТ, я видел, как мигала надпись. Я сперва не понял, но потом сообразил, что это просто русская транскрипция от please wait – "пожалуйста  ждите". Что поделаешь, – сокрушенно вздохнул рассказчик, когда смех утих, – английский никогда не был в фаворе у советских специалистов.

Компьютер Леона пискнул, предупреждая, что до начала встречи осталось пять минут. В кабинет протиснулась Ирит, стараясь не раскрывать широко дверь. Видно было, что ей неловко за глупую, для красного словца, ложь седого инженера. Не далее, как час назад она печатала под диктовку Алекса замечания к будущему проекту, на английском, кстати. Алекс протянул ей листок из блокнота, на котором написал что-то крупными буквами. Вчитавшись, она яростно кивнула и выпорхнула из кабинета, оставив дверь открытой настежь.
– Господа! – звонко объявила она. – Алекс Горин, назначенный руководителем проекта «Каппа», приглашает вас на первое его обсуждение. Господин Островский, – остановила она седого, поднявшегося, как и остальные, – ПЛЕАСЕ, – она заглянула в листок блокнота. – Да, ПЛЕАСЕ ВАИТ!