Я хочу, чтобы этот мир был добрым...

За окном стемнело. В камине потрескивают берёзовые дрова, слышно глухое тиканье каминных часов Howard Miller. Я сижу в глубоком кресле и читаю «День М» Виктора Суворова.

Вдруг из соседней комнаты доносится громкое топанье, в дверь влетает Кирюшка и с разбегу прыгает мне на колени. Бесцеремонно откладывает книжку, берёт мою правую руку в свои тёплые ладошки и начинает строить из своих и моих пальцев разные комбинации, приговаривая:

- Give me five!
On this side!
Cut the pickle!
Tickle, tickle, tickle!!!

С последними словами Кирюшка тычет мне в подмышки своими маленькими пальчиками и заразительно смеётся. Я смеюсь в ответ, глядя в его большие и синие, не замутнённые мудростью глаза.

Потом лицо Кирюшки становится серьёзным, а брови вопросительно приподнимаются:

- Расскажешь сказку?

- Расскажу... Жил-был однажды лётчик Антуан. И был у него сыночек...

- Маленький Принц! - нетерпеливо перебивает Кирюшка. Он только недавно стал выговаривать звук «р» и сейчас произносит его с явным удовольствием.

Сказка движется неспешно, временами останавливаясь на развилках.

- А на чём они поехали: на Мерседесе или на Вольво?

- На Вольво, на Вольво! - глаза Кирюшки загораются от предвкушения поездки.

Через некоторое время:

- А куда лучше поехать: на лесную поляну или на берег речки?

- Лучше на лесную поляну.

- А почему лучше?

В задумчивости нахмурил брови, и, немного погодя, сказал:

- Потому что там белки скачут.

Прошло минут десять с начала повествования. Кирюшка взял пальчиками пуговицу на моей рубашке и начал её теребить. Потом выпятил губы, как будто собираясь что-то сосать. Потом глаза его закрылись, голова поникла и Кирюшка мягко привалился к моей груди, тихонько сопя.

В камине потрескивают дрова, слышно глухое тиканье часов. Где-то за окном лежит огромный мир, простирающийся на десятки тысяч километров и на миллионы световых лет. Я хочу, чтобы этот мир был добрым.