Они бежали

Они бежали


«…Они бежали. Бежали, отдавая бегу всю душу. Бежали исступленно и
восторженно, отчаянно и вдохновенно, удирая от мира - и возвышаясь над
ним.
 Да разве это бег? Не могут люди так бегать, нет у них ни причин, ни
надобности, ни чего-то еще - безымянного, но необходимого для того, чтобы
стать частью стихии, имя которой - движение.
 Да и люди ли это бегут? Разве известно двуногим хозяевам мира, мнящим
себя венцом творения природы, такое самозабвение? Если кто из них и
считает так, видно, и сам он не человек, только еще не понял, бедняга,
свою истинную природу. Те, кто понял, - те бегут... Потому как не уйти им
от этого бега: не сорвутся они с места сами - так другие люди, подлинные
из подлинных, сгонят их с этого места и бросятся в погоню с улюлюканьем и
гиканьем. От сотворения мира взяла старт эта погоня. С тех пор и бегут...»
 
Мария Наумова
«Ночной народ»


Тяжело дыша, по лесу бежал человек. Он двигался, словно механизм – руки и ноги совершали движение в каком-то автоматизме. Потому, как сил уже больше не было.
Кровь с его спины служила отличным следом тем, кто за ним гнался. Погоня была близка, даже не будь они все верховые, они бы догнали его всё равно. И поэтому он рванулся в лес – в надежде, что можно будет затеряться или спрятаться. В абсолютно безумной и последней надежде.
Лес принял его, но не воспрепятствовал погоне. Человек беззлобно выругался и замолк – надо было беречь дыхание. Странно, но он был уверен, что оторвётся от них – со спокойной звериной уверенностью, с какой волк выходит в свои охотничьи владения, тогда как добыча и не подозревает, что они – его…

Погоня и сама не знала, насколько близки они к беглецу. Они шли по крови – даже в сумерках след был отлично виден. Скоро стемнеет… но они успеют его догнать.
Лошадь предводителя споткнулась первой. Захрипела и задёргала головой. Он попытался её успокоить, но тут забеспокоились остальные лошади.
- Волки рядом, капитан, - сказал предводителю ближайший всадник. – Наверное. Кони нервничают.
Капитан смерил его нетерпеливым взглядом. Тот потупился и умолк.
- Вперёд! – приказал тот, кого называли капитаном.
Но лошади отказывались идти дальше. Некоторые попробовали тянуть их за поводья, словно упрямых ослов, но животные падали на землю и бились в конвульсиях. Спустя пять минут погоня превратилась в пешую.
- Вперёд! - взвыл капитан. Он перехватил винтовку поудобнее, и повторил приказ. – Вперёд! Дотемна нам его надо настичь! Если этот неизвестно откуда взявшийся пленник так и сбежит – какие вы к чертям солдаты? Вперёд! Шевелись!
Люди нехотя подчинились.

Лес был страшный. Каждое дерево отбрасывало сотню теней, которые шевелились, будто щупальца осьминога, стремясь зацепиться за его ноги. Он чудом ускользал от них.
Погоню задержало неизвестно что, но он не задумывался что именно. Не всё ли равно? Они всё равно его догонят хоть конными, хоть пешими. А он не успеет добраться до своего лесного племени дотемна. А если успеет – то приведёт их за собой. И завтра в лесную деревню войдут тысячи солдат, которые не оставят после себя ничего живого.
Поэтому он бежал в другую сторону. Туда, где он ещё не был. Где не был никто, а кто был – не вернулся. Про эти случаи в его племени ходили легенды…

Легенды и вправду ходили. Его прадед как-то рассказывал, когда вернулись охотники с богатой добычей, а малышню разогнали по хижинам. Но он спрятался в укромном уголке, откуда мог всё слышать и даже видеть лицо рассказчика. И слушал.
Старик с обезображенным лицом и редкими седыми волосами и бородой рассказывал, еле ворочая губами. Говорил он медленно, дети не любили слушать его – он рассказывал отнюдь не сказки о великих богах и воинах. Он говорил о самой настоящей правде, которая случалась с его близкими и друзьями в те времена, когда ещё этот вековой лес был редким, как его волосы.
Он был великим охотником. Однажды он, ещё пятнадцатилетним юнцом, потерялся в лесу и ночью на него напал медведь. Парнишка забрался на дерево, но к утру ему явились боги и обвинили его в трусости. Весь следующий день он рыл волчью яму и вбивал в неё колья, а вечером, выследив медведя и заманив его в ловушку, убил его самодельным копьём.
Однажды, когда юноши выбирали себе невест, он претендовал на руку дочери вождя. Ему было отказано – в племени были более великие охотники, - но он не смирился с этим. Пойдя в чащу с одним лишь ножом, через два дня он принёс шкуру белоснежного горного барса, и бросил её к ногам гордого вождя. Шкура была так прекрасна, а зверь был так опасен, что всё племя признало его право на руку красавицы.
Когда на племя напали люди из больших городов, он не пошёл воевать с ними, потому как был болен лихорадкой. Но он нашёл в себе силы и сумел собрать женщин и детей и увести их в другие края, прежде чем враги, одолев охотников, ворвались в деревню.
Всё племя уважало его, особенно старшие воины – его тело было ослаблено болезнями и охотиться он больше не мог, но опытные руки могли хорошо ладить луки и затачивать наконечники стрел и лезвия ножей, чем он и занимался. За это он всегда имел свою долю с добычи, так как оружие, прошедшее через его руки, ни разу никого не подвело.
И он рассказал в ту ночь одну страшную и странную историю, которая крепко впечаталась в память десятилетнего и трусливого тогда паренька.
 - Был человек нашего племени по прозвищу Ясень. Он знал в лесу каждое дерево и мог часами бродить по самым глухим чащам без всякого страха. Он не охотился, он выслеживал добычу. – Старик укоризненно посмотрел на фыркающих воинов. – Не смейтесь, глупцы. Он был великим охотником, куда храбрее меня, но…
- Но? - спросил самый молодой.
- Но однажды его храбрость стала его проклятьем, когда он встретился со Зверем Болот. Зверь оторвал ему обе руки, одну по локоть, другую так,- старик хлопнул себя по плечу.
- Откуда ты узнал, что он дрался со Зверем? – ехидно спросил молодой охотник. – Это он тебе сказал?
- Мой друг Ясень, - с нажимом молвил старец, - был обнаружен полумёртвым и искалеченным. Но лежал на теле убитого Зверя Болот, которого он задушил ногами.
Среди охотников раздались восхищённые аханья. Зверем Болот пугали каждого из них в детстве.
- Ясень не пал духом даже после увечья. Поговаривали даже, что он сдружился с духами леса. Поэтому он всегда знал, что чувствуют и видят деревья. Он говорил, где прячутся волки и медведи, когда ходят на водопой олени, и однажды…
Лес шепнул ему что-то ужасное. Настолько ужасное, что полдня он ходил сам не свой и ни с кем не разговаривал. Вечером он что-то сказал вождю, и тот, несмотря на сумерки, собрал народ и поспешно отправил их на место, где мы живём сейчас.
- А в деревню пришли иноземцы и спалили её? – вновь съязвил молодой. – Старик, такое уже было в твоих рассказах…
- Смолкни, Ярл, - сказал ему старик. – Не к ночи будет сказано, но… На том месте, откуда ушло наше племя, сейчас царит вода и плесень. А посреди того болота стоит высокое дерево, стройный ясень… Никто не ведает, что там произошло. И никто не видел с той поры моего безрукого друга. Возможно, тогда произошло то, что дало ему новые руки…
Охотники неловко молчали. А старик подкинул в костёр ещё хвороста и сказал:
- Всё, идите спать.
Надо ли говорить, что мальчуган в ту ночь глаз так и не сомкнул.

Он задыхался. Он не мог больше бежать. Он вдыхал воздух, а выплёвывал кровь. Его спина всё ещё кровоточила; куски железа, выпущенные из «адского самострела», глубоко застряли в теле и с каждым движением причиняли сильную боль.
Он знал, что люди, гнавшиеся за ним, не остановятся ни перед чем. Если надо, они весь лес выжгут, лишь бы его поймать. Он чувствовал зло, исходящее от них.
И лес… Человек был почему-то уверен: лес тоже чувствует это зло.

Капитан запалил факел. Остальные последовали его примеру.
- Сэр, - обратился к нему солдат. – Сэр, люди устали. Сэр, мы бы хотели вернуться…
- Вернуться? – капитан обернулся и прожёг его взглядом. – Вернуться?! Вы думаете, что вы мелете, сержант? Из лагеря сбежал военнопленный, который возможно – я уверен, что наверняка – является вражеским разведчиком. И вот он, побывав в нашем лагере и узнав его расположение, возвращается к своим и сообщает им наши координаты. У вас дети есть, сержант? Вы хотите, чтобы они не дождались своего отца только потому, что отряд солдат не смог догнать одного человека?
- Н-нет, сэр… Не думаю…
- Думать и отдавать приказы предоставьте мне. Ваша задача – их исполнять. И сейчас я приказываю: свернуть бивак и в ускоренном темпе продолжить погоню. Вам всё ясно?
- Сэр, да, сэр! – громко ответил сержант и рысцой припустил к отдыхавшим солдатам.

Человек упал. Руки его тряслись, а ноги нещадно ныли. Кое-как он поднялся на колени и со страхом понял: он не сможет больше бежать.

- Сэр, на поляне кровь!
- Отлично! Куда ведёт след беглеца?
Солдат замялся.
- Видите ли, капитан… Я не думаю, что это след того бедняги.
- Что?! Тогда чья это кровь?
- Сэр… В отряде не хватает пяти человек.
- Как?!
Капитан быстрым шагом дошёл до указанной ему поляны. Там действительно была кровь. Целая лужа крови, в которой лежали остатки армейского снаряжения.
Сзади подошёл сержант и тронул его за рукав.
- Сэр… Вы всё ещё хотите продолжать погоню?
Капитан посмотрел на него невидящим взглядом. Потом снова на останки солдат.
- Поднимаемся, - наконец тихо приказал он. – Построиться в колонну по четыре. Дистанция – пять ярдов. Ружья и прочее оружие привести в боевую готовность. Не спускать друг с друга глаз. Кто бы это ни сделал – он за это заплатит…

Тихий стон сорвался с его губ. Стон, обращённый неизвестно к кому. Просто стон – целая песня отчаяния…
Глазами, полными боли, он воззвал к вершинам деревьев. К лесу. К богам, что всегда помогали его племени – племени совершенно диких людей по меркам остальных. И он услышал, как ответили боги.
Ни слова не было произнесено. Ни звука. Но лишь в который раз колыхнулись деревья. Лишь в который раз его губы тронул ночной ветер. В который раз подмигнули звёзды.
Он встал. Силы взялись неизвестно откуда; бежать он ещё не мог, только идти. И – он пошёл.
Он слышал, как позади него идут, ломая ветки и топча лесную траву, люди, что называли себя «солдатами». Он чувствовал зло, исходящее от них. И он хотел отвести это зло от родной деревни – любой ценой, даже собственную жизнь он был готов пожертвовать любым богам…
Боги ответили. Лес принял решение.
Человек, спотыкаясь и покачиваясь, словно зомби, вышел на поляну. И вдруг…
Поляна кончалась, и начиналось болото. А посреди всего этого кошмара на небольшом островке стоял высокий стройный ясень. Ветер колыхнул его ветки, и беглецу показалось, будто дерево тянется к нему.
Он протянул руки в ответ и зашагал по трясине. По колено в болотной жиже, он добрёл до островка и привалился к ясеню. И обнял его – крепко-крепко, обеими руками. И тихо прошептал:
- Ясень… Мой бывший соплеменник… Спаси их… Если это в твоих силах… Возьми меня, но спаси…
Человек закашлялся и сполз к корням дерева. На губах его появилась кровавая пена.
Корни ясеня шевельнулись.


Погоня приближалась. Каждый солдат нутром чувствовал что-то неладное, но боялся высказать вслух – прослывёшь трусом, или вообще – строгий капитан разжалует в барабанщики…
На следующем привале не досчитались ещё семерых.
- Сэр, - более твёрдо, чем прежде, обратился к капитану сержант. – Мы не можем так дальше идти. Солдаты исчезают, мы несём потери, но врага даже не видно! Мои парни молятся всю дорогу, иные даже крестятся, но…
- А мне всё равно, сержант! – рявкнул капитан. – Всё равно! Пусть они хоть мусульманство примут, но мы обязаны догнать этого дикаря!
- А по-моему, - насупился тот, - мы обязаны вернуться домой в целости и сохранности. Если мы последуем дальше, то всё больше людей не вернётся в лагерь, а уж домой – и подавно…
Капитан не выдержал и ударил наотмашь его по лицу. Сержант упал в грязь.
- Встать! – заорал он. Сержант встал, зажимая рот рукавом. – Смирно! Я вам рекомендую – нет, я вам приказываю, - следовать прежним маршрутом! Вперёд! Кто ещё распустит сопли, тому я лично устрою трибунал с последующим расстрелом! Бегом марш!
Сержант что-то пробубнил и, нахмурившись, зашагал за солдатами.

Ветер промчался по лесу, шевеля ветки и срывая листья с деревьев. Словно могучий всадник на вороном коне, он нёсся насквозь, пронзая чащу. Он выл, предвкушая битву. Битву со смертными, которые и в подмётки не годились богам.
Деревья раскачивались, приветствуя его. Птицы восторженно кричали, звери поспешно убирались с его дороги, молнии сверкали за его спиной, и бешенство горело в его глазах. Он – вестник богов, посланец смерти для тех, кто посягнул на спокойствие лесных жителей.
Призрачный стук копыт дрожал в воздухе. И люди услышали ЕГО…

Капитан быстро шагал, рубя саблей перед собой. Заросли папоротника падали под сапоги солдат, которые еле поспевали за своим командиром.
- Сержант! – вдруг рявкнул он за спину. И услышал, как тот подбежал к нему со спины. – Сержант, ещё потери есть?
- Нет, сэр! – прозвучал ответ.
- Хорошо. Вы ничего не слышите?
Сержант удивлённо уставился на него, но всё же прислушался.
- Всадник, сэр…
- Я сам слышу, что кто-то скачет. Внимание! – крикнул он солдатам. – Всем приготовится к бою! – И сам развернулся в сторону, откуда был слышен топот.
- Сэр… - Сержант подошёл поближе. – Сэр, вам лучше…
- Ааа…гргххх…. – ответил тот, схватившись за горло.
- Сэр? Сэр!
Капитан развернулся и стало видно, что его горло перерезано, и кровь уже наполовину залила его мундир. Он протянул руку и упал.
- К бою! Огонь! – закричал в панике сержант.
Солдаты стали стрелять в чащу, куда он указывал. Сам он выхватил саблю и ждал, пока враг покажется. И… дождался.
На поляну вылетел чёрный всадник на вороном коне, размахивающий длинным сверкающим мечом. Выстрелы сосредоточились на нём, но он не обращал на них никакого внимания. Просто…
Просто рубил.
Рубил направо и налево, рубил наискось и протыкал людей насквозь. Косил, словно траву. Убивал, выл и наслаждался. С торжествующим криком хватал людей и швырял их в чащу леса, и лес тотчас смыкался над телами солдат. Ночь наполнилась криками и запахом крови.
Сержант остолбенел от вида такой бойни и опомнился лишь тогда, когда всадник разделался со всеми, кроме него. Безнадёжным движением он вскинул клинок, понимая, что если уж пули его не берут, то сталь не возьмёт и подавно…
Всадник тронул коня в его сторону. Когда он приблизился, то раздался шелестящий голос:
- Иди… И скажи всем… что ты увидел, и что ты понял…
- Д-да, сэр, конечно… - выдавил сержант. – То есть я хочу сказать, что не извольте сомневаться, что… Я, конечно, скажу, сэр…
Всадник тронул коня пятками, крутанув мечом в прощальном салюте. И – скрылся во мгле.

Спустя два дня патруль обнаружил человека в истрёпанной форме. Он сошёл бы за безумца, потому как рассказывал дикие небылицы и страшные истории о каких-то духах, но без запинки смог перечислить всех, кто отправлялся вместе с ним в погоню. Поэтому… Командование приняло решение демобилизовать его по состоянию здоровья, а в тот лес никогда не отправлять даже патрули. Даже поварят за грибами.

А на болоте усталый дикарь встал рядом с ясенем и крепко упёрся ногами в землю. Ноги утопли в дёрн по колено, но он не испугался. Он знал, что так надо.
Ясень взмахнул ветвями, подбадривая его. Тот потянулся, и…
И вытянул в сторону ночного неба свои руки, которые вдруг обрели листья…