Когда я читала это в первый раз, мне показалось, моя мама вдруг пожелала славы Франсуазы Саган. Но потом, перечитывая страницу за страницей этой тоненькой тетради, заботливо упрятанной в обложку из кожи, я вдруг поняла, то, что я держу в руках, для моей матери значительно большее, чем литературное бессмертие. Это сложнее, хотя бы потому, что страницы эти с подробным описанием невыдуманных событий, прошли через её живое сердце. И возможно ранят его и теперь.
Наша жизнь, иногда нечаянно похожая на роман в кожаном переплете, конечно же, не литература, которая может быть выбита из памяти более настойчивым творчеством более пробивного автора. Это факты пережитые личностью. Возможно, это рана за раной, улыбка за улыбкой или смесь чего-то забавного для анализа чужого разума. Но всегда помниться, что это прошлое. Что это произошло с тобой или близким тебе человеком.
И становится не скучно, но печально. Ибо всё это …ушло.
***
Это было моей уловкой. А возможно единственным спасением.
Но, прежде всего, это было моим сокровенным желанием: прочесть личный дневник моей матери человеку, которого вот уже столько лет я бесконечно люблю.
И вот уже несколько месяцев не нахожу себе покоя от тайны, которая может стать либо пропастью между нами, либо тем, что спаяет нас даже не зависимо от наших желаний.
Не думаю, чтобы я быстро нашла себе оправдание, ведь эта некрасивость и даже подлость в отношении моей матери. Думаю, тут сыграл свою роль женский эгоизм.
А больше чем объяснить отсутствие стыда, когда я, вот так запросто, открыла эту тетрадь и начала читать для него…
«…Мы сидели с Максом Крафтом, и я по-родственному поделилась с ним, моей чувственной болью незабываемого вечера в Гарвардском университете.
Я глупо и, разумеется, безответно влюбилась в одного из гостей, из числа присутствовавших на встрече выпускников.
-Скажи, Макс, вот тот молодой мужчина, это кто? Кажется, вы должны быть знакомы.
Макс проследил за моим взглядом.
Кузен даже не спросил, какой конкретно мужчина так сильно заинтересовал меня. Справа от сцены стояла группа мужчин, человека четыре-пять. Но, по-видимому, Макс уже давно засёк цель моей «охоты» и потому был скор с ответом. - Артур Лоренс. А что?
Я тут же смутилась и опустила голову.
-Нет, ничего.
Мой кузен - выпускник Гарварда. Он молод, весьма шустрый малый и всегда держит нос по ветру.
Мужчины, ожидавшие своего выступления перед торжественной аудиторией, весело общались. Каждый из них был весьма известным в своих родных штатах. Здесь же поименно их знали немногие. Но обязательно те, кто хотел бы сразу хорошо и выгодно устроиться в этой жизни.
Это была группа бизнесменов, фактически партнеров и работодателей для тех, кто только-только приобрел право на самостоятельную деловую жизнь.
Макс Крафт прищурился и снова проследил за направлением моего пристального, откровенно однозначного заинтересованного взгляда в сторону высокого молодого человека, старшего его лет на пять, не более.
Наверное, только крепостью плеч, да ростом он и выделялся в этой группке мужчин. Особой, как теперь говорят, журнально-броской внешностью Артур Лоренс не обладал. Но, тем не менее, даже после первого взгляда на него, он запоминался. Позже я уже просто отмечала его присутствие в той или иной компании, абсолютно не замечая в ней остальных. Мне сразу показалось, он человек интересный, разнообразный и потому пользуется на этом вечере несомненным успехом, как у мужчин, так и у женщин.
Многие из девушек были приглашены сюда своими родственниками исключительно с одной целью – подобрать себе жениха. Правда, я не входила в число этих юных особ. Меня пригласили в Гарвард, чтобы развлечь.
Я наблюдала здесь многих, это моё излюбленное занятие – подглядывать личность. Однако не прошло и двух часов моего пребывания здесь, на встрече выпускников Гарварда с молодыми бизнесменами Америки, как я начала выделять этого человека из всей толпы мужчин, как-то однообразно похожих друг на друга.
Похожих уже и потому, что разодеты они были в однотипные черные смокинги. Они одинаково попивали шампанское, держа бокал в правой руке, одинаково невпопад кивали на чью-то очередную речь. Даже их светские полу улыбки утомляли своей однотипностью.
А этот…был одет в смокинг цвета синего омута, имел галстук – бабочку алого цвета, к тому же не пил, не расточал улыбки и беспрестанно болтал сам, разумеется, мало слушая очередного «владельца» кафедры в зале для выступлений.
Сейчас мужчины рядом с ним тихонько посмеивались над чем-то сказанным им, и кивали в знак согласия головами.
Мне было страшно любопытен их мужской разговор. Издали мне показалось, он не был пошлым, скорее этот …Лоренс вспомнил о каком-то забавном случае, который помнили все, но каждый по-своему. А он сумел это воспоминание сделать единым и …свежим. Мне почему-то так показалось…издалека.
Мой кузен улыбнулся.
-Так- таки ничего и не заинтересовало?
Я ответила, улыбаясь. – Ничего!
Макс улыбнулся шире и, глядя в сторону Лоренса, стал отвечать на моё любопытство.
-Выпускник Гарварда. Молодой, но уже известный бизнесмен. Владелец коллекции "черной пенни" и трех пяти-звездных отелей в Калифорнии. Большой любитель неоклассицизма, брюнеток с белой кожей и ...устриц».
-Спасибо, достаточно.
-Инжей... – Макс Крафт галантно взял мою руку и поцеловал ее. Его лицо и улыбка выражали наигранное сожаление. - Мне очень жаль, душа моя, ты ему …не подходишь.
-Потому что я не устрица?
-Ты - очаровательнейшая блондинка с классическим голливудские загаром. К тому же умна и зубоскалка. Этот тип девушек его не интересует.
-Ну и на здоровье!
Я как можно беззаботнее улыбнулась и отвела взгляд к другой компании мужчин.
-Инжей, ты – прелесть! И сегодня хороша, как никогда. Если здесь не найдётся мужчины, достойного твоих желаний, я буду рад и даже счастлив, похитить у тебя этот вечер.
На такое я смогла лишь улыбнуться. Но я очень огорчилась. Кузен мне был дорог, но не интересен. Другие мне были интересны, но не взволновали. И лишь этот, в ярком галстуке бабочкой всё попадался и попадался на прицел моих глаз.
Я какое-то время сокрушалась, что так необдуманно выбрала из всех гостей лишь одну мишень для своих наблюдений. Действительно, мало приятного в том, что ты так впечатлена человеком, которому мало того, что нет до тебя ни какого дела, так еще и оказывается, ты мало симпатична ему!
Я очень огорчилась, …особенно, когда заметила стоящую неподалеку брюнетку, которая могла быть случайным свидетелем моего разговора с кузеном.
Ах, как же я огорчилась, …разглядев в этой брюнетке несомненную журнальной красоты молодую львицу!
Я огорчилась еще больше, когда заметила её затаённую улыбку. Это болью отразилось на моем лице, уверена, это кардинально изменило моё настроение с романтического на подозрительно-ревнивое. Такой колдовской, магнетический взгляд она направила в сторону моего избранника. Эта девушка не мечтала завладеть вниманием Лоренса, она будто уже впитывала в себя силу его симпатии.
Макс, заметив, явную перемну в моём настроении, кинулся утешать меня, отвлекать, а я смотрела на эту девушку, стоявшую слева от меня и откровенно печалилась, что я не брюнетка, что не отличаюсь такой сильной энергетикой.
Девушка просто-таки светилась от взгляда на Лоренса. Мне казалось, это я ей открыла на него глаза. На его неординарность. На его эффектность. Это я позволила ей так откровенно раскрыть мне свой восторг оттого, что она крадёт предмет моей сильной влюбленности. По-видимому, я показалась ей сильной соперницей. Она, казалось, просто-таки жаждала отнять у меня этот символ.
Лоренс оставил чисто мужскую компанию. Он направился подальше от сцены, на которой снова стоял выступающий. Но, через какое-то время он был уже снова окружен людьми. И снова нашел, о чем поболтать. Я тут же решила «одарить» его недостатком. - Ага, так этот Лоренс …болтун.
Макс посмотрел на меня, затем в сторону Лоренса и, опять же стал меня просвещать о предмете моей «охоты». - Это профессиональное. Он обязан быть приветливым. Гостиничный бизнес к этому располагает.
-Тогда почему же он не улыбается, как профессиональный холуй?
-Инжей, …ну почему обязательно «холуй»? Артур в принципе отзывчивый и вежливый человек. Отличается любезностью, но отнюдь не холуйской. Этот человек знает цену и себе, и своей улыбке. Он улыбается исключительно по делу, вернее, по настроению. Он внимателен, умеет поддержать любые зачатки знакомства, но это не значит, что он обязан стелиться улыбчивой букетностью. Он всегда знает, с кем имеет дело.
-А женщины?
Я стреляла взглядом то в Лоренса, то в брюнетку. Та явно собиралась пригласить Лоренса на первый танец.
Макс тоже посмотрел на эту девушку, стоявшую чуть в стороне от меня. И тоже (к моему женскому сожалению) залюбовался её горделивой, но, как мне кажется, натренированной красивостью.
Высокая, изящная брюнетка с завидно чистой, гладкой кожей откровенно выглядывала моего молодого мужчину. Она буквально не сводила с него своих фиалковых глаз с чуть тяжеловатыми веками. Её губы нервно подрагивали в полу улыбке, а взгляд просто гипнотизировал того, кто пока в её сторону вовсе даже и не смотрел.
Лоренс непринужденно общался с седоволосым господином лет пятидесяти (как сказал Макс тутошним профессором физики) и молодой дамой, которая сопровождала последнего.
"Артур Лоренс - любитель "устриц с белой кожей"....Ну и пусть! Пусть!" - Я страшно злилась. Как будто он был мне назначен, а кто-то нагло крал его у меня.
И вдруг со сцены было произнесено его имя.
Лоренс, спешно, направился к кафедре. Но говорил он не долго, всего несколько слов, напутствие «начинающим бизнесменам». И тут же сошел со сцены, слышно проворчав: «Ну, может, хватит мариновать гостей речами. Пора бы уже и о нас, как о людях вспомнить. А то всё «бизнесмены, да бизнесмены». Будто мы фетиш, и как выпускники потанцевать не хотим».
Когда в соседнем зале был объявлен "белый вальс", я видела, как брюнетка с фиалковыми глазами, не испугавшись трех других девушек, уже стоявших рядом с Лоренсом, подошла и пригласила его на танец.
В отличие от других мужчин, попавших в подобное же щекотливое положение, Артур спокойно оглядел всех четверых претенденток, затем несколько неопределенно извинился и подал руку той, что подошла к нему последней.
То, что это была лучшая пара на этом туре вальса, заметила не только я....
Однако руку и сердце дочери банкира Эрвина Мак Грея Лоренс предложил не сразу.
К моему восторгу он оказался не из тех мужчин, которые стремятся не упустить случая «хапнуть» богатую наследницу.
В его просторной спальне, в стиле неоклассицизма, побывала не одна дама с "кожей белее снега и волосами, чернее воронова крыла" прежде чем Элиза Мак Грей буквально приступом взяла живую крепость и завоевала для себя руку и сердце красивого светского льва.
Она не просто стала Элизой Лоренс, она влюбила в себя этого мужчину.
Мой кузен, получивший приглашение на свадьбу на два лица, тут же позвонил мне и предложил составить ему компанию.
Я отказалась.
Но что-то и после помешало мне выкинуть образ этого мужчины из моей ветреной головы. Видно не столь я была умна, чтоб тут же и забыть о нём.
А во время второй или третьей нашей встречи, во время случайного разговора со мной уже здесь, в Калифорнии, возможно просто из вежливости, он мне признался: «Вы необычайно легкий человек, Инжей. Как с вами просто. Всё вы правильно чувствуете, воспринимаете. Вы понятно для меня мыслите. Будто вы и не женщина вовсе…. О, простите! Я не так выразился. …Вы необычная женщина. Нечто неземное в женском образе. И как же вы премило краснеете. Теперь редкая женщина сполна блеснет таким недостатком. А вы не стесняетесь алеть, будто цветок. …Томат?…Вы прелесть! Я почти влюблён в вашу «томатность», Инжей. Вы – чудо!».
Он говорил это, глядя мне в глаза. Почти, почти совсем не улыбаясь.
А я смотрела на него, затаившись, и снова сожалела о том, что я …натуральная блондинка, что моя кожа смугла, а глаза…не умеют спрятать за гордость того, что я в него без меры влюблена.
К тому же я знала, я сама знала, без чужых подсказок, как нежно Артур влюблён в свою Лизу. Что она ждёт от него ребенка.
Тед, когда я прервала чтение дневника моей матери, вдруг рассмеялся. Наиграно и глухо, будто скрывал волнительный кашель.
-Мне не верится, что это о моих родителях. – Он прочистил горло. - Они мне всегда казались добродушными, шутливыми и даже беззаботными. Враки, отец любил похохотать. И про их "светскость" чушь. Или…я ничего об этом не знаю…. – Тед чуть нахмурился, глядя на тетрадь в моих руках. И вдруг забормотал, будто рассказывал когда-то приснившийся сон. - Я помню, отец любил тыквенные семена. Мама приносила их из кухни, уже жареные, в такой широкой …синей чашке. Мы втроем садились на диван перед телевизором, грызли семена и смотрели «Шоу холостяков» с Дени Крисли. Отец смеялся до слез, мать всё боялась, что он поперхнется. Просила быть осторожней. А он сгребал нас руками, прижимал к себе и смеялся над простыми шутками лысых женоненавистников.
Тед и в самом деле вдруг раскашлялся и так, что мне пришлось предложить ему выпить. А ведь он сразу предупредил, как только я предложила ему зайти ко мне на минуточку, … «узнать одну тайну»: «Только тайны. Никаких выпивок. И на этот раз, Лори, я действительно на минуточку. Давай, почитай пару страничек, да я пошел. С меня посиделок и спиртного хватит. Кажется, я даже слегка окосел. …Нет? Но всё равно, пожалуйста, ничего мне не предлагай. Иначе, я разлягусь здесь, да усну под твоё миленькое чтение чужих жизнеописаний. А меня завтра дела ждут. И люди».
Я уже давно знала о дневнике матери. О том, что она в юности была безумно влюблена в отца Теда. Меня немножко возбуждало то, что я знаю некую тайну из жизни Артура.
Тед Лоренс – икона для многих невест Калифорнии. Но не многие знали, что это …наследственное горе.
Тед выпил прохладного разбавленного вина с радостью. Будто избавлялся от комка в горле. Улыбнулся и тут же отвернулся от меня. - …Спасибо за водичку, милая. … - Он устроился в кресле. Но, судя по впечатлению, то показалось ему неудобным. Оно было ему не по росту. Было слишком мягким, и модернистски низким. Он возился в нём, не находя удобной позы, и говорил. - Я о родителях мало что помню. Так, что-то помню сам, о чем-то напоминают родные. Но вот что пишет твоя мать, это для меня ново. Элиза Лоренс никогда не выглядела гордячкой. Никогда не выглядела добивающейся признания у Лоренса. Это он бегал за собственной женой, как мальчишка. Это многие отмечали. Я, конечно, нет. Но я и не мог знать тогда, что есть такие семьи, которые могут исключительно «сосуществовать» в одном доме. Мои родители, насколько я замечал, любили друг друга всегда. Меня любили, каким бы я не был. Наш дом …любили, что бы в нём ни происходило.
Тед замолчал, покручивая в руках бокал с вином.
Мне эта пауза показалась трогательной. Потом он вдруг встрепенулся и огляделся. Возможно, Тед искал, куда поставить ненужный ему бокал с вином.
Я думаю, он хотел закончить эту навязанную ему встречу и разговор.
Чтобы исключить последнее, я быстро спросила его: «Сколько тебе было лет, когда их не стало?»
-Восемь лет.
-Тебя воспитывали их родители?
-Да. Пока был послушен, это до пятнадцати лет, я жил у родителей матери. - Тед снова отпил вина. Привычно посмотрел на часы, потом в окно. Но как будто уйти не спешил. Это меня обрадовало.
Я старалась просто слушать, старалась ни каплей эмоций не выразить своего отношения к услышанному. Я не журналист. Я – психолог. Но ни первого, ни о последнем, Тед знать не должен.
Уж я то знаю, как настораживает людей присутствие рядом психолога!
Я влюблена в Теда Лоренса. И меня скорее волнует моя психологическая нестабильность при нём, чем …его спокойствие при мне. Я так была рада, что мне удалась моя затея с дневником!
В ресторане, в шуме, среди толпы, я наблюдала, как его пыталась споить одна, затмить во время танца другая, очаровать личным общением третья женщина. Ему удалось пройти всё: огонь, воду и медные трубы. Но тут возникла я, со своей «тайной об его отце».
Я инсценировала аварию. Машина, на которой ехал домой Тед, шла следом. Естественно, его машина остановилась.
А пока все осматривали мою машину, составлялся необходимый для страховки протокол, Тед согласился постоять со мной, поболтать. А потом предложил подвести меня на машине приятеля. И я открыла ему «тайну маминого дневника».
Его это сразу заинтересовало.
Но мне показалось, он решил, что это моя уловка, и он просто захотел это для себя уточнить.
Тед уже не раз бывал здесь, в моих квартирах в доме дяди Макса. Но всегда…спешил. Даже если и оставался здесь на ночь.
Я начинала читать дневник, он с усмешкой наблюдал меня. Затем вдруг выражение его лица изменилось, будто он сам мог припомнить нечто подобное из жизни своих родителей. Хотя откуда, …он же был ещё совсем ребенком, когда двух любящих его людей внезапно стерла смерть.
Он продолжил свой рассказ о родителях матери и о себе.
-Мак Грей любили меня. Но как все англичане, они были чересчур сухи и требовательны. А я строптив и свободолюбив до глупости. Но именно моя глупость, её чрезвычайно серьезные последствия показали мне насколько я дорог моим старикам. После того, как я попал с наркотиками, и возникла реальная угроза определенного срока заключения, дед Мак Грей "выкупил меня". Взамен свободы внука ему пришлось оставить пост в министерстве юстиции. А мне, мягко говоря, предложили покинуть Англию. По паспорту я так и значился американским поданным…
Тед так и не допил вина. Поставил бокал на пол, встал с неудобного кресла и пустился гулять по гостиной. Благо, что она у меня большая, просторная и вовсе не захламлена мебелью (я её не люблю).
-…Вот мне и предложили, …ехать восвояси.
Он ходил туда - сюда. Смотрел на это, на другое. Но я заметила, картины, написанные дорого, в модернистом стиле, ему не нравились. На «пылесосы»- статуэтки, на каминной полке, со всего мира привезенные – он даже не взглянул на их затейливость.
Я следила за ним взглядом кошки. Это было что-то вроде гимнастического упражнения для глаз. - Ты и вправду занимался наркобизнесом?
-Да что ты! – Лоренс лукаво погрозил мне пальцем. – Как ты можешь думать, …- он снова пошел кружить по комнате, - я слишком был юн и несерьезен для такого профиля. Но я был не против побаловаться этим, и друзей угощал …от души. Кому-то из родных одного из моих приятелей это пришлось не по вкусу. В один из дней, а конкретно в день моего рождения, собралась компания, мы только-только начали веселиться и бах! полиция с ордером. У меня на квартире запас гашиша и марихуаны для меня и моих друзей. Всё на лицо. Меня взяли. Разумеется, как поставщика. – Тед вздохнул, остановился, посмотрел на меня и развел руки в стороны. - Вот такое было дело. – И махнув рукой в мою сторону, но будто на прошлое, он пошел колесить дальше. - Да какое «дело», …если бы не звучная фамилия и пост деда, …так, мелочь, типовое «дело идиота». Меня бы просто посадили в тюрьму для малолетних преступников. Деда жаль, он хотел с почетом выйти на заслуженную пенсию. Не получилось. Он теперь просто …юрисконсульт в посольстве. В Австралии.
Тед помолчал некоторое время. Потом, остановившись, он вдруг взялся за голову.
Я чуть было не всполошилась, что это подействовало сильное ресторанное возлияние. Понятное дело, встреча старых друзей.
Тед, постоял, потер виски обеими руками. И такими несложными движениями ему как будто удалось выправить самочувствие хмельной головы, и он снова…весь отдался движению.
У меня двухэтажная квартира под самой крышей дома дяди. Прозрачная лестница с золочеными ступенями расположена в левой части гостиной. Балкон второго этажа, куда выходили двери спальни, кабинета, зала для физкультуры, а так же двери комнаты для гостей и ванные комнаты являлся так же и коридором. Он был хорошо виден из гостиной.
Тед воспользовался этим. Он пошел гулять дальше. Разговаривая со мной, он ходил по балкону, заглядывал в каждую из комнат, шутливо осторожно открывая двери, будто предполагая, что за ней кто-то может быть.
- …Я переехал в Калифорнию. В дом своих родителей. Это был красивый двухэтажный особняк на скалистом берегу. Он был, конечно, запущен с тех пор, как не стало родителей. Но, не смотря на это, считался зданием известным на побережье и всеми замечаемым. Его всегда показывают туристам, совершающим прогулку на катере вдоль побережья. Да и в туристических буклетах он значится, как «Замок в испанском стиле». Хотя какой он замок, так, видимость одна. Внутри всё было сплошь современным, чисто американским. Но вид был сохранен, да. Родители часто сдавали дворик перед домом для съемок различных фильмов и клипов на тему "ностальжи".
На стене вдоль лестницы, ведущей на второй этаж моей квартиры, висели купленные дядей на аукционе чьи-то фамильные портреты. Будто узнавая в них кого-то, Лоренс принялся их рассматривать.
Я, задрав голову, следила за ним. Мне было любопытно, кого ему напоминали эти серьезные лики давно истлевших баронов, чиновников, именитых тогда, но уже никому не известных теперь?
Тед пытался разгадать надпись или роспись художника на полотне.
Напрасный труд, я одно время пыталась сделать это, даже вооружившись лупой.
-…Чтоб заплатить за реставрацию дома и ремонт, старшие Лоренсы, после моего возвращения на родину, продали свой дом и поселились со мной. Конечно, привели в порядок и садик перед замком. Фонтан там …и прочее.
Тед выпрямился. Эту надпись на портрете ему расшифровать не удалось. Но он не оставил надежды и пошел рассматривать другое полотно и роспись в углу его.
-…Я сказал "поселились со мной", это, конечно же, не так. Я жил при них. Я был несовершеннолетним, в права наследования ещё не вступил. Отец не был скуп, он был серьезным бизнесменом. Он всю наличность…заморозил, спрятав её под растущий процент в банк. Я ничего не имел, кроме жалких пяти процентов от суммы наследства. Старики меня практически содержали первое время. Платили за моё обучение в школе молодых бизнесменов, в университете. Естественно контролировали все средства, попадавшие мне в руки.
-И они вели жесткий контроль?
-Нет. Только мои финансы отслеживались. Чтоб денег не становилось много. Они боялись, что я и здесь возьмусь за «прибыльный» бизнес. А чисто за мной никто не следил. Напротив, они восхищались моей самостоятельностью. На меня молились, будто я Миссия. Полностью доверяли в деле. Я с пятнадцати лет работаю в гостиничном бизнесе.
-Как?! Ты, будучи ребенком, работал?
-Да. В Англии дети начинали свой бизнес чуть позже. А здесь пятнадцать лет - самое то. Вот дед и взялся за меня. Ему пришлось принять дело сына. Он до той поры считался одним из крупных биржевиков. Естественно, он понятия не имел о сфере сервиса. А тут, видимо что-то решил для себя, а скорее для внука - для меня и, передав все основные права по биржевому бизнесу своему кузену, стал заправлять в гостиничном деле. И, в общем-то, устоял. Даже постепенно стал преумножать достижения моего отца. Расширил сеть туристических бюро, купил пару мотелей, расположенных в хорошем месте. И приличных отелей у него стало уже четыре.
-А кем работал ты? …Почему ты улыбаешься? Приятно вспомнить?
Тед остановился и посмотрел на меня. - Не столько приятно, сколько полезно, миленькая. Хорошее время было. – Он вздохнул и спустился ещё на пару ступенек, приблизившись к третьему портрету неизвестного и мне человека.
-…Благодаря ему, я теперь имею второе дыхание. Пережиты малоприятные моменты с наводнением, страшные морозы некоторых зим, нанесшие огромный ущерб канализации, торнадо, ну и …богатая конкуренция, …да многое пришлось пережить. И я за это «многое» благодарен деду. Старик не боялся кинуть на плечи парня крутую проблему, дать разобраться в ней самому. Я теперь ничего не боюсь из того, что касается моего дела.
-Ты так сказал, …странно, я вообще считала тебя бесстрашным человеком.
-Ну и зря. Я даже сквозняка боюсь. Ну да дело не во мне. …Так…это у нас кто?
Он снова принялся разгадать тайную роспись автора портрета чопорного старика с ухмылкою Вольтера.
-Тед, ты не ответил. Может это тайна, кем ты работал у своего деда?
-Да ну, какая тайна! – Тед улыбнулся, но как всегда быстро исчезающей улыбкой, светлой, как счастливый миг.
Его улыбка – подарок. Улыбка приз. Охотно верю дневниковой записи матери, Тед вполне мог унаследовать редкостную улыбку Артура Лоренса. Мне, знавшей его много лет, он улыбался исключительно даря улыбку, отнюдь не расточая… «букетности».
-…Я работал мальчиком - боем, лифтовым, портье. Потом, уже после университета был в одном из отелей электриком. Был помощником бухгалтера, работал управляющим отеля. Ну а позже заместителем деда - вице-президентом "Лоренс Компани". Это все.
-А кто президент?
-Как и двадцать лет назад. Тед старший.
Я была сильно удивлена. – Твой дед тоже Тед?!
Тед пожал плечами. - Да. – А потом махнул рукой ...на своё прошлое. – Ну, хватит обо мне. Почитай еще что-нибудь. Никогда не думал, что дневник женщины может показаться настолько интересным. А она, правда, была блондинкой с голливудским загаром?
-Да.
Я помахала конвертом в моей руке. В него был спрятан снимок, он являлся закладкой в дневнике матери.
И был ещё одним доказательством того, что моя мать и Артур Лоренс были близки.
Тед подошел, взял у меня конверт. Осторожно, будто рассыпающуюся от ветхости реликвию, он достал снимок. Посмотрел на него.
Это был быстрый взгляд взрослого ребенка. Ребенка, вдруг заметившего нечто, что он никак не должен был увидеть, узнать про своего родителя.
На снимке, Артур и Инжей сидели в театральной ложе. Они о чем-то мило перешептывались. Их взгляды друг на друга были однозначно любовными.
Тед несколько поспешно сунул фото в конверт и протянул его мне. И тут же спросил сердитым тоном. - А у тебя, откуда внешность Белоснежки? Белая кожа, темные волосы, синие, почти черные глаза....Мать у тебя блондинка, барон - альбинос. …Откуда?!
Тед прекрасно понимал, что допустил бестактность. Вслух прозвучал резкий, слишком интимный вопрос. Он опустил глаза и покачал головой.
И вдруг он отвернулся, будто ребенок спрятался от открывшейся ему правды.
Два клочка разорванной надвое картинки сошлись.
Но когда он повернулся ко мне опять, я увидела на его лице улыбку. Но не грустную и не виноватую, нет.
Мне показалось, он принял эту «правду». И к моему счастью, уже она бестактностью ему не показалась.
И всё же он выглядел смущенным.
А я, отвечая на его вопрос «откуда?», следила за ним полностью открытым взглядом. За его улыбкой следила, уж слишком надолго задержавшейся на его лице заметно побледневшем (или мне так показалось?).
Но вот только одно, малейшее его движение к тому, чтоб уйти, чтоб избежать дальнейшего разговора об этом, и я …солгу. Я примусь врать и изворачиваться за другого человека. Фактически за двух человек, близких мне, ему.
Я не хотела, чтоб он …просто ушёл. Как уходил, исчезал, пропадал уже много раз, как только я переходила к выяснению наших отношений, к вопросу, важны ли они и для него?
На этот раз может получиться, что он уйдёт без возврата. Возможно, отношения между нами сойдут исключительно к вежливости. К терпимости. Разумеется, не с моей стороны, только - с его.
Я хотела бы избежать этого. Но как не ответить? Я прекрасно понимала, что теперь, когда эта новость зависла в его голове, как не изворачивайся, как не отвлекай его, он будет думать только об этом.
До этой минутки нас считали просто внешне похожими людьми. Мы были друзьями. Милыми друзьями, чаще случайно, оказывающимися в одной постели. Мы могли долго болтать по телефону, часами просиживать в кафе, сутками пропадать в гостях у друг друга или общих знакомых при случайной встрече в какой-нибудь стране, в каком-нибудь городе, на какой-то случайной улице.
Я не устала от этих «случайностей». Чаще я их лепила, склеивала, рисовала сама. Тед даже не знал, что я не случайно оказалась в этой стране, в этом городе. Что именно на этой улице я возникла не случайно. Восклицая: «Ты посмотри, как тесен мир!» - он, мне кажется, тоже осознавал присутствие намеренности в наших встречах. Но всегда вёл себя так, будто искренне рад этому представившемуся случаю.
У каждого из нас шла своим чередом жизнь. Развивалась карьера, появлялись и исчезали подруги, друзья, происходили интересные и скучные события. Но проходил какой-то мизерный по масштабам жизни клочок времени и я, или он искали столкновения снова.
И снова происходила «случайная» встреча. Снова мы утрачивали влияние силы времени. Грех наш так и оставался при нас, а мы, не ведая, …жили, радовались, хотели друг друга, а главное, не отказывались от желания таких встреч ещё и ещё. Снова Бог вращал свои жернова, а нас не трогало.
-Можно подумать ты не знаешь, на кого я похожа.
-А я ...должен знать?
-Тед, пожалуйста, не нужно меня смущать таким вопросом.
-Ладно. Я проглочу свои бесстыжие вопросы. Но открой же секрет до конца: твоя мать (он вдруг махнул рукой и …спросил, по-видимому, о другом), …всю жизнь прожившая в туманах Альбиона, где она могла так загореть? …В солярии?
Между нами было пятнадцать метров. Он уже снова разглядывал картины. Но мне казалось, он смотрит на меня сейчас, так же, как вот только что он разглядывал трудно читаемую роспись художника под полотном.
-Тед, пожалуйста, я не могу говорить и отвечать на твои вопросы, когда ты так вглядываешься в меня.
-Как «так»?
-Будто разглядываешь в зеркале прыщик на лбу! Или ты будешь слушать мои чтения …или давай, превратим нашу встречу …в просто ....
Он тут же меня перебил. - Э, нет, миленькая, на "просто" у меня времени нет. Ты обещала предоставить мне ценные сведения о моих родителях…
Я перебила его: «Но это не так! Я не хотела.… «Сведения», … я так не говорила!»
А он продолжал, не обращая внимания. -…И вот я здесь. Но ты права. Я становлюсь серьезным, и ты ...откровенно признаешься мне, …какая почва питала молодость твоей матери. По-видимому, она летала через океан значительно чаще, чем того позволяли приличия для молодой баронессы? Вот ответь, как скоро после бала в Гарварде она стала баронессой? Через день? …Через месяц?
-Через два года.
-Понятно.
-Ничего тебе не понятно! Твои догадки и предположения чисто «мужские». Наши близкие, живущие здесь в Калифорнии, оказали на маму в своё время огромное влияние. Мой дядя – мамин кузен Макс Крафт был настолько влюблён в неё, что фактически не расставался с ней ни на день. Пока были живы его родители, они с мамой могли позволить себе видеться почти ежедневно. Мама гостила у родных. Крафт ежедневно бывал у родителей. Они виделись. Это нормально. Но вот когда Крафты пропали в своей очередной экспедиции, тогда положение мамы в доме её кузена стало вопросом приличия. Чтобы только не навлечь на детей неприятностей, а опекуном Макса Крафта стал мой дед, последний уехал из Калифорнии. И так получилось, навсегда. Он оставил дела по бизнесу в Америке Максу – своему племяннику. А маму, тут же, как только они переехали в Европу, он фактически принудительно выдал замуж за состоятельного английского барона - своего партнера по бизнесу. Мой дед был очень крут. Он сам воспитал дочь в стиле полной покорности своей воле (скорее, он мечтал об этом). Моя бабушка, в отличие от твоей, ни жизнью дочери, ни моей жизнью не озабочена. Но это не важно. Тут другое, крутизна деда - опекуна не могла остановить Макса Крафта. Он находил любую уловку, чтоб увидеться со своей кузиной. Он стал двигать свой мебельный бизнес в Европу и, оправдывая частые поездки интересами его, снова появился возле мамы. Или она с радостью кидала дом и мужа, мчалась сюда, в Калифорнию. Будто бы к подругам детства и юности. Только …причина её «улётов» была иной. Макс Крафт был тесно связан с деловыми кругами Калифорнии. А это давало возможность маме увидеться с Лоренсом. Если посчитать, то большее время первых двух лет супружества она жила в Калифорнии (или ещё где-то, но в обществе Макса), а не в Англии. Но даже не поэтому её загар был типично «голливудским». Ей просто не хотелось, чтоб её друзья заметили в ней превращение в «холодную англичанку». Максу, например, нравилась её голливудская внешность. Он с большим удовольствием был партнером по отдыху для своей очаровательной кузины. И ещё: его американская вилла находилась неподалеку от виллы старших Лоренсов, и мама часто встречала там, хотя бы мимоходом, своего Артура…
Я заметила, как последняя фраза резанула слух Теду.
-…Это не было ни манией, ни страстью, Тед. Это была всепоглощающая любовь, равная высоте любви Леди Грей к лорду Байрону.
При этом сравнении Тед сморщил нос и отвернулся.
Да это и понятно, до Байрона ему дела нет, а вот родителей он обожал. Обоих. А моё разделение …коробило его.
-…Познакомиться лично они могли только в Лос-Анджелесе. Баронессу Инжей Уитброк и Артура Лоренса познакомил именно Макс Крафт.
Тед решил взять «тайм аут». - Постой, Макс Крафт это …директор филиала компании "Крафт Мебель"?
-Тед, перестань! Я знаю, что ты прекрасно знаком с дядей и по вашим общим делам.
-Ах, вот как, оказывается я итак всё знаю …Тогда зачем я здесь?
Он улыбнулся и …огляделся, будто в поисках двери. И…стал спускаться с лестницы.
Я вскочила с канапе и приблизилась к нему. Быстро поднялась на несколько ступенек лестницы.
-Перестань, Тед! Ты специально уводишь меня от темы. (И я не сумела приблизиться к теме). ...Кому, как не тебе, знать дядю.
Он смотрел на меня сверху вниз. Видел по глазам моё желание воспрепятствовать его уходу. И конечно то, что не в дяде дело.
-Ладно, ладно, сдаюсь. Дядю твоего я знаю. А вот его племянницу....Ах, давно я не был дома. Сколько тут ...всего наросло ...нежно пахнущего. Значит, ты теперь безвыездно живешь здесь, …у дядюшки. Опять, значит, удалось убежать из дома?
Я не хотела ни слушать, ни говорить о себе.
К тому же он опять играл, прекрасно зная, где я обитаю и чем занимаюсь. Я, в отличие от него, рассказываю о себе при встречах. - Я знаю, ты сейчас живешь в Пасадене.
Тед покачал головой. - Нет. Я не живу в Пасадене. Там один из офисов компании. Я просто там часто бываю.
Он так и не ответил на мой вопрос. Но воскликнул, показав пальцем на угол картины: «Тут написано Гроттэн. Абрахам Гроттен. …Ура! имя художника нам уже известно. Осталось узнать, кто этот сердитый дед. …На кого-то он похож? …Ты как считаешь, на меня похож? - Тед посмотрел на меня, скорчив сердитую мину.
Он шутил. И выходило потешно.
Жалкий старикашка с лицом скупца никак не походил на того, кто излучал щедрость бытия. На того, кто дорожил лишь временем жизни.
-Тед, ты увидел ярлык. И на нём фамилия последнего владельца портрета.
-Ах, так…
Я смотрела на него снизу вверх.
Никого из нас этот банкир или старьёвщик на портрете не интересовал.
-Тед, я тогда продолжу?
-Ты считаешь, пора?
Он обошел меня, спустился назад в гостиную и сел…на пол. Возле того самого неудобного кресла. Взял в руки бокал, отпил вина и рукой показал мне на тетрадь, мол, валяй, читай дальше.
Будто он делал мне одолжение.
Во мне возникло страстное желание ударить его. Прекратить паясничание и, наконец, объясниться. Больно изодрать его лицо до крови! До пробуждения чувств. А скорее, до обнажения их.
Но, проходя мимо него, чтобы снова полу прилечь на канапе, желание сделать ему больно у меня абсолютно пропало.
Тед смотрел на меня с грустью и …нежностью.
Любить его, как брата…- никогда! Я и сейчас, сильно желая коснуться его, взъерошить волосы на его голове, видела в нём человека, желанного мною, любимого мною от самых великих его истин до самых, уже не воспринимаемых физических малостей. До волн души его, что была знакома мне, казалось, из позо-позо-прошлых жизней.
Я хотела знать, я очень хотела знать одно: вижусь ли я ему …прежней Лори. Не исказились ли мои черты в его глазах от родственной узнаваемости, от сравнимости с близким и далёким прошлым.
«…А вчера я увидела Лоренсов в магазине.
Сердце щемило, будто я никогда в жизни не была любима.
Как же он был внимателен к своей Лизе, …как нежно заботлив…
А она, будто снова была в него влюблена, смотрела на него с восхищением и кокетством.
-Лиза, пожалуйста, пойдем.
-Нет, Артур ты только взгляни! Я давно мечтала иметь такой автомобиль.
-Но, Лиза, у нас четыре машины! Нет, нет. …Понадобится еще один гараж.
-Ну и что! Она мне нравится! …Артур, взгляни, какое миленькое зеркальце…
Элиза сидела в салоне огромного белого "кодиллака" и, по-видимому, выходить оттуда не собиралась. На ней было светлое пальто, такая милая косыночка на голове в стиле шестидесятых. Она выглядела прекрасно. А главное, как любящая и любимая женщина.
Артур вздыхал, присаживался в салон, выходил, топтался вокруг машины, и …тоскливо ее оглядывал.
Машина была «штучной» и без сомнения ему тоже нравилась. Но она стоила огромных денег и была хлопотной в содержании. К тому же считалась тяжелой в управлении, то есть требовала водителя.
Я в тот день была в салоне фирмы "Кодиллак" со своим мужем. Барон Уитброк был весьма любезен. Но сюда мы зашли только чтобы взглянуть на машины. Я, конечно, могла посидеть в салоне роскошного авто, но, прекрасно осознавая, что муж …никогда не станет покупать себе машину в Америке. Можно было конечно попросить машину у Макса, но…это было бы неучтивостью в отношении барона.
И мне было от этого почему-то грустно. Тоже хотелось покапризничать.
Артур всегда обладал магией общения. Узнав меня, он тут же сам представился барону, и началось обычное мужское обсуждение достоинств и недостатков машины.
А меня Элиза пригласила в салон.
Мы сидели на переднем сиденье. Она все там трогала. Всего касалась. То в перчаточный ящик заглянет, то в бар. Все крутит, вертит.
Я смотрела на Артура. Он учтиво улыбался мне. Помахивал рукой Элизе.
А та…будто ребенок: всё трогает, крутит, жмет на педали. И вдруг "бах!", машина поехала. Оказывается после оформления документов, можно сразу выехать на ней из салона. И мы ...поехали.
Наши мужчины закричали: "Эй! Эй! Что за шутки!"
Элиза хохотала, а я струсила страшно! Пытаюсь рулить, и машина едет то туда, то сюда. Боже! Что я тогда испытала?! А Элиза, отбирая у меня руль, начала объезд всего салона.
Представители фирмы, испугавшись за дорогую модель, бежали рядом и пытались на ходу объяснить ей, как нужно тормозить. А она знай, хохочет.
Эта Лиза, господи, она была так весела, так мило подмигивала Артуру. А тот, видимо, поняв её шутку, крикнул представителям, чтобы оставили его жену и машину в покое.
Те, тоже поняли, что машина получила покупательницу. И успокоились.
Артур встал посреди салона, и Элиза при очередном круге, остановилась за полметра от его ботинок.
Артур заплатил-таки за машину.
Ах, этот белый Кодиллак! ...Он стал выездной машиной Лоренсов. Они ездили на ней в театры, рестораны. Артур, имел шофера на служебной машине. Когда нужен был белый Кодиллак, водитель работал в две смены. При том, как поговаривали, вторую он отрабатывал бесплатно.
Лоренс умел пользоваться своим положением, и был щепетилен по части расходов. Но конечно, это не касалось капризов Элизы».
-Слушай! А ведь я помню эту машину! Вот черт! Если бы я знал! Я же продал ее! Распрощался с семейной реликвией собственными руками.
-Кому?
-О, это целая история. Я проигрался в казино. Там почему-то не принимали кредитки. Говорили, что это был запрет мэра города. Так как до этого проигравшиеся вытряхивали не только свои кредитки, но и пользовались кредитками близких. Проигравшись, они решались на самоубийство. И вот, у меня потребовали сто тысяч наличными.
-О-о-о!
-Да, я умею крупно проигрывать. – Лоренс хмыкнул, но не весело. - Но мне в отличие от тех бедняг, что запасаются наличными, повезло. У меня их тогда абсолютно не было. Меня повязала полиция казино. В присутствие управляющего казино у меня проверили мой бумажник - пусто. Но я их утешил …жестом руки. Я показал им на мою машину, на которой приехал. Управляющий оценил вещь и ...все. Я уехал домой "автостопом".
-Ты прощался с этой красивой машиной со слезами?
-Увы, нет. Если бы я знал её историю....А так. Нет, без слез. Но были случаи, когда я, опять же проигравшись, просто упирался: «Не буду платить и все!" Тогда, разумеется, меня отправляли…
Я округлила глаза. – Что, ты опять попал в полицейский участок?
-Нет, всё обходилось без государственных посредников. Полиция находила мою бабушку. С деда снять было просто труднее. А вот Марго, та обходилась своими сбережениями. Правда, таких наличных и у неё в карманах не водилось. Но она забирала из банка свое бриллиантовое колье и закладывала его у знакомого ювелира. Потом, когда я выпутывался с долгом, я выкупал её безделицу, и та вновь возвращалась в сейф банка.
-И часто ты беспокоил бабушку? – Я улыбнулась. Но, заметив грусть в глазах Лоренса, улыбку спрятала.
Тед ответил на вопрос, разглядывая свои ботинки. – Я вырос, Лори. Казино не обхожу, конечно, но и … - Он посмотрел мне в глаза. - Бабушку больше не беспокою.
Я решила чуть сгладить его неловкость. Неловкость от откровения, вдруг вынесенного им на поверхность.
Я спросила, пытаясь вызвать его на шутку. - А у твоей бабушки много таких ...безделиц?
-Так ...давай не будем отвлекаться. Есть там что еще про моих родителей?
Я скосила глаза на тетрадь.
Тед улыбнулся, дернув губами. - И не вздыхай. Это я могу понять превратно.
Он сидел в паре шагов от меня. Я посмотрела на него, на его быстрый взгляд на часы (весьма корректный, вкрадчивый взгляд на время).
И вот только тогда я действительно вздохнула. И досадливо улыбнулась. Мне было жаль, что он пришел сюда исключительно по делу.
-Превратно? …Это как же? …Ты думаешь, я заигрываю с тобой?
Тед, шутя, прикрыл лицо ладонями. - О, опять дознание с пристрастием. Убери глаза! – Он снова открыл лицо, посмотрел на меня и улыбнулся быстрой улыбкой. – Черные алмазы в колье моей бабушки сверкали значительно спокойнее.
-Это потому… - Я действительно пыталась кокетничать с ним. Я сменила позу, придала ей изящества. Мои губы змеились: то сминались, то распрямлялись в улыбку. – Это потому, …что мои глаза, к счастью, еще не антиквариат.
Тед отпил вина и посмотрел на меня сквозь бокал из синего стекла. - Я в этом не специалист. Да и не поэтому поводу я здесь. – Он поставил бокал на пол, сменил позу (отвернулся от меня). - И хватит, пожалуйста, хватит кокетства. Лучше ответь, почему странички заложены сухими ветками и листьями? Твоя мамочка была столь сентиментальна или это уже ты, склонная к романтике, оставила вздохи по маминой молодости?
-Ты же сам предлагаешь говорить исключительно о дневниковых записях и твоей семье?
-Да. Извини. – Он снова повернулся ко мне. Но, кажется, рисунок ковра его интересовал больше. - Это все твои ...бриллиантовые глазки. Ладно. Опустим. – Он поднял голову. – Итак, что мы засушили на этот раз? …Жасмин. Ну да, конечно ...яркий май, начало июня - прекрасное время года. Дай понюхать.
Я протянула ему сухой плоский цветок.
...О-о-о! Да, я понимаю. Ну, всё, всё. Вернемся к нашим, то есть к "вашим" архивам. Кстати, можно я сниму ботинки и …лягу.
-Может тогда лучше на диван?
Лоренс тут же поднялся с ковра. – А вот это мысль.
И он запросто скинул ботинки и …удобно разлегся на диване.
Я была ошеломлена. Мне показалось, он спешит.
Или …всё же спешит?
Тед, повернув ко мне голову, сказал: «Ноги гудят от танцев. Давно столько не танцевал. Лет десять. Вот что значит отсутствие тренировки», - и тут же он отвернулся от меня.
Я посмотрела на кончики его носок. Он двигал ступнёй, разминая пальцы.
-Обувь неудобная или ты …не любишь танцевать?
-Второе. Да и некогда. А сегодня весь вечер напролет ...и вот уже ночь. – И вот тут он уже как бы оправданно посмотрел на часы. - Кошмар! – И посмотрел в мою сторону. - А может, я задерживаю тебя? Давай-ка, отложим всё это. – Но он даже не шелохнулся. - Ты тоже устала. Хочешь отдохнуть? Отложим до следующей встречи.
Я не поняла это как намек прилечь рядом. Но у меня всё же промелькнула такая мысль при взгляде на его расслабленность. Значит, он не спешит.
Но я решила подыграть ему, так сильно изображающему, что дорожит моим временем. Я вскрикнула: «Нет! Я абсолютно не устала!»
Тед успокаивающе махнул рукой. - Ну, тише, тише. – И отвернулся, лег на спину, заложив одну руку за голову. - Зачем так шуметь и округлять глаза, как при испуге? Вот, я прилег, а ты читай, …если ...абсолютно не хочешь отдохнуть.
И он облизнулся и сглотнул.
Я опять ничего не поняла: то ли это шуточный жест - провокация, то ли…
-Может, ты хочешь выпить?
-Кофе, а-то я усну. – И тут же снова он повернул ко мне лицо. - А тебе не трудно? Впрочем, подожди. Может, там осталась одна страничка, ты зачитаешь, и я уйду.
Ах ты, враль!
Он вовсе не собирается уходить! Это же видно по его спокойной позе. К тому же на предложение выпить, он мог бы попросить просто стакан воды.
Но я даю ему право на лукавство. - Ах, нет. Ещё много страниц. Посмотри, сколько закладок. – Я их начинаю пересчитывать, обманывая его: считаю одну за две. - Две, …четыре, шесть, я все прочитаю. – Я посмотрела на Теда. - Здесь всё тебе будет интересным, всё.
И вот тут он хитро щурит глаза. - Но ведь ты это уже читала? Тебе уже не интересно. Это никак не касается тебя лично. Зачем тебе перечитывать странички чужой хроники жизни? Я мог бы, наверное, сам разобраться в почерке твоей матери.
Да, я предполагала, что он запросит дневник на читку. Но…у меня–то другая цель: мне интересна его реакция на написанное. Ведь теперь я нахожусь в положении матери. Я ищу с ним встреч. Те вдруг стали редки, и это меня стало беспокоить.
Моя многолетняя симпатия к нему требует дополнительной подпитки. Я вовсе не хочу стать для него одной из многих, а он – никак не выходит из графы «один из немногих».
Глядя на него сейчас, я скажу больше, Тед более жизненный, чем те кривляки, что когда–то были в этой комнате. И, кстати, некоторые тоже возлежали на том диване, но…государями, а не…ожидающими моей малой милости.
Я погладила дневник рукой. Протертая в некоторых местах кожа обложки, лоснилась. Но оттого ещё более приятно касание к ней.
Представляю, как каждый вечер, или не каждый, но часто, мама касалась тетради руками и сидела, задумавшись, глядела…ну, например, в окно. …Как это делает сейчас сын того самого Артура Лоренса.
-О, нет. Дело не в почерке, Тед. – Я вздохнула, переживая повторяемость времен и событий в жизни. - И ты глубоко заблуждаешься насчет того, что меня это не касается и что мне это не интересно. Это молодость моей мамы. А что такое мы - дети? Это копилка недостатков и достоинств наших родителей. Я не хочу биться о те же углы и потому должна вызубрить места спотыканий моей мамочки. И потому читаю это ...как, …как "Отче наш".
Тед мягко махнул свободой рукой. - Ну, ну, уж прямо так? Ты меня не убедила. Я бы не стал тратить свое личное время на чью-то, ...впрочем, мы с тобой разные.
-Разве это плохо?
-Вот говоришь "углы", а сама, зачем меня под гипнозом держишь? Впрочем, извини нахала... "это я о Лоренсах вообще".
-Ха-ха! Вот видишь, ты уже цитируешь то, что услышал. Итак, молодость, …молодость моей мамы....Когда она сидела в салоне белого Кодиллака ей было …девятнадцать. Совсем еще девочка.
-А я думал тебе шестнадцать?
Я пококетничала глазками.
-Перестань сверкать на меня гипнотически синим огнём твоего левого глаза....
-Я что косая?
-Нет, но, кажется, твой левый дурит больше. Он щурится. Может у тебя тик?
-Да как будто нет.
Я встала с кресла и тихо стала приближаться к дивану. - Тед...
Лоренс, заметив мои телодвижения в его сторону, тут же сел и спустил ноги с дивана.
-О, я отлично отдохнул. – Он пальцем указал на тетрадь. – Так, что там прячется за мумией жасмина?
Я всё же присела с ним рядом.
Кто-то из нас должен сделать первый шаг. Сегодня, по-видимому, моя очередь. – Тед…
Он повернул ко мне голову и произнёс тоном…бухгалтера. – Что- то не так?
-Нет, ничего. – Я отвернулась. Обижено пожала плечами.
Но он тут же коснулся моей руки. - Что, глазки спать захотели?
Я улыбнулась. - Нет! Вовсе нет.
-Но ведь розовый ротик только что зевнул. Или мне показалось?
Эта его фраза «розовый ротик» очень тронула меня. Я улыбнулась. - Тебе показалось.
-Да? …Можно, твою руку?
-Да! Вот!
Я тут же протянула ему руку …для поцелуя. Мне показалось, он хотел именно поцеловать её.
Но он не стал целовать. Он её повернул ладонью вверх и посмотрел на линии.
-Жизнь у тебя, конечно долгая, …не хлопотная….А...как на счет твоих родителей?
И тут он позволил себе такое, отчего мне стало ещё грустнее. Он, корректно уложив мою руку на диван, отодвинулся от меня подальше.
-Лори, мне бы не хотелось, понимаешь, не поздоровавшись с ними, быть застигнутым в твоей гостиной.…В нескольких метрах от твоей спальни (он взглянул на часы) …под самое утро. У тебя очень честные глаза, Ло. Но ...лучше вернемся ...к кофе.
-Ты хочешь поиграть в девственника. Понимаю.
Он посмотрел на свои ботинки. Будто собрался обуться и …
Я вскочила с дивана. - О, прости, да, конечно, кофе! Я сейчас!
Он посмотрел на меня и уточнил тоном, будто сомневался, а не зря ли он меня, такую исполнительную дурочку, побеспокоил. – Ты что, …серьезно пошла готовить кофе?!… - И тут же, продолжая глядеть с беспокойством, - только не очень крепкий и без сахара. Я на сахарной диете.
Я согласно кивнула головой.
А он будто ещё и удивился. Посмотрел на диван, на то место, где я только что сидела, протянув к нему руку для поцелуя, …и медленно произнес дальше. – Ты сегодня странная, Ло. А впрочем, я и поел бы с удовольствием. Есть что-нибудь некалорийное? – Он задрал голову, оглядывая меня. - Ты, наверное, тоже всё только танцевала, к столикам подходила исключительно для выпивки. Нет?
Кажется, он сомневается в моей трезвости.
-Нет. Я вообще ничего, кроме сока, не пила. Но не беспокойся, все найдется. Я сейчас. И сама кофе сварю...
-О, нет! Ты что! У меня и времени столько нет! Растворимый кофе вполне пойдет. И, пожалуйста, не долго.
-Ну, это еще проще, я сейчас. Только...поклянись, что без меня читать не будешь?
Он тряхнул головой, чтоб у меня отпали всяческие сомнения. - Клянусь! - Но даже не попытался скрыть того, что мне было видно из-за прозрачности двери гостиной: он тут же принялся читать без меня.
А я готовила малюсенькие канапе, тостеры и кофе, укрывшись в кухне-столовой.
Что-то торопило, просто подстёгивало меня.
Что за игра? Почему он так сказал о моих родителях: «не поздоровавшись,…оказаться… у спальни… под утро»…
Так он не поверил?!
Господи….
А вот тут два наиболее вероятных варианта: либо я приду, а его уже нет (значит, он решил, что я просто кокетничала и фото - блеф), или…он есть. А если второе, значит, поверил.
Но …может, всё-таки не из-за любопытства останется? Я так хочу, чтоб из-за меня.
"…Сегодня я была в гостях у Лоренсов. Вернее, у Элизы. Она на седьмом месяце беременности. Но лицо совсем светленькое. Кожа белая, ровная, без пятен. Немного волосы выгорели и припухли веки. А так ничуть не изменилась. Живот большой, круглый, как будто она спрятала в брюках большой мяч.
-Это тебя беспокоит?
-Нет, малыш очень спокоен. Он очень жалеет свою мамочку. Возится туда - сюда, но не мешает.
-Ты думаешь это мальчик?
-Да, почему-то отношусь к нему как к мальчику.
-Ты была на ультразвуковом обследовании?
-Мне Артур запретил. Сказал, если все в порядке, и я чувствую себя хорошо, нечего ходить по врачам. Это только навредит. Но если ты никому не скажешь, признаюсь тебе, я к гадалкам ходила.
-Да? И что же?
-Четверо из пяти сказали - мальчик. Сказали, что у него будут темные волосы, выразительные глаза цвета сливы, большой рот и нос с горбинкой, …как у Божественного Августа.
Мне хотелось иронизировать. Но я не посмела. – Лиза, они просто видели в газетах снимки Артура.
-Не знаю. Но мне они показались проницательными. Они еще сказали, что он будет умным, вдумчивым и интересным человеком. Будет богат, красив и успех ему в обществе обеспечен!
Что я могла сказать, слушая этот розовый лепет?
-Ты меня извини, Лиза, но это похоже на грубую лесть.
-Нет, Инжей, нет! И мне даже необходимо не сомневаться в этом. Я говорила с психиатром, он сказал, что подобные мысли могут передаваться моему малышу и поэтому даже необходимо мобилизовать его на лучшее. Это называется «Энергия расположения».
Я смотрела на нее с недоверием. Просто не могла снять маску сомнения с лица.
А ещё я откровенно завидовала ей.
Один русский сказал: «Завидовать – признать себя побежденным».
Я не хотела признаваться в этом даже себе.
Она сумела забеременеть сразу после замужества. А я боюсь, что мне грозят проблемы. Мои два выкидыша очень тяжело были пережиты и мною, и Чарльзом. Он даже испугался и стал намекать на контрацептивы. Создается впечатление, что он "сдался" и уже не хочет, чтобы я снова забеременела. Боже, дай мне силы....
Элиза родила мальчика. Назвали Тедом. Родила чуть раньше срока, и говорят, роды были сложными. Она сильно похудела. Врачи испугались и стали колоть её витаминами. Теперь она напротив, сильно поправилась и чуть подурнела лицом.
Но я уже слышала, отчего все эти метаморфозы. Врачи обнаружили опухоль в её груди. Элиза кормила ребенка грудью. Узнав об опухоли, естественно перестала. Считается, опухоль рассосется и операция и не потребуется, если ребенка продолжить кормить грудью. Врачи и потребовали, чтобы она кормила ребенка грудью. И она начала усиленно есть сама, чтобы малышу «шло только вкусное».
Но мальчик оказался ленив, брал грудь плохо, засыпал, как только она брала его на руки для кормления.
И ей все-таки будут делать операцию.
Артур стал молчалив. Скрытен он был всегда, но теперь….
Чарльз сказал, он даже номера телефонов поменял, чтобы «никто не беспокоил Лизу по пустякам». Она будет делать имплантацию, это так беспокоит её, у неё был весьма завидный бюст....
Боже, но разве дело в этом?
Я ежедневно молюсь о ребенке, я сама согласна на что угодно, лишь бы почувствовать все ...это....
Я не видела их мальчика, но кухарки, встречаясь на рынке, обменялись новостями. Кухарка Лоренсов проболталась, что мальчик, не смотря на то, что и кормилицу «ест» весьма лениво, крупный и …с темными глазами с фиалковым отливом, как у Лизы.
Господи, как же должно быть счастлив его папочка….
======================================================
-Зачем ты читал без меня?!
-Прости.
Тед медленно повел рукой, отложил тетрадь в сторону. Лицо его было серьезно.
Я знала, о чем он сейчас читал. Жасмин был закладкой на эпизоде рождения у Элизы Лоренс мальчика, сына.
-Ты ...позволишь, я посмотрю, о чем ты прочел.
Я поставила поднос рядом с ним на диван, а сама взяла тетрадь и перечитала эпизод.
-Тебе грустно ...от женских проблем?
-Мне просто стыдно, девочка.
-Стыдно? Странно. Чего же тут стыдного? Ты стесняешься, читая о таком?
Тед взял в руки чашку. Стал пить кофе.
-Да нет, я о другом. Для такого чтива, я даже стар. Мне стыдно за себя. Я, правда, не видел сам, но когда услышал о том, что у матери нет правой груди, я был удивлен и решил спросить у отца, почему «идиотка кухарка врет про маму»? И меня, сопливого мальчишку, поразил ответ отца. Он сказал, «что в нашем доме нет идиотов». Сказал, что кухарка «просто любит поговорить». И …попросил меня не сердиться, сказал, что «иногда с женщинами это случается»....
Тед вздохнул, и сделал ещё глоток обжигающего черного кофе (я всё-таки молола для него кофе, терпеть не могу растворимый).
-Я больше ничего не спрашивал у отца о матери. А вот за болтливой кухаркой приглядывал зорко. Нашел повод, сказал матери, что та «разболталась о погоде в доме» и …та уволила её. Я ...ленивый ребенок. …Да, твоя мать права, Лори. Если бы я был таким, каким мечтала видеть меня мать, я помог бы ей тогда сохранить её красивую грудь. И наверняка спокойнее бы теперь относился к человеческим слабостям. Но и сейчас мне не хватает терпимости и великодушия, не выношу этого недостатка в подчинённых людях. Тут же даю расчет. Нет во мне …величия отца.
Как же он любит их….Любит и болеет по ним до сих пор.
-О, Тед, ты чересчур строг к себе. Что ты хочешь от крошечного ребенка? Не все дети жадно хватают грудь. Есть малыши, которые предпочитают всего лишь спать у материнской груди. Возможно, ты был именно таким. И уж тем более, не всякий человек будет сносить, чтоб болтали глупости о близком человеке. Я бы тоже рассчитала такую кухарку. Честно! Выгнала бы и всё!
Хотя, если признаться действительно честно, я просто не обращаю внимания на болтунов. Много чести!
Тед усмехнулся на мои слова. Возможно, он уже знал некоторые из моих привычек.
Помолчав, он сказал то, что сильно меня и удивило и …растрогало. - А как бы мы узнавали правду, Ло, если бы не …дети? …Мы привыкли лицемерить, скрывать за маской, за высокими заборами мрачные правды личной жизни. А люди, …просто люди, просто сопереживающие хозяевам вслух, разве они причина того, что уже случилось? Ведь не со зла же она поделилась заботой нашего дома, разве можно судить её за это? Они получают зарплату за работу, за молчание - надбавку, но ведь никто же не обрезал им язык, не стянул узлом мыслей, не сломил привычку. Не думаю, чтобы люди нашего дома, многие служившие нам долгие годы, поделились проблемой хозяев из злого умысла. – Тед вздохнул. - А я …подслушал. Подловил её на этом и превратно передал разговор матери. А когда эту женщину уволили, мне стало…неловко при встрече с отцом. У него всегда была хорошая память на тему разговора. И с маленькими подлыми мальчиками - тоже.
Я была удивлена. – Тед, так тебе до сих пор стыдно за тот поступок?
Он улыбнулся и тут же отвернулся от меня. - Ну конечно, нет! Маленький подлец вырос! Мне стыдно, но я…делаю так до сих пор. Узнаю, что кто-то треплется, что у меня что-то не так в каком-нибудь из отелей, я, прежде чем недостаток устранять, устраняю трепача. Без комментариев.
Пауза, которая длилась долго, очень огорчала меня. Жалеть его - я не смела, понять - пока не могла. Отец был ему кумиром? Но, наверное, это естественно.
Но что поделать, время сделало его жестким, плюс упрямство матери…
-Тед, некоторые ситуации и обстоятелсьства требуют жесткости…
-А я не требую оправданий для своих поступков. Считай, я просто дополнил образ …отца.
И снова он надолго замолчал. Уже и время его не тревожило.
Но оказалось, он сказал не всё.
-Я знаю, отец не гонялся за количеством отелей. Он был любим людьми, работающими на него. С ним …мечтали работать. А я …вовсе не Божественный Август. Так, «похожая картинка» только в боксёрских перчатках. Гоняюсь и дерусь за участки земли, за богатых инвесторов, за подрядчика, за лучшие проекты. Где люди? Я их этих кухарок…не вижу. Встречи, совещания, фуршеты. И всё бумаги, бумаги….Надо подписать, надо просмотреть, надо ознакомиться. Даже заходя в свой собственный отель, …я никого из них не знаю по имени, не узнаю лиц.
Он затяжно вздохнул и зевнул. Посмотрел на часы.
Начало пятого.
-Ло, я пойду, пожалуй. Я ведь третьи сутки на ногах. Да и ты…выглядишь…то ли уставшей, то ли испуганной.
Но как только он сделал движение, подталкивающее меня к мысли, что он таки собирается уйти, я тут же, переполошась, произнося возможно опять же глупую фразу. – Тед, ты был хорошим ребенком. Элиза любила тебя. И Артур. А бизнес теперь иной, чем тридцать лет назад.
-Ничего не объясняется отсутствием времени, Лори. Нет! Дело в нас. Я, …это я не хочу смотреть им в глаза. Мне почему-то не интересны их мысли, их проблемы. А раз не интересны, я не хочу в это всё влезать. У отца было не так. Его до сих пор любят, помнят обычные люди. Некоторые, что без комплексов, даже напоминают и мне: «Мы помним вашего отца. Добрый был человек». Слушай, Ло, я так пасую. Так начинаю дерьмово себя чувствовать. Видишь, я комплексую. Позже ворошу всё это, вот думаю, а я не «добрый». А может и вправду, я зашорился? Скользя себе по выбранной волне, не вижу, не замечаю жизни….Мой кумир…не отец. Получается, нет.
Тед поставил чашку на поднос, тот на журнальный столик, а сам, намеренно не показывая лица, пошел к двери.
Я не стала кричать, останавливать. Просто стояла и смотрела на него.
Но вид мой, по-видимому, был действительно как у испугавшегося ребенка.
Он взялся за ручку стеклянной двери. И в темной зеркальной глади увидел меня. Замер.
И оглянулся.
-Лори, за что?…А они …за что? Просто за то, что я у них был?!
Он подошел ко мне. Обнял и прижал к себе. – Да, конечно любили. …А я рос слабым и инфантильным, избалованным и капризным. Этого не скрывали от меня ни Мак Греи, ни Лоренсы. Я многих родительских надежд не оправдал. Родители только и откупались от моих учителей, директоров школ. …Отец, правда, был бы рад, узнав, что я в конце концов взялся за гостиничный бизнес. Но ведь всё благодаря упорству деда. – Тед отошел от окна. - Где там твой кофе. Как пахнет приятно. Ты всё-таки суетилась, да? Ну, вот видишь, какой я, а ты …настаиваешь, чтоб я остался.
Я обняла его тоже. Потерлась о его грудь лбом.
-Это я виновата, милый. Я изменила ракурс. Ты помнил его иначе. Это я…прости.
Но я всё-таки поднесла ему уже серьезно подстывший кофе.
-Ты хотел есть. Там…
Он упрямо отворачивал от меня лицо.
-Тед, не отворачивайся....Я никогда не видела, как плачет мужчина.
-И не увидишь, дурочка. Я уже свое выплакал. Давай свои смешные бутерброды…
Он посмотрел на поднос и будто впервые увидел там блюдо, которое обычно готовится на завтрак: яичница, бекон, лист салата с огурцом.
-Ты что же…
Он повернулся ко мне.
-Лори, не нужно, а. Ну, я же вот тебе только-только рассказал, что всю жизнь при няньках. Я что, до сих пор выгляжу желторотым птенцом? Я найду, где позавтракать, с кем. Ты сравниваешь меня с Артуром. А я …не Артур, Ло. Эх, …нужно надевать маску ястреба, …ты не понимаешь моей проблемы.
Я улыбнулась. – Нет. И в том, что ты не понятен - твоя прелесть и притягательность для женщин. По крайней мере, для меня.
Он прошел к подносу, где томилась яичница, поставил чашку и, забрав ботинки, пошел в сторону прихожей.
-Нет! Нет! Я...пошутила!
Я преградила ему путь. Прикрыла собой дверь, расставив руки в стороны.
-Подожди, милая Ло. Подожди ты со своими эмоциями, ну куда ты так спешишь? Дай дневник...на пару дней, я обещаю вернуть. Или…да ладно, не надо. Про то, как я рос, мучая собой родителей, действительно меня любивших, мне уже рассказывали. Мнение твоей матери…
-Она тоже любила тебя.
-О…о…о
-Я бы, я бы не любила тебя.
Лоренс хмыкнул, щурясь, посмотрел на меня.
-Да ну?
-Ты ...к тому же коварен....Ты мне …поклялся, а сам, обманул. И потому я тебе больше не верю. Пей кофе, ешь сыр, яичницу и…не вздумай больше зевать. Иди, пожалуйста иди к дивану. Я продолжаю читать...
-Отойди, если уже я решил…Я уйду.
Я понимала, что всё испортила сама. Что, возможно, теперь ему даже было бы неловко поворачиваться обратно.
Я огляделась, живо подбежала к дивану. Схватила свой палантин, накинула и, улыбнувшись Теду, ожидавшему меня у двери гостиной, забрала с подноса тарелочку с сырными тостами и овощными канапе. И предложила выход: «А хорошо, пойдём, подышим на крыше. Вот, возьми, чтоб не умереть под звездами.
Он тарелку в руки не взял. Но улыбнулся на мои слова.
-Да уж, с тобой умрешь.
Мы вышли на крышу. Сели на выступ почти у самого края крыши.
Перед нами был не желавший спать город.
-Может, всё же съешь что-нибудь?
Тед посмотрел на тарелку. – Да я б тебя съел. Только кто ж мне дальше Шехерезадой послужит?
Он взял тарелку, скормил мне первое канапе, остальные съел сам. Тосты он так и не тронул.
-Читай, чего ждешь?
-Жду спасибо. Ты, кажется, наелся.
-А я думал, ты ждешь, когда я тебя целовать начну.
-Так ты же боишься, что вдруг…папа, мама…из-за угла. Спальня моя, всего лишь этажом ниже.
-Ло, … - он хотел сказать другое, но вдруг посмотрел мне в глаза, уверена, заметил в них желание и …сказал: «Спасибо».
"Я познакомилась с Александром Дебуа в монтекарловском "Рице". Я была с компанией, но без мужа. И он рискнул меня пригласить танцевать.
А когда мы познакомились, он решил познакомить меня со своими друзьями. Каково же было мое удивление, когда за его столиком я увидела Лоренсов!
Лиза опять вошла в форму. Талия была тонка и бедра почти тех же прежних размеров. Говорят, это победа какой-то цыганской диеты, которой она строго придерживалась. Волосы она остригла под "мальчика" и это необычайно молодило её. Я после этой встречи тоже захотела остричься.
Артур был очень мил со мной. Мы танцевали, меняясь партнерами. Его ревнивые взгляды на беззастенчивого Александра я заметила. Это забавляло меня. Этот француз был не только чертовски красив, он был еще и молод. И видимо это беспокоило стареющего «светского льва».
Дебуа был коммерсантом. Весьма преуспевающим. Крепкого телосложения, немного ниже ростом, чем Артур, но ...очень силен физически. Он похвастался, что гнет подковы партнерам на забаву. Артур тут же решил проверить: он отдал ему ключ от номера и …получил назад кривую загогулину.
Лиза веселилась во всю! Она смеялась над всем, что ни творил Александр. Я никогда не замечала, чтобы она щурилась. А здесь....Она закидывала назад голову и, щурясь, хохотала.
И тут случился анекдот. Артура её веселье, по-видимому, задело, и он сказал: "Ну что за занудство! Давай закажем что-нибудь веселенькое, а-то я сейчас засну, уткнувшись лицом в салат.
Мы подошли к оркестру, он сам, не через официанта, как это там принято, сам подал купюру пианисту и заказал что-то "огненно латиноамериканское".
Боже, как мы танцевали «макарену»….
Лоренс просто потешал нас своими, как он выражался «па-деде и па-де-труа». Когда над ним начали посмеиваться и другие танцующие, Артур немедленно увел Элизу из круга.
Нашел-таки способ, чтобы отвлечь её от танцев. Сказал, что «не хочет танцевать в кругу невежд».
Я не думала, что он станет с годами ещё сильнее ревновать свою жену....
Мне двадцать шесть, Элизе, кажется, чуть больше, месяца на три....
Смешно. Смешно, и грустно. Будет ли меня хотя бы через сто лет так ревновать мой милый барон? Я хочу согласиться на предложение Александра съездить на неделю в Монако. Может с ним мне повезет больше?
===========================================================
Я остановила чтение. Посмотрела на звезды, на город.
Но мне очень хотелось посмотреть на Теда.
Тот, не сводя взгляда, всё смотрел на меня.
-А сколько же мне тогда было лет? Около пяти, так?
-По-видимому, так.
-Тебя ещё не было. А я уже большой парень был....
-Тед, кажется, ты думаешь совсем о другом....
-Ты думаешь, что о тебе?
Он встал, приблизился к бортику. Опасно перегнулся через него и посмотрел вниз.
Потом, резко обернувшись, он ответил. – Я вот думаю, сколько же им осталось ...танцевать, ревновать. – Он задрал голову. - Боже, как мала жизнь! …Тяжело.
Я положила тетрадь, прижала её блюдом с тостами и подошла к нему ближе.
-Я рада, что ты проснулся. Наверное, это от кофе.
Он сначала опустил голову, потом, чуточку снизу вверх, посмотрел на меня. - А ты как себя чувствуешь?
-Очень хорошо.
-Да?
Он хмыкнул. И что же, и ноги у тебя не устали?
-А что ты можешь предложить.
Я нарочно оглянулась. Огляделась.
-Не туда смотришь, миленькая. Самое удобное место - это колени понравившегося мужчины. Ведь я тебе нравлюсь?
Я пыталась играть улыбкой, но она просто-таки выскальзывала из-под моего контроля.
-Но я даже не рассчитываю на подобный сервис с твоей стороны.
-И не рассчитывай. Я еще с твоим отцом сегодня не встречался. Но вот ...постоять рядом можешь.
-Вы, опять же, позволяете...
Мы поцеловались. Не спеша, не торгуясь.
Потом снова спустились в квартиру.
И снова он прилег на диван.
-Вы…позволяете?
Я стояла рядом с диваном.
-Да, валяй, и плавно переходи на «ты». Но если я вдруг захраплю и двину тебя ногами, не сердись. Сама напросилась на местечко под солнцем, нет, …у солнца.
-Как ты ор-ригинально о себе мыслишь!
-Да я иногда себе о себе мыслю. – И вдруг он рукой показал на одну из ярких картин, висевших напротив окон. - Поверни во-он ту картину. Она у тебя вверх тормашками висит.
Я посмотрела на картину. Яркие разводы, разрезанные нежными тонкими линиями коричневого. Я и дядя Макс увидели её на аукционе в Аргентине. В ней охвачены все любимые мною рассветные цвета.
Но вот только сейчас я заметила в ней… добротную копию одной из картин Дали.
Я сначала мысленно повернула полотно.
Но это была одна из тех картин, что не считались «перевертышем». Я не поняла мысли автора.
Упрямство моё захватило меня. Я долго копошилась, снимая картину. Я пыхтела, чуть не свалившись со стула, на который я поднималась, доставая её.
И ни на секунду я не упускала из вида зеркальный столб, упирающийся в плиту крыши дома. В нём мне хорошо видны метания Лоренса. Так же как тогда, когда я кинулась исполнять его просьбу о кофе, он выглядел удивленным и раздосадованным. По-видимому, он не ожидал от меня такой прыти.
Я поставила картину, уперев её о решетку камина. Но, ракурс был неудачным. Я решила поднять картину на каминную подставку.
Принялась снимать многочисленные бронзовые «штучки» типа «Танец граций».
И вот он не выдержал!
Он не вынес моих «мучений»!
И раскрыл мне свой секрет: нянек у него…нет. Он остался капризным мальчиком, мальчиком с кучей желаний, а …нянек нет. В пятнадцати лет он сделал выбор: либо остаться Тедди – неженкой, либо …продолжателем рода Лоренсов.
-Сядь, я сам.
Он, как хотел, повесил картину на место.
И я тут же заметила: «Боже! да это же…»
Тед передразнил меня: «Боже, да что же это может быть? - И уже своим голосом, чуть низким и приятным на слух, закончил, - кроме всё той же старушки Гала?»
Я любовалась линиями женского тела, казавшимися мне ранее ветвями дерева, окрашенного в розовое рассветными лучами.
-Какая она была счастливая женщина….
Я обернулась к Теду. - Солнце, …скажи?
Он уже шел к своему месту, к дивану.
-Мало. Мало солнца. Я перехожу на личные фонтанирования дифирамбами в свою честь. Я…большое Солнце. Она – он, сев, ткнул пальцем в сторону картины, - малое.
-Тед, я знаю тебя как очень воспитанного и скромного человека. А картина прекрасна. Спасибо, так она мне нравится даже больше. А ты…нежный и …чутко чувствующий солнечный лучик.
-Теплее. Но лучше иной ...спектр лести. О моей "скромности" не стоит вообще. Она уже настолько выпирает, что меня обидно начали считать неприхотливым. А насчет лучика, как бы…маловато.
Он тоже любовался картиной. Теперь любовался, а ведь всего несколько часов назад он раз сто прошел мимо неё.
Что-то случилось. Где-то стало холодно, …а он…потеплел.
-Тебе нравится, когда о тебе говорят как о ...крутом нахале?
-Да. Это теперь принято: «я был самым скверным мальчиком, я и теперь самый скверный мальчик». Вот так! Это помогает на расстоянии держать врагов, ну и …женщин конечно.
-Ха-ха! Но это же не про тебя. Я э…э… читала и слышала, ты действительно был непослушным учеником, но извини, я напомню, посредственными учениками считались и Оноре де Бальзак, и Уинстон Черчиль.
Лоренс пропустил фамилии мимо ушей.
-Не "ха-ха", а читай. А то чего ради я тут превозмогаю свою сонливость. Кстати, там этого прегорького кофе ещё не осталось?
-Он остыл.
-Ничего. Видишь, я не только скромно нахален, но и до беззастенчивости неприхотлив.
-Тед, я ....
Я хотела лечь с ним рядом.
Он почувствовал это. - А почему рот ладошками закрыла? Иногда чувства выражаемые порывом, самые искренние. Извини, я не надеялся смутить тебя. Ну, так какой там следующий засушенный вариант воспоминаний?
-Вереск.
Я налила из кофейника кофе и подала Теду.
Он, забирая чашку, задумался. - Вереск здесь не растет. Букетики вереска дарят только старушки. Значит, кто-то отдыхал в Европе и привез эту "память" сушить в Калифорнию. …Ты? Впрочем, ты уже призналась, что похожа на свою мать. Тоже, наверное, летаешь…от Александра к Александру. Нет?
Он отпил кофе и поставил чашку назад на столик.
Я следила за ним взглядом.
Ах, как мило, …ты ревнуешь?
Я села на диван. Тед взял мою голову руками, и наклонил свою так, что мои губы коснулись его лба.
Это действо показалось мне ритуальным.
Он тут же отпустил моё лицо. – Ну вот, ты и простила меня за мою бестактность.
Глаза наши были так близко, рот дышал, грея кожу лица.
-Тед, разве я виновата в том, что моя мать любила твоего отца?
-Ты не сказала мне главного, почему у натуральной блондинки, скандинавки по происхождению и отца – английского альбиноса дочь …так похожа на Белоснежку? Я хочу услышать от тебя сносный ответ.
Сказав это, он отвернул лицо и нахмурился. - Вернее, не ответ. Действительно, разве ты виновата? …Просто давай, твою версию.
-А разве я не говорила, что невероятно похожа внешностью на бабушку, на ту, что даже не помнит внук у неё или внучка?
Тед внимательно посмотрел на меня. Оглядел моё лицо. Взял мою руку в свою, осмотрел …ладонь, пальцы.
Я ни точечкой в глазах не выдала себя. Если он всё ещё сомневается, зачем настаивать, может так спокойнее?
Он отвернулся и, уже не глядя на меня, подал мне дневник моей матери. - Брось лукавить. Читай! И…придвинься ближе.
Я уточнила: «Что?» – Но тут же придвинулась к изголовью.
-Перестань елозить! Я ничего не имел в виду. Просто хочу вытянуть ноги.
Я поднялась с дивана. - Я могу…
Он удержал меня за руку. - Стой! …Куда ты? Не будешь же ты кричать мне о родах своей матери, наверняка описанных в деталях, через всю комнату. А я ...очень хочу послушать. Надеюсь, ты дочка этого "крепкого мышцами" Александра?
Я внимательно посмотрела ему в лицо. «Александра?»….Он что, опять играет?
Или надеется?
-Тед, я могу придвинуть к дивану кресло, ...тебе будет ещё удобнее лежать.
-Лори, но нельзя же так! ...И еще непонимающие глаза делает! ...И-ди бли-же.
-А почему шепотом?
-О, боже! – Он, лежа, устроился удобнее. - Ладно, двигай свои гарнитуры куда хочешь, я ложусь. А ты, сладкая моя, читай. Там скоро уже ты …замяукаешь.
-Почему же замяукаю?
-Потому что кошки не рычат... Читай!
Моя мама еще дважды успеет выйти замуж. Она разведется с третьим мужем и …снова выйдет замуж за моего отца – барона Уитброка.
Он резко развернулся и посмотрел на меня. -Лиха твоя мама. – И спрятал лицо в диванной подушке. -О, прости. Мне просто этот крепыш показался симпатичным. Жаль что ты не из Дебуа. – Он снова развернул голову, стал смотреть на ту картину. - Кстати, так называется милая деревенька на юге Франции. Я там отдыхал ...с родителями. Ладно, читай....
Я открыла тетрадь, прочла первые пару строк и …закрыла дневник.
Тед посмотрел на меня, на дневник. - Ну что там такое? Почему ты вздохнула?
-Я никогда тебе не скажу …почему.
Тед хмыкнул. - Ну, значит тут же и скажешь!
-Почему?
-Когда женщина категорична в словах, она покладиста в остальном.
-Мне …двадцать лет и мне ни разу не признавались в любви ...вот!
Кажется, он бы ошеломлен моей откровенностью. Наверно я выгляжу моложе своих лет. (Мне двадцать …три).
Тед хмыкнул. - Вот видишь, я же говорил о ...твоей покладистости и честности в глазах.
-А я бы хотела, чтобы они лгали!
-Зря, девочка. Жизнь лжива сама по себе....Иди ко мне. Перестань! Я давно хочу обнять тебя, но думал…. А раз ты такая ...совершеннолетняя.…Чего боишься?
-Твоего коварства.
-Зачем тогда сказала про дневник? Это же абсолютная гарантия, что я загляну тебе, даже в столь поздний час.
-Не знаю, ...мне хотелось.
Он перебил меня, не захотев услышать, чего же мне хотелось в ту минуту, когда я произнесла: «У меня есть дневник моей матери. Там так много написано о твоих родителях»…
-Читай.
-Александр умер.
-Вот как?! – Тед помолчал. Он видно не ожидал этого от «крепыша». - Печально. От чего же?
-От ботулизма.
-Какая ужасная смерть! Неприятная своей внезапностью.
-Разве смерть бывает приятна?
-Я хотел бы умереть во сне. При этом возраст не важен для меня. Я не думаю, чтобы это кого-то кроме моих стариков расстроило, а меня бы устроило вполне.
-Глупость! Ты кокетничаешь.
Тень грусти промелькнула в улыбке Теда. Мне даже показалось, он часто задумывается о смерти.
Заметив мою задумчивость, он тут же коснулся моей руки. – Но не будем о грустном. Мне просто, жаль парня. Он мне ... Впрочем, какая ему от этого разница. Итак, кто был следующим?
-Джордж Стоун. Он был продюсером, и мама попала в элиту Голливуда.
-Вот видишь, нет худа без добра. Но, я так понял, что-то опять помешало тебе родиться?
-Да. У них был роман с Джорджем. Очень сильный, страстный, ...и она устала.
-Что?! Ха-ха!
Он смеялся, прикрыв лицо руками.
-Почему ты смеешься?
-Извини, пожалуйста, извини. Весьма неожиданная концовка у твоей фразы о "страстности". – Смех его угасал медленно. А потом он сказал. - Хотя, твоя мама права.
-Что, у тебя есть опыт?
-Ну, мне ведь не двадцать четыре года....
У меня от неожиданности сморгнули глаза и открылся рот.
Значит, он знает обо мне гораздо больше, чем я подозревала.
Он хмыкнул и отвернул лицо.
-Я невоспитанный болван. Да, это тоже моё.
-Это наверно одна из граней твоего "намывного" нахальства. Ты ведь хотел сказать не это.
-Да, не это. Ляг со мной....
Я вздохнула, улыбнулась, мысленно пожурив его за осведомленность, и …легла рядом. Чуточку потеснив его на диване.
Он тут же коснулся губами моей головы. - Чем пахнут твои волосы? Впрочем, не говори, я весь вечер дурел от этого аромата, пусть он останется засекреченным.
-Как твоя прописка?
-Что? У…у… ты какая?! Ну ладно, пусть, ...пусть так. Поцелуй меня....Хорошо. А когда делом займемся? ...Хи -хи, прости, но я исключительно об интересном чтиве.
-Тед, ты наверно бываешь серьезным лишь в бизнесе.
-Не, …и там ежедневная хохма. Бизнес сервиса – штука веселая. Как там твоя мама сказала: «улыбка холуя»? Она ошиблась. Хохот, гвалт смеха холуйского! Надо суметь и отдыхающего развеселить и самому отдохнуть за его счет. Без ...ху-ху никак нельзя. Но не будем ...о серьезном. Так значит, …ты …чуточку подвинься. И…руку так не надо, я хочу выйти отсюда живым, а твой папа.
Я убрала руку с его бедра. - Про папу не волнуйся, он в отъезде. Его нет в городе.
-И мама в отъезде?
-Рядом с ним.
-Тогда я за папу спокоен. …Вот кто за твоей мамой присмотрит? О, прости, я жуткий хам. Прости. Давай носом ближе к тетрадочке. Мы опять съехали с наших рельс. Итак, ты не захотела родиться ни от Александра, ни от Джорджа. Давай кратенько, как это вдруг вышло у барона?
-А разве ты...
-Ну, барона Уитброка я знаю. И давно. Но, я знаю и …Макса. И весьма удивлен, как это он взаимное счастье с кузиной прохлопал?
-Ты, правда, не знаешь?
-Нет.
-А говоришь, давно знал его и отца?
-Знал. Да. Но наверно проблемы вашей семьи не были так выпуклы, чтобы коснуться общих сторон бизнеса. Так как же Макс - любитель "Санта Лючия" стал добропорядочным кузеном?
Я раскрыла дневник, но, ощутив его руку возле своей груди (а это было, уверена случайностью, он просто потянулся, взять чашку с журнального столика), тут же закрыла тетрадь. - Но ведь ты говорил, чужая хроника жизни тебе скучна?
-Ло, - Он отпил кофе (Кажется, он пытался гасить им желание спать. Я начинала верить, что он уже несколько дней на ногах). - А какого бы черта я пришел сюда и терпел ...совершенно отлежанную мою ногу!
-О, прости! Может, мне …встать?
-Нет, просто "сойди" с меня....Вот так. Только не удаляйся. Твое сердце бьется так ровно, мне от него спокойнее. Руку ...вот так, да. Так хорошо. Мне.
Я с удовольствием обняла его. - Мне тоже. Поставь чашку и не пей больше кофе. Это вредно.
-Тогда не будем отвлекаться на такие мелочи как ...
Он погладил мне бедро, но …провоцируя. Тут же убрал руку и успокоил её под своей щекой.
-Тед...
-Ты, …ты права, миленькая. Кто-то из нас должен оставаться трезвым в жестах. Я учту.…-Он повернул ко мне голову. - А твой папа точно вне досягаемости? …Понял. А как на счет времени?
-Не-а.
-А если у меня самолет улетит?
-Другой прилетит.
-Так кто же из нас "коварный"? Я ведь, …наивный, только почитать зашел...
-Ну вот я и читаю. То есть пока пересказываю краткое содержание малоинтересных для тебя страниц. Чтобы подвести тебя к следующей встрече моей мамы с твоими родителями. Хорошо?
-Хорошо. Слушаю о твоей маме. Но больше о своем партнере по бизнесу. Макс поставляет мне великолепную мебель для люкс-номеров. Итак...
-Она встретила отца на выставке - продаже вин. Мама была на отдыхе во Франции, и её вместе с подругой пригласил какой-то господин в своё шато. Там же случайно оказался отец. Он снимал комнату, отдыхал, любуясь видом старого замка и виноградников. Мама почти не пьет. Но сам процесс дегустации ей понравился. Отец, разумеется, не мог пройти мимо, случайно встретив бывшую жену. Они разговорились, и …он увез её назад в Англию, домой. И...вот чудо, мама забеременела, ну и, разумеется, быстро согласилась на предложение отца начать всё с начала. Она родила ему…одного сына, другого…
-Да ты что?! – Тед ударил себя по колену. – Вот это молодец! Ну, а когда же ты…порадовала своим появлением счастливого отца?
Я знала, что скажу дальше. Потому несколько понизила голос.
Тед, кажется, сразу заметил мой тон и чуточку насторожился.
Я говорила, глядя на его растрепанные темные волосы. - Да, мой отец – чудо. Он мудрый и …очень терпеливый человек.
-Да, я это понял. Опустим похвалы в адрес твоего папы. Я другое спросил.
Я вздохнула. - Ах, извини. Я забыла, что при Солнце говорить о достоинствах Луны, просто неуместно.
Он ждал, что я ему скажу. И подозревая что-то из ряда вон, балагурил так, по инерции. - Вот, вот запомни. При мне даже о родном папе ...только как о Луне. Дальше.
-И вот ...появились братья. Один прожил полгода, а второй восемь месяцев.
Тед прищурился и снова внимательно оглядел моё лицо. Я выдержала его взгляд и продолжила.
- Я появилась позже. Была …стопроцентной американкой. Мама и отец были у Макса в гостях, когда я была запланирована. И родила меня мама тоже здесь, а Сан-Франциско. Они отдыхали …с отцом.
-Макс, кажется, остался жив после…перемен в твоей маме?
-Да, он остался жив. И … меня принял в родню …тут же.
-Такую…стопроцентную американку.
-Да. - Я обняла Теда, теснее прижалась к его боку телом. Мне не хотелось, чтоб он видел мои глаза. Наш разговор наконец-то подходил к ответу на вопрос «отчего?».
Он, заметив, что я прячусь, улыбнулся, но…тут же смяв улыбку, закатав её в уголки хитрых глаз. - Подожди, я задал вопрос, а не разрешил обнимать себя.
-Тед, если бы, если бы я знала, что меня ждет встреча с тобой....Я бы послала к черту все годы, проведенные в Англии! Я бы…никогда не уезжала отсюда! А...как называется твой одеколон? Я не могла надышаться его запахом весь этот чудесный вечер, и ночь...
-И утро. Утро….Так, сколько же время?
-Тебя именно это сейчас интересует?
-А почему ты отвернулась? Я ведь тоже люблю смотреть, как плачут.
-А я тоже не заплачу.
-Ло, если бы не твоя Высшая школа психоаналитики в Лондоне, где бы ты достала пропуск на кафедру лос-анжелесского университета? Ты была соавтором «Энциклопедии чувств» Франса Броузера. Он отозвался с благодарностью о тебе, я сам читал предисловие к книге. Англия сделала из тебя классного специалиста и женщину, которая знает не только, чего она хочет, но и насколько это желание реально. Ты рассудительная, сдержанная, …когда это требуется. Но и от Инжей Уитброк в тебе много чего. Ты, как и она, …всегда держишь в голове обратную дорогу. В твоих руках, …я заметил тогда в Сан-Франциско, нет огня, ты не сжигаешь мосты. В них…тепло и нежность.
Боже мой! А я думала, он забыл о той нашей неделе!
-Тогда в Сан-Франциско ты был в командировке...
-Но отсутствие времени мне не помешало понять, какой ты бываешь, когда …чего-то сильно захочешь.
-Тед, я думала, ты всё забыл. И наши встречи там, в Лондоне. И здесь, у Макса, в Сан-Франциско, в Пасадене…. Я, …я люблю тебя.
-За что? За то, что я незабывчивый?
-Я не знаю за что. Я часто пытаюсь определиться, за что …и …не знаю. Ты разный, но…мой. Я люблю тебя. Ты …понимаешь, о чём я?
-Ты уже несколько раз пыталась мне сказать об этом сегодня.
-И что?
-Ничего. Просто я вот только что это услышал.
Я всполошилась. - И что?
-Ничего. Услышал и все.
-И наши два дня в Сан-Франциско тоже ..."ничего"? И в Пасадене? И в…
-Так я не сказал. И в Пасадене мы были вместе не два дня, а …два с половиной.
-Тед, перестань! Я сейчас расплачусь! Я нашла дневники матери случайно. Почти сразу после встречи в Пасадене. Я очень обрадовалась, что у меня теперь есть "средство" заманить тебя ....Ты прав, я - коварная, а ты...
-А я лопух. Но это к делу не относится. Эти дневники действительно драгоценная приманка для меня. И я рад, что могу услышать именно от тебя секреты жизни моих родителей. Я, …я очень люблю их. Как оказалось, до сих пор. И люблю, не зависимо оттого, что я …вдруг услышу о них. – Он вытер мне слезы рукой. Подул мне в лицо. - Я тоже помню наши встречи, малыш.... Ладно, не будем.
-Нет! Я знаю, что я не красива, как мать. Что каждый заинтересованный взгляд в мою сторону, я имею в виду только тебя, он дается мне с большим трудом и терпением. И вот когда в Сан-Франциско ты сказал: "Красивее женщины, чем ты, я не встречал", - я тебе поверила. Более того, я поверила в себя. После фразы о любви я слышала много раз. Но все ...я бы положила к твоим ногам. Это ты сделал меня красивой и желанной, Тед. Только ты! И я готова трудиться и терпеть твои "прости" сколько угодно. И сколько угодно говорить: "Я люблю тебя".
-Ло, прости, но, кажется, ты отлежала ...душу. Нельзя любить в благодарность. И ты и вправду красива.
-Ты тоже "устал" от моих "страстей"?
-Нет.
-Мама мне позвонила на днях и …посоветовала при встрече с тобой дать тебе снотворного.
....-Опыт твоей мамы мне уже известен. Но...кажется, я так и не засыпаю?
-Я же тебе сказала, что я в отца.
-Так значит, снотворного в канапе не было? …Понятно. А что посоветовал …папа?
-Он …уважает тебя.
-Он, как прежде, очень терпелив ...к Лоренсам.
-Можешь спать.
-Здесь?
-Не бойся. Я уйду.
-А почему вздохнула? И так быстро? Я даже не понял с облегчением или грустью.
-Мне читать дальше?
Я, глядя ему в глаза, полезла к гульфику. Погладила теплый упругий бугорок.
Он вежливо…отвернулся. Лег на живот. - Ло, я просил тебя не переходить на личности. Сейчас ты довела меня до состояния …стояния ...на животе. А я с похмелья сквернословлю, мне лучше уйти.
Я понимаю, что веду себя, как дурочка. Но …если так оно и есть: я хочу уснуть на его груди.
Мне действительно хотелось расплакаться. - Врешь! Ты почти не подходил к столикам. Ты пил мало. Тебя терзали женщины. Ты был…весь в бабах.
Он, предвидя слёзы, выкрикнул, оглушив меня. - А ты?! Где ты была, почему я видел рядом кого угодно, а тебя…лишь на расстоянии?!
Он понял, что расшумелся, когда я закрыла глаза.
Честно, я не хотела, но слеза скатилась именно в этот момент, когда он упрекнул меня в том, что я весь вечер не подходила к нему, там в ресторане. Я так страдала тогда от осознания, что я …посредственность рядом с такими авантюрными, напористыми суками.
Тед извинился. – Прости, что-то у меня с …разумом.
-Ты же говорил, это от моих духов.
-Да...Уф-ф. Полегчало. Нет вернее средства от болезни, чем то, что ты узнаешь, наконец, отчего …заболел. Как ты приятно пахнешь....Ладно, остаюсь. Остаюсь …и сквернословлю дальше. А ты ...читай.
Он, благословляя меня, поцеловал в след слезы.
А потом в лоб и тут же стукнул по нему…дневником. Оказалось, он прятал его за спиной.
============================================================
"Джордж за фильм "Милейшая" получил "Оскара". Он дебютировал в качестве режиссера и сразу такой успех! По этому поводу им был снят задний дворик "Звездного мальчика" и бассейн при этом отеле. За столиками собралась богема и немного его друзей, с кем он учился, играл в теннис и прочее.
Бассейн играл голубыми разводами, музыка гремела, дифирамбы были нескончаемыми и подхалимскими....
Ужас! еще теснило это дурацкое, купленное им нарочно на размер меньше, платье до пят с глубоким разрезом!
Он рассчитывал, что я сразу, увидев это платье, захочу похудеть, чтобы влезть в него. Ужас! Я дышала с трудом, а мне приходилось улыбаться. И еще ослепительнее, чем все те девицы, что мечтали сняться в его следующем фильме!
И тут среди всей этой сверкающей мишуры, я увидела своих знакомых.
Боже, как я обрадовалась Лоренсам! И вот тут только мне стало приятно, что и им фильм моего мужа понравился. Уж они-то не льстили Джорджу. Им от него ничего не надо было.
И Артур хвалил его искренне. А Элиза сказала, что даже боялась, что после "моего взлета", я даже не узнаю их.
Артур после инфаркта сильно похудел. Но это молодило его. Он стал таким "поджарым", появилась седина. Это сделало его еще более неотразимым. А вот милашка Лиза сильно поправилась. Но ей как будто даже шло. Появилось что-то от Брижжит Бордо. Округлости при тонкой талии и роскошная шевелюра! После того, что я видела до этой встречи, это были волосы! А я как раз обстриглась. И была ...почти "лысой" и перекрасилась в беж.
К черту беж! Буду отращивать волосы и снова стану блондинкой.
Мой Джордж так был пленён Лизиными округлостями, что тут же задал свой дурацкий вопрос: "А не хотите ли участвовать в пробах на мой новый фильм?"
Лоренс усмехнулся, а милая Элиза сделала вид, что довольна шуткой и тут же начала разговор о "Милейшей". Я воспользовалась случаем и пригласила Артура танцевать. А он, так испуганно посмотрел на моего Джорджа, будто рисковал оставить свою толстушечку с Козановой!
Я нарочно отвлекала его разговором о нашей светлой юности. А он смеялся и говорил: "Боже, как давно это было?!"
А потом спохватился и шепотом на ушко мне добавил: "Но ты все та же..."
Ах, плут! Не сказал "так красива или очаровательна". Видно его привязанность к брюнеткам мой "беж" не устраивала.
-Тед! Тед! Но ты спишь!
-Не кричи. Я просто глаза закрыл. Пытаюсь представить мать "под Брижжит Бордо"....Не получается.
Я заметила темные круги под его глазами. И те будто потемнели больше. Будто стали черными.
-Тед, хочешь, я постелю тебе здесь. Ты разденешься, ляжешь удобнее. Всё, считай, что с моим коварством покончено. Я больше не буду "огненно страстной", я в другую комнату уйду.
-Да, конечно. Очень романтичная сцена: входит Чарльз или Макс, а мои носки валяются возле дверей твоей спальни. И я …буду платить за качественную дизайнеровскую мебель втридорога. Нет уж! Давай отложим, если ты устала...
-Нет! Я думала, ты устал и хочешь спать. Я не устала, честное слово. А за Макса не волнуйся, он не поднимается ко мне часто. Просто звонит, если знает, что я ещё не уехала.
И вот тут, как на зло, звонок.
Так бывает, когда не хочется и сильно.
Я убедила дядю, что отдыхаю после вчерашней вечеринки. «Лорнес? Э…э…»
Тед хитро улыбался, глядя мне в глаза.
«Да, Тед тут. Он рядом».
Тед зажмурился и шутливо прикрыл ладонями лицо.
«Да, мы …оба отдыхаем. Нет, не помешал. Да, спасибо. Всего доброго, милый дядюшка».
Я убрала телефон.
А Тед расставил пальцы, посмотрел на меня, …в сторону телефона и …только тогда убрал руки от лица. - Вот, сколько хлопот со мной: теперь не только твоя мама, но и Макс знает, чем мы с тобой занимаемся. Ай - ай, как же мы оправдаемся? А, ну да, мы же занимаемся чтением…всего лишь.
Я всполошилась. - О нет! Она не должна знать, что мы здесь читаем её дневник. Это будет ужасно, нет, нет!
Тед понял, моя мать не в курсе, чем я его сюда заманила.
Он пожал плечами, будто и вправду искал оправдание тому, что у меня в гостях.
Его игра в «боязнь попасться на глаза родителям» меня сначала забавляла. Потом я начала верить в то, что он на самом деле не хотел бы при таких обстоятельствах, ночью встретиться здесь с моими родными. Теперь же я …поняла, он проверял, действительно ли моим родным известно о наших с ним взаимоотношениях.
-Но тогда чем же мы тогда здесь занимаемся?
-Пусть она думает что хочет. Но если, о, …пожалуйста, о том, что мы видели эту тетрадь в кожаном переплете - она знать не должна.
-Ах, вот так....Можно, я поменяюсь с тобой местами, у меня левый бок устал.
-Да, конечно....Тед, можно тебе развязать галстук - бабочку? …И расстегнуть рубашку.
Он посмотрел на часы.
Было семь утра. Понедельник. Новый день уже был кем-то начат.
Мы же с Тедом растягивали время. Мы проживали ещё тот день, вчерашний.
-Да, пожалуй, уже можно и это.
Я всё сделала, сама получая от этого удовольствие.
Он провел по голой груди рукой. - Ну вот, шея почувствовала свободу, и я тут же …принялся зевать. Поцелуй меня, что ли.
-Что-о?!
-Я к тому, что я хочу тебя поцеловать.
-Что, время?
-А зачем ты глаза закрыла, раз … «что?!» Или страшно?
-Тед....
-Все, все. Я послушен.
-Нет, почему же.… - Я подставила ему губы.
Он показал на тетрадь.
-Ну, ладно, я повинуюсь.
-Да, продолжим....Я о чтении.
"О, это был самый мой невезучий день в жизни. Мне просто не везло с самого утра. И вот надо же именно под вечер, когда казалось, что я оградила себя от всех неприятностей: припудрила свой синяк на лбу после падения на меня книжной полки и спрятала подальше от расстройства свое новое платье от Диора, залитое мною маникюрным лаком, в общем, я закрылась и спряталась от всего. И ждала Валентино. Он обещал приехать в шесть. И что же, без четверти семь мне позвонила Элиза Лоренс и сказала, что Валентино попал в аварию и теперь в больнице. Я тут же выяснила адрес и махнув на все предосторожности, кинулась к нему. Боже, как он был жалок!
Но как мил в этом жалком состоянии. Как беззащитен! Элиза вместе с Артуром навещали мальчика. Их сынишка решил прыгнуть с балкона дома своего приятеля. Но по счастливой случайности зацепился за крюк в арматуре стропами парашюта. Повис на высоте четвертого этажа. Элиза была потрясена. И как она сказала даже не столько случившимся, сколько словами утешения мальчика, увидевшего как расстроена мать: «Мама, парашют сломался. Я дернул за кольцо, а он не распушился. Но он недорого стоит. Я его на распродаже купил».
Его сняли пожарные. Элиза не стала звонить мужу в офис. Испугалась за его больное сердце. И вот только вечером вместе с Артуром они поехали в больницу, чтобы забрать сына. Он испытал стресс, и врачи подержали его под надзором врача. Но все обошлось. Мальчик, смеясь, рассказывал родителям, как врач просил его "взять левой рукой правое ухо, а правой рукой левое ухо". На что их «умнейший» сын ответил: «Мама, какие глупые эти врачи, ведь удобнее же браться за левое ухо левой рукой, а за правое - правой».
Мы вместе погуляли возле больницы.
Артур принёс нам с Лизой мороженое, и мы, словно дети, прямо на воздухе ели его.
Со мной этого не было уже сто лет, я плакала, а они вдвоём меня утешали.
Это лишь на чуть-чуть привело меня в норму, после встречи с моим бедным Валентино.
Я ходила к нему ежедневно, и видела, как он оживал на моих руках. Этот измученный операциями юноша так свеж... и так хорош собой в сравнении с моей потрепанностью.
Боже, как быстро проходит молодость…
=============================================================
Что более его ввело в это ностальгическое настроение: авто авария, в которую попал мамин друг, так и не выкарабкавшийся из лап смерти или…его собственные детские проказы, ввергавшие его близких в инфаркты?
-Тед? Тед?!
-У тебя нет воды, Лори. Просто воды. Что-то горло....
Я принесла стакан воды.
-Спасибо. Можно я перечитаю это еще раз. Сам.
-Да, конечно.
....-Мы очень жестоки по отношению к нашим родителям. Надо бы их больше любить. Ло, у тебя есть шанс. Ты счастливее меня. – Он взглянул на тетрадь. - Кажется, там осталась последняя закладка. Это что? А… листок клена.
-Да.
-Ну, вот и давай, прочитаем. Я думаю, у меня еще хватит времени сегодня навестить моих Лоренсов. По воскресеньям, если я приезжаю, бабушка балует всех нас кексом собственного приготовления. Сделаю ей приятное, позвоню, пусть печет свой кекс, ей …нравится меня баловать. Дед называет это «кормить с рук». А вообще, она любительница роз. Однажды был такой…страшный случай. Одной знакомой я решил подарить семьдесят семь роз. Мне сказали, что это лучшее приворотное средство. …Или отворотное? …Уже не помню. Ну, я в розарии у Марго все розы и ...скосил. А, оказалось, что это был какой-то редкостный сорт и именно впервые давший цветы. Она ходила любоваться ими по утрам. А я вот ...срезал всё вчистую и, …как выбросил. Бабушке было так плохо, что дед вызвал «скорую». Я в это время цветы вручал. Меня благодарили…за роскошь.
Я заметила неловкость в его взгляде.
Это самобичевание вслух - что это, принятие ошибки, покаяние или …бравада?
А ведь я не хотела анализировать ни ситуацию, ни его в ней! Вот проклятье профессии!
-Ты …зовешь Марго «бабушкой»?
-Нет. По имени. Какая она "бабушка"? Она еще ёго-го, красавица! - Тед махнул рукой. - Это я так. Дед её тоже «бабушкой» зовет, но только шепотом.
-Хочется взглянуть. Я никогда не видела настоящую художницу. А можно вопрос, средство помогло?
-Кажется, да. Уже не помню. А с Марго связаться можно запросто: найди деда, напросись на встречу. Купи Марго пару сортовых кустов роз, вроде "Дамы Пик" и смело иди в гости. Она будет говорить с тобой о розах весь вечер, ...о твоем имени спросит ближе к расставанию, чтобы знать, кому прислать приглашение на чай в следующий раз.
-Тед, она мне уже нравится. Я тоже ужасно рассеянна.
-Я заметил.
-Да?
-Ты забыла свою руку за моей рубашкой. А мне щекотно, у тебя такие милые ноготки ....
-Тед, извини. Я действительно забылась. Но возле тебя так тепло.
-Да, я заметил, стало не холодно.
-Тед, а можно я через тебя о встрече с Марго договорюсь?
-Пробуй.
-Спасибо. Ну, может, тогда я продолжу. Это отвлечет меня от ...фантазий на тему....
-Да, пожалуй. Отвлекись. – Он снова не убрал мою руку с гульфика, а отодвинулся. - Только скажи мне, то, что ты говорила полчаса назад, это действительно в силе вот…полчаса спустя?
-Да. Я тебя люблю.
Он был удовлетворён ответом. Отшутился, мне показалось, всего лишь из-за смущения. – Да я про другое. Я вроде поцеловать тебя хотел….Или …я путаю, это ж ты напрашивалась….
Мы целовались не торопясь. Ну, правда, ни сколечко не торгуясь.
-Вчера прилетел Чарльз. Как он мил! Он решил остаться в Америке подольше. Из-за меня и нашей малышки Глории, которая уже вовсю тревожит меня своим неспокойным характером.
Он говорит, что теперь, когда у него снова появилась надежда, он не может допустить безответственности. Такой милый!
Он решил подумать о расширении нашего калифорнийского дома. Макс предложил ему один из своих домов, но Чарльз по понятным причинам отказался. Он сам отыскал дом. И так мило он принял мои пожелания к сведению, этот дом оказался недалеко от дома Макса.
Дом просторный. О, он мне очень нравится.
И вот мы праздновали новоселье. Было шумно, весело. Гостей было много. Это я предложила пригласить Лоренсов.
Чарльз помнил Артура по случайному знакомству в автосалоне.
Мне было приятно встретиться с ним в моём собственном американском доме.
Элиза, вспомнив, что у меня в середине мая был день рождения, тут же тихо преподнесла мне подарок. По-видимому, она заранее приготовила его. Это была очень милая шкатулка для драгоценностей. Эта вещь русской школы ювелиров восемнадцатого века, была куплена Артуром в Сотцби. И вот она подарила мне эту старинную и очень элегантную вещицу.
Я была тронута таким вниманием со стороны Элизы. Мне казалось, что после нашей случайной поездки в театр, вдвоём с Артуром (Элиза тогда была в Европе, на отдыхе), она несколько подозрительно относится ко мне. И было приятно, что всё …не так страшно.
Артур поцеловал меня. Вот уж не ожидала, что он будет так мил со мной в присутствие своей красавицы жены. Ведь я, будучи на восьмом месяце, сильно поправилась, а Лиза так хороша. Это отмечают многие. Вот что значит, счастливая женщина!
Мы договорились семьями в середине августа прогуляться на яхте по заливу. Кажется, Артур и Чарльз поладили. Сразу договорились о встрече по каким-то общим делам.
Как это приятно, когда мужчины всё правильно понимают....
Значит, числа после пятнадцатого, шестнадцатого я позвоню Элизе, и мы соберемся на прогулку. Уверена, мы чудесно отдохнем».
-Здесь еще приписка....Хочешь, я прочту?
Тед был серьезен.
...-Да, конечно.
Он снова прятал от меня лицо.
-Но …она наверно уже не о моих родителях. …Прогулка, я понял, не состоялась....
"Я не буду больше писать. Ничего. Ни строчки. Я боюсь за свою малышку. За свою маленькую крошку, что ношу под сердцем....
Как говорила Лиза, нужно думать только о хорошем, только о хорошем....
Я надеюсь, что они оба не мучились. Господи....Прощайте, прощайте мои милые друзья!
Моя любовь, прощай! Прощай моя розовая юность, ...моя тайна, прощай навсегда...»
Я боялась посмотреть ему в глаза.
Как он мил, он понял.
-Дай мне твою руку, ...и скажи честно, ты из-за этого решила, что любишь меня? Всего лишь из-за того, что твоя мать была влюблена в моего отца, а тебе представился шанс?
-Нет. Нет, Тед, нет! Я уже в Сан-Франциско поняла, что ты – родной, близкий мне человек. Ты – моя любовь. Мой шанс стать счастливой женщиной. Ты можешь даже не любить меня. Можешь, снова собраться и уйти, уехать, улететь, но всё равно ты будешь…мой. Нытьем, катаньем, провокациями, я буду заманивать тебя всеми уловками, и …когда-нибудь ты останешься со мной навсегда.
-Навсегда? Это разве возможно?
-Да, я верю в это.
-И…тебя не пугает, что мы…от одного отца?
Он посмотрел мне в глаза.
Почему я, уже знавшая это три месяца, вдруг вздрогнула, как от неожиданного известия?
Потому, что это произнёс он? Тот, кто важен для меня. Кто был дороги близок мне ещё до всего этого, до всех этих трогающих душу воспоминаний.
Я попыталась не отвести глаз. - Нет. Не пугает.
-Что ж, тогда давай помолчим.
***
Я уснула, убаюканная его теплом, стуком его сердца.
Тед так и не уснул. Ему кто-то послал СМС на мобильный телефон.
Он встал так осторожно, что я, всегда спавшая чутко, ничего не почувствовала.
И, замеченный многими в доме, в том числе и Максом, но никем не потревоженный, он уехал к своим старикам.
Забегая вперед, скажу, что тогда он рассказал-таки им о дневнике Инжей Уитброк.
А потом уснул, там же в домашнем кабинете своего босса, так и не дождавшись кексов.
Марго заботливо накрыла его пледом, и, бормоча себе под нос: «Боже мой, …бедные дети, бедные дети», - пошла растирать желтки и взбивать белки для «воскресного» кекса.
Старшие Лоренсы, как оказалось, так и не знали тайны Артура Лоренса и баронессы Уитброк.
Я же, проснувшаяся оттого, что меня накрывают пледом, испуганно огляделась, и, не увидев того, кого так сильно хотела задержать этой ночью, этим утром сильно расстроилась.
Дядя Макс гладил меня по голове и утешал, как умеют только те, кто в жизни любил лишь раз, сильно, но, увы, безответно. - Брось! С такими, как Лоренс, слезы - лишь гарантия в отставку попасть. Бери его как Элиза "блокадой". Постоянным гипнозом!
Дядя вздохнул и оглядел мою гостиную.
Думаю, он думал сейчас о том, что здесь живет врач психиатр, умеющий гипнозом усыпить даже буйно помешанного.
Всё в моём «непорядке» было в порядке. Ни что не показало ему, что здесь практически всю ночь, не смыкая глаз, провели двое молодых влюбленных.
-В доме Лоренсов обед в четыре. Вот и поезжай. Я договорюсь с Файзером на счет редкой розы. Он говорил, у него есть "Леди Ди". Он даст тебе черенки. Поезжай сначала к нему, а потом, не боясь, к Марго. Там своего дружка сбежавшего и "накроешь". Да не дай ему улететь этим же вечером, не проспи больше, стражница.
Он смотрел, как я одеваюсь.
Я делаю это так же запросто, как моя мама. И так же, как она, не смогу объяснить, почему при этом у меня не возникает чувство неловкости перед Максом. Или …вины.
- Да, и паспорт захвати. Они все…непредсказуемые. Вот твоя мать, просто съездила в оперу, …а что вышло?
-Дядя...
-Иди. Я ведь понял, ты давно больна им. Та же …болезнь. Иди. Я по себе знаю, иногда даже приятно идти против волны…общего мнения.
Дядя Макси снова оглядел мою модернистскую гостиную. Взгляд был кислым. Мои вкусы были глубоко с ним разнящиеся.
Тем не менее, не было человека, который понимал бы меня лучше, чем он.
-Иди. Я попробую подготовить Инжей.
-Мама знает.
Макс удивленно вскинул седые брови.
-Вот как? Тогда…легче. Тогда…легче. Хотя барон, …ладно, Чарльза мы с Инжей вдвоём убедим....Мы убедим его, что так лучше для тебя. Он ведь тоже всё прекрасно понимал, только из гордости смирялся долго. Инжей, сумела убедить его, что ты будешь их общим счастьем. Мне иногда кажется, он верит, что ты …половина его души.
-Но ведь так и вышло. Отец любит меня. А я люблю его. И тебя люблю, Макси.
Я поцеловала дядю в щёку. Та была чуточку колючей. (Он любит молодиться трехдневной небритостью).
-Да, вышло так. И ничего не изменишь. - Макс обнял меня. – Эх, женщины, я бы носил вас на руках, …а всё мужчин вожу. А что с твоей картиной?
-Я её перевернула вверх …тармашками.
Я была же готова лететь.
Моя жизнь, моя судьба не могла искривиться из-за надрывного прощания моей мамы с юностью в кожаном переплете.
***
Я действительно была удивлена той легкости, с которой проникла в усадьбу и дом Лоренсов. И тем, как приятно я была там принята.
Марго оказалась милой и все еще красивой женщиной. А старший Лоренс хотя и выглядел суровым и был совершенно сед, но отнесся к приходу новой гостьи очень внимательно.
Мне было хорошо с ними, но я напрасно пришла сюда. Теда в их доме уже не было.
Стражница…проспала.
Тед, проспав лишь час, тут же поехал в аэропорт.
Но, узнав об этом, я, разумеется, не могла вот прямо так и расплакаться.
Тед старший показал мне свадебные снимки Элизы и Артура.
Марго свою домашнюю галерею.
Она чудо как рисует лошадей! Ну и людей, тоже. За один из многочисленных портретов её внука я готова платить ей пожизненно. Но…она сразу предупреждает гостей: «Эти работы не продаются ни за какую цену. Это наследство моей правнучки. Она у меня скоро будет. Я уверена в нашем герое».
И вдруг кто-то позвонил по телефону.
Марго сняла трубку. "Да, милый. А разве ты ещё не улетел во Флориду? …Что? Да. А откуда ты можешь знать, что мне принесли черенки розы? Нет, не «Пик», а «Леди Ди». Я не понимаю….Что? Ну, конечно. Пожалуйста».
-Глория, мой внук хотел бы поговорить с вами.
Я просто подлетела к ней.
И Тед мне признался: «Миленькая, ну кто же так долго спит?! Если ты конечно не оборотень бурой медведицы. Ты не оборотень бурой, …нет? …(и он закричал!) Тогда кто же ты?! Я пропускаю уже четвертый самолет. Через три часа у меня важная встреча в Майями. А я тут, как дурак зимой, жду бурую медведицу! …Паспорт с тобой? Тогда чего тебя там держит, кекс с изюмом? Быстро сюда!!!»
Я не могла спрятать свою радость. - Я улетаю во Флориду! Юх-ха!!!
Марго часто моргала.
А Тед старший сокрушенно покачал головой. (Я осматривала труды Марго в галерее, и услышала, как он шептал своей подглуховатой «бабушке» – жене: «Ты себе представить не можешь, как этот ребенок похожа на тебя, Маркуша»). - А как же ваш дядя, Глория? Нельзя же не поставить его в известность, что вы улетаете на другой конец мира.
-Я обязательно позвоню ему.
Он качал седой головой. - Ну да. Ну да…
Марго тут же завернула мне семь ещё теплых кексов с собой.
-Поделитесь с ним, дитя моё. Он их просто обожает.
***
До вылета следующего самолета оставались минуты. Мы вместе с другими пассажирами шли к трапу.
-Ты спрятала дневник?
-Да, конечно. Мама хранит его в своём старинном секретере. Ключ она мне доверяет.
-Какая наивность! Ну ладно. Да, я забыл тебя поблагодарить за то, что ты поделилась со мной этими записями. Спасибо.
-Тебе спасибо.
-За что?
-За поцелуи. За то, что ты дал мне выспаться.
-Лори, я не понимаю...
-Я испугалась, что ты улетел, не простившись со мной.
-Это бы обидело тебя?
-Тед, ты ошибаешься, если думаешь, что я кинулась бы преследовать тебя.
-Что ты, я на это надеюсь. Ха....ха....Не сердись. Я бы никогда не уехал, ни простившись с тобой сегодня.
-Правда?
-Да. Я сильно горжусь…собой, я все же ...дождался тебя.
-Чтобы никогда не расставаться?
-Да ты хищница! Я просто боюсь подставлять тебе палец!
-А ты не грози. Ты ...погладь. Твоя рука способна на то, чтобы превратить меня просто в женщину.
-Прости. С "хищницей" я переборщил, прости. Это не про тебя.
-Скажи, я заметила там странный портрет в доме. Там изображена молодая женщина в полуоборота к мужчине, который смотрит прямо в камеру. Это, я уже знаю, твои родители. Но ракурс…несколько странный. Фото старое, нет?
Разговор прервался. Мы сели в салон самолета. Я села у прохода.
Но Тед по-видимому всё думал об этой фотографии.
-Это их прощальный портрет. А почему ты спросила о портрете?
-Я решила, глядя на него, ты больше похож на мать…и да, есть что-то от Октавия Августа. От Артура к тебе перешел вдумчивый взгляд, серьезность. А почему ты назвал это фото "прощальным". Кажется, они там выглядят очень счастливо. Такие юные. Хотя твой папа, кажется, не совсем был рад выбранным фотографом.
-Тебе так показалось или ты знаешь историю этой фотографии?
-Показалось. А что?
Тед отвернулся к иллюминатору. Говорил тихо, и мне пришлось придвинуться к нему.
-Ты родилась семнадцатого августа. А …десятого августа отец и мама должны были фотографироваться у какого-то известного фотографа. Он приехал в наш город по делам. Был очень востребован. Он известен своими книгами о знаменитостях. Снимками королевских и вообще известных миру личностей. Оказалось, мама хорошо его знала и, созвонившись с ним, ей удалось договориться сделать художественный снимок нашей семьи. А я заболел. Что-то с горлом. Фотографу нужно уже было уезжать. Куда-то в Эмираты, к какому-то шейху. А я вот, ...у меня температура под сорок. Отец сказал, что не поедет. Но мама настояла, что можно сфотографироваться и без меня. Что фотограф - мастер, потом вставит мою фотографию в центр, и никто не заметит подвоха. А за мной в это время посмотрит доктор. За температурой проследит. Ну что такое процесс фотографирования, "чирк! и птичка вылетела". Но отец был недоволен. Но поехал. Врач после говорил, они возвращались. Отец настоял, что нужно, чтобы врач знал номер телефона дома, где остановился этот фотограф....Они поехали и разбились. Пьяный водитель молоковоза выехал на встречную полосу и водитель отца ничего не смог уже сделать. Всё.
Я попросила стюардессу принести воды.
Тед отказался.
-Бен Балтимер сделал этот снимок из двух отдельных фотографий. Из двух снимков тех времен, когда мать и отец еще не были даже знакомы. Но портрет получился столь достоверным и ...трагичным, что родные поначалу не могли на него смотреть. И даже хотели вернуть мастеру. Но ...привыкли. Он стал частью дома Лоренсов, того, что на берегу. У Теда старшего в кабинете висит копия. – Тед повернулся ко мне. - А хочешь, снова вернуться туда, в дом? Хочешь?
-Да.
Он взял из моих рук чашечку с водой. Выпил.
-Спасибо. – Он улыбнулся и поцеловал меня в щеку. - Вот на нужную встречу не опоздаю, обязательно свожу тебя туда.
-А если опоздаешь?
Тед посмотрел на иллюминатор.
Над облаками светило яркое солнце.
-Ну, молись, чтоб не опоздал. Чтоб мы …вернулись обратно живыми и здоровыми.
У меня перехватило в горле. Как-то он произнёс это, будто ему было знамение.
-Милый,…мы обязательно…
Я обняла его, уткнувшись носом в его плечо.
-Всё будет…
-Ой, Лори, ты и шуток уже не понимаешь. Нет, давай, лучше спать.
А когда он уснул, я тихонечко поднялась и пошла освежиться.
Стюардесса внимательно посмотрела на меня. Моё лицо явно выражало озабоченность.
-Я могу вам помочь?
-Мне нужно…
-Туалет там.
-Я знаю, но мне нужно, …это важно. Эта монетка должна упасть на землю…Калифорнии.
Я сунула в руку девушки монетку.
-Это важно. Вопрос жизни или смерти.
Теперь стюардесса выглядела озабоченной. Она посмотрела на монетку.
-Я попытаюсь вам помочь.
Я, по-видимому, выразила своё состояние убедительно.
Правда, было что-то такое в груди у меня, что давило беспокойством. Тед мне показался суеверным. Хотя, возможно, действительно просто шутил.
Девушка кивнула и, показав мне зажатую в руке монетку, пошла в сторону багажного отделения.
Она улыбалась мне, когда через некоторое время вернулась.
-Всё в порядке. Она вылетела в щель. И мы всё ещё над Калифорнией. Теперь вам лучше?
Даже если она и солгала, мне почему-то и в самом деле стало лучше.
Я поблагодарила её, и пошла освежиться в туалетную комнату.
Потом взяла предложенный бокал с вином и села на место.
Тед всё спал.
Я раскрыла журнал. На трёх последних его страницах говорилось об отдыхе во Флориде. Там же я прочла о том, что начинается строительство нового отеля «Флоридская жемчужина».
Я повернула голову к Теду, с гордостью подумала об его очередном успехе. Считается, этот отель будет лучшим из всех флоридских.
***
Зрелыми яблоками пахнет ветер конца августа. Он путается в волосах. Он танцует по рубашке и подолу юбки....Запах зрелости плода ...дурманящий и манящий.
Помните ли вы запах зрелых яблок? Так пахнет прощание с юностью.
-Я люблю тебя. Мне кажется, я всегда любила тебя и буду …
-Всегда? …Давай сейчас. Вот тут и сейчас. Остальному - прощай. Ну, вот он, дом Артура и Элизы Лоренс. …А, вот, нас оказывается, уже ждут.
На парадное крыльцо вышли Тед старший и Марго. Последняя приветливо помахала нам рукой.
-Как же они милы, Тед! Смотри, они оба вышли, чтоб встретить тебя.
-Нас. С некоторых пор, они тоже считают нас нераздельными.
Август 1997 Пермь
mel5@list.ru
Прощай, моя юность, прощай
© Copyright: Мел, 2005
Свидетельство о публикации №205080100243
Свидетельство о публикации №205080100243
Рецензии