Володя

Его зовут Володя. Он сидит на улице с непокрытой головой на грубо сколоченном, некрашеном табурете и в любую погоду - дождь ли, ветер ли, палящее солнце – раз за разом повторяет, роняя одну и ту же заученную, прилипшую к губам фразу:
- Проверьте свой вес! Не проходите мимо, пожалуйста, проверьте вес!
Голос звучит пусто и отрешенно, словно это говорит не Володя, а заведенный кем-то, забытый и оставленный по ошибке, говорящий автомат, предлагающий спешащим прохожим остановиться, отбросить суету и задуматься над смыслом бытия. И всего-то надо встать на ровную площадку пружинных весов и услышать шутливо-строгое заключение:
- О, у вас сегодня лишний вес, – Володя улыбается легкой улыбкой ребенка, ненавязчивой и радостной, - целых семь килограммов. - И тянет торопливо руку. - С вас пять рублей. Соблюдайте здоровый образ жизни, граждане! Не переедайте. Следующий!
Веселый человек. Кто бы говорил, только не он. Метр шестьдесят ростом, весом под девяносто килограмм, Володя был далек от среднеевропейского стандарта. Да он и сам это понимает. Только не замечает, не хочет замечать. В жизни вообще надо как можно меньше замечать того, что не нравится, что мешает, вредит. От этого жить становится легче и проще. Не так ли?

- Мама, а кем я стану, когда вырасту?
- Не знаю. Кем захочешь, тем и станешь. Вырасти еще надо, спи.
- Наверное, я буду президентом. Сейчас все хотят стать президентами. И зарплата высокая, и все уважают.
- Чтобы уважали, еще надо заслужить.
- Жизнь длинная, заслужу.
Мама гладит Вову по вихрастой головке, и слеза скатывается по ее щеке. Как быстро вырос сын, как все он понимает! И как она его любит!
Вова засыпает, и мама уходит из детской, осторожно прикрывая дверь.
Вове снится один и тот же сон – он идет по бесконечной комнате, бежит, впереди яркий свет, он открывается, бьет в глаза, пол под ногами рушится, пропадает и он летит головой вниз в страшную пропасть… Вова просыпается, кричит в испуге, прибегает мама и Вова опять засыпает. На руках у матери.
Детство закончилось, когда оборвались сны. Сны были преддверием реальности. Сны заканчивались с возвратом в жизнь, с просыпанием, мамина улыбка, цветы в вазе, картина на стене, легкое колыханье оконной шторы. Реальность не заканчивалась, она продолжалась, и продолжалась, и некому было ее оборвать.
Когда маме сказали, что ее сын психически болен и никогда не станет нормальным человеком, она не поверила. Потом с ней случилась истерика, она плакала, закрывшись в комнате, не показывая никому своих слез. А потом поняла, что надо жить. Жить во что бы то ни стало. Жить так, как будто ничего не произошло, ничего не случилось. Жить с Володей одной жизнью, той жизнью, в которую толкнула его судьба. Судьба, которую не выбирают. Ее или принимают или отталкивают.

- Обед, Володичка, обед. Суп, каша, только что с плиты. Здесь будешь кушать или домой пойдем?
Это пришла Володина мама. Ее, как и Володю, хорошо знают прохожие, спешащие по своим делам. Они останавливаются, чтобы понаблюдать разговор двух близких людей.
- Весы закрыты. Перерыв на обед, мама пришла, - обстоятельно разъясняет Володя, отодвигает в сторону весы, повязывает на шею платочек и берет в левую руку чистую ложку.
Володя левша, таким он родился. Он не знает, что он левша, просто берет левой рукой ложку и все, ему так удобней. Сейчас ему хорошо, пришла мама, принесла еды, хорошо, когда есть еда, спокойно. Володя улыбается, зачерпывает ложкой горячий гороховый суп, отправляет ложку в рот. До чего вкусно готовит мама. Да, мама, что бы он без нее делал? Да ничего. Его просто бы не стало. Он умер бы с голоду.
- Пойдем домой, здесь нехорошо, люди смотрят.
- Пусть смотрят, я есть хочу, дай мне поесть. Я проголодался.
- Тогда ешь. Я много положила. Ешь.
Володя ест много, без этого нет его жизни, это единственное занятие, в котором он находит радость и удовольствие. Что значит жизнь без еды? Ничего. Вся жизнь в еде.
- Ну, что поел? Могу я унести пустую посуду? Нет? Но ты же все съел, Володичка! Не мучай меня, отдай посуду, я должна ее помыть!
- Сейчас мама, я еще не все съел, ты недоглядела. Видишь, на дне еще немного осталось. Еще одна ложечка и все.

Так повторяется каждый день. Мама приносит еду, Володя ее съедает и мама уносит посуду. Вечером Володя возвращается домой. Задвигает весы в нижний ящик, кладет деньги на трюмо, перед зеркалом, и идет в ванную, мыться. С полным осознанием совершенного дела, нужного людям. Кто-то ведь должен измерять вес прохожих, а то люди совсем забудут, сколько они весят.

- Ну, все, доел?
- Сейчас мама, сейчас. Все, можешь забрать посуду. Я поел. Спасибо. Как хорошо, что ты есть. Без тебя я умер бы с голоду.
- Зачем ты это говоришь, повторяешь изо дня в день? Ты хочешь, чтобы я разревелась? Ты этого хочешь?
- Нет, не хочу. Иди домой. Я скоро приду. Вечером. Как всегда. Ты будешь меня ждать?
- Конечно, Володичка, конечно.
Мама складывает посуду в сумку и уходит, целуя Володю в лоб. Володя морщится и улыбается. Ему и стыдно и приятно. Хорошо, что у него есть мама. А как быть с теми, у кого ее нет?

Летом, раз в году, Володя берет отпуск и едет на дачу. У мамы недалеко от города есть дом в деревне и четыре сотки земли. Они сажают картошку и пьют парное молоко, которое приносит им соседка. Просто так приносит. На мамину пенсию не разбежишься, две триста пятьдесят. Володину пенсию они не тратят, скапливают на черный день. Мало ли что завтра случится. А в деревне хорошо, петухи поют, коровы мычат. Володя любит смотреть, как живут люди в деревне. Он выходит на улицу, садится на скамью и смотрит. Деревня небольшая, двадцать дворов, на краю деревни пруд, куда каждое утро ходят гуси. Впереди вышагивает гусак, пристально-зло выглядывая по сторонам, нет ли его стаду угрозы, за ним выступают вразвалочку гусыни, покачивая в такт ходьбе шеями, а замыкает процессию выводок семенящих гусят, пушистых и писклявых, то и дело смешно падающих в дорожную пыль. Володя смотрит на пруд, где купаются ребятишки, и вздыхает. Ему нельзя на пруд, он не умеет плавать. А так хочется к воде! Когда солнце поднимается высоко и жара донимает, Володя идет к бочке и обливается водой из ведра. Прямо в одежде. Пока рубашка и штаны мокрые, телу хорошо, прохладно. Но приходит мама и всплескивает руками. Опять ты окатился из бочки! Одежду не бережешь. А она денег стоит. Володя послушно идет в дом, переодевается в сухое, мама накрывает на стол и они садятся обедать. Мама всегда приходит днем, в разгар зноя, когда жизнь в деревне замирает, и все работы приостанавливаются до вечера. После обеда мама ложится и быстро засыпает. День в деревне начинается рано, с пяти часов, и мама устает. Володя днем не спит, а идет на луг.
И цветы, и шмели, и трава, и колосья,
и лазурь, и полуденный зной.
Срок наступит, Господь сына блудного спросит,
был ли счастлив ты в жизни земной?

Володя не помнит, откуда эти стихи, когда-то в детстве он запомнил их навсегда. И повторяет всякий раз, когда попадает на луг. Все в точности так, как написал поэт – и цветы, и трава, и кузнечики, и шмели, и все растворено, напоено жарким, раскаленным зноем так, что нет никаких сил дышать. Володя ложится в траву и закрывает глаза. Он такая же часть этого луга, как шмель, как василек или клевер, он одно целое с лугом. Луг существует всегда, вечно, значит, и он, Володя, будет жить вечно. Везде и всегда. Потому ему здесь так хорошо. И никуда не хочется уходить. Но прибегает мама, ругается. Она всегда ругается, когда Володя без спросу куда-нибудь уходит, и забирает его с собой. Совсем, как в детстве. Мама, Володя и цветущий луг. Где ты, мое детство, куда запропастилось, вернись?!
 
Вместе с маминым отпуском заканчивается лето, и Володю привозят в город. Он не грустит о пролетевших днях потому, что не помнит их, он вообще мало чего помнит, живет одной, набегающей минутой. Если рядом мама и есть еда, чего больше желать? И снова звучит, разлетается над городским асфальтом в любое время дня и года его монотонно-звенящее, тоскливое приглашение:
 - Проверьте свой вес! Не проходите мимо, пожалуйста, проверьте вес!
 
Зачем живут люди? Что они делают на этой планете, где столько несчастий и горя? Что их заставляет приходить сюда снова и снова? Проходят столетия, рушатся и восстают из пепла цивилизации, но ничего не меняется – все так же рождаются и умирают люди, хрупкие и нежные создания, неспособные жить друг без друга.