Утро молодого человека

В этот раз приснилась цепная реакция. По виду она напоминала какую-то микросхему: голубые полосы и квадраты то зажигались на темном фоне, то стремительно гасли, то становились красными, узор разрастался... Потом все взорвалось к чертовой матери, и начался другой сон - что-то про водоплавающий скелет человека, найденный в море.
На улице под окном ехало много вспотевших машин, но даже их плотная волна не могла преуспеть в войне со снегом, который продолжал падать уже достаточно долго, а тем более друг с другом. Машины чаще стояли, чем ехали, и от этого улица за окном приобретала черты какого-то многолюдного присутственного места или гастронома, куда зашли за покупками горожане, но, поскольку зима, и все в шубах, то пространство резко сужается... да, все потеют и злятся. Так и хочется иногда протянуть веревку поперек улицы и выкинуть на нее белье, или поставить под заснеженной рябиной продавленный диван и по вечерам пить там пиво и играть на аккордеоне. Устроить эдакий небольшой Бронкс в центре города.
Прямо напротив окна уже с октября солдаты строят магазин, точнее пристраивают крыльцо в стиле евродизайн к пятиэтажке облезло-оранжевого цвета. На самом деле, пока не до конца ясно, что будет из себя представлять новое творение местных архитекторов - вся стройка затянута полиэтиленом с досками, а поверх еще засыпана снегом, но догадаться несложно. Я уже слышу, как по ночам здесь будут останавливаться машины (оно, творение, конечно же, провозгласит круглосуточную торговлю и разумные цены!), и кожаные джентльмены с большими затылками, вылазящими из дорогой одежды, пойдут покупать себе киндерсюрпризы с крокодилами и дорогое винище. Улица сузилась, обросла затейливыми подробностями и конкретностями, чего я не припомню в своем детстве, когда здесь было просто пыльно и магазин МОЛОКО. Вероятно, с тех пор уменьшилось количество пыли, возросло количество закоулков, а люди стали больше. Все вместе это благоприятствует стрельбе. Они будут стрелять здесь в друг друга и по форточкам.
На завтрак яичница с котлетой. Она громко шкворчит и почему-то подпрыгивает там, в сковороде под крышкой, пока я мою посуду. Потом я поднимаю крышку, и яичница немедленно стреляет мне в лицо горячим маслом и своими белыми ошметками, что заставляет меня произнести первое за все утро слово - ****ец.

9.12.97. Екатеринбург