Происшествие в лагере

Я никогда не верила в существование таких людей, как, скажем, Шерлок Холмс, комиссар Мегрэ или, там, Эркюль Пуаро, и бы никогда не поверила в саму возможность их существования, если бы не мой племянник. Точнее, если бы не племянник моего мужа, одиннадцатилетний Кристиан.

Должна честно сказать, что ни Эрик, мой муж (хотя я очень люблю его), ни Бента, его сестра – мать Кристиана, ни Нильс, ее муж – отец Кристиана, ничем особенным не отличаются, ну там, допустим, особой начитанностью или выдающимися математическими способностями, но Кристиан...

В принципе – внешне – он ничем не отличается от сотен точно таких же шведских мальчишек: среднего роста: чуть полноватый, светловолосый, в очках, спокойный, доброжелательный, улыбчивый... Хотя нет, вот здесь, он, пожалуй, несколько отличается от большинства шведских детей. Уж слишком у него серьезный и какой-то вдумчивый взгляд.

Хотя вот это-то как раз и не удивительно. В свои неполные двенадцать лет Кристиан прекрасно разбирается в самых сложных и запутанных человеческих отношениях. Ну, нет в них ничего такого, что оказалось бы для него тайной или хотя бы даже просто не вполне понятным. Все то, что вызывает сомнения и переживания у нас, взрослых, включая, Камиллу, старшую сестру Кристиана, является для него чем-то простым и ясным, абсолютно очевидным, к тому же, единственно возможным вариантом. И при этом он всегда оказывается прав.

Вначале, я имею в виду, с младенчества, Кристиан развивался так же, как все дети. В 10 месяцев пошел, в год начал разговаривать, к пяти годам стал понемногу узнавать буквы и разбирать подписи под картинками. Ужас начался позже, когда ему пришло время думать.

Началось это так. Однажды вечером мы сидели все вместе и обсуждали свои «взрослые» дела.

Да, забыла рассказать. Я сама русская, родилась и выросла в замечательном городе, который сейчас называется Санкт-Петербург. Но так уж получилась, что я вышла замуж за шведа и теперь живу в небольшом городке в 28 км к югу от Стокгольма. Городок у нас небольшой, и в нем живет почти вся семья моего мужа. Мы все живем по-соседству, и поэтому часто ходим друг к другу в гости. Особенно нам нравиться посидеть всем вместе вечерком, когда уже отступает усталость рабочего дня, и мы просто получаем удовольствие от того, что сидим своей семьей.

У нас очень красиво. Горы, покрытые высоким лесом, озера, кристально чистый воздух и дороги, как будто проложенные перед приездом высокого руководства. Впрочем, такие дороги у нас повсюду, так же как и ухоженные дома и автомобили всех марок, включая мини-трактора. Почему мини? Потому что у нас здесь нет больших хозяйств, во всяком случае, я их не видела, а в небольших хозяйствах лучше обходиться мини-тракторами. Во-первых, дешевле стоит, во-вторых, намного дешевле в эксплуатации. А какие они красивые! Впрочем, я хотела рассказать не об этом.

Так вот, это произошло в один из тихих вечеров, когда мы, Бента, Нильс, Эрик и я, пообедав и отдыхая после рабочего дня, умиротворенно сидели все вместе и обсуждали свои «взрослые» дела. Дети, естественно, занимались своими делами в комнате Кристиана. Как раз в тот момент, когда Бента заканчивала свой рассказ риторическим вопросом: «Ну, и что она следующее сделает?», Кристиан как раз проходил через комнату в туалет. Услышав вопрос, он на минутку остановился, задумался, а потом сказал: «Она... скорее всего, она уволится. В течение двух недель», после чего проследовал дальше по своим делам.

В комнате на минуту воцарилось молчание, потом мы с улыбками переглянулись и подумали, что надо бы побольше обращать внимания на то, о чем мы разговариваем в присутствии детей.

Что вы думаете? Коллега Бенты, о которой тогда шла речь, действительно уволилась, причем как раз через 10 дней!

Следующий потрясший нас случай произошел через пару недель во время просмотра вечерних новостей. В тот день у нас в городе произошла попытка ограбления ювелирного магазина, и в вечернем выпуске новостей передавали репортаж о происшедшем. Маленький Кристиан внимательно посмотрел репортаж, а когда он закончился призывом к тем, кто что-нибудь видел, обратиться в полицию, сказал:

– Скорее всего, ему года 23, он употребляет наркотики, живет отдельно от семьи, , скорее всего, один, и это у него второе или третье ограбление. Его поймают месяца через два с половиной – три.

Тут уж мы не выдержали:

– Почему ты так думаешь?
– Ну-у, не знаю... Бегает он быстро, а в драке слабее взрослых... Значит уже взрослый, но еще не очень. Был один, значит, друзей нет.
– А почему ты считаешь, что его поймают через три месяца, и при чем тут наркотики?
– Вы увидели, что он не подобрал пистолет? И когда убегал, выбросил свою маскировочную шапочку.
– Ну и что?

Кристиан удивленно посмотрел на нас.

– Так ведь если бы он хорошо соображал, он бы понял, что по микрочастицам слюны будет сделан анализ его ДНК, а по выброшенному оружию установят его участие в других нападениях. Это же очевидно! На анализы уйдет месяца два, потому что дело не срочное, убийства не было. Ну, и еще недели две уйдут на розыск.

После минутного молчания Нильс нашел в себе силы спросить:

– А почему ты считаешь, что у него это второе или третье ограбление?

И снова последовал удивленный взгляд Кристиана:

– Они же сказали, что он вошел быстро, но внимательно оглянулся, когда вошел в магазин. А когда убегал, то по сторонам даже не взглянул. Был бы опытный или с кем-то – не пошел бы один, кто-нибудь подстраховывал бы снаружи. А если бы шел первый раз, не терял бы времени на оглядывание, постарался бы все сделать побыстрее и убежать. Правильно я все понял?

Представьте себя на нашем месте! Конечно, мы сказали, что он все правильно понял, и что он вообще молодец. Потрясенная Бента спросила:

– А откуда ты знаешь все эти слова, и что они означают?
– Так говорят все время по телику и в фильмах..., - ответил Кристиан.

Грабителя-неудачника поймали, как и обещал Кристиан, через три месяца по анализам микрочастиц слюны, найденным на внутренней строне шапочки с прорезями для глаз, которая была на нем в момент попытки ограбления магазина, и которую он выбросил по дороге. Ему было 23 года, он недавно переехал в наш город, жил один, употреблял наркотики, и это было его третье ограбление. Первый раз он ограбил киоск, второй раз – автозаправку. Тогда его не нашли, но выброшенное оружие позволило с точностью определить его участие в этих ограбления.

Вот так и начался этот ужас – ребенок, для которого нет ничего тайного.

Надо сказать, что, вообще-то говоря, Кристиану невероятно скучно жить. В школе ему просто нечего делать, он все схватывает, что называется, на лету, и приготовление уроков занимает у него ровно столько времени, сколько нужно, чтобы написать то, что задано. Спортом Кристиан не слишком увлекается. Ходит, конечно, на бадминтон и на джиу-джитсу, но это так, больше потому, что все куда-нибудь ходят. Книгами он тоже не увлекается. Всякие мелкие неточности, на которые все мы никогда не обращаем внимания, вызывают у него недоумение и возмущение, которые он немедленно излагает нам, взрослым. Причем мы должны ему сразу же объяснить, почему, несмотря на «очевидную невозможность и противоестественность» описываемых событий, которые «прежде всего вообще не могли произойти, потому что...», и которые «если бы и происходили, то...», мало того, что автор все-таки написал эту книгу, так почему она на протяжении длительного времени вызывает неизменный интерес читателей, несмотря на «скопище нелепостей и ошибок»? Попробуйте-ка сами прочитать, например, «Остров сокровищ» с карандашом, калькулятором и линейкой в руках, не забыв перед этим фундаментально проштудировать ВУЗовский курс психологии! Вот, примерно так читает Кристиан. Только ему не нужны ни калькулятор с линейкой, ни учебник по психологии. Просто так у него устроены мозги.

Ну, и как вам такое? Вы бы долго это выдержали? Вначале мы пытались что-то объяснить, потом просто махнули рукой и отказались разговаривать на эту тему. Просто сказали, что мир большой, и в нем каждый может найти то, что ему больше нравится. Что Кристиан и сделал, пристрастившись к Интернету.

Ну, насчет сидения в Интернете комментарии, я думаю, не требуются, практически все дети любят это, хотя должна честно признаться, что здесь Кристиан просто гений. Не существует информации, которою бы он не мог оттуда вытащить.

А еще Кристиан любит ходить к спайдерам – так называются шведские скауты. Он ведь, все-таки, мальчишка, и именно там, в компании сверстников, где не надо ни о чем думать, а можно просто что-то делать руками – вязать веревки в узлы, жарить еду над костром, лазить по канатным лестницами и петь хором– он ощущает себя таковым.

Да, так вот. История, о которой я, собственно, хочу рассказать, произошла прошлым летом в спайдерском лагере во время школьных каникул.

Через неделю после того, как Кристиан со своей группой уехал на сборы, я решила съездить навестить его. Вообще-то говоря, здесь это не очень принято, но делать мне было совершенно нечего, погода стояла прекрасная... В общем, в субботу утром я взяла машину и поехала к Кристиану в лагерь.

Лагерь, в котором тем летом проводились сборы, расположен в необычайно красивом месте. Представьте себе: горы, не слишком высокие, но уходящие вертикально вверх, а в ложбине, извиваясь между горами, лежит озеро, которое имеет форму интеграла с расширенной нижней частью, в котором эти покрытые лесом горы отражаются. Вода в озере почти неподвижна, когда нет ветра, естественно, поэтому поверхность озера выглядит зеркалом, в котором эти же горы уходят вершинами вниз, и там, где-то глубоко внизу, почти в самой середине озера, синеет небо.

Почти перпендикулярно нижней части этого озерного интеграла проходит дорога, которая ведет в соседний городок и к лагерю. К лагерю дорога уходит налево, сразу за озером, а чтобы проехать в городок, надо ехать прямо еще километров шесть. Движение по дороге небольшое, потому что в город можно еще проехать и по автомагистрали, что все в основном и делают. А по этой дороге разве что изредка кто-нибудь проедет верхом, потому что места для прогулок здесь изумительные, да время от времени кто-то из живущих неподалеку фермеров проедет на своем мини-тракторе. Вот, пожалуй, и все движение. Да, иногда еще приезжают любители половить рыбу в природном озере, но это тоже случается не слишком часто. Все-таки большинство предпочитает ловить рыбу в пут-энд-тейк озерах или прямо в море.

В нижней, прилегающей к дороге части озера, с левой и правой стороны расположены большие песчанные отмели, почти пляжи, а дальше горы подступают вплотную к воде, и берегов почти нет, прямо от воды начинается лес. Вот с правой стороны этого озера на границе пляжа и леса и располагается спайдерский лагерь – несколько рубленных деревянных домиков и место для большого костра. А с левой, западной стороны озера, ничего нет, хотя и там пляж точно такой же. Там стоит какое-то деревянное сооружение, больше всего похожее то ли на старую заброшенную мастерскую, то ли на такой же заброшенный склад, то ли на ангар, которым когда-то пользовались, но который теперь стал никому не нужен, и про него забыли. Спайдеры туда не ходят, да и никто другой тоже, насколько мне известно. Когда приезжают рыбаки, они обычно устраиваются прямо возле дороги, где для них сделана площадка. Там, на краю озера, растут камыши, в которых так любят прятаться караси и щуки, поджидая более мелкую рыбешку.

Кстати, в прошлом году кто-то из ребят, отдыхавших в лагере, поймал щуку весом около 12 кг! Вытаскивали ее всем лагерем, и ели потом тоже всем лагерем. А снимок и до сих пор висит на стене спайдерского домика в числе прочих достижений группы.

Я подъезжала к лагерю где-то в полдень и обратила внимание, что на том месте, где обычно останавливаются рыбаки, стоит машина, а человек, очевидно, приехавший половить рыбу, вместо того, чтобы заниматься удочками, внимательно смотрит на дорогу. И вид у него при этом отнюдь не отдыхающий, а бледный, нервный и взволнованный, если вы только можете представить себе шведа в таком состоянии. А когда я уже сворачивала с основной дороги к лагерю, то увидела, что по направленою к озеру движется полицейская машина. Что-то здесь все же произошло. Неприятно.

Мы встретились с Кристианом и пошли погулять. Естественно, к дороге. По пути я егоспросила:

- Ты не в курсе, что произошло?

Кристиан ответил, что все в порядке, все тихо-спокойно и ничего не призошло, только Томас в четверг, никому из ребят ничего не сказав, уехал домой. Никлас очень нервничает, но это и понятно. А почему я спрашиваю?

Я знала мальчиков, о которых говорил Кристиан. Они тоже жили неподалеку от нас, как, впрочем, и большинство детей, ходивших в спайдерскую группу вместе с ним.

Томасу тоже было одиннадцать лет, но, в отличие от большинства ребят, он был тоненьким, тихим, очень умненьким и любил читать. В группе он дружил с мальчиком, который был ему полной противоположностью. Несмотря на свои почти 14 лет, Никлас ходил в ту же группу, что и Кристиан с Томасом, хотя по идее, уже должен был бы ходить в следующую. Но дело в том, что Никлас имеет умственное недоразвитие. То ли это врожденный порок, то ли генетическая проблема, но только большой, полный и достаточно сильный мальчик, который, хотя и справляется с необходимыми требованиями, например, гигиены, и вполне в состоянии приготовить и съесть пищу, с трудом разговаривает, почти не запоминает слова и в сущности является большим четырехлетним ребенком.

Да, в Швеции таких детей не изолируют от детского коллектива. Они ходят в школу вместе с другими детьми, только получают дополнительные часы со специальными педагогами, которые учат их жить и находить свое место в обществе.

Несмотря на такое вот различие мальчики очень дружили и почти все свое свободное время Никлас с Томасом проводили вместе. Мне всегда было интересно, о чем они разговаривают между собой?

Я ответила Кристиану, что мне просто интересно, как у них дела, и мы с ним продолжали разговаривать, пока не дошли до озера.

На том месте, где я видела рыбака, уже никого не было. Зато возле сарая стояла полицейская машина и та машина, которую я видела возле озера.

Мы тоже подошли к сараю и заглянули внутрь. Там было довольно темно, но не душно. В сарае стоял местный полицейский, очевидно вызванный рыбаком, и Ане-Маргарете, одна из «воспитательниц» спайдерского лагеря. Ане-Маргарете работала в группе Кристиана, и я ее хорошо знала. Она была довольно молодой женщиной, несколько сухощавой, но приятной в общении. Она совсем недавно переехала в наш город и сразу же с удовольствием подключилась к спайдерскому движению. В руках у полицейского был диктофон, и он о чем-то спрашивал Ане-Маргарете. Было заметно, что ей не слишком легко отвечать на его вопросы.

Возле сарая стоял мужчина, которого я уже сегодня видела, и нервно курил. Мы спросили у него, что произошло?

В Швеции не принято скрывать происшедшее. Здесь говорят открыто, со всеми и обо всем. Вот поэтому мы и узнали, что приехав в свой выходной день половить удочкой рыбу в природном озере, житель одного и близлежащих городков к своему ужасу вытащил из воды полуразложившуюся человеческую голову с обезображенным лицом.

Ну, что рассказывать дальше? На том сборы и закончились.

Ане-Маргарете сначала отнекивалась, но потом все же все рассказала.

Оказывается, в четверг после полудня, где-то ближе ко второй половине дня, когда никто в лагере ничем особенным не занимался, она увидела, что Томас с Никласом вдвоем идут по направлению к сараю. Они были уже довольно далеко и не услышали бы ее, если бы она стала их звать, поэтому пошла за ними следом. Она видела, что мальчики зашли в сарай и закрыли за собой дверь. Она не слишком волновалась, но поскольку не принято заходить не в свои помещения, а сарай не относился к числу помещений лагеря, она посчитала своим долгом пойти за ребятами и увести их из сарая, объяснив, что не надо ходить на чужую территорию и тем более заходить в дома или подсобные помещения.

Когда она уже подходила к сараю, она услышала странные звуки, доносившиеся оттуда. Она заторопилась. Подбежав к сараю и распахнув дверь, Ане-Маргарете застала настолько страшную картину, что чуть не лишилась чувств. Бетонный пол и стены сарая были сплошь покрыты пятнами крови, а на полу лежал Томас. Над телом Томаса стоял Никлас и с совершенно разъяренным видом избивал его арматурным прутом.

Ане-Маргарете захлопнула дверь сарая и побежала к дороге, надеясь встретить кого-нибудь и позвать на помощь, но никого не увидела. Потом она немного успокоилась, взяла себя в руки и пошла обратно. Она подумала, что что бы ни произошло, Томасу уже ничем не поможешь, но другой ребенок, Никлас, нуждается в помощи. Поэтому она собралась с силами и снова пошла к сараю.

Дверь сарая была открыта, но ни Никласа, ни тела Томаса там не было, зато кровавая дорожка вела к озеру. Ане-Маргарете посмотрела туда, и волосы у нее на голове зашевелились. Пока она ходила звать на помощь и собиралась с силами, Никлас разрубил тело несчастного Томаса на части и сейчас закидывал их в воду.

Ане-Маргарете побежала к Никласу и стала разговаривать с ним, пытаясь остановить его и уговорить прекратить свои действия.

Никлас ее не слушал и ни на что не реагировал.

Никлас был большим и сильным мальчиком, и Ане-Маргарете просто боялась, что если она попробует взять его за руку и оттянуть оттуда, он может что-нибудь сделать и с ней. Уйти совсем она тоже не решалась. Поэтому она пыталась уговорить Никласа, стоя от него в некотором оттдалении.

В Швеции не принято кричать на детей ни при каких обстоятельствах, но когда Никлас воткнул голову Томаса в песок и начал избивать ее арматурным прутом, она не выдержала и закричала на него.

Никлас вздрогнул, неловко повернулся, в его глазах начало появляться осмысленное выражение. Но поворачиваясь, он задел ногой голову Томаса, и она отлетела далеко вглубь озера. Видимо, подводное течение прибило ее к берегу, где ее и нашел неудачник-рыболов.

Ане-Маргарете подошла к Никласу, взяла его за руку и повела с собой. Она пошла в сарай, чтобы отмыть его стены и пол от крови. Почему она так сделала, она и сама не понимала. Единственное, о чем она думала в тот момент, так это о том, что летний отдых детей, отдыхавших в спайдерском лагере будет испорчен, а саму спайдерскую группу ожидают большие неприятности, потому что вряд ли родители захотят отавать своих детей в группу, в которой произошло убийство, пусть даже и по вине умственно неполноценного ребенка.

Потом Ане-Маргарете постаралась отмыть и успокоить Никласа, засыпать кровь на берегу свежим песком, по мере возможности почистить свою одежду и сказала в лагере, что за Томасом приехали родители и забрали его с собой.

Вот такая история.

Конечно, был большой скандал. Родители забрали своих детей из лагеря, и несмотря на свое бывшее доброе имя, спайдерская группа, видимо, прекратит свое существование.

На место происшествия была вызвана группа экспертов-криминалистов, которые в основном подтвердили то, что рассказала Ане-Маргарете. Стены и пол сарая были сплошь покрыты остатками крови Томаса, пятна крови тянулись и по направлению к озеру. Под верхним, тонким слоем песка, обнаружилась корка песка сцементированная кровью Томаса. Пятнами крови была покрыта одежда Никласа и Ане-Маргарете, которая была на них в тот день. Криминалисты нашли и топор, и арматурный прут, которым Никлас избивал голову Томаса. Вызванные подводники нашли и вытащили из воды расчлененное тело несчастного мальчика. Оно все было покрыто ужасными ранами, вызванными, очевидно, побоями арматурным прутом и еще более страшными ранами от топора.

Никласа положили в больницу. После перенесенного стресса ему необходимо было срочное лечение и дополнительное обследование. Мальчик практически совсем перестал разговаривать.

Психиатры-криминалисты привозили Никласа на место преступления, чтобы он показал, что произошло. Он сам просил сделать это.

Никлас подошел к сараю, нарочито оглядываясь, как бы показывая, как все происходило в тот день. Оказавшись в сарае, он пришел в страшное возбуждение, лицо его покраснело, он начал задыхаться, слезы выступили у него на глазах, он стал делать движения, как будто бил кого-то, лежавшего на полу тем, что держал в руках, а потом начал размахивать руками, показывая на стены. В общем, хотя по заключение экспертов Никлас ни при каких обстоятельствах не мог совершить такое страшное преступление, все было ясно. Очевидно, к сожалению, медицине известно далеко не все. Других версий не было.

Примерно год ушел на реабилитацию Никласа, пока, по заключению экспертов, он оказался в состоянии предстать перед судом.

Вроде бы, в этом деле вопросов не было, но я видела, что Кристиана что-то мучает. К нам, взрослым, он не подходил – мы уже давно отказались обсуждать с ним его соображения, да и с детьми не слишком разговаривал. Он часто сидел, уставившись в экран компьютера, ничего не видя и ничего не слыша. Потом вдруг начинал рыскать в Интернете, так же не обращая внимания ни на что вокруг. Потом снова застывал в неподвижности.

Несколько раз он нерешительно подходил к кому-нибудь из нас, чаще всего к родителям, но потом, еще более нерешительно промямлив что-нибудь, снова уходил к себе. В конце концов, я решила взяться за него всерьез. У меня было такое чувство, что именно я понимаю его больше других, несмотря на то, что, строго говоря, он мне не родственник, да и вообще я из другой страны. Может, именно благодаря тому, что я мыслила по-другому, я и понимала его лучше других? И потом, именно я тогда была вместе с ним в сарае.

Дождавшись подходящего момента, когда вокруг больше никого не было, а у Кристиана было его «задумчивое» настроение, я сказала:

- Ладно, рассказывай, в чем дело?

Кристиан посмотрел на меня нерешительно, как будто проверяя, в самом ли деле я имею в виду то, что он подумал. Я готовилась к разговору, поэтому была сама серьезность и внимание.

- Понимаешь,- сказал он, - не складывается у меня эта история.
- Почему?
- Что-то там было не так. Не могло все быть так, как рассказывает Ане-Маргарете!
- Ты думаешь? Объясни!
- Ну, во-первых, они не могли быть вдвоем. По нашим правилам спайдеры всегда должны ходить не меньше, чем втроем.
- Да?
- Ну конечно! Потому что если вдруг с одним что-то случится, то второй спайдер останется с ним, а третий пойдет за помощью.
- И что, у вас все ходили только по-трое?
- Нет, конечно. Обычно нас было больше, но меньше, чем по трое, мы не ходили, нас к этому приучили.
- Интересно! Что еще?
- Еще то, что Никлас никогда не мог причинить боль никому, тем более Томасу. Это и эксперты говорят.
- Но ведь он же сам показал, что он сделал!
- Нет, он показал, что призошло! Почему все подумали, что он показал то, что он сделал, а не то, что он видел?

На этот вопрос я ответить не могла.

- Кроме того, ты фотографии видела?

Я вздрогнула. Фотографии были напечатаны во всех газетах, и страшнее зрелища я за свою жизнь не припомню.

- Я сохранил все, что нашел об этом случае, - продолжал Кристиан. – Можешь посмотреть, у Томаса травмирован рот, а на руках и ногах, хоть и в небольшой степени, но сохранились следы от веревок. Почему никто не обратил на это внимание?

Я подумала, что если бы в нашей полиции работали такие люди, как Кристиан, преступников стало бы намного меньше. Просто стали бы больше думать, а стоит ли рисковать, если даже малейшего намека на след преступления оказалось бы достаточно для того, чтобы преступник не ушел от наказания.

- И потом, - продолжал развивать свою мысль Кристиан, - подумай, Никлас никогда бы не смог разрубить труп на части так, чтобы практически не повредить суставы. Физически у него сил на это, наверное, хватило бы, но знания анатомии... А как бы он смог разрубить туловище на четыре части?
- ...
- На самом деле, я думаю, что все произошло наоборот. Это Ане-Маргарете шла с Томасом в сарай, а Никлас увидел их и пошел следом. Там, в сарае, она связала Томаса, заткнула ему рот и стала избивать, а Никлас вошел и увидел это. Это он побежал звать на помощь, а она убила Томаса в это время, чтобы Никлас не смог освободить его. Ну, а потом было почти так, как она рассказывает: она затащила Никласа в сарай, разрубила Томаса на части и выкинула его тело в озеро. Я думаю, именно это пытался рассказать Никлас, но не смог. И я думаю, что Никлас действительно мог играть с головой Томаса, вообразив ее мячиком для гольфа, а поверхность озера - зеленой лужайкой, почему он и закинул ее в озеро неповрежденной, что и позволило опознать Томаса. И делал он это, очевидно, в то время, пока Ане-Маргарете рубила на части тело Томаса и переносила их к озеру, чтобы забросить их в воду и уничтожить следы своего преступления. Она должна была уничтожить лицо Томаса, чтобы его невозможно было опознать. Она же не могла не понимать, что возможна случайность, вроде той, что произошла! Значит, она просто не успела сделать это…

- Одного только не могу понять, - задумчиво продолжал Кристиан. – зачем она это сделала?

От того, что рассказал Кристиан, у меня по телу побежали мурашки. Мы уже знали цену его словам.

- Почему же ты не пошел в полицию и ничего никому не сказал?

Кристиан снисходительно посмотрел на меня.

- Кто же будет меня слушать? Я ведь еще ребенок, что я могу понимать!?

Он был прав. Прав, как всегда.

- Знаешь что? Напиши все, что ты мне сейчас рассказал и все, о чем думаешь, а там посмотрим. Хорошо?
- Хорошая мысль, - улыбнулся Кристиан.
- А в Интернете ты что ищешь? – спросила я.
- Я... – взгляд Кристиана затуманился, он поднялся и пошел к компьютеру.

Почти через год после этого происшествия состоялось слушание дела. На скамье обвиняемых сидел Никлас. Ане-Маргарете уже не жила в нашем городе, но на судебное заседание приехала. Были заслушаны ее показания и показания всех остальных свидетелей. Однако как раз перед оглашением приговора судье была передана папка, после чего...

Все-таки Кристиан разыскал в Интернете информацию об Ане-Маргарете, а я уговорила его передать все материалы в суд. Сама и передала. Даже его родителям ничего не сказала.

Настоящее имя Ане-Маргарете было Герда Нойман. Она родилась в Австрии, но ее мама в свое время приехала из Швеции, почему Герда и знала шведский язык. В Австрии Герда Нойман совершила несколько страшных преступлений, после чего ее, наконец, поймали и приговорили к пожизненному заключению. Но ей повезло. В той тюрьме, где она отбывала наказание, содержался один из главарей крупной преступной группировки. Его сообщники подготовили ему побег, и по случайному совпадению Ане-Маргарете, в то время еще Герда, оказалась в нужное время в нужном месте.

Ее не стали убивать, а взяли с собой, помогли с документами и регистрацией и снабдили деньгами. Помогли товарищу по несчастью, так сказать. Так Герда Нойман превратилась в Ане-Маргарете Норгрен.

Герду Нойман разыскивал Интерпол, а Ане-Маргарете Норгрен спокойно жила в Швеции и работала в клубе спайдеров.

Один Бог знает, сколько еще жизней загубила бы она, если бы на ее пути не встал Кристиан, который вытащил на свет всю правду о ней.

Согласно найденным документам Герда Нойман, она же Ане-Маргарете Норгрен, разыскивалась Интерполом за побег из австрийской тюрьмы, где она отбывала пожизненное заключение за педофилию с садизмом и особыми извращениями.

03.08.05