Я должен был...

1.
Это был душераздирающий, леденящий душу крик. Так кричат только те, кто не отдает себе отчета в своих действиях, либо умалишенные. Крик повторился, с деревьев слетела стая птиц. В небе красиво, кроваво-красным шаром заходило солнце, что означало – завтра будет хорошая погода. Деревья были глухи и немы к происходящему. Где-то вдалеке пару раз отозвалась кукушка, немного подумав, она замолчала. Вокруг повисла тишина, страшная тишина. Что-то было не так, но вот только что?
В стороне от дороги послышались еле слышные всхлипы. Они чередовались с подвыванием и – то ли шепотом, то ли хрипом. На обочине, на изрядно примятой траве сидела девушка. Подогнув одну ногу под себя, она покачивалась из стороны в сторону, на коленях у нее покоилась голова молодого паренька. Его лицо залила кровь, одна рука была неестественно вывернута, другая, сломанная в нескольких местах, лежала вдоль тела. Девушка бережно поддерживала его голову, от чего ее руки были все в кровавых сгустках. Прошло полчаса с момента аварии…
Даша, как не странно, была цела, за исключением пары царапин и вывиха ноги. Она не обращала внимания на ноющую боль в правой ступне, не думала о себе, ей было страшно за того, с чьего лица она безуспешно пыталась стереть боль. Олег до последнего пытался отвести беду, раскореженная "Ява" валялась в нескольких метрах от них. Девушка до сих пор не могла понять, что произошло на самом деле. Неровная, петляющая дорога, незнакомая местность, бешеная скорость и та безбашенность, с которой они недооценили опасность. Даша согнулась над Олегом. Дыхание еле слышно пробивалось, только по булькающим звукам, исходящим из его гортани, девушка понимала, что ее любимый еще жив. Даша опять закричала, крик потонул в наступающих сумерках…

2.
Палата располагалась на пятом этаже. Отделение травматологии, в которое из реанимации несколько дней назад перевели Олега, было одним из лучших для тех больных, которые весь послеоперационный период восстановления должны были провести в больнице. Дверь приоткрылась и, натужно скрипнув, захлопнулась. Молоденькая медсестра пришла сменить повязки больным, а также поинтересоваться их самочувствием. В этой палате Олег был самым тяжелым из "не ходячих" (тех, кто не мог самостоятельно сделать ни одного движения без посторонней помощи). "Глаголев, - медсестра подошла к Олегу, - ты как, сегодня руку не так тянет?" Рука Олега была на вытяжке, медсестра поправила грузик и всмотрелась в измученное лицо молодого человека. Его глаза были открыты, и по ним она поняла, какую нечеловеческую боль ему приходится терпеть.
Диагноз был неутешителен. Многочисленные переломы, которыми наградила Олега та поездка, были ничто по сравнению с тем, что врачи пророчили ему остаться, в лучшем случае, калекой, инвалидом в 24 года, передвигающимся, если даст Бог, только на коляске. Молоденькая медсестра, в силу возраста, пока не успела привыкнуть к таким диагнозам и не могла без боли в сердце смотреть на него. Она еще не успела стать циничной настолько, чтобы не замечать страдания других, а уж тем более, мириться со смертью вокруг нее.
Дверь натужно скрипнула во второй раз, на пороге показалась Даша. Она в мгновение ока оказалась у постели любимого. Слезы градом полились из ее глаз, Олег вымученно улыбнулся и кивком головы попросил ее нагнуться. Поцелуй был долгим и нежным, Даша обеими руками осторожно держала всю перебинтованную голову парня. Олег мог пошевелить только головой и руками, спина была "мертвой", как и ноги. Одному Богу известно, как он только выжил. Врачи в ту ночь сказали, что опоздай они хотя бы на минут двадцать – ему уже ничем нельзя было бы помочь. Деду Аникию из села Бабушкино они будут благодарны всю жизнь, если бы он не проезжал мимо из соседнего села, они бы не сумели добраться сначала до районной, а потом – и до городской больницы. Олег пока еще не знал "приговора эскулапов".

3.
- Даша, скажи мне правду! – Олег не попросил, он потребовал от нее произнести то, о чем смутно догадывался, но чего так боялся услышать. – Я уже никогда не смогу ходить?
- Олеженька, миленький, ты только не переживай, - затараторила девушка, - мы сможем, ты выкарабкаешься, мы вместе все преодолеем! - Скулы на лице Олега заходили, он не мог это принять. – Ты же сильный, - продолжала Даша, - ты у меня просто умница, ты, главное, не отчаивайся, мы используем этот один единственный шанс, который у нас есть, и ты будешь ходить.
- Замолчи! – Олег одной рукой закрыл ухо, с той стороны, где находилась Даша. – Не надо меня жалеть! Все! Уходи!
- Олег, ты не понимаешь, я тебя не жалею (Даша знала, что гордость не позволяет Олегу смириться с тем, о чем говорят врачи, а уж тем более, слушать ее нытье), я пытаюсь донести до тебя, что все не так уж пло…
Девушка замолчала на полуслове, рука Олега сжала простыню, а глаза ужасно расширились.
- И это не так уж плохо? – если бы мог, парень вскочил бы с места. – Как еще это назвать, если не полная жопа… - Олег никогда не скупился в выражениях, эмоции просто захлестывали его. – У меня ни хрена не двигается, все, что я могу, это сходить под себя, и то, не почувствую. У меня сейчас "жива" только одна рука, вторая в гипсе: на кой мне руки, если я даже себя поднять не смогу…
Он бессильно заплакал. Это был первый и последний раз, когда Даша видела слезы Олега, первый и последний.

4.
Долгие четыре месяца Даша не отходила от любимого ни на шаг. Она мыла его, кормила, расчесывала, подавала и принимала необходимые предметы, выносила утку… Медсестры не понимали такого рвения молодой девушки, не каждая жена способна на такие жертвы (шептались они по углам), а ей то зачем свою судьбу ломать. Одним словом, только некоторые ей откровенно сочувствовали. В основном, это были те, кто столкнулся с аналогичной проблемой, иные – просто недоуменно пожимали плечами.
Со временем, Олег смог полулежать, полусидеть на больничной койке. Молодое тело приходилось по несколько раз на день переворачивать, чтобы не появились пролежни. Даша была невысокой, немного худощавой девушкой, и поначалу ей с трудом давались все эти "приподнять, переместить, опустить", но она из последних сил, как могла, старалась не подавать виду, как ей тяжело. Еще тяжелее, она видела, было Олегу. Для мужчины, который всего несколько месяцев назад был полон сил и энергии – это было жестоким испытанием. Быть прикованным к постели не столько тяжело физически, сколько морально, и Даша по-настоящему переживала за парня, чтобы он не сломался. Главное, чтобы он поверил в возможность своего выздоровление, а остальное – воля случая, ежедневных тренировок, и, того единственного шанса, который, как она знала, был призрачен и далек. Но, есть прогресс, он уже может более-менее "сидеть", а это – не может не радовать. Чтобы там не говорили врачи, а они выкарабкаются, они должны это сделать. Одно Даша знала наверняка, она никогда и ни за что не бросит Олега одного, она поможет ему во всем.

5.
Через стеклянное окошко Даша наблюдала, как две медсестры массируют спину Олега, она видела его безучастность к происходящему и начинала переживать. Девушка вошла без стука и предложила свою помощь в следующем упражнении. Она заметила, что Олег внутренне напрягся, но уйти ее не попросил. Даша дала понять, что не жалеет его, и пощады от нее не жди. Именно этого Олегу и не доставало. Он не хотел, чтобы его жалели, тем более, любимая девушка. Даша придерживала его спину, когда медсестры поочередно поднимали то одну, то другую его ноги. Она решила ничего не говорить в процессе упражнения, размышляя, что стоит пойти от противного и наоборот стать жестче. После двухчасового сеанса массажа Даша решила начать с малого и постепенно заинтересовать Олега в его выздоровлении. В следующий день своего прихода в больницу, Даша захватила с собой карандаши и листок. Для начала, хватит и этого, Олег любит рисовать, пусть он тренирует свою спину быть в напряжении во время работы.
- Итак, - она решительно вошла в палату, где все ее уже принимали за свою, – смотри, что я тебе принесла. Даша высыпала на постель разноцветные карандаши.
- Зачем? – Олег вяло повернул голову по направлению разбросанных цветных карандашей. – И как, по-твоему, я буду ими рисовать, ни один не заточен.
- А это, уже ты должен подумать. Я карандаши точить не умею, обязательно ножом порежусь. Кто у нас мужчина? – Даша игриво протянула ему небольшой перочинный ножик. На лице Олега впервые за долгое время отразилась некая мимолетная заинтересованность, он не удержится, чтобы не продемонстрировать Даше, что хоть что-то он может сделать сам. Он неловко примостил карандаш и стал нажимать на него ножом, сначала тихо, чуть касаясь, затем, с некоторым усилием. Мышцы на руках напряглись, и одно, чуть более резкое движение, заставило его вскрикнуть. Олег с яростью бросил карандаш на пол, следом полетел и нож. Даша невозмутимо подняла разбросанные предметы, усилием воли скрывая жалость, и протянула их ему опять. – Ты сможешь, я знаю, отдохни чуть-чуть и попробуй позже…
С этими словами Даша вышла из палаты, боковым зрением заметив, как Олег снова взял карандаш в руки.

6.
На следующее утро на тумбочке лежали все 18-ть цветов из коробки, с аккуратно заостренными "носиками". Пусть, они стали гораздо короче, но это было ничто по сравнению с тем, что Олег справился с задачей. Он был горд проделанной работой, это было видно сразу. Даша просто не могла нарадоваться этому факту. Она от всей души похвалила Олега и примостила рядом альбом для рисования, специально в таком положении, чтобы по максимуму увеличить нагрузку на его спину. Олегу пришлось держать голову навесу, тем самым, напрягая шейные позвонки, и постоянно двигать руками, выбирая максимально подходящий угол для рисования. Сначала он жутко уставал, психовал, раздражался из-за неровных линий или постоянно ломающегося грифеля. Даша молча подавала ему другой карандаш, подставляла новый листок, держала наготове фразу: "У тебя все получится, я знаю". После такой "терапии" Олег уставал куда больше, чем после массажа и физических нагрузок в релаксационном зале. Это было первым шагом к исцелению, несмотря на то, что видимых сдвигов пока не наблюдалось, он смог поверить в себя и почувствовать, что все зависит только от него.

7.
За окном выпал снег, пришла зима, Олега готовили к выписке. Даша всю неделю бегала в поисках инвалидной коляски. Мир не без добрых людей, нашлись те, кто через знакомых, через "третьи руки" смогли достать вожделенное средство для передвижения. Уже около месяца Олег самостоятельно присаживался на постели, фокус с карандашами дал толчок для начала тренировок и увеличения нагрузок на мышцы рук, плечи и предплечья. Теперь он не был похож на себя прежнего: от него сквозило уверенностью, силой и надеждой. Он знал, чего хочет, и – что он с этим справиться.
Впервые за 8 месяцев они въехали в квартиру Олега, оставшуюся ему от родителей. Это был их укромный уголок, который должен был стать началом в новой жизни. Олег был немного смущен и растерян. Когда за друзьями захлопнулась дверь, он впервые задумался о том, что его ждет впереди, если он все-таки не встанет на ноги, и выдержит ли все это Даша. Впервые, почему-то, он стал сомневаться в том, пойдет ли она с ним до конца и имеет ли он право просить ее об этом. Впервые ему стало жаль себя. Раньше он как-то об этом не думал, раньше он вообще ни о чем не думал…


8.
- Иди, потанцуй, не думай обо мне! – Олег старался вытолкнуть Дашу за порог квартиры на вечеринку к друзьям. – Ты же знаешь, спустить коляску с четвертого этажа тебе одной не под силу, а потом еще тянуть два квартала. Не переживай за меня, я не буду скучать, почитаю, допишу твой портрет. Все! Иди!
Упирающаяся Даша не хотела оставлять его одного. На это было несколько причин, главная из которых: Олег боится быть несостоятельным мужчиной, он беспокоится, что из-за него она отказывается от земных радостей, не встречается с друзьями, никуда не ходит, отказывает себе во многом, да и вообще, полностью изменила свой образ жизни, подстроившись под него. Она отдавала себе отчет в том, что он не хочет принимать ее жертвенности и поэтому настаивает на том, чтобы она не обращала на него никакого внимания и жила своей жизнью. Даша относилась к этому с пониманием, но сегодня что-то она была зла на его желание "избавиться" от нее.
- Ладно, если ты так настаиваешь, - Даша на ходу обувалась, - я постараюсь недолго.
Входная дверь захлопнулась, и ключ два раза провернулся в замке…


9.
Девушка приехала домой около двух ночи. Олег сидел у окна и, не включая света, медленно курил. Он закурил впервые после аварии, решил, что от одной сигареты ему хуже не будет. На столе валялась уже половина из открытой пачки… Мотор машины тихонько урчал под окнами, но ночная тишина являлась наилучшим проводником всех звуков. Олег подъехал на коляске к окну и увидел в освещенном подъездном проеме молодого парня рядом с Дашей. Они тихо о чем-то поговорили несколько минут, и скоро на лестничной клетке послышались поспешные шаги. Дверь неслышно отворилась и Даша в темноте начала раздеваться. Олег не хотел пугать девушку, поэтому решил пару раз кашлянуть, чтобы она смогла сориентироваться о его местонахождении.
- Ты почему не спишь? – Даша потянулась к выключателю, – Я же просила, чтобы ты не беспокоился. Олег молча направился в другую комнату, стараясь не задеть колесами девушку. Даша решительно преградила ему дорогу. – Ты ни о чем не хочешь со мной поговорить? Не молчи, я не могу, когда ты молчишь.
- Надеюсь, ты хорошо повеселилась, - Олег посмотрел в ее чуть хмельные глаза. – И еще, надеюсь, ты по полной программе воспользовалась моим советом отдохнуть.
Даша подошла к окну и только тогда поняла, что Олег все видел.
- Олег, он просто меня проводил, поздно ведь, транспорт не ходит, да и меня встретить некому. - Даша осеклась, этого говорить не стоило. Она затылком чувствовала, что после ее слов Олег напрягся.
- Завтра поговорим, - после минутной паузы заключил он, - иди, ложись, поздно уже.
В тот вечер они спали по отдельности, Олег так и не заглянул в спальню, это был первый раз, когда между ними возникло некоторая недосказанность и непонимание после аварии…



10.
Олег не пришел ни на следующий день, ни через неделю. Он спал на кухне. Он не разговаривал с Дашей, более того, он всем своим видом давал понять, что все хорошо и ничего не случилось. Он был гордым, слишком гордым. Даша понимала, что поступила неправильно, но не знала, каким образом можно было все наладить. Лестью его не подкупишь, просить прощения, в принципе, не за что, остается одно – ждать, когда он сменит гнев на милость. Она еще не знала, что ждать придется очень долго…
Даша не выдержала первой, она решилась на разговор только потому, что внутренне вся вымоталась и извелась. Она любила Олега и не хотела, чтобы он сомневался в ней. Хотя и признавала тот факт, что вернуть прежнее доверие будет очень сложно.
- Олег, выслушай меня, пожалуйста, я все понимаю, ты сердишься, быть может не без оснований, но пойми меня, ради бога, правильно…
- Как-как тебя понять? - поток ее слов был безжалостно прерван. Тон сказанного не предполагал тихой и мирной беседы, язвить Олег умел, иногда, делая своими словами очень больно. – Даша, я не держу тебя, совсем, я признателен тебя за помощь, за поддержку, за понимание, но ты не отдаешь себе отчет в том, что я стал другим. Я не хочу тебя ломать, я не хочу постоянно чувствовать себя обязанным тебе, не хочу думать о том, что однажды ты меня бросишь и уйдешь, я не переживу этого.
 Олег понимал, что он сказал больше, чем хотел и, чем следовало. Но, раз разговор принял такой оборот, он был готов обнажить все свои страхи.
- Олег, боже, прости меня, дуру, я не хотела тебя задеть или обидеть. Я знаю, что тебе больно от того, что ты сейчас не можешь ходить и дать мне то, что было между нами раньше. Но мне этого не нужно, поверь, мне хорошо и спокойно с тобой, мне…
Она старалась подобрать правильные слова, но они предательски прятались в подсознании.
- Может, нам пожить отдельно, - высказал предположение Олег, - может, кода я научусь жить без тебя, мне будет проще смириться с мыслью о том, что я инвалид. Я стану сильнее морально, я смогу по-другому взглянуть на свою бездеятельность. Найду себе занятие по душе, стану зарабатывать деньги, не выходя из квартиры, что-нибудь придумаю, в общем.
- Но почему ты не можешь делать все это рядом со мной? Почему для этого нужно расстаться на время? Я что, тебя как-то подавляю? Я мешаю тебе своим присутствием? – Даша начала заводиться. – Я ни разу ни в чем тебя не упрекнула и не дала понять, что меня не устраивает твоя неподвижность, - Даша перевела дух, - так в чем же я виновата, наконец! Ты можешь внятно мне это объяснить?
- Ты виновата в том, что я не могу ходить, - эти слова Олег произнес по слогам. – Именно ты! Это из-за тебя мы попали в аварию, из-за тебя я теперь мучаюсь и страдаю, почему именно я прикован к креслу, а не ты? Ты задавала себе этот вопрос? Нет? Ну, так попробуй на него ответить на досуге…
Даша хватала ртом воздух и не могла поверить в то, что слышит. Это говорит он, тот, кому она была готова отдать всю себя без остатка и пойти с ним до конца, не оглядываясь на прошлое и не думая о будущем. Он, тот единственный, которого она по-настоящему любила и с кем хотела прожить всю жизнь. В одночасье все рухнуло, перевернулось, стало с ног на голову… "Что же это такое? Что происходит? Это не может быть правдой?" – Даша в спешке собирала свои вещи, боясь оглянуться на того, от которого только что услышала столько нового о себе. Слезы градом катились по щекам, она не успевала их вытирать, глотала соленую "влагу" и просто задыхалась от осознания того, что мир рушится, а земля уходит из-под ног.
Через несколько минут в квартире стало тихо-тихо, казалось, что ничего и не нарушало этого спокойствия мгновение назад. Олег сидел в инвалидном кресле, его руки слегка подрагивали. Он сразу как-то сник и осунулся, его лицо ровным счетом ничего не выражало. Складывалось впечатление, что он просто уснул с открытыми глазами, которые в раз потускнели и стали гораздо печальнее обычного. "Она ушла, наконец-то, она ушла, - эта мысль стучала в висках и не хотела покидать его, - я сделал то, что должен был, я должен был…"


Июль – 3 августа 2005г.