Зелёная долина, белый водопад. Сожженный мост - пр

       Первая стрела, громко всхлипнув, глубоко вонзилась в замшелую колоду и завибрировала, пронзив ручку эмалированной кружки. От вибрации кружка заплясала, расплёскивая чай. Вторая пригвоздила к колоде алюминиевую ложку, пробив её как лист папиросной бумаги. Третьей стрелы Костя ждать не  стал:
       - Всё! Хватит добро портить. Иди сюда и садись. Поговорим, - даже не обернулся на скрип тетивы.
       Чуть подавшись вперёд, одной рукой придержал кружку, а второй переломил стрелу. Прихлёбывая остатки чая, рассматривал обломок, прислушивался к скрипу мелкого гравия за спиной.
       Рядом с ним не села. Обойдя по короткой дуге, скрипнув кожей штанов, опустилась напротив. Нахмурившись, посмотрела в упор. С вызовом, плохо скрываемым раздражением и в тоже время с радостью.
       Костя взгляд выдержал. Продолжал допивать чай, жонглируя обломком стрелы. Допив чай, выплеснул резким движением остатки на камни и вернул кружку на прежнее место.
       Она всё так же молча наблюдала за ним. Только взгляд немного потеплел и успокоился.
       Костя ткнул бывшей стрелой в угли и, дождавшись, когда сухое дерево займётся, прикурил. Выпустив дымное колечко, ещё раз внимательно осмотрел стрелу.
       - Колька из Дубовой рощи делал? - щурясь от дыма, вопросительно посмотрел в её сторону.
       Кивнула в знак согласия.
       - А наконечник?
       - Дед Петро с Железного ручья, - голос прозвучал глухо.
       - Я так и думал. Хорошие мастера. Я сам у них иногда беру, - Костя бросил в почти прогоревший костёр окурок и следом то, что осталось от стрелы.
       - Ну, как Ты жила все эти годы? - свободно положив руки на колени, обнадёживающе улыбнулся Ие.
       - Тебя искала.
       - Что, все восемь лет?
       - Да. Долгих восемь лет.
       - Хм. Вот уж не думал. Но рад, что оказался не прав.
       - Зачем Ты тогда ушел? Зачем мост спалил? Почему со мной не поговорил?
       - А что бы дал наш разговор? Уверен, ничего не дал бы.
       - Уверен?! Откуда такая уверенность?
       - Да я уж и не помню точно. Точнее, я просто заставил себя забыть. Когда сжигают мосты, назад обычно не возвращаются, - Костя протянул к костру ладони, время от времени потирал их, и, склонив голову к плечу, о чем-то думал.
       - О чем задумался? - Ия сняла колчан и передвинула кобуру за спину.
       - А почему лук и стрела? Почему не из "Стечкина" шарахнула? У тебя ведь "Стечкин"?
       - Да, "Стечкин".
       - Ну, так почему?
       - А зачем? Я тебя искала живого и не для того, чтобы грохнуть, вот так, спокойно, да ещё в спину.
       - И всё-таки? Ведь могла влепить пулю. Патроны пожалела?
       - Нет, не пожалела. Смысла не вижу. Да и лук время подумать даёт. И шансы повышает, уравнивает точнее. Я предпочитаю лук. И для охоты, и вообще. Ствол только в крайнем случае. Из-за  скорости.
       - Понятно.
       Снова замолчали, протягивая руки к костру. От речки, шумевшей по валунам, веяло сырой прохладой.
       - Костя! Можно я спрошу? - голос был спокоен.
       - Ну, спроси, - уловив нотки надежды, не смог поднять на неё глаза, - Что ты хочешь узнать?
       - Только честно. Ладно?
       - Ладно.
       - Ты меня вспоминал? Ну хотя бы иногда? – всё-таки не сдержалась, и голос задрожал, - Вспоминал или нет??
       - Я не забывал. Ты была единственная, кто мог бы меня тогда остановить. Наверное, могла бы.
       - Но ты же сказал, что нет!
       - Да мало ли что я говорил. А тогда мне действительно просто нужно было уйти. Необходимо. Это тяжело объяснить. Я чувствовал, что ещё немного, и разрушу всё вокруг себя. Этого нельзя было допустить. Никак нельзя.
       - Господи, какой же ты дурак.
       - Дурак, говоришь? - Костя зыркнул на Ию, играя желваками. - Дурак, но оказался прав!
       - В чем, в чем ты прав?!
       - В том, что правильно сделал, что ушел!
       - Да почему?!
       - Потому, что никто, понимаешь, ни одна скотина за мной не пошла! Даже те, которые орали громче всех, что я им нужен! Понимаешь, нужен, а не пошли. Я не хочу быть так нужным. Я, в конце концов, не апостол и не Господь Бог, чтобы всем всё давать. Я тоже живой, и тоже хочу жить. Просто жить и для себя, а не постоянно для кого-то.
       - Я тоже скотина?
       - Ты нет. Ты совсем другое. Так случилось, что ты просто попала под горячую руку. Стала невольной жертвой. Лес рубят - щепки летят.
       - И ты смог пожертвовать мною. Ради себя любимого? Н да, - голос Ии снова окреп, и в нём опять появились стальные нотки, - Значит, я зря потратила столько лет. Жаль. Одно радует, что всё-таки вспоминал.
       - Черт! Да пойми! - Костя, распаляясь, вскочил и, в пару шагов оказавшись перед ней, опустился на присядки, заглядывая в сузившиеся глаза, - Пойми!! Я не хотел тебе зла. А если бы остался, то почти наверняка тебе было бы плохо.
       - А мне и было плохо. Очень плохо без тебя. Я любила и люблю тебя. Иначе меня сейчас здесь не было бы.
       - Прости. Я виноват перед тобой. Страшно виноват. Непростительно виноват.
       Взял её руки за запястья и потянул к себе, чувствуя не женскую силу. Теперь желваки заиграли на щеках Ии.
       - Я рад тебе. Очень рад, - почувствовав, как сопротивление чуток ослабло, наклонился и поцеловал в ладонь.
       И тут же ногти глубоко вонзились в щеку. Вздрогнув от неожиданности, рук, тем не менее, не отпустил. Целовал и целовал. Пока пальцы не ослабли.
       - Я буду долго тебе вспоминать эти восемь лет, - Ия, наконец высвободив руки, взяла его голову и, чуть приподняв, смотрела в глаза, - Очень долго. Буду вспоминать тебе зимнюю стужу и летний зной. Весеннее цветение и осенние дожди. Буду вспоминать, как училась постоять за себя и стрелять. Я припомню тебе слёзы отчаяния, когда казалось, след потерян. И отчаянную радость когда я снова знала, куда мне идти, чтобы встретить тебя. Я всё-всё тебе припомню.
       - Я согласен, - стоял перед ней на коленях и виновато улыбался, - Я на всё согласен. Потому что я виноват перед тобой. За то, что бросил.
       Они смотрели друг на друга. Жадно. Не могли насмотреться. Наверстывая утраченное время, которое могли провести вместе. Восполняя недополученные, по его глупости, счастье с радостью и вновь пришедшие к ним благодаря её любви, настойчивости и самоотверженности.
       - Ия, можно я тебя поцелую?
       - И всё-таки ты непроходимый дурак, - не дав разрешения, сама поцеловала. Долго и страстно. Вкладывая в поцелуй все восемь лет. Перехватывая инициативу, наслаждаясь, сбивая дыхание и почти теряя сознание.
       В эйфории не заметили, как солнце стало клониться к закату.
       - Фух, - обессилено опустившись на собственные ноги и опершись руками за спиной, обалделыми глазами смотрел на Ию. - С ума сбеситься!
       - Что такое? - Ия тоже выглядела ошалело.
       - Я просто обессилел. Но это такое приятное бессилие. Нужно что-то делать.
       - Что предлагаешь?
       - Предлагаю отправляться в путь.
       - Куда? - Ия поправляла длинные, выгоревшие почти до белизны, волосы.
       - Тут не далеко.
       - Ну, пошли.
       Собрались быстро. Зачерпнув воды из реки, Костя залил угли практически погасшего костра и, указав на едва видимую на прибрежных камнях тропинку, пропустил Ию вперёд.
       Вскорости тропинка нырнула в лесную тень и стала более заметна. Дорога шла на подъём. Не очень круто, но заметно.
       Ия иногда оглядывалась: то ли убедиться, что Костя ещё тут и не пропал снова, то ли молча удостовериться, что идёт правильно.
       Костя ободряюще улыбался и кивками давал понять, что всё хорошо и всё верно.
       Под сенью леса была своя, разноголосая жизнь: шуршание, потрескивание, пение птиц, скрип покачивающихся деревьев, трущихся ветвями, испуганный топот невидимого зверья. И все эти звуки, сливаясь, создавали иллюзию тишины.
       За одним из поворотов тропинки, Ия остановилась, прислушиваясь.
       - Ты чего? - остановившись у неё за спиной, поцеловал в затылок, не обращая ни на что внимания.
       - Шумит?
       - Шумит, - улыбнулся и, пройдя вперёд, взял за руку. – Идём. Сейчас такое увидишь!
       Чуть ускорив шаг, зашагали дальше, постепенно приближаясь к источнику шума.
       Тропинка огибала огромный обломок скалы и когда, обогнув его, вышли из леса, глазам открылся целый каскад водопадов.
       Горная река, в четыре уступа обрушивая свои воды вниз, разбивалась по пути на мириады мелких брызг. Под последним каскадом было небольшое озерко, с кристально чистой, небесно-голубой водой.
       - Ух ты! - в восхищении замерла, завороженная красотой.
       - Это водопад Белый. Искупнёмся?
       - Вода, наверное, холодная…
       - Нормальная. Ну, будешь плавать? - опустив на камни котомку, Костя стянул рубаху, штаны и, оставшись в чем мать родила, пошел к воде.
       - Не бойся, - оглянулся у самой кромки воды и подбадривающе улыбнулся.
       - Я не боюсь.
       Следуя примеру, начала раздеваться, наблюдая, как он смело входит в воду. Зайдя по пояс, нырнул без всплеска и вынырнул почти у самого потока.
       - Иди сюда, - перекрикивая шум водопада, призывно махнул рукой.
       Оставшись в одних трусиках, несмело подошла и попробовала воду ногой. Оказалось не так уж холодно. Немного постояв в нерешительности, прикрываясь скрещенными на груди руками, наблюдая, как он с наслаждением отфыркивается, решительно сняла последнюю деталь одежды и с разгону нырнула.
       Вода, прогретая у берега, на глубине обожгла холодом. Едва сдержалась, чтобы тут же не выскочить на поверхность, подняла лицо, медленно всплывая, выныривая рядом с Костей.
       - Ну, как водичка?
       Вода медленно сблизила их, пока она не почувствовала его руки на своём теле.
       Не отвечая, просто поцеловала, ощущая ответный поцелуй и чувствуя, как медленно проваливается в обволакивающую нежность рук.
       Поплескавшись минут двадцать, выбрались на прогретые камни. Костя достал полотенце и принялся растирать Ию, иногда целуя то в плечо, то в шею.
       - Ну прекрати, - морщилась от удовольствия, - Щекотно.
       Костя не слушал фырканья и продолжал, растирая, целовать, ловил губами мочку уха, или нежно дул в затылок.
       - Костя, - отобрав полотенце, прикрылась и, повернувшись к нему лицом, спросила, - Скажи мне, ты меня ...
       - Я тебя люблю! - обнял, прижимая к себе, - Я даже сам не думал, что так люблю.
       - Это правда?
       - Конечно, правда. А теперь давай-ка одеваться. Ты вся продрогла. Пупырышками мелкими покрылась.
       Ия согласно закивала.
       - Только ты отвернись. Я стесняюсь.
       - Ну вот, - улыбнувшись, всё-таки отвернулся.
       Одевшись и подобрав поклажу, снова пошли лесной тропинкой.
       - Куда теперь идём?
       - Домой. В Зелёную долину.
       - Ты там живешь?
       - Последние шесть лет. И я там не один. Нас там теперь много. Вот сейчас поднимемся наверх, и ты сама увидишь, - тропинка всё круче забирала в гору.
       Наконец впереди показался просвет между деревьями, и взору открылась заросшая лесом долина.
       - Вот тут мы и живём, - Костя показал рукой, - Вон видишь, сквозь листву крыши виднеются? Нам туда.
       - У вас и ветряк есть. И тарелка. Вот уж не ожидала! - прикрываясь рукой от вечернего солнца, всматривалась в зелень.
       - У нас много чего есть. Даже электричество. Тут недалеко лагерь когда-то был. Теперь он заброшен. Вот и употребили всё, что смогли. Спасибо друзьям.
       - А кто с тобой тут поселился?
       - А живёт разный люд. Вон тот дом, - Ия посмотрела в указанном направлении, - там Егор с женой Ксенией и дочерьми живут. А чуть повыше по склону, дом Ромы и Юли. Егор и Ромка как раз ветроэлектростанцию и наладили. Это они нас светом обеспечивают.
       Костя водил рукой, показывая и рассказывая:
       - Там - Вася и Ира. Наши художники. Рядом с ними, Антон, его жена Вика и трое их отпрысков. Тарелка - это Антонова робота. Универсал просто, -переведя дыхание, продолжил, - Потом ещё Сергей с Катей. Вова и Дарья. Недавно, месяца три назад, пришли Саша с Аней и Инга с Андреем. А вон там, немного на отшибе, домик Вадима и Кати. А самый близкий к общей поляне - дом Виктора и Жанны.
       Ия кивала в ответ, переводя взгляд с крыши на крышу.
       - И как вам тут живётся? - повернувшись, посмотрела с нескрываемым любопытством.
       - Хорошо живётся. Теперь, когда нас много. В начале было, конечно, трудно. Особенно первый год, когда я тут один жил.
       - А потом? Как они узнали, что ты тут?
       - А они не знали. Мы раньше даже знакомы не были. Каждый приходил сам по себе. Искали тихий уголок. Ты только не подумай, что сектанты какие. Нет. Просто нам надоело жить в городах. Решили вот поближе к природе. Это я о них говорю. Я-то как раз просто сбежал от проблем личного характера.
       - Ясно. А где твой дом?
       - Не твой, а наш, - Костя обнял Ию, - Наш дом.
       - Где наш дом? - Ия положила голову ему на плечо и смотрела, как внизу, на небольшой полянке, собираются люди и машут им руками.
       - А вон он. Видишь?
       - Вижу. Хороший. Мне нравится. Даже если бы это просто шалаш или навес был, мне тоже понравилось бы.
       - С милым рай и в шалаше?
       - Да.
       Стояли напротив и влюбленно смотрели в глаза.
       - Ну, идём к нашим? Они ждут, - наклонившись, поцеловал Ию.
       Потом, повернувшись, помахали руками друзьям и начали спуск в долину, в которой теперь будут жить.