Кошачья мята

       Маму она любила. Да и кто не любит Маму? Маму любят практически все. Про частные случаи нелюбви мы, конечно, говорить не будем. Наша история совсем про другое.
       Так вот. Маму она любила, но жить с ней уже просто не могла. Мама, человек советской закалки и взглядов, лишившись уверенности в завтрашнем дне и ничего не понимающая ни в перестройке, ни в рыночных отношениях, всячески стараясь вернуть былую "почву под ногами", не придумала ничего лучше, как вплотную заняться обустройством жизни любимой дочери.
       К двадцати шести годам это стало просто непереносимо. И когда подвернулся случай сменить прежнюю работу на новую, да ещё в другом городе, согласилась практически не думая. Хотя конечно беспокойство, а как там Мама, осталось. Но свобода пьянила. Наконец-то она стала по настоящему "взрослой девочкой" и сама отвечала за своё будущее.
       Приехав на новое место, первое время она проживала в общежитии. Но скоро это ей надоело, и кто-то из нового коллектива, видя, как она "страдает", предложил снять небольшой домик на окраине.
       - Хозяйка, милая такая старушенция, сдаёт флигель. Просит не много. Ты как, смотреть будешь?
       - Буду. Хотя я и так практически согласна.
       Старушка и вправду оказалась милой и ухоженной. И домик тоже.
       - Проходи дочка. Смотри. Всё есть. И садик, и вода своя, - старушка семенила по выложенной кирпичом дорожке, показывая "достопримечательности", - Сынок колонку ставил. Вода чистая. Артизанская, вот.
       - Артезианская, - даже не заметила, как поправила, - Ой, простите.
       - Ничего, дочка, ничего. Я старенькая, слов таких мудрёных не знаю. Это всё Витюша, сынок мой. Он и колонку пробивал, и жил тут. Аж покудава не уехал на север. Нефтяник он у меня. Да так и застрял там. Пишет редко. Всё обещается приехать, как на пенсию заработает. А домик пустует. Негоже это. Дома без людей рушатся. Вот я и сдаю, покудава сынок не возвернётся, - старушка пожевала губами, - Ну как, будешь жить?
       - Буду. Мне понравилось. Правда, очень милый домик. И садик тоже.
       - Вот и хорошо, вот и славно. Живи, дочка, сколько захочешь. Я много брать не буду, - старушка назвала сумму, и вправду смехотворную по нынешним временам.
       На следующий же день она съехала из опостылевшей общаги на новое место жительства.
       Как ни странно, вместе со сменой жилья и другие аспекты жизни стали налаживаться. Авторитет с каждым днём рос и креп. Уже несколько раз ей повысили зарплату и намекали, что впереди ждёт кресло начальника отдела. Это не могло не радовать. Так и подмывало похвастаться, поделиться радостью.
       Она звонила Маме и всё ей рассказывала. А потом жалела, выслушивая Мамины наставления. Но всё-таки продолжала звонить и делиться, как успехами, так и проблемами. Не смотря на, зачастую, неприятный осадок после разговора. С каждым звонком желание делиться убывало. Но Мама есть Мама.
       Как-то, исследуя заросший сад, обнаружила в углу мяту, и очень этому обрадовалась. Чай с мятой - любимый напиток. С детства. Пить чай с мятой её научила бабушка. И теперь каждое утро, проснувшись, набрасывала халат, выходя в сад, рвала мяту и шла пить чай.
       Пока чайник закипал, тщательно разминала пахучие листики в кружке и, добавив щепотку заварки, заливала крутым кипятком, накрывала блюдечком. Оставив настаиваться, отправлялась привести себя в порядок.
       Скоро это стало традицией - чай с мятой по утрам перед работой.
       Однажды в конце мая, когда она как обычно сидела у открытого в сад окна и наслаждалась чаепитием, над подоконником появились два кошачьих уха и зашевелились, поворачиваясь из стороны в сторону.
       - Это кто к нам пришел? - поставив кружку, чуть приподнялась, чтобы рассмотреть пришельца. Кошек просто обожала.
       Видимо привлеченный запахом мяты, кот сначала поднял голову над подоконником, а потом, мягко так, запрыгнул на него.
       - Ну привет, Кис, - почему Кис, сама не знала. Просто ничего другого в голову не пришло. - Ты в гости, или как?
       Кот оказался огромным. Разномастной, черно-бело-рыжей окраски, с "полуметровыми" усищами и следами "бурной" жизни на морде.
       - Иди сюда, - взяла кусок "докторской" и протянула ему. Кот, подняв голову, тянул воздух, косясь на колбасу. Видя, что опасности нет, медленно, ещё не уверенно спустил лапу на стол, готовый в любой момент дать дёру.
       - Не бойся, дурашка, бери, - положив розовый кружок на салфетку, медленно подвинула к коту.
       Немного осмелев, Кис спустил вторую лапу и потянулся к заветному, манящему кусочку. Глянул исподлобья и ухватил. Она даже не шелохнулась.
       Ободренный её неподвижностью, стал вгрызаться, урча от наслаждения.
       Первый кусок как будто растаял в воздухе. Облизывая морду, уселся, вопросительно глядя прямо в глаза.
       - Ещё?
       - Мяу, - переступил с лапы на лапу, нервно подёргивая хвостом.
       - Ладно. Подожди. Вот тебе ещё, - отрезав кусок потолще, положила перед ним, на этот раз чуть ближе к себе.
       Кис явно осваивался. Поднялся на все четыре лапы и, гордо задрав хвост, подошел к салфетке, уселся и мяукнув, мол, спасибо, принялся уплетать новое угощение, не торопясь, с достоинством.
       Осторожно протянув руку, самыми кончиками пальцев коснулась кошачьей головы. От неожиданности присев, прижал уши и, зажимая в пасти остатки колбасы, угрожающе заурчал.
       - Ну что ты! Не бойся. Я не обижу, - руку не убрала и, едва касаясь, погладила. Один раз, потом ещё и ещё, пока не успокоился и не возобновил трапезу.
       Доев, довольно муркнув, умостился и принялся умываться.
       - Ну вот и хорошо, - погладила снова, приметив, что теперь не дёргается от неожиданности, даже наоборот, начал тихо, по домашнему, мурчать в ответ на ласку приподнимаясь навстречу руке.
       Допив чай, уже почти остывший, вышла в комнату и, вернувшись с пакетом, спросила:
       - Ну, ты тут останешься или на улицу пойдёшь?
       Ей показалось, что он её понял. Мотнув головой, взобрался на подоконник и, "улыбнувшись", с прощальным "мяу" выпрыгнул за окно в сад.
       - Ну, как знаешь. Надумаешь, приходи. Я буду рада.
      
      
       Кис пришел на следующее утро. Запрыгнул на подоконник, приветственно мурлыча.
       - Привет! Будешь колбасу?
       Кот нетерпеливо заходил по подоконнику, наблюдая, как отрезается колбаса.
       - Держи!
       Почти на лету поймав кусок, моментально проглотил и просительно мяукнул.
       - Ну ты проглот! Ладно, держи ещё.
       После второго куска принялся мурчать и умываться, сидя на подоконнике, наблюдая, как она ходит по дому.
       Так происходило каждое утро почти две недели, пока Кис совсем не освоился и однажды утром, после вопроса останется или уйдёт, спрыгнул не в сад, а на пол в кухне.
       - Только не шали! Посуду не бей и не гадь по углам. Договорились? Мышей можешь ловить, сколько влезет.
       Налив в пластиковую коробку из-под маргарина воды, поставила её у печки и рядом постелила старый пуховый платок.
       Полакав немного воды, понюхал платок и, пару раз крутнувшись, улёгся.
       - Мяу!
       - Киска ты киска… Ну ладно. Оставляю тебя за хозяина. Я скоро приду, - и пошла к двери. Кис за ней.
       В прихожей тёрся о ноги, мурчал, пока она одевала туфли.
       - Пока – пока, - почесала за ухом и ушла на работу.
       Придя домой вечером, вставив ключ в замок, услышала, как Кис мяучит под дверью.
       - Заждался, котяра? Я тебе гостинчик принесла. Только не мешай, - отодвинула не в меру радостного кота, так и норовившего потереться.
       - Ну, идём.
       На кухне принялась разгружать сумки: скоропортящееся в холодильник, хлеб в резную деревянную хлебницу, кошачьи деликатесы на стол.
       Распределив по своим местам покупки, громыхнула полупустым чайником, ставя его на газ, и пошла переодеться, оставив Киса крутиться и мяукать на кухне.
       Вернувшись, сжимая в руке несколько листов бумаги, бросила их на стол и принялась шарить по ящикам в поисках ножниц, попутно выронив пустую катушку.
       - Ну что, Кис? По приметам кошки приносят удачу, особенно такие, как ты, разноцветные. Вот тут всё про это написано, - похлопав по распечаткам, улыбнулась просительно мяукающему животному, - А раз так, то вот тебе за удачу угощение.
       Выдавив из вакуумной упаковки в заранее приготовленную пластиковую крышку немного содержимого, поставила угощение рядом с водой. В другую крышку насыпала сухой корм и, не обращая внимания на урчание, поставила рядом с первой. Сметану и взбитое яйцо вылила в блюдечки и, дождавшись, когда крышки засияли чисто вылизанной поверхностью, поставила их перед обалдевшим от такого обилия вкусностей котом.
       Наблюдая, как шевелятся уши и как буквально на глазах "тяжелеет" счастливое животное, налила себе чаю, не забыв растереть мятные листики. Прихлёбывая горячий напиток, листала распечатки, что-то подчеркивала, улыбалась и поглядывала на кота.
       - Всё съел? А может ещё вот это? - и повертела перед носом куском колбасы.
       - Не хочешь?
       - Мур-мяу, - едва ворочая языком, протянул Кис и буквально рухнул на пол, перевернувшись на спину: округлившийся живот мешал.
       - Доволен? - глядя на осоловелого кота, едва сдерживала смех, - Ну иди на подстилку. Отдохни. Поспи.
       Кис, слегка пошатываясь, поднялся на подгибающиеся лапы, едва добредя до платка, упал и тут же заснул, подёргивая во сне усами и изредка дрыгая лапами.
       С тех пор если не такие обильные, то достаточные порции Кис стал получать каждый вечер.
       Постепенно привыкнув к обильной кормёжке, Кис уже не сразу засыпал. А как-то вечером, выкатив откуда-то из под буфета пустую катушка, принялся играть с ней, чем сильно насмешил Ольгу.
       Она хохотала до слёз, наблюдая за ним. Как катает катушку по полу, хватает лапами и, упав на спину, задними лапами подбрасывает катушку высоко вверх. Пока она, кувыркаясь, летит, вскакивает и, пробуксовав по линолеуму, разноцветной молнией выскакивает из кухни. Потом, острожно выглянув в кухню, изогнув дугой спину, с вставшей дыбом на загривке шерстью, боком подкрадывается к вертящейся "мышке", приседает, потоптавшись, прыгает на добычу и, снова подбросив, стремглав улепётывает.
       Поймав кота и не обращая внимания на когти - Кис всё ещё был на охоте - погладила, усадив на колени.
       - Спасибо, рассмешил, - гладила успокаивающегося, довольного, начавшего толстеть кота, чувствуя, как привязывается к нему всё больше и больше.
      
      
       Как-то незаметно пролетело лето. Пришла осень, и по утрам стало свежо. Пить чай у открытого окна стало холодновато. Пришлось ограничиться открытой форточкой. Мята тоже пошла на убыль. Новые листики уже не появлялись.
       "Что же я зимой делать буду? - подумала как-то утром, - Насушить, что ли. Но ведь это не то совсем."
       Решение нашлось неожиданно простое. На рынке она увидела и купила пакетик с семенами. В кладовке нашла несколько глиняных горшков. Расставив их на кухонном подоконнике, высадила семена. Приспособив лампу дневного света, поливала, рыхлила землю, наблюдая, как растёт зелень. Теперь она была спокойна. Традиция не будет нарушена.
       - А ты и вправду удачу приносишь! - придя как-то октябрьским вечером домой, сказала встречающему Кису, - Представляешь, меня назначили начальником отдела. Теперь у меня будет большая зарплата. Я тебя, кисуня, закормлю деликатесами!
       Кис мурчал, как будто понимает и радуется вместе с ней.
       Но не всё было так замечательно. Новая должность - новые обязанности. Например, командировки. Порой довольно длительные. Неделями. Пришлось срочно решать вопрос кормёжки. Благо подруга согласилась приходить и кормить кота.
       Всё было бы нормально, если бы однажды командировки не совпали. Неделю Кис просидел запертым в доме.
       Когда дрожащими руками, не попадая ключом, Ольга торопливо открыла дверь, она увидела сидящего перед дверью кота.
       - Прости, Кис! Ну, прости. Так получилось.
       Кот облизнулся, моргнул устало-обиженно и, поднявшись, понуря голову, медленно пошел на кухню.
       Быстро сняв туфли, бросив плащ на вешалку, поспешила за ним следом. Оправдываясь, насыпала "Кити-Кета", налила воды и, присев рядом, гладила, винясь перед изголодавшимся котом.
       Кис ел медленно, с достоинством. Жадно лакал воду.
       Утолив голод, тщательно умылся и, прикрыв лапы хвостом, уселся посреди кухни.
       - Кис, давай поиграем, а? - Ольга катнула к нему любимую катушку.
       Проследив игрушку до самых лап, мотнув головой, поднялся, направляясь в комнату. На пороге оглянулся, мяукнул осуждающе и скрылся в темноте.
       Оля не выдержала и заплакала. От обиды на не совсем удачную командировку, от того, что Кис неделю, по её практически вине, просидел голодный и без воды. Взгляд упал на подоконник. От бурных зарослей мяты почти ничего не осталось: Кис, чтобы не погибнуть с голоду, ел мяту. Вид обгрызенных стеблей заставил сжаться сердце. Оля разрыдалась.
       В тот вечер впервые поняла, как одинока в этом городе, в этой жизни. Раньше подобные мысли не приходили в голову: работа занимала почти всё время, и думать об одиночестве не случалось. А теперь, осознав, прорыдала в подушку почти до утра.
       На следующее же утро, придя на работу, быстро настрочила отчет по командировке и вошла в интернет. На первом попавшемся сайте знакомств разместила объявление.
       Другого варианта просто не видела. По кафе-ресторанам не ходила. Дискотеки тоже были не по ней. Библиотеки давно заменил тот же интернет. Ну не на улице же знакомится?
       Теперь каждое утро начиналось с просмотра "кандидатов". Всё было не то и не те.
       Оля стала чаще грустить. Отношения в коллективе становились натянутыми. Кис тоже на неё дулся: видимо, всё ещё не простив голодовку.
       За неделю до нового года, уже почти в конце рабочего дня, в ожидании директорского "ковра", заскочила на свою страничку. За сутки её посетил всего один человек.
       "Вам послание!" - весело подмигивал смайлик. "Наверняка опять туфта" - подумала, открывая послание.
       "Добрый вечер! Вы просмотрели мою анкету и, признаюсь честно, заинтиговаливали меня. Я не совсем вписываюсь в искомые Вами параметры. Например, по возрасту. Я немного, всего на тринадцать лет, его перешагнул. Но раз уж Вы посетили меня, то вот: по этой ссылке находится моя страничка. Так, ничего особенного. Немного фотоколлажей и графоманских текстов. А-ля лирика. Посмотрите, так сказать, для ознакомления более подробного. Может Вам понравится."
       Тон понравился. Оля улыбнулась и открыла указанную ссылку.
       На страничке было около полутора десятков коллажей, с некоторой долей "черного" юмора. Там же оказались и тексты: нескольких лирических миниатюр. Прочла довольно быстро, чувствуя, что ей интересно. Хоть и не её любимое "фентези", но всё же.
       Немного поискав, нашла автобиографию. Оказалось, что с "кандидатом" живут в одном городе.
       Оставив в гостевой книге отзыв, немного подумала, перед тем как оставить номер АСи.
       На следующий же день завязался диалог, закончившийся приглашением "на пиво", где-то в конце февраля. Но в тот раз не получилось. Снова услали в командировку, и встречу перенесли на послевозвращение.
      
      
       Подходя к назначенному месту, ещё издали заметила Глеба. Он стоял в основательно потёртой кожаной куртке на распашку, несмотря на мороз и ветер, держал промёрзшую до стеклянного состояния розу, иногда поправляя длинные до плеч волосы на непокрытой голове. Внешность немного отпугивала, на фотках он был несколько не такой. Сейчас больше походил на замученного, замёрзшего котяру, жалеющего, что выбрался погулять по морозцу.
       Но общаться с ним в интернете было интересно, и Оля решила не упускать случая пообщаться в реале. Тем более это ни к чему не обязывало.
       - Привет! - Глеб протянул ледяной цветок, - Совсем замёрзла. Жалко.
       Принимая дар, внимательно посмотрела на Глеба. Было заметно, что он, как и она, представлял несколько другого человека.
       - Куда пойдём?
       - Ты кавалер, Ты и веди.
       - О кей. Как на счет "Корсара"? Хороший бар.
       - Ну пошли.
      
      
       В баре было тепло и уютно. Они пили пиво, и Оля старательно избегала смотреть Глебу в глаза. Нужно было время, чтобы привыкнуть, разглядеть в этом замученном "котяре" "породу". А порода была. Что-то от испанского аристократа. В общем, вечер удался.
       "Никакой лирики, только секс," - констатировала на следующий день подруга, выслушав "отчет". Оля только улыбнулась в ответ. Уж о чем-о чем, а о сексе даже не помышляла. Даже несмотря на то, что встречи стали почти регулярными.
       Дальше был "день варения". Вопрос, пригласить или нет, даже не возник. Оле было комфортно с Глебом. Комфортно и уютно.
       Глеб согласился, почти не раздумывая.
       День рождения отметили в небольшом кафе на окраине, недалеко от её дома. Вино, лёгкая болтовня, танцы, хотя поначалу Глеб и артачился, ссылаясь на свою стеснительность и неумение "двигаться." Оля мягко, но настойчиво добивалась своего, и Глеб сдался.
       К концу вечера они настолько сблизились, что первый поцелуй не показался неожиданностью, хотя и не предвещал ничего большего. Глеб внушал уверенность в джентльменском поведении. Да и целоваться с ним было приятно.
       Далеко за полночь, проводив, как положено, даму до калитки, напросился "выпить чаю", просто так, в виде бонусного приложения. И остался до утра.
       А утром Оля проснулась, почти физически ощущая себя нашкодившей кошкой. Кошкой с прижатыми от испуга ушами, которая, заигравшись, опрокинула ведро с молоком.
       Настороженно ждала, что же будет, как Глеб себя поведёт. Ведь ничего подобного она ни от себя, ни от него не ожидала.
       Опасения оказались напрасны. Глеб вел себя, как подобает настоящему мужчине. Ни холодного скупого поцелуя, ни скомканного прощания с явным намёком на разлуку и невозможность новой встречи. Ничего подобного. Глеб остался внимателен и нежен, как и прошедшей ночью. И им было хорошо вместе.
       Встречи участились, а ночи доставляли обоюдную радость и наслаждение. Всё было замечательно. Даже Кис, встретивший Глеба немного настороженно, в скорости признал его за второго хозяина.
      
      
       Проблемы начались весной.
       Кроме основного места роботы, Глеб по вечерам и ночам подрабатывал, занимаясь дизайнерскими разработками упаковки.
       Если зимой ему удавалось выкраивать время на встречи, то с приходом весны "окна" становились всё уже и уже. Они не могли встречаться так часто, как хотелось. Олю это угнетала.
       Мучаясь редкостью встреч и вспоминая откровенные рассказы Глеба, стала ловить себя на чем-то, очень похожем на ревность. Глебу такие разговоры не нравились. Мрачнел и уходил в себя.
       Гром грянул, когда в очередной раз спросила, зачем она ему нужна.
       Глеб набычился. Буровил всякую чушь, пускаясь в разъяснения, мол, он уже в возрасте, а Оля молода, и её будущее не с ним. Что ему лучше уйти. Хотя бы потому, что просто не в состоянии дать ей то, чего она достойна. Ни в жизни, ни даже в постели. Хотя им и хорошо вместе, но он не вправе мешать Оле обустраивать жизнь.
       - Прости, - и, повернувшись, размашисто и быстро зашагал к калитке.
       Оля вздрогнула, когда калитка громко хлопнула у него за спиной.
       "Ну вот и всё. И зачем я только полезла с этим дурацким вопросом? Снова одна и никому не нужна", - глотая подступившие слёзы, вернулась в дом, не решившись броситься вслед за Глебом.
       Дома ждал очередной сюрприз.
       Кис сидел на подоконнике открытого окна и смотрел в сад, шевеля ушами.
       - Ты тоже хочешь уйти? - у Оли начиналась истерика, - Ну так катись к черту! Не нужны вы мне все! Надоели! Одни проблемы с вами! Жила себе спокойно, горя не знала! Нет, принесла нелёгкая, сначала тебя, потом Его! Давай, катись, раз нацелился удрать! Брысь!!
       Схватив подвернувшуюся тряпку, попыталась хлопнуть кота, но промазала. Кис, отскочив, выгнув спину, зашипел и, не дожидаясь новой атаки, выскочил в окно.
       Оля рухнула на табурет и заплакала навзрыд. Ей было так жалко себя. Так не хотелось снова быть одинокой. Очень не хотелось. Но раз уж её предали, так тому и быть. И пусть им будет хуже!
       Собрав силы в кулак, заставила себя успокоится. А чтобы перебить слёзы, решила выпить чаю с молодой мятой.
      
      
       Прошел почти месяц. Месяц вернувшегося одиночества и слёз по вечерам.
       Оля постепенно успокаивалась, практически смирившись с судьбой. А чтобы впредь подобное не повторилась, удалила свою анкету с сайта знакомств и поменяла АСю. На приглашения на посиделки отвечала неизменным отказом и безропотно соглашалась на самые продолжительные командировки, иногда просто напрашиваясь на них.
      
       Как-то вечером, вернувшись из очередной поездки, сидела на кухне, попивая любимый чай с мятой. Скорее по привычке, чем от желания. Сидела, думая ни о чем. В каком-то заторможенном состоянии безысходности "черной полосы".
       За домом негромко хлопнула калитка.
       "Вроде закрыла… Ну и черт с ней! Пусть хлопает".
       Поднявшись из-за стола, сполоснула кружку и, перевернув кверху дном, поставила на сушилку.
       В дверь постучали. Сначала тихо, осторожно. Потом ещё раз, уже более настойчиво.
       Оля никого не ждала. Немного раздосадованная неожиданным визитом, пошла открывать.
       Не включая свет, открыла дверь.
       - Проходите на кухню, - даже не посмотрев, кто пришел. Ей в принципе было всё равно. Апатия давно завладела сознанием, - Чай будете?
       - Не откажусь. С мятой?
       Оля резко обернулась.
       На пороге кухни стоял Глеб.
       - Ты? - только и смогла выдохнуть.
       Глеб кивнул, не говоря не слова.
       Оля, прикрыв рот рукой, опустилась на табурет, а Глеб, подойдя, наклонился и, поцеловав в щеку, протянул розу.
       - Как на первом свидании, - и улыбнулся.
       Задрожавшей рукой взяла розу и понюхала. Аромат немножко отрезвил, возвращая к реальности происходящего.
       - Господи, где же ты был? - снизу вверх смотрела на Глеба, - Где ты был так долго? Почему не появлялся? Я так ждала.
       - А теперь? Ждёшь ещё? - присев перед ней, взял за руку, - примешь блудного кота? Точнее двух…. Смотри, кто пришел, - и с улыбкой кивнул куда-то ей за спину.
       На подоконнике сидел Кис. Изрядно помятый, с разодранным ухом и свежими ранами на морде. Худющий и по кошачьи улыбающийся.
       - Так как? Ты НАС простишь. Мы были не правы. Мы виноваты перед тобой. Но больше это не повторится. Правда, Кис? – Кис, зажмурившись, поднял мордочку, потянул носом воздух и вроде как кивнул.
       - Вот! И я, и Кис каемся и просимся обратно, - Глеб, опустившись на одно колено, нежно поцеловал руку.
       - Милые вы мои.. - голос дрожал. - Родные! Любимые! Коты глупые !! Конечно… Конечно, я вас приму. Мне так плохо было без вас! - обхватив Глеба за шею, уткнувшись в плечо, заплакала от радости и счастья, моментально позабыв все слова давно заготовленной обвинительной речи, которыми хотела встретить, если вдруг, как надеялась, вернётся.
       Глеб гладил Олю по спине, успокаивая. Кис, склонив голову набок, шевелил ушами, прислушиваясь к непонятным звукам, а потом подмигнул Глебу, мотнув вопросительно головой.
       Глеб улыбнулся в ответ и тоже подмигнул, кивая в знак согласия. Ему тоже не хотелось, да он и не собирался больше уходить.