Копилка

КОПИЛКА
Рассказ

Как-то раз у нас с Валентиной Викторовной зашел разговор о кошках, и она вдруг весело рассмеялась.
– У моей Надюши есть интересная копилка, белая кошка: такая важная, элегантная, с двумя бантами – на шее и на макушке. И так мило, хитро улыбается, а с одной стороны усы идут прямо из глаза.
А самое интересное в том, как мы её покупали. Были мы на рынке, приобрели куртку, да так удачно, целых двести рублей сэкономили от намеченной цены. Идём довольные, а Надюлька вдруг остановилась как вкопанная, и лицо какое–то растерянно–радостное.
– Ты чего, доча, что случилось?
– Мама, ты посмотри какая счастливая кошечка!
– Где? – оглядываюсь кругом и вижу невзрачного мужчину с разными керамическими поделками, среди которых стоит белая кошка с бантами.
– Так это же копилка!
– Ну и что? А смотри, какая она радостная. – Надюлька уже держит кошку в руках, вертит её, рассматривает со всех сторон.
А я замечаю, что продавец, услышав Надины восклицания, проворно снимает с кошки этикетку, на которой крупно написано "70", и прячет в карман. Я, ради любопытства, спрашиваю:
– Сколько же ваша копилка стоит?
Мужчина хитро улыбается и начинает торговаться. А надо заметить, что на рынке вся красота в этом: если продавец умело торгуется, то и дороже отдашь и не пожалеешь о том.
– Так что цена? Надо посмотреть на товар, чего он стоит. Вот эту кошечку возьми: у нее каждый бантик не меньше чем по тридцатке стоит, а возьми усики – за каждый по десятке дашь, так они хороши.
Я машинально считаю усы: с одной стороны пять, а с другой шесть. Это уже получается сто семьдесят рублей /вместе с бантами/.
А продавец продолжает упоённо расхваливать, тем более что рядом остановились зеваки и торг превращается в спектакль:
– А вы обратите внимание на этот закрученный хвостик – это же ножка балерины в пируэте! Разве это не стоит полсотни?! А лапочки – как они прочно стоят! А о чём это говорит? Да о том, что хозяин этой вещи будет прочно стоять на ногах, уверенно идти по жизни. Да за это больше, чем по тридцатке отдашь!
Я насчитываю три полных лапки и коготок от четвёртой. Но он–то берет за четыре полных! Машинально подвожу итог: 170+ 50 + 120=340
А этот шельмец, вошедший в раж, продолжает:
– А посмотрите на ушки...
Но я решительно останавливаю его:
– Подожди, ты наш драгоценный, давай посмотрим с нашей стороны, отсюда света больше и потому товар лучше виден: так ты говоришь, что хвостик как ножка в пируэте? Но если балерина будет так закручивать свою ножку, то ее каждый раз при помощи МЧС придется выводить из этого штопора. А услуги МЧС дорогие, меньше сотни они не возьмут, так как один бензин чего стоит.
А теперь усы посмотрим: с одной стороны их пять, а с другой шесть. Диспропорция получается, а в живой природе всё симметрично и за нарушение такой симметрии полсотню с тебя взыщут, да еще за нарушение гармонии – банты-то завязаны неровно! Это ещё полсотня минус.
А ты посмотри на лапки, хозяин: ты же инвалида вылепил – у четвёртой лапки только один коготок вышел. Это же комитет по защите прав животных сразу примчится и потребует сатисфакции. А ты знаешь, какой штат в каждом комитете? Побольше, чем в бывших министерствах и зарплата к министерским приравнена. Но мы им больше двухсот отечественных не дадим.
Та – ак, что же у нас получается: 50 + 50+100 + 200, это 400 в итоге и выходит, что не мы тебе, а ты нам должен 60 рублей.
Я вижу, что в толпе стоит хохот, да и сам продавец тоже смеётся. Но самое главное в том, что моя Надюша с вечной грустинкой в глазах, которая пробивается даже сквозь улыбку, сейчас весело, раскованно смеётся, прижимая копилку к груди. А это дорогого стоит. И я в запале продолжаю:
– Но мы люди великодушные и с тебя ничего брать не будем, а за труд заплатим. Надя, сколько мы дадим? – обращаюсь я к дочери и вижу в её руке две сотенных бумажки. Я беру их, одну кладу себе в карман, а другую протягиваю продавцу, замечая, как два крутых полезли в бумажники.
– Вот тебе, хозяин 100 рублей, да плюс твой долг, значит, игрушка твоя стоит 160 рублей.
Слышу, как один крутой обращается к продавцу:
– Отец, найди там ещё такую же.
Продавец нагнулся над мешком, Надюшка тянет свой любопытный нос вслед за его руками, но я разворачиваю её круто и решительно выталкиваю из толпы.
Вот таким образом эта копилка обосновалась на комоде у дочери. А тут однажды прихожу к ней и по привычке первым делом иду к комоду с денежкой в руке. Но что это? На комоде стоят две копилки: рядом со старой расположилась тоже беленькая, но меньшего размера, без бантов. И в отличие от нашей копилки, эта была грустная: она сидела, сгорбившись, с опущенной головой.
Я с обидой посмотрела на дочь:
– Ты что же это без меня купила копилку?
– Ты о чём, мама? Какую копилку? – удивилась Надя.
– Какую, какую, а это что? – сердито показываю на комод.
Дочь моя громко хохочет, а я замечаю, что у маленькой кошечки дрогнули ушки, поднялась головка, и из глаз скатились две крупные настоящие слезинки.
– Надя, что это? Она живая?
– Мама, а ты не узнала Белянку? – дочь говорит сквозь смех, снимает котёнка с комода и сажает себе на плечо. Котёнок подползает к её уху, зарывается в волосы и затихает.
– Подожди, Надя, какая Белянка? Разве ты её не определила? Ты же говорила, что нашлись желающие взять беленького?
– Приходили, посмотрели, но не взяли, потому что это кошечка, а им нужен котик. Но после их ухода мы внимательнее посмотрели, а это оказался котик. Но раз уж остался, то теперь я его не отдам.
– А почему он плакал? Он голодный? И Кузька скулит.
– Я только что купила молоко, подогрела, сейчас кормить буду. Пойдём, посмотришь, как они все по–разному едят.
На кухне под батареей сидели Кузька – собачка неизвестной породы, серый безухий котёнок и чёрненький, совсем крошечный котёночек.
– Ты когда чёрненького подобрала? – смотрю, как дочь посадила Белька на пол, налила молоко в блюдца. Первым подбежал Кузя, зарычал, стал лакать, но не сидел на месте, а постепенно передвигался вокруг блюдца, как бы охраняя свою территорию.
Безухий котёнок тоже уверенно подошел ко второму блюдцу и, не спеша, принялся лакать молоко. А чёрненький был совсем глупышок и не умел самостоятельно есть: залазил с ногами в блюдце, и Надя то и дело его вытаскивала, окунала носом в блюдце, приучая к еде.
И только Белёк сидел в сторонке, сгорбившись, опустив уши, а из глаз изредка выкатывались крупные слезинки.
– Надя, почему Белёк не ест?
– А пока все не; отойдут, он не притронется к еде. Какой-то трагичный котёнок. Что у него случилось в той семье? Почему его выбросили? Вот чёрненького я неделю назад нашла под кустом – он так обессилел, что еле–еле пищал. Пришлось из соски кормить.
– Надюша, а объявление на него дала?
– Ну, какое объявление, мам? Самостоятельно есть научится, тогда и пристроим его. У нас одна сотрудница хочет чёрненького котика, а если не возьмёт, тогда дам объявление.
Мам, смотри, все наелись и расходятся, а теперь и Белёк идёт. Но ты смотри, смотри, как он несмело идёт, крадучись, чуть не ползком. Может, били его сильно?
– Наверное, били. Доча, а может быть, его первым кормить?
– Да разве Кузя позволит? Он же тут на правах первого хозяина верховодит всеми. Но я думаю, что Белёк повзрослеет, попривыкнет и будет смелее.
– Может быть. Ну вот, и Белёк наелся и побежал. Куда это он так торопится, Надя? – Я следила за котёнком, но он скрылся за дверью.
– А тебе должен быть виден комод, смотри, он там сейчас появится. Ну да, вон он идёт, – Надя вместе со мной наблюдала за Бельком.
– Ты глянь, доча, он и вправду там. Как он туда залазит?
– А с дивана на телевизор, а затем на комод. Как акробат прыгаёт. Ты подумай, опять лижет копилку, и сейчас будет горевать.
Я с удивлением смотрела на Белька, который облизывал керамическую кошку, а затем жалобно мяукнул, сел рядом, сгорбился, опустил головку. Меня осенила догадка.
– Надюша, на копилку надо связать или сшить шубку! Ведь от всего живого исходит тепло, а копилка холодная и потому Белёк оплакивает её как умершую! Может быть, его мать погибла, и копилка своим холодом напоминает ту трагедию?!
Дома я весь вечер шила из старого норкового воротника подобие шубки, а на следующий день поспешила к дочери и нарядила копилку в шубку – получилась как живая кошка, только мордочка не прикрыта.
Тут же рядом оказался Белёк. Он несколько раз лизнул по шубке, замурлыкал, сел, рядом и точно также поднял головку вверх.
– Надюля, а ты зовёшь его Бельком, нет, это копилка, живая Копилка. С такой расставаться, действительно, жаль. Пусть живёт у тебя – Копилка должна принести счастье.
2004г.