Из ревности

I

     Он и она полюбили друг друга до безумия и, блаженствуя, стали сожительствовать на съёмной однокомнатной квартире. Они могли бы жить вместе долго и счастливо, но реальные жизненные обстоятельства довольно далеки от сказочных. Это в сказках заканчивается: «И жили они вместе долго и счастливо», а в реальности…
     Итак, увлечённые любовью, они не подозревали о существовании самой ревности. Разумеется, откуда им ещё было знать это, когда они в первый раз оказались в эйфории любви. Впрочем, они что-то слышали или читали о ревности. Но одно дело слышать или читать о ней и совершенно другое — быть ревнивым самому или сталкиваться с ревностью. А известно, что ревность — не что иное, как некая болезненная раздражительность любви, и эта болезнь неизлечима, пока находишься в состоянии бешеной влюблённости. Люди, не имеющие чувства любви, не знают в себе этого болезненного нервно-душевного состояния.
     Была уже глубокая ночь. Молодые влюблённые лежали в постели и говорили какую-то ерунду, заговорили между прочим и о ревности.
     — Скажи-ка, — спросила она, — а ты ревнив?
     — Я?! — задумался он и стал отвечать: — Нет, я думаю, что нет. А ты?
     — Я?! — задумалась она и ответила: — Насчёт этого я очень сердитая.
     — Сердитая на что?
     — Когда меня обманывают в любви.
     — Вот даже как!
     — Это я говорю, предупреждая заранее.
     — Стало быть, ты ревнивая?
     — Я сказала, что бываю сердитой.
     — А ты уже сердилась? Ну, то есть...
     — Нет, — ответила она, не дав ему договорить.
     — Ерунда какая-то, — с изумлением возразил он.
     Она хитро улыбнулась, взглянув ему прямо в глаза. Они замолчали. Полежав в тишине какое-то время, она погасила свет в комнате. Он ещё долго не мог заснуть — вертелся с боку на бок, что даже подруге пришлось возмутиться. Наконец он заснул.

II

     Как часто и довольно долгое время я ужасно удивлялся безрассудному поведению юных особ, с которыми, к со-жалению, приходилось сталкиваться. Их выходки, которые явно ничего доброго не могли предвещать, забавляли их самих и не на шутку дразнили, пугали кавалеров, что дико радовало тех самых особ. Вот потому-то мне и были милее опытные и зрелые молодые женщины: они-то боялись выкинуть что-нибудь подобное. Впрочем, как вожделенно приходилось побаиваться их зрелой опытности!
     И вот пришла ей в голову дурь, пришла после разговора о ревности, когда они были в постели. Та самая дурь, на которую способны безотчётно влюблённые юные особы, состояла в том, чтобы проверить, испытать не на прочность в верности любви, а на состояние ревнивости: есть она или её нет? Не верила особа ни рассказам других, ни книгам. Надо было ей увериться самой, чтобы потом говорить, что всё-таки есть ревность, да ещё какая. А если пришла эта самая дурь, то волей-неволей приходится действовать. И она стала действовать.
     Вспомнился ей бывший одноклассник, некогда ухаживавший за ней. Кстати, он и она сами ещё недавно были одноклассниками. Так вот, вспомнив о бывшем своём ухажёре, к которому, быть может, ещё не утратились некие симпатии, как-то пригласила его к себе домой на вечер, чтобы вспомнить совсем недавнее былое. Ужасно удивительное дело — вспоминать, что столь свежо, всё отрадное и безотрадное. Тот был зван — и тот явился. Ещё бы не явиться! А вдруг получится то, что не получилось раньше, в школе.
     Настал субботний вечер. Гостю она была непростительно притворно рада.
     — Вот и я! — объявил себя гость, войдя в квартиру.
     — Николай?! — с изумлением обратился он к гостю. — Как ты здесь?..
     — Да вот твоя Ольга меня пригласила.
     — Извини, Серёжа, — несколько виновато оправдывалась она. — Извини, что не успела... забыла тебя предупредить.
     — Так уж и не успела или забыла, — недоверчиво сказал Сергей.
     — Ты сердишься, что ли? — был её вопрос.
     — Ничуть! Вот только я оказался в ситуации...
     — Ну ладно, — не дала она договорить Сергею.
     Наконец они втроём прошли в зал. Она и он — Ольга и Сергей — расположились на диване, а Николай уселся в кресле, что стояло в двух шагах от дивана.
     После непродолжительного неуютного молчания Ольга стала расспрашивать гостя:
     — И ты всё с родителями живёшь? И не обзавёлся какой-нибудь подругой?
     — И не много ли тебе хочется знать? — спросил Сергей без умысла.
     — Ну, так как? — продолжала она сыпать вопросами, не обратив внимания на замечание. — Ну?
     — Да у меня всё по-старому, — отвечал гость. — Живу с родителями, а подруги серьёзной у меня нет: все они так себе.
     — Все так себе... и ни одной серьёзной? — поинтересовался Сергей, несколько удивлённый.
     — Действительно, разве так может быть, — возмущалась Ольга, — чтобы все были так себе?..
     — Тебя, — начал оправдываться Николай, глядя Ольге в глаза, — тебя я нисколько не имел в виду.
     Сергей гордо улыбнулся, и это как-то ей не понравилось, но она с оживлённой весёлостью продолжила говорить.
     — А помнишь ли, Николай, как ещё в девятом классе ты сделал мне предложение?
     — Разве предложение? — смутился тот.
     — Ну, не предложение, а так...
     — Дружбу...
     — Вроде того...
     — Ты уже тогда на всё смотрела иначе...
     — А что ты мне обещал взамен?
     — А что было обещать, когда...
     — Когда всё равно ничего не было.
     — Вот именно!
     — И всё-таки ты добивался меня...
     — Разве?.. А разве от серьёзных девушек чего-нибудь можно добиться?
     — Смотря чего...
     — Всё это глупости были...
     — Да ещё какие!..
     — Впрочем, мы и сами таковыми, глупыми, тогда были.
     — А теперь?
     — Как видно по вашему разговору, вы и теперь не изменились, — не удержался Сергей, принципиально мол-чавший до поры.
     — Спасибо тебе, мой друг!
     — Не за что! Я-то тут при чём? Это всё природа...
     — Ладно, пойду-ка я приготовлю чай, — сказала она, поднявшись с дивана.
     — Мне, пожалуйста, кофе, — улыбнулся ей гость.
     Ольга ответила ему тоже улыбкой и ушла на кухню, незаметно оглянувшись на Сергея.
     — Не понимаю я, — был в замешательстве Николай, — что-то ей нужно от тебя — это очевидно, как очевидно и то, что она тебя хочет раздразнить... зачем-то.
     Сергей не стал отвечать на замечание товарища — он уже ясно стал осознавать, для чего была устроена эта сцена и к чему это всё клонилось. Однако ему теперь не хотелось об этом думать.
     Она предложила им пройти на кухню. Они, как послушные дети, которые то и дело ждут, когда их позовут к столу, вста-ли и проследовали за нею... После чая и кофе гость настойчиво простился и ушёл в надежде, что обязательно ещё увидится с нею.
     Ольгу возмутило спокойствие Сергея в ходе разговора с Николаем. Казалось бы, Сергей должен был возмутиться, устроить сцену ревности, выказать некую обиду или хотя бы сделать замечание, но ничего из того не было. Вот это её и обидело, а значит, для достижения абсурдной цели нужно будет действовать теперь иначе, может быть даже решительнее: не словами, а самими действиями. Обиженная женщина, в каком бы возрасте она ни находилась, как правило, за некоторыми исключениями, лишается здравого рассудка.

III

     После этого Сергей повёл себя иначе: и, казалось бы, разумно, и непредусмотрительно-неразумно. Он решил воздействовать на Ольгу не словами, а подвести её к тому, чтобы она сама себя убедила в необоснованности собственных действий. Как это верно, что женщину целесообразнее довести до того, чтоб она сама себя смогла убедить. Однако убеждать её, право, невыносимо трудное пред-приятие. Но чем чёрт не шутит!..
     Так вот, Сергей решил проделать то же самое, что и двумя днями ранее продемонстрировала Ольга... В итоге она устроила скандал, а в конце залепила ему горячую пощёчину дикой ревности.
     — Я ведь предупреждала тебя, что в этом деле я ужасно сердитая.
     — А только ты бываешь сердитая?
     Она ему не ответила, а он и не настаивал на её ответе. Впрочем, Сергей ничуть не расстроился из-за своего не-удачного предприятия. Напротив даже, он посмотрел на это с некой иронией и улыбкой, убеждённый уже в том, что рано или поздно она сама себя доведёт до очевидной крайности, которой непременно устрашится и безотчётно убедит себя в обратном, разумном.
     И Ольга была настойчива, а вернее, упряма. А упрямство — достоинство... Да какая разница в данном случае, чьё достоинство... Ради достижения поставленной цели кем только не прикинешься, даже тем самым упрямым ослом или... но это уже невольное мгновенное лирическое отступление.
     Затем они на какое-то время успокоились, и успокоение притупило остроту недавнего обстоятельства. Как говорится, это было лишь затишье перед бурей.
     Николай несколько раз созванивался по телефону с Ольгой и настойчиво предлагал ей вместе с Сергеем про-вести время в дружеской компании. Сначала она из приличия отказывала, а затем на предложения Николая молчала. Многозначительное молчание дико дразнило его. Разумеется, Сергей обо всём этом и не подозревал, но был настороже: нервно-сдержанно ожидал какой-нибудь вы-ходки от своей всё ещё любимой подруги.
     Томительно-тяжёлое ожидание делало его каким-то уставшим и отрешённым, и усталость и отрешённость были лекарствами не по вкусу, но лечили одновременно и тело, и душу. Это самое лечение помогало оставаться в трезвом уме, хотя сердечно Сергей был опьянён... ядовито опьянён. Но, странное дело, как всё это не видела она?.. Не видела, потому что была охвачена своей одурью.

IV

     Стоял тёплый солнечный день, еле дул ласковый ветер. С утра было безоблачно, а к полудню незаметно наплыли невесомые облака, которые к вечеру начинали обретать свинцовую тяжесть.
     Заканчивался рабочий день, даже неделя: была пятница. Сергей уже спланировал, что на выходные дни вместе с Ольгой поедет в деревню к родителям. Но в последний момент она отказалась от поездки, и он уехал один. При-чиной отказа послужил звонок по телефону: Николай при-гласил Ольгу на пикник по случаю дня рождения старшего брата — и, если можно, вместе с Сергеем. Ольга, разумеется, предложила Сергею вместе с нею провести вечер на природе, но тот решительно отказался, сославшись на родителей, которым непременно нужно было помочь по хозяйству, чтобы взять затем у них денег на месяц. Так они разошлись: он — в деревню, а ей предстояло бог весть куда.
     Домой за Ольгой заехали на автомашине Николай с братом. Они оба удивились, что она одна. Николай был в минутном замешательстве: стоит ли её брать с собой? Но Ольга сама вывела его из растерянности: непринуждённо, с пустой улыбкой, уселась на заднее сиденье автомашины, хлопнув за собою дверью...
     Место, куда они приехали, оказалось довольно живо-писным. Оно больше годилось для романтических свиданий одиноких влюблённых пар, нежели для шумной компании, потому на красоту местности никто не обратил внимания. Сюда же, на берег озера, стали подъезжать и остальные девушки и парни.
     Была уже расстелена скатерть-самобранка, на которой быстро оказалась выложена различная еда. В нескольких шагах от неё уже задымил мангал.
     Александр был почти двумя годами старше Николая. Он, Александр, всерьёз недавно заимел подругу, и она должна была сегодня непременно быть с ним. Он ждал её появления — и она появилась вместе со своей давней подругой. Они приехали последними из всей компании, которая в итоге собралась численностью в двенадцать человек. Все друг друга более или менее знали, в основном ещё по школе.
     На импровизированном столе раскладывалась одноразовая посуда, расставлялись блюда, холодная закуска — как обычно, всё, что не требует особенных церемоний. Над жаром в мангале были только что выложены первые шампуры с аккуратно нарезанными кусками мяса, от которых уже едва улавливался дразнящий аппетитный запах.
     — Ну что же? — начал Николай на правах брата, зная, что сам не умеет говорить тосты. — Я смотрю, уже налито, так выпьем за Александра!
     И выпили — кто водку, кто вино, кто просто соку. Вскоре поспели и первые порции хорошо зажаренных шашлыков. Становилось всё веселее в удивительно дружной компании.

V

     Александр уже знал о намерениях Ольги насчёт ревности: рассказал Николай. Он посмеялся над этим, но ничего не сказал. А раз не сказал, стало быть, осталось на уме.
     Ольга была несколько опьянена и оживлена дикой весёлостью. Но это было бы ничего, если бы она не старалась при этом, чтобы Александр обратил на неё внимание. Ну как в таком случае этого не сделать! Увидела это девушка Александра, которая в порыве смиренной ревности уехала вместе с подругой. Выходку её он не заметил, зато заметила Ольга и стала говорить ему об этом.
     — А что это они уехали так незаметно, ни с кем не простившись?
     Александр непонимающе и как-то испуганно огляделся вокруг себя.
     — Стало быть, так надо, — ответил он, скрыв в себе неприятное раздражение.
     — Странно как-то, — сказал себе под нос Николай, находившийся рядом с ними.
     Ольга туманно улыбнулась на их ребяческую досаду. Николай отошёл от них в сторону на такое расстояние, чтобы им не мешать, а вместе с тем слышать, о чём они станут говорить.
     — А отчего ты думаешь, — начал Александр, — что все должны быть ревнивы?
     — Я так и не думаю, — возразила она.
     — Разве?
     — А что?.. Похоже, тебе Николай рассказал... Услышал он звон, да не знает, где он.
     Услышав это, Николай едко улыбнулся и коротко по-смотрел на неё.
     — Ты, Ольга, хитришь, — продолжил Александр.
     — Я?! А ты разве нет?
     — По крайней мере... не с тобой.
     — Стало быть, ты тоже ревнив?
     — Ревнив не ревнив, но бываю сердит...
     — Сердитыми бывают, когда чем-то очень даже недо-вольны...
     — Как верно! А ревнивыми когда бывают?
     — А когда раздражены...
     — Разве это не одно и то же?
     — Нет, в первом случае причина в самом себе, а во втором — извне.
     — Интересное суждение...
     — Это опыт жизни...
     — Это с каких это пор ты стала опытна?..
     — Я не про свой опыт... Я вообще о жизни...
     — Ну, если вообще, то давай ещё по одной выпьем, — предложил он Ольге. — Николай, куда ты ушёл? Подойди.
     Николай подошёл. Александр разлил по небольшим одноразовым стаканам водку. Ольга посмотрела сначала на одного, потом на другого. Они втроём одновременно выпили.
     Начинало темнеть, а вечер на природе продолжался. Все уже забыли про Александра, и каждый теперь говорил о своих интересах или жизненных заботах.
     Ольга и Александр отдалились от компании и потонули в сгущающихся сумерках. Николай ревнивым взором проводил их, пока те не исчезли из виду. После чего он подошёл к костру и уселся на бревно, на котором одиноко сидела девушка. Николай подвинулся к ней, она посмотрела прямо ему в лицо. Между ними завязался пустой разговор.
     А меж тем Александр крепко прижал к себе Ольгу и стал её целовать и раздевать. Та сопротивлялась и хотела закричать, но боялась огласки. Она тихо, со слезами умоляла его, но он оставался глух. Он повалил её, полураздетую, на траву и совершил своё дикое, по определению животное дело... Александр дождался, когда Ольга придёт в себя и приведёт одежду в порядок, и проводил её до прежнего места, как ни в чём не бывало.
     Вскоре компания разъехалась по домам. Никто, кроме Николая, не узнал, не понял, что произошло.

VI

     Прошли выходные дни. Сергей заметил несколько изменившееся настроение подруги. Он попытался с ней за-говорить об этом, но она сослалась на плохое самочувствие и пожелала одна прогуляться на свежем воздухе.
     Гуляя по улице недалеко от дома, она увидела Николая, а он — её. Ольга повернула в обратную сторону и ускорила шаг. Но он её догнал.
     — Ты куда-то торопишься? — спросил он.
     — Да.
     — А тебя Сергей по-прежнему не ревнует?
     Она с какой-то злобой и дикостью посмотрела на него и, ничего не ответив, продолжала идти.
     — И ты по-прежнему хочешь знать, ревнив ли он?
     — Чего ты хочешь?
     — Хочу я сам узнать, насколько твой Сергей ревнив.
     Ольга побледнела. Вдруг она остановилась, как будто не зная, куда ей теперь идти.
     — А ведь ты так можешь и не узнать его ревности, если он не узнает...
     — Сволочи вы, — произнесла она, вытирая слёзы.
     — Ну, так ты хочешь знать?..
     — Пойдём... веди...
     И он её куда-то повёл...
     Примерно через час Ольга вернулась к Сергею. Она притворилась, что у неё хорошее настроение, и стала рас-спрашивать, как прошли выходные дни в деревне. Тот рассказывал, а она его не слышала.
     И всё же Николаю ужасно интересно было знать — и он проболтался...