о природе вещей

- Ты понимаешь, женщина должна быть такой – мягкой, деликатной, всепонимающей и всепрощающей. Она должна быть бальзамом на саднящие раны мужской души. Вовремя придти, вовремя уйти. Она – волна морская, мягко омывает берег, освежая и очищая. Она – солнечный луч, радует глаза и согревает душу. Она умеет слушать, не перебивая, не критикуя, не упрекая. Она умеет ценить мужчину, не оценивая. Она… - я слегка задумалась, подбирая слова. Воспользовавшись этой паузой, дочь незамедлительно продолжила:
- Коврик! Обычный мягкий и весьма непритязательный коврик под ногами у мужчины.
- Нет, ну какой же нормальный мужчина не будет дорожить такой женщиной?
- Ровно настолько, насколько он дорожит своим ковриком. Приходя с улицы ему же нужно обо что-то вытереть ноги, чтобы войти в комнату и не наследить. Да, он заботится о своем коврике – раз в неделю пылесосит. А под хорошее настроение он даже выносит его на солнышко просушиться. Он даже может в умилении сказать – какой классный коврик я приобрел – столько времени вытираю ноги, а он как новенький. И не так уж дорого мне обошелся.
- Ну ты понимаешь, я же хочу быть такой не для кого-то, а для себя. Я просто хочу быть такой!..
- О, да! Коврик хочет быть ковриком, а чем же ему еще быть? Не станет же он зеркалом, которое каждый день показывает помятую, часто с похмела, рожу, ее изъяны и возрастные перипетии (или перепития), вызывая недовольство хозяина. Однако зеркало при этом ценится не меньше, если не сказать, больше! На него не встанут ногами – треснет, а это плохая примета.
- Но, дорогая, о зеркале тоже не очень-то заботятся – протирают только тогда, когда изображение тускнеет…
- Да! Но оно не боится отразить истинное лицо хозяина, его махровую эгоистическую сущность! Он смотрит в зеркало и видит только себя, не думая о том, что это всего лишь отражение, и не благодаря замечательное стекло за возможность дать это отражение. Да! И за ним ухаживают только для собственного комфорта. Но об него хоть ноги не вытирают и на него не пеняют за правду.
- Подумаешь, холодное надменное стекло, безжалостно показывающее правду… что с того? Коврик для ног хоть мягкий и теплый и служит хозяину – очищает от грязи.
- Какая разница – и то, и другое просто вещи, необходимые для относительного удобства, а не для любви. И то, и другое рано или поздно равнодушно выбросят на помойку.
- Как безжалостно ты говоришь… так не должно быть...
- Ладно, не огорчайся. К сожалению, мы в этой жизни вынуждены быть не тем, чем хотим, а тем, чем нас вынуждают быть. Не можешь быть зеркалом – будь хотя бы подушкой. Она тоже мягкая и теплая. Но ей хоть под ноги стелиться не нужно, и хозяин обнимает чаще… Ну вот, глаза блестят… Опять много читала? Все, ухожу… Кем хочешь, тем и будь, женщина-реликт. Только не придумывай, что это от долгого чтения. У коврика для ног слишком часто глаза блестят в последнее время. Пока.

Хлопнула входная дверь. Но через пару секунд открылась вновь, и молодой звонкий голос бескомпромиссно заявил:
- Послушай, милая моя! Стряхни, наконец, с себя грязь пренебрежения. Ты не коврик для ног! Ты коврик, на который преклоняют колени перед молитвой. Который после священного обряда благоговейно сворачивают и хранят бережно, как произведение искусства, как верх эстетического совершенства, не только потому что он соткан из дорогой пряжи, и яркие краски искусно сочетаются в замысловатые тончайшие узоры, на которые можно бесконечно смотреть и всякий раз видеть новые изящные переплетения тонких линий и грациозных изгибов, но еще и потому, что эта вещь наполнена глубоким смыслом – преклоняя колени, мужчина смиряется, мужчина обнажает душу, мужчина не смотрит в себя, он смотрит вверх, очищаясь и получая духовное просветление. Он и умереть захочет рядом с этим ковриком…

Давно стихли торопливые шаги на лестнице. В комнате утвердилась тишина. Часы, мерно отстукивая одиночество, не нарушали ее, а лишь подчеркивали. Последний закатный луч вспыхнул влажным бриллиантом в «реликтовых» глазах…