Начало и вновь конец

Моя любовь к тебе началась с того, что я тебя отпустила. Сказала тебе – улетай, улетай далеко, пожалуйста. Мне приятно, когда ты рядом, мне хотелось бы, чтобы ты остался. Но я же вижу – ты задыхаешься рядом со мной, я не хочу тебя запирать в клетке, не имею просто права такого, так что улетай, пока не поздно… И был еще долгий, невыносимо тягучий миг, размазанный маслом по холсту бытия, когда ты смотрел мне в глаза, пытаясь понять – неужели я серьезно? А я с тобой взглядом – прощалась. Знала, что больше тебя не увижу. И было от этого грустно, прохладно и легко. И я видела – ты все понимаешь. Ты ведь всегда так хорошо понимал меня, - гораздо лучше, чем я сама.
И вот после этой вечности, которая сделала мои зрачки лишь отражением твоих, мы повернулись друг к другу спинами, и наши с тобой линии жизни, так тесно сплетенные, связанные тысячей морских узлов, - разошлись… Ты полетел куда-то на юг, я побрела своей пустыней на север. Но за секунду до того, как ты скрылся за горизонтом, я вдруг обернулась и увидела тебя – в полете. Ты, такой домашний и родной, был великолепен. И твоя легкая тень обнимала горы, а крылья рассекали предзакатное солнце, преломляя перспективу… Как завороженная, остолбенело стояла я, тая от жара песка, перемешанного с биением сердца, и смотрела не мигая туда, взглядом целуя вершины, по которым пронеслась твоя тень, не смея даже притронуться к небу… И в этом миг я поняла, что люблю тебя, и то слово, что мучительно, глухо пульсировало в висках – и есть любовь.
Нет, нет, это не было вариацией того случая, когда ценность для тебя человека осознаешь, лишь потеряв его. Я и вправду тебя полюбила лишь в тот миг, когда твои крылья отливали золотом. Ведь крылья красивы лишь в полете. Когда они сложены за спиной – они лишь помеха, они волочатся по земле, превращаясь в лохмотья, до тех пор, пока в одну из безлунных ночей не поймешь, что больше не можешь взлететь… Так что ты улетел очень вовремя.
…. И, нет, я не стала кричать тебе вслед, звать и упрашивать, чтоб ты вернулся. И не из гордости вовсе. Когда приходит любовь, все остальные чувства настолько теряют свой смысл, что было бы глупо вспоминать о тщеславии и гордыне. Просто были письма. Километры линованной бумаги – словно попытки вымостить все тысячи километров между нами, словно попытки дышать – строками.
И ты уже не вернешься. Ты улетел слишком далеко. Слишком высоко от меня.
И я не приближусь к тебе. Этого тебя я не знаю, тот ты мне не нужен. Мы просто теперь находимся с тобой в разных плоскостях бытия: я в горизонтальной, ты – в вертикальной. У нас – во всех смыслах – разные точки зрения. На все. Я смотрю прямо перед собой, ты – прямо вниз. Мы видим все в разных проекциях. И ни один не способен отказаться от этого способа существования ради другого. Да мы и не думаем даже об этом.
Просто иногда на закате мне кажется, что ты только что скрылся за цепью гор, что я застыла в том мгновении. Что мы оба в нем – до сих пор. Что взмах твоих крыльев остановил ход времени. Что мой взгляд равен - в перспективе - твоему полету. Что я – таким образом – всегда с тобой…. Мой взгляд представляется мне в эти минуты нитью, которую завязывают, чтобы не заблудиться в лесу или в пещере. Я не заблужусь в этой жизни. Я – всего лишь продолжение твоих крыльев. Я – ближе к тебе, чем воздух. Я…
А потом солнце заходит. Последняя, тоненькая и острая полоса света сливается с контуром гор и отрезает мой взгляд – от тебя. Пусть и воображаемого. И я вспоминаю о расстояниях, что разделяют нас – и вширь, и вглубь. О том, что ты улетел уже давно.
Я поворачиваюсь и бреду по пустыне дальше, думая о том, что время – это песок. А бег песка сквозь пальцы ничем не остановить. Скорее уж наоборот – когда-нибудь песчаная буря прервет и твой полет, и мой путь. И мы, погребенные в том же песке, окутанные временем, найдем наконец-то друг друга. Там, внутри времени, уже не существует ни расстояний, ни плоскостей, ни точек восприятия – ничего, что может разъединять. Смерть всех равняет. И, сравненные с землей, освещенные последним лучом заходящего солнца – которое тоже символ смерти, заметь – мы снова посмотрим в глаза друг другу. Круг сомкнется. И это будет уже неподдельная вечность.