Таинство

 Братикам Земсковым Виктору и Сане
 Лузину Саше, Черняеву Сергею,
 Бафражьян Леше, Дорохину Саше,
 Захарову Сергею, Черняеву Володе.

Посвящается



Резун раздвигаясь, скрывал уходящие ко дну только что брошенные мережи, почти пятьсот метров перегороженного побережья прогретого весенним ласковым солнцем. Тишину резали лишь чайки, собирая уставшую мелочь уже отметавшую икру.
Парень сидел в плоскодонке наслаждаясь единством с природой. Лодка мерно покачивалась на волнах. Озеро дышало открытой водой расколотых льдин. Камыш тревожили лишь камышевки или рыбы ходившие в глубине.Острога отливала на солнце остросеребрянным многозубьем .Шевелиться не хотелось, глаза отдыхали на изумрудных листах водорослей, да водомеры гоняли на водной глади впереди лодки.
Так хорошо сиделось в этой тиши. Думалось о том, как из ближайших мереж друзья уже наверно калибровали, выпутывая первых щурогаев, гладя их по брюху и выцеживая ярко-желтую икру.
На берегу у самой кромки воды стоял самодельный стол. Нарезанный лук с черным перцем и солью томились в ожидании, когда в греющуюся на солнце алюминиевую кастрюлю переливаясь янтарем польется икра, казалось все замерло в ожидании этого чудодейства.
Парни гладили-доили не прошедших в ячею сети крупных щук. От легких прикосновений икра брызгала из мамм наполняя посудину живым деликатесом. Замерзшие на воде, они отогреваясь у костра самодельной кухни, выпивали из кружек холодную водку, заедая обжигающую горчину янтарной икрой замешанную с луком, перцем и солью. Разомлевшие и согревшиеся отходили от первого захода.
Разохотившаяся чайка шумно подобрала рыбешку у поверхности воды рядом с лодкой, нарушив тишину плеса и разогнав мысли. Впереди метрах в семи будто на этот шум шевельнулась нежная зелень трилистника. Как от ряби, от воды заволновавшись приподнялся лист водорослей обнажая плавник в ладонь шириной на пятнистой, темной спине. Парень дотянувшись до остроги медленно привстал, с восторгом и удивлением угадывая очертания рыбины. Огромное и длинное тело пятнистой хищницы то и дело обнажало ладоневидный плавник,
легко двигая веерообразным хвостом в такт ласкающих ее тяжелое тело нескольких крупных самцов. Она грелась и нежилась в весеннем прогретом мелководье подставляя всю себя их прикосновениям. Зубастоголовые, толстобрюхие метровые тени не заставляя себя ждать возникали из глубины и порождая водовороты гладили, грели и нежно прикасаясь плавниками ласкали ее мамму.
Желание подсмотреть великое таинство и метнуть зубастую острогу как бывало рассчитав на ход в шею редкой рыбине, заставило еле заметным движением толкнуть лодку в перед. Мягко качая бортами лодка поплыла на этот живой клубок извивающихся тел. Буруны впереди то возникали из неоткуда, то замирали, один лишь веерообразный плавник без устали продолжал бесконечный брачный танец на обнаженной нежной спине.
Яркое весеннее солнце, проникая сквозь толщу талой прозрачной воды, высветило большие и сильные тела, нежно прижимающиеся к округлому пятнисто-желтому животу рыбы, которая явно превышала их размерами. Казалось она с нескрываемым желанием позволяла себя ласкать и нежить заставляя трепетать каждую чешуйку.
 Время неутомимо шло, лодка медленно приближалась к трилистнику под которым вершилось таинство. Невозможно было оторвать глаз от раскрывающегося великолепия одной из интимных тайн природы. Возбужденные, чуткие клетки разгоряченного тела почувствовали наплывающую тень скрывающую нежную теплоту солнца, прохлада отозвалась тревожным сигналом. Взмахом мощного хвоста огромная щука пришла в движение, несмотря на ощущение приближающейся разрядки.
Уже в самой близи все они были еще прекрасней, эти суровые хозяева озера, лениво, но все еще подчиняясь инстинкту пошли за ней в глубину, в желании о кончить в этом неистовом хороводе традиционный танец продолжения жизни.
Плоскодонка медленно наплыла на еще не стихшие буруны,
легко покачиваясь на водорослях трилистника.




________________