Отражение

Мысли мешались. В голове все плыло. Я подошла к остановке. Обернулась посмотреть, не идет ли автобус, и случайно поймала взглядом свое отражение в витрине магазина напротив. На меня смотрела стройная красивая девушка. Совершенно чужая девушка. Она выглядела очень уверенной в себе. Расправленные плечи, вскинутая голова, высокомерный взгляд, легкая усмешка. Я ей позавидовала. Много бы я отдала, чтобы быть такой же. Она выглядела такой сильной, решительной. Эта девочка – умница. Ее нельзя унизить, втоптать в грязь, уничтожить. А меня можно. И довольно просто. Она совсем-совсем другая, полная противоположность, антипод, зеркальное отражение. Все эти люди вокруг – без лиц и без имен – смотрят на меня, а видят ее. Только ее одну. Меня нет, я не существую. Я даже не знаю, кто из нас настоящий – я или она. Я - жалкая, беспомощная, искореженная, вся вывернутая наизнанку, порой ненавижу ее за то, что она, в это же самое время, такая спокойная, холодная и надменная.

Захожу в автобус. Пыльно, душно, кружится голова. Двое прыщавых юнцов откровенно разглядывают меня, пихают друг друга локтями, издают звуки, которые, должно быть, означают одобрение. Сложный возраст. Веселый грузин средних лет предлагает мне чистую крепкую дружбу. Усмехаюсь, отшучиваюсь. Не я, конечно, а она. Она же бодро выскакивает из автобуса, и уверенным шагом направляется к дому. А я, находясь в полуобморочном состоянии, чувствую огромную благодарность ей – этой сильной девочке, просто за то, что она есть.

Дома. Стою у окна. Идет дождь. Тяжелые намокшие ветки сирени стучат по стеклу. Мокрый песок, мокрый асфальт. Где-то вдалеке паровоз издает тоскливый длинный гудок, прощаясь с нами, извиняясь за то, что он, обреченный на вечное одиночество, должен бежать туда, в туман, где ничего нет. Ему жалобно отвечают чайки, эти некогда гордые короли моря, царствующие теперь на городских помойках. Наверное, они стыдятся этого и мечтают о соленом ветре и шуме прибоя.

По крыше барабанит дождь. Сирень стучится ко мне в стекло, зовет выглянуть в окно. Я смотрю на мокрые дома, знакомые с детства деревья, старые качели и постепенно прихожу в себя. Обретаю способность чувствовать, выхожу из прострации.
Н
ачинаю ощущать на себе Его дыхание, его красивые теплые губы, собирающие слезы с моего лица. Он не спрашивает, не советует, не знает. Он чувствует. Он видит меня, не ту холодную девочку, что отражается в зеркале, а меня настоящую, которая чуть не потерялась, не исчезла совсем. Он видит чаек, сирень, паровоз моими глазами. Он обнимает не ее, а меня. И поэтому – он лучше всех. Мой дорогой, милый, замечательный, он не мешает мне плакать. Он знает, что я прощаюсь со своими надеждами, наивными мечтами, со своей безумной любовью, со своим детством…

А он – мой хороший, чудный, удивительный – он любит меня. Он прощает меня. Он ждет меня…