Кровь в руке

Когда отгремела вторая Мировая, через сорок лет исследователи из разных стран обнаружили странную вещь - не тронутую ни войной, ни временем стену одного из домов городка, что под Берлином. И она была расписана кровью... разобрать буквы удалось лишь мне... и вот что я поняла... это же целый рассказ:

«...Холодные лучи солнца всё-таки пролезли через железные прутья решётки, и осветило моё лицо. Сжав руки в кулаки, что между пальцами пошла кровь, я от резкой боли в груди откинула голову назад. Ударившись о шероховатую стену, я прикрыла глаза и упала в глубокий колодец забытья. Но, всё - равно, сквозь пелену черного полуобморока, я увидела твоё лицо, так сильно любимое мною, и так же сильно ненавидимое. Тогда ненавистное... Оно сзади как бы освещалось теми лучами солнца, которые попадали мне в глаза, проходя между ресницами. Побоявшись открыть глаза, чтоб заставить это видение побыть со мной ещё хоть немного – всё-таки, оно меня и поддерживало, я не стала открывать глаза и тогда, когда понемногу пришла в себя.
Не знаю, сколько времени я так просидела. По ноге пробежала крыса, но я даже не пошевелилась, лишь слабо облизнула пересохшие губы – тюремщики не давали мне пить уже второй день. Громкий стук по решётке, отдававшийся звоном в висках, заставил меня всё же открыть глаза и посмотреть в потолок.
-Эй! Ты! Давай! Вставай! – прогавкали, по-видимому, мне. Восстанавливая свой уверенный и нахальный взгляд, которым я удостаивала тех, кто меня засадил сюда, я нарочито медленно встала. Этим взглядом я скрывала боль и слёзы, боль от утраты самых близких мне людей. Утраченных по твоей же вине. Пошатываясь от усталости и недосыпания, я подошла к решётке и ухватилась за прутья – ноги еле-еле держали меня. Нагло усмехнувшись, я посмотрела прямо в глаза пришёдшему мужчине. Он сначала растерялся от моей слишком высокой самоуверенности. Но, взяв себя в руки, он, важничая, поправил свой галстук и посмотрел в ответ. Я выжидающе подняла бровь.
-Мисс, – тут я громко усмехнулась, - я пришёл по очень важному делу....
-Да уж... – хмыкнула я, отойдя от прутьев подальше. Прошлая такая же встреча, только с другим недомерком, научила меня. Хотя бы тому, что надо беречь своё лицо от ударов, посылаемых охранником мне сквозь решётки в ответ на такие мои наглые взгляды и фразы. Но тот мужчина лишь кашлянул и попросил охранника уйти. Когда тот скрылся за поворотом, визитёр повернулся ко мне и вздохнул...
-Это дело не требует отлагательств....
-Знаешь, нельзя ли быстрее, - с видимым нетерпением простонала я, откинув рукой грязные волосы, упавшие на лицо.
-Конечно, конечно... Короче, расскажете нам о Дженни Полит: кто она такая, где обитает, имя... - мы вас отпускаем... а её арестуем и казним...
-НЕТ! – твёрдо сказала я, - Этого не будет. НИКОГДА!
-Почему? – вытащил из кармана идеально проглаженного пиджака платок мужчина и нервно потёр лоб.
-Вам этого, нацистам, не понять...
-Но она убила вашу семью... друзей... и то, что вы не хотите называть её настоящего имени и места проживания всё ещё держит вас здесь. Как вы долго будете упираться, неужели вы не любили своих друзей, семью?
-Я люблю их и сейчас... Она имела на это право, она просто не знала, что моя семья против ВАС. Она из НИХ. Я тоже душой из НИХ. Я тоже не за фашизм. Я ненавижу Гитлера. И я виновата перед ней только в том, что я из Германии, что я немка, чёрт бы побрал эту «мою родину», – ответила я со злостью и плюнула.
Мужчина лишь кивнул и убрал платок:
-Хорошо... хоть одно понятно из ваших слов, что она не немка... Чтож, вы выбрали свой путь. Больше вас держать здесь не будут... завтра – расстрел!
-А как же... – усмехнулась я, в душе досадуя, что выболтала. Зачем им знать, что ты не из Германии?
-Тогда я пойду... но у вас есть время до завтрашнего утра...
-Ничего не изменится! – ответила я и, отойдя от решётки, села в угол, сложив ноги по-турецки.
-Посмотрим... до завтра.
-И скатертью дорожка... – усмехнулась я, сильно сжав зубы...

И, когда наступила ночь, я сняла с себя зелённую куртку и сорвала с неё рукав. Из него я сделала две широкие полоски, которыми и обернула болевшие раны на ладонях с уже засохшей кровью... – я весь день, после посещения этого придурка, сжимала кулаки, всё больше и больше длинными ногтями разрывая кожу. Сделав себе повязки, я снова села и прислонилась к холодной стене. Усилием воли, заставив себя не вытошнить на пол от потери крови, я разрешила себе только беззвучно заплакать. Стуча рукою по стене, я старалась не застонать от боли в душе. Боли, которую ты причинила, и могла вылечить только ты. Но ты отвернулась от меня, когда начался тот проклятый 39-ой год. Отвернулась, растоптав всю нашу любовь. Скажи... именно то, что мы волей судеб оказались по разным сторонам окопов и заставило тебя так холодно сказать те слова, оттолкнуть меня при нашей последней встрече? Или всё же ты и в самом деле так ненавидела меня? К сожалению, это ты не ответишь... Помню эти слова, будто ты сказала только сейчас...

«Ненавижу тебя. Я тебя не люблю! Сейчас тебя не трогаю только потому, что я не в силах буду с тобой совладеть - ты сильнее меня физически. Зато по хитрости ты меня не победишь. И ещё, меня взяли к НИМ. И не сегодня-завтра ты будешь убита мною. Именно мною. Можешь говорить что угодно твоему Гитлеру, но я тебя достану везде и убью. А сейчас уходи»

Это было слишком жестоко - говорить такое. Я тогда лишь молчала. Ты говорила, что убьёшь меня... но ты уже убила меня. Ещё тогда... Впрочем, часть моей души всё же оставалась здесь - любить тебя... Но ЖИТЬ и СУЩЕСТВОВАТЬ – разные вещи. Не знаю, как во мне помещались эти два чувства – любовь и ненависть. Но они были... Завтра меня должны убить окончательно. Не знаю как... Хорошо бы просто расстрел, а если сначала пытки? Но самая страшная пытка – получать ненависть в ответ на любовь... Хотя, позже я всё поняла... поняла твою любовь... но тогда думала иначе...
Или пошлют в мед. лагерь, знаешь, что там делают с людьми?! Делают на них опыты, как на крысах или кроликах. Они там изобретают лекарства, вроде уже нашли рецепт лекарства от рака, наверное, на мне применят... у меня же развился рак... не важно... Но никто оттуда не выходил живым. А это значит, что я больше не увидела бы тебя.
Да, я не рассказала им ничего про тебя. Ни то, что тебя на самом деле зовут Нина, ни то, что ты жила на Украине. Ничего не сказала. Я слишком тебя люблю, чтоб терять и физически. Но и ненавижу тоже. Ненавидела... С такой же силой я желала тогда с тобой снова встретиться, как же сильны эти чувства.

Наутро тот же стук по решёткам снова отдался по моим вискам ещё более громким звоном – всё-таки, не спать три ночи подряд, не есть, не пить столько же времени – это вам не шутка. Хотя, какая тогда была разница - чем скорее убьют, тем лучше. Я надеялась, что всё-таки будет расстрел. Хотя бы не стала думать о тебе перед смертью – это лишнее, я тебя ненавижу... Или, может, стала бы? Мысли о тебе дают мне не упасть духом. Я же люблю тебя! Но, мысли я отогнала прочь, решив посмотреть, кто на этот раз пришёл. Хотела напоследок поразвлечься над очередным жалким гитлеровцем.
-Эй, - как меня достало это «эй» - к тебе пришли! Вставай! – гаркнул охранник и оставил меня с каким-то человеком. Кто это, мужчина или женщина, я не поняла, да и силы иссякали – я стала плохо видеть, ещё и темнота в камере...
Но когда я прислонилась к решётке и уверенно взглянула в лицо пришёдшему, он быстро схватил мою голову через прутья решётки так, что я не могла увернуться и поцеловал...
Земля ушла из-под ног, когда я через полминуты поняла, кто это.
-Ты!? – выдохнула я...
-Да... я пришла за тобой... чтоб...
-Убить...- продолжила я за тебя, закрыв глаза, чтоб удержать слёзы.
-Нет, забрать. Отсюда.
-Нет, уходи. Я тебя ненавижу!! - резко ответила я, а мои глаза тебе говорили другое, «Забери меня отсюда, я люблю... и я тебя, всё – равно, ненавижу»
-Ты пойдёшь со мной, не чуди! – также резко ответила ты и посмотрела таким же взглядом, как и я на тебя.
-Как ты сюда прошла?
-Я? Неважно... пойдёшь?? Как бы на расстрел...
-Так, это расстрел?
-Да, тебя должны расстрелять. Но не лучше ли будет, если это я сделаю? – попыталась пошутить ты. Я же многозначительно улыбнулась:
-Да, лучше, уж ты в меня пулю всадишь... но перед этим – сладкая пытка...
-Значит, по рукам?
-Да... – ответила я, а перед глазами пошли круги. Ты прекрасно знала, что я просто так не падаю духом... Одно только твоё имя всегда заставляло меня держаться... Последнее, что я услышала, был твой крик охраннику.
Меня подняли под мышки и понесли. Мои колени царапались об пол... кровь, опять моя кровь... Сколько же во мне крови....

-Очнись, - шептала ты мне, протирая мои сухие губы мокрым платком. Мокрый отчего? От твоих слёз или просто воды из фляжки? И я открыла глаза – мы были в какой-то комнате с низким потолком. Но, подняв голову, я поняла, что лежу в кабинке вертолёта. И взглянув в твои глаза, я увидела в них такую безграничную любовь, что подумала, что это просто сон и снова упала в объятья Морфея. Мне в качестве сна вспомнились последние дни:

......... –Линн, тебя к телефону, - улыбнулась мама и протянула мне трубку.
-Спасибо, - поблагодарила я её и приложила трубку к уху.
-Линн?!! Узнаешь? – донёсся до меня твой холодный голос.
-Ты! Нина?!
-Да, я. Сейчас твой дом со всеми твоими друзьями и семьёй будет в огне. Я тут держу руку на пульте. Вы взорвётесь...
-Нина! Не делай этого, пожалуйста. Давай сначала встретимся, поговорим... да, я тебя ненавижу, но я тебя ЛЮБЛЮ! Пойми, то, что мы с тобой относимся к разным нациям, ни о чём не говорит...
-Нет...
-Ты же знаешь, что все мы не такие... ты же хорошо знаешь мою маму... и всех моих друзей знаешь... они никогда не встали бы на сторону Гитлера! Мы просто молчим... молчим, чтоб выжить. Всё равно ничего не смогли бы сделать, таких, как мы – мало.
-Я тебе не верю, Малыш! Извини...
-Почему?! - почти вскричала я и, бросив трубку на пол, побежала в гостиную, где праздновался мой День Рождения. Не найдя там никого, я подумала, что люди могут быть на улице и побежала к выходу... это и спасло меня, а остальные погибли... Остальные просто были на верхнем этаже моего дома.........
 
Вздрогнув, я закричала. И тут мне в лицо ударил свет. Ты с фонарём в руке стояла и тревожно смотрела на меня. Тяжело дыша, я смотрела на тебя с такой ненавистью, что ты отшатнулась и растерялась. А я, увидев в твоей руке винтовку, резко вскочила и выхватила её из твоих рук. Ты не успела и глазом моргнуть, как я наставила винтовку тебе в лицо. Ты ничего не сказала на это, только выжидающе смотрела на меня.
-Ты убила моих друзей. Моя мама отправилась на тот свет из-за тебя. Ты - сволочь. Ненавижу тебя.
-Давай, убивай, - ровно сказала ты.
-Убью! Да... – кивала я, а по лицу всё шли слёзы. И когда я взглянула тебе в глаза, то увидела в них столько вины и боли, что невольно стала опускать ствол винтовки. Ты подняла руку, но я была настороже и снова ткнула винтовку в лицо.
-Да подожди ты... – виновато смотря мне в глаза, сказала ты, и протянула руку к винтовке, - она не заряжена...
-... – я бросила винтовку на пол и снова села на кровать, смотря на тебя. Потом я, не выдержав, схватилась за голову и пробормотала жалобно:
-Я не смогу тебя убить. Ты знаешь, что я могла бы забить до смерти, но не убить...
Тогда ты подошла ко мне и ласково погладила по голове, что заставило меня нервно вздрогнуть и зарыдать. Тогда ты просто прижала мою голову к своей талии.
-Помнишь, ты просила, что лучше бы я тебя убила, но перед этим – сладкая пытка... может, теперь и я об этом попрошу, - тихо сказала ты спокойным и грудным голосом.
-Нет, это слишком было бы сладко... - глухо сказала я....

-Мои руки... Здесь можно где-нибудь помыть их? – спросила я тебя спустя некоторое время.
-Да, я не хотела их трогать, пока ты спала, это больно. Ткань слиплась с кровью и высохла, так что... – с нотой любви в голосе ответила ты мне.
-Я знаю... поможешь? – попросила я.
-Да... пойдём... ты сможешь встать?
-Да... – ответила я.
Ты меня повела по длинным коридорам в огромный санузел и усадила на небольшой стул. Как можно осторожнее сняв «повязки», ты поцеловала одну из ран. Я вздрогнула от неожиданности, но на моём лице не отразились те эмоции, что взбесились в душе. Потом ты посмотрела на меня и, с силой подняв на ноги, стала снимать рубашку.
-Что ты делаешь? – попыталась я сопротивляться.
-Тихо... тебе надо искупаться, а то ты похожа на вывалявшегося в луже поросёнка, - сказала ты. Я только подняла глаза к потолку, когда ты стала расстегивать пуговицы на моих брюках, всё равно у меня не хватило бы сил и на словесные перепалки. Я хотела ещё что-то возразить, когда поняла, что ты поцелуями издеваешься над моим животом, но сил опять не хватило, и я упала к тебе на руки, устало уложив голову тебе на плечо. Ты меня мягко подняла и положила в ванну. Потом стала раздеваться сама. Я на это смотрела с некоторым смущением – не видела тебя обнажённой уже три года. Потом, решив не мучить себя этим притягивающим к себе зрелищем, я быстро закрыла глаза и удобней улеглась в ванне. Но ты не стала меня жалеть, а, поцеловав в губы, заставила дёрнуться и оттолкнуть тебя:
-Уйди, я не могу. Ненавижу тебя, - взмолилась я.
-Нет... это нужно нам обеим...
-Пожалуйста, - прошептала я, но мои руки, не слушаясь меня и обжигающей боли в ладонях, пошли по твоей спине и, приобняв тебя за талию, потянули в ванну. Ты не стала, в отличие от меня, сопротивляться и спокойно залезла в воду....

 Наутро, лежа под одной простыней, я проснулась от холода. Открыв глаза, я поняла, что голова находится на твоей груди. Приподнявшись, я стала осматривать тебя. Мой взгляд блуждал по твоему телу снизу вверх. Когда я увидела твои смеющиеся глаза, я смутилась, покраснела и отвернулась.
-Не замёрзла? – услышала я, слишком внимательно осматривая красиво наложенные белые повязки на руках.
-Не-а... – еле-еле выдавила я из себя и начала оправдываться:
-Ты сама меня... я не...
-Ладно тебе... – хмыкнула ты и, обняв меня сзади, шепнула в ухо:
-Ну, когда теперь расстрел? – я прикрыла глаза от теплоты в груди и как только до меня дошёл смысл твоих слов, остатки сна мгновенно слетели:
-Что?! – дрогнула я и добавила – я не буду тебя убивать, ты мне дорога. Я тебя никогда не ненавидела. Только любила... А ненависть - она была вымышлена моими чувствами... я тебе всё прощу... – тяжело дыша и боясь повернуться к тебе лицом, бормотала я.
-Нет, так не годится, малыш. Надо что-то с этим решать... – серьёзно сказала ты и хотела что-то ещё сказать, но...
Но громкий взрыв снаружи заставил нас вздрогнуть и вскочить. Ты сразу подбежала к окну и, увиденное там, тебя не обрадовало.
-Линн... ты в опасности... там эти... из гитлеровцев, – проговорила ты.
-А ты разве нет? – съязвила я, и стала быстро одеваться.
-А ГДЕ мы вообще??? – спросила я позже.
-Под Берлином...
-Что?!!
-Да, я хотела завтра уже выезжать в Украину... и тебя забрать...
На что я посмотрела на тебя и, быстро кинув одежду тебе, сказала:
-Одевайся, мы должны как-то отсюда выбраться...
-Да... – ответила ты.
И крепко взявшись за руки, мы кое - как вышли из дома и оказались в тёмном переулке. Но нас заметили и начали стрелять, но мы и здесь смогли сбежать. Оказавшись в безопасном месте, я, посмотрев на тебя, обнаружила, что ты бледная. Посмотрев внимательнее, я увидела, что одна твоя рука крепко держится за грудь, а по белой ткани рубашки идёт кровь.
-Нина! Они... в тебя попали, – воскликнула я, чувствуя головокружение, и своей рукой прижала её окровавленную руку к ране.
Но ты лишь улыбнулась и сказала тихо, медленно оседая на землю:
-Я тебя люблю! Прости за всё...
-Я тебя простила уже... нет, не умирай...
-Не хочу, но так получается... а ты... должна выжить...
-Я останусь с тобой. Тут.
-Нет, иди...- с мольбой в глазах сказала ты и притянула меня к себе. Я и сама наклонилась над тобой и запечатлела поцелуй на твоих губах. И когда я почувствовала, что ты больше мне не отвечаешь, я резко поднялась и чтоб не закричать от боли, сильно сжала руки. Кровь из свежих ран выступила и через повязки. Безумно смотря то на тебя, то на свои руки, я села, точнее упала перед тобой и стала тебя тормошить, никак не понимая, что поздно.
-Пожалуйста, проснись. Не уходи, Нина. Не уходи... Я люблю тебя... – одной рукой держа на твоей груди, пытаясь остановить кровь, до сих пор не понимая реальность. Так моя кровь смешалась с твоей...
Долго я сидела рядом с тобой. И когда наступила ночь, я прислонилась к стене и посмотрела на свои руки – кровь в моих руках! Слёз уже не осталось. Они закончились...
Потом я положила руки тебе на голову и стала рыдать... сухими слезами... и вот сейчас пишу... кровью на стене... пусть все знают, что я тебя люблю, пусть знают нашу историю...
Я сейчас умру, а кровь на стене останется... и кровь в моих руках тоже остынет, а на стене – нет... она не смоется ни дождём, не сотрётся и временем... прощайте...»

Я долго стояла перед этой стеной и думала... а сколько же таких людей осталось на свете, что готовы ради любви умереть? И что эта девушка сделала с собой? И почему я так остро почувствовала все эмоции надписей на стене? Девушек потом нашли там же около этой стены. Они лежали вместе, словно обнявшись...

И напоследок, ко всем обращение:
 Никого я не хочу обидеть этим рассказом. Он из головы, так что прошу не принимать во внимание имена и детали... Читайте, как сказку о любви и «ненависти» в одном флаконе. Повторяю, это всего лишь выдуманная сказка, в котором вполне может быть и реальный сюжет...
Laroshele
(14.01.03)