Мытарства

Вдрызг пьяная душа долго расхаживала по городским тротуарам, она была не в состоянии вымолвить не слова, ее бешеные глаза открывались и выпучивались вперед все равно, что огромные полукилограммовые яблоки.
Спелые весенние почки надрывались от хохота и душили ее своим пряным и почти незнакомым ароматом. Ее кусало вылетевшее из своих зимних нор комарье, на нее лаяли собаки и в бешенстве запрыгивали дворовые кошки. Вальсируя по пустынным ночным улицам, она все не унималась и неслась как сумасшедшая на встречу творожному туману, хрустящему ветру, будто бы ничто не могло сбить ее с ног.
Ее радости не было предела, выпив на гранитной скамейке возле малой Невки с литр водки, она начала верить в то, что игра стоит свеч. Ее обезумевшие от наслаждения руки, указывали на разведенные мосты, пальто, сидевшее на ней надо сказать не лучшим образом, было уже давно мятым. Но сегодня ей казалось все это неважным, сегодня проснувшись около двенадцати ночи, она поняла, что еще день назад не жила, а пряталась от всего на свете.
Большие встревоженные птицы плыли по небу усталыми косяками, и ей почему-то хотелось быть рядом с ними, нестись, расшибая озябшие потоки воздуха. В это утро она вообще была переполнена всевозможными, на первый взгляд неадекватными желаниями, ее сердце останавливалось, падало на землю, а позже бестактно колотилось, ей приходилось, чуть ли не отдирать его с асфальта. После чего оно начинало мурчать бесконечно долго.
Ей не хотелось ничего слышать, она могла руководствоваться только обонянием, чтобы, учуяв нежный запах телятины, сигануть в ближайший паб и выпить немного пива. Сегодня она почему-то страшно ненавидела мясо.
Ей нравилось только впиваться в усталые лица дворников, высыпавших на улицу немногим раньше 6-00.
Она еще долго не могла угомониться, зная, что пора собираться домой, душа вытянула руку, поймала первую попавшуюся машину и умчалась к своему хозяину, которому нечаянно посчастливилось влюбиться ровно за день до всего этого.