Когда замерзает душа...

Елена Новикова


КОГДА ЗАМЕРЗАЕТ ДУША...


(Лирическая комедия в двух действиях)



Действующие лица:

ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА МАЛАХОВА, 39 лет.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ КОЛОКОЛОВ, 44 года.
ЛИЗА, племянница Елены Анатольевны, 16 лет.
ПОЛИНА, приятельница Елены Анатольевны, 42 года.
НИНА ДМИТРИЕВНА КОЛОКОЛОВА, 44 года.
Гадалка, 61 год.
ЭЛЕОНОРА ЛОПАТИНА, психолог, 38 лет.



 
Действие первое
 

 Картина 1.

Елена Анатольевна, худенькая женщина, с виду - лет тридцати двух-тридцати трех, медленно по улице. Навстречу быстрым шагом - Лев Александрович, крупный мужчина ничем не примечательной внешности с серым дипломатом.

ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (с вызовом). Осторожнее, молодой человек.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (останавливается). Я вас задел? (Холодно.) Простите, не нарочно.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (миролюбиво). Ну, если не нарочно... (Улыбается ему.)
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (внимательно смотрит на нее, словно только теперь заметил). М-мм... Извините еще раз... А... вы не подскажете: гостиница "Улей" - прямо и налево? За углом?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (насмешливо). За углом, за углом...
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Спасибо. Извините, бога ради...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Не за что. (В сторону громко.) Давай, давай, топай...
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Мне послышалось... Неужели я вас так сильно обидел?..
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Зря встревожились. Не вы, так другой обидит. (Навстречу, шатаясь, движется пьяный мужичонка.) Вон, видите, экземпляр? Сейчас приложит... (Пьяный, оступаясь, падает. Долго барахтается, встает и, смачно выругавшись, удаляется.)
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. А вы говорите... (Зло.) Прямо и налево ваша гостиница. Поняли? Прямо - и налево.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Спасибо... (медлит).
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (менее зло и очень удивленно). Ага! Рыбка клюнула? Знаю, чего вы тут топчетесь. Осенило! Командировка, чужой город. Жена за тридевять земель, где-нибудь в Воронеже или Лисичанске. А тут - дамочка очень даже ничего, не совсем старая и разговорчивая. Не пригласить...
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (резко перебивая). Я сам. Без подсказок. Вот именно: не пригласить ли мне эту дамочку ... в ресторан?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (спокойно). А я что ж? Я согласна. Такая моя работа. Якобы иду себе мимо, по своим делам. Один время спросит, второй - как пройти. Не вы, так другой кто-нибудь подцепил бы. В общем, я согласна. Пойду с вами в гостиницу, пойду в ресторан. Только - постель до ужина. До комплиментов, бесед интимных. До заверений, обещаний, подарков и клятв.
Таков мой принцип. Сначала - постель, потом - все остальное.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (весело). А вы - занятное существо...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Вот видите, уже и существо. Занятное, но существо. Как эти кувырочники в бутылке с протухшей водой. Из ничего, из запаха прелого родились - и кувыркаются бумерангами смешно-смешно. Вверх - вниз, вверх - вниз. Видели?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Н-нет... Простите, я не хотел вас обидеть. Однако вы меня озадачили. Такая ирония, даже агрессия в ответ на безобидное, честное слово, приглашение отужинать вместе...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (нетерпеливо). Я же сказала, согласна. В животе урчит, есть хочется. А нам еще надо попрелюбодействовать до ужина.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Вряд ли стоит спешить. Чужие принципы я уважаю, но сам люблю порядок. Четкую последовательность. Консерватор я. Догматик. Называйте, как хотите.
Вкусно поедим. Музыку послушаем. Потанцуем. А там видно будет...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Постель, я сказала. И немедленно. Иначе - ухожу. Постель и никаких гвоздей, вот лозунг мой и солнца!
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Прямо здесь? Что ж, я готов, пожалуй (делает вид, что расстегивает брюки.)
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (улыбаясь). Ладно. Ваша взяла. Сначала идем ужинать. Но только потом - не увиливать. Знаю я вашего брата: накормят, напоят, колечко золотое вручат - и в кусты...
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Ну, в кусты... Чем же вы недовольны?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (смеется). Да я не в том смысле. Деру дают, вот что...
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Странная вы женщина... Но я готов терпеть все ваши капризы. Командировка, к счастью, послезавтра кончается. Долго мучить меня вам не удастся.
Деньги прямо сейчас хотите получить?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. О деньгах разговор отдельный. Сначала - постель. Я работаю профессионально, беру деньги, только если ублажила клиента по полной схеме. Халтуры в этом деле терпеть не могу.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Смешная. Как вас называть?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Елена. До постели. После - Елена Анатольевна. И - "вы". Не терплю фамильярности.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Если б вы знали, милая Елена, как вы мне нравитесь...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Пока можно "тыкать". До...
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Ну, а я - Лев.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Что ж, имеете право. Но и у львов бывают клички. Имена, то есть.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (улыбаясь). Лев Александрович. Ко...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (быстро). А вот этого не надо. Никаких анкетных данных. Все равно же легенда. Пусть будет Лев. Пусть даже Александрович. Но фамилия - это лишнее. На сколько дней приехал, откуда, зачем, женат-не женат, есть ли дети - все это меня не интересует. Я - профессионал. Быстро раздеться, доставить удовольствие, быстро одеться, виртуозно пересчитать зарплату... И от партнеров требую соответствовать духу делового сотрудничества.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. А жениться на себе от них не требуете?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Зачем? У меня уже есть муж. Хороший, между прочим. Но он - ученый, все время в эмпиреях витает, а пищей божественной, видите ли, питаться не обучен. Вот и приходится мне подрабатывать.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (изумленно). Так он... в курсе?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Сам и предложил. "Осинно кусать хоцица", - говорит. В нашем НИИ не только таким шаляй-валяй-работникам, как я, но и светлым головушкам платят мизер.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Что за НИИ? Дрянь какую-нибудь выпускаете, чтобы по-научному травить народ?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. М-ммм... Почти угадали, (шепотом) НИИ... ЗЕРО. Слышали о таком?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (недоуменно). ЗЕРО? Как это расшифровывается?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Тс-с... Тише! Почтовый ящик. Вопросов нет? Муж вообще ходит только в темных очках и накладной бороде. Он сейчас - и.о. директора. Ну, ладно. Оставим. А то начну секреты выкладывать, а вдруг вы шпион и подосланы ненашей разведкой? (После паузы.) Что это вы скисли? Расстроились, что муж есть? Может, намеревались... руку и сердце? Так я этого не потерплю.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (тепло). Смешная...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Это еще не все. На этом мои при-нципы не кончаются. Если наутро окажется, что объем груди, бедер или талии, длина ног, гладкость кожи не соответствуют вашему вкусу, денег не возьму. Игра должна быть честной.
Ну, принимаете мои условия?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Нокаут. Нет, нокдаун...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Уже и деру готов дать. Что и требовалось доказать.


Картина 2.

Ресторан. Столик на двоих в ближнем углу сцены. На столе - шампанское,
фрукты. За столом - двое. Орет музыка.

ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Что? Не слышу. Что?? (Кричит.) Повторите!
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Я спрашиваю, как вам здесь нравится? (Тоже кричит.) Правда, очень уютно?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Не слышу (встает, подходит к музыкантам, что-то говорит им. Музыка замолкает. Музыканты садятся за свой столик.)
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Что вы им сказали? Я законспектирую магические слова, прекратившие этот кошмар. Они, наверное, могут прекратить любой кошмар?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Это ж все мои приятели. Они делятся со мной своей выручкой, я с ними - своей. Одна связка... (Оборачивается и машет рукой кому-то из музыкантов. Тут же шлет воздушный поцелуй входящим мужчинам.
Они с удивлением смотрят на нее, нерешительно переглядываются, потом все-таки занимают столик в противоположном углу зала.)
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Тоже мои клиенты. Теперь будут "лорнировать" меня весь вечер. Ревнуют... Видите ли, им не угоден мой принцип... Я вам еще не говорила? Как бы мне ни приглянулся клиент, я провожу с ним одну ночь. Только одну.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Нет, вы определенно со странно-стями. А вдруг за следующую ночь вам предложат втрое, впятеро больше? Если я правильно понял, деньги в этом деле играют для вас не последнюю роль?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Такое условие поставил мой ревнивец-муж. Да и гордыня... никакого с ней сладу.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (усмехаясь). Ревнивец...
(Тихо звучит медленная мелодия. К их столику подходит один из двух мужчин, которым она посылала воздушный поцелуй.)
МУЖЧИНА (разглядывая Елену Анатольевну по-мужски откровенно). Вы позволите пригласить вашу даму?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Разреши, милый? (Гладит руку Льва Александровича.) Мне так хочется потанцевать. (Мужчине.) К сожалению, на этот и два следующих танца я уже приглашена. Но потом - можете рассчитывать... (Мужчина понимающе улыбается ей и отходит.)
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Вы на меня не сердитесь? (Убирает руку с его руки.) Поверьте, это была вынужденная фамильярность. Но теперь вам придется потанцевать со мной.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (вставая). Сейчас вы убедитесь, что никогда вас не кружил лучший танцор, чем я.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. А если и кружил, то по части скромности ему действительно было далеко до вас...
(Выходят на середину зала. Только начали танцевать, музыка смолкла.)
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (кивает в сторону музыкантов). И эти "отеллы" туда же... В таком случае вы отпустите меня на минуточку? Я сейчас. Быстро выходит. Лев Александрович садится за столик, наливает из графина сок. Пьет.
Звучит музыка. К столику подходит молоденькая девушка.
ДЕВУШКА. Не откажете даме в вальсе?
Лев Александрович встает, растерянно оглядывает зал, полный красивых молодых мужчин.
ДЕВУШКА (следует глазами за его взглядом). Думаете, кто-нибудь из этих щеголей танцует вальс? (Умоляюще). Ну, пожалуйста, пойдемте?
Лев Александрович решительно берет ее за локоть и выводит в круг. Кроме них, на ниточке - еще одна пара: пожилые мужчина и женщина.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (по телефону в холле). Да-да, не волнуйся. Закончишь - и ложись спать. Мы с Полиной тут еще покумекаем над выкройкой... Рукава что-то никак не получаются. Надо было больше желтого купить. А теперь, наверное, придется делать вставочки. В общем, подумаем. Пока! Спокойной ночи!
Возвращается, видит, как Лев Александрович, проводив девушку к ее столику, целует ей руку.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. А вы ловелас. Ни на минуту нельзя оставить одного.
Ну, как?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Что "как"?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Девочка? В вашем вкусе?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Признаться, женщины вообще не в моем вкусе...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (грозит пальчиком). Сексуальные меньшинства? А? Или примитивный женоненавистник? По мне так уж лучше первое.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (улыбаясь). Почему это?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Ага! Задело! Значит все-таки второе. Жаль... Не везет мне в последнее время... Кадрят (пардон за глагол) одни женоненавистники.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Согласитесь, женоненавистниками не рождаются...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Ой-ой-ой, ни слова больше! Что? Семейная трагедия?
Неудача в личной жизни? С этим - не ко мне. Мне надоело вытирать мужикам (второй пардон) слезы и сопли. Справляйтесь со своими проблемами сами. А у меня - работа.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (язвительно). Работа...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Ну-ка, ну-ка? Интересно... Поучите меня жить. Жаль, блокнота нет, я бы законспектировала. Вы - учитель?! Я вас сразу вычислила. Еще там, на улице, когда вы своим дурацким дипломатом чуть не разодрали мне колготки. И взгляд у вас хищный...
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (насмешливо). Психология отстающих. Сознайтесь, перебивались с двойки на тройку? Когда учитель снился - в пот бросало?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Медаль принести? Золотая, между прочим. И в институте - красный диплом. Но это - случайность. Исключение из правил. Вообще-то я к отличникам отношусь с опаской. Тут вы, пожалуй, правы. Терпеть не могу стерильности и отлаженного ритма. Они, по-моему, и сами... (Спохватившись.) А вы-то, часом, не из пятерочников?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Не беспокойтесь.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Слава Богу. Так вот, продолжаю, они и сами дохнут от скуки и ждут не дождутся, когда отправятся на тот свет, подальше от гармонии и симметрии. Уверяю вас, не в стерильный рай они стремятся, а - в хаотический ад.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Верю вам на слово. Пьем за исключение из этого мрачного сословия (наливает шампанское в фужеры). За вас!
(Звучит медленная мелодия).
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Ой, та девушка опять идет к нашему столу.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (быстро встает). Давайте сбежим?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (тоже вставая). Вы приглашаете меня на танец?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Нет. Я приглашаю вас к себе в номер (кладет деньги на столик, подмигивает укоризненно улыбающейся девушке и, крепко держа Елену Анатольевну за локоть, выводит ее из зала).
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (смешавшись) ...Прямо сейчас? Может, погуляем перед сном?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (подозрительно). Сбежите ведь?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (с усмешкой).Да зачем же?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (перебивая). Ах, да. Прошу прощения. Денег вам пока не дал. И все же... обещайте, что не исчезнете?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (грустно машет головой). Мужу завтра делать взнос... За гараж (лукаво смотрит на Льва Александровича).
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (смешавшись). Взнос? За гараж? Да чтобы так зарабатывать, вы должны в рот клиенту заглядывать, всячески превозносить его, лелеять, холить, нежить. А вы шпильками меня всего в кровь расцарапали.
Взнос-то рублями вносите или валютой?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Смотрите, как он переполошился. Я ж дала вам лазейку. Скажете, что грудь маловата или длина ног не устраивает - и все, контракт расторгнут.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Боюсь, что устроит. И талия. И ноги. И все остальное.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (с усмешкой). Вот она, мужская сущность. Так я и предполагала. Знаете, откуда возникло слово "женоненавистник"? Не из ненависти к женщинам. Иначе говорили бы "женщиноненавистник". Из ненависти к жене. Возненавидел жену - ну и всех под одну гребенку. Днем. В теоретических рассуждениях. В споре за рюмкой кальвадоса. А ночью... Уже и талия не важна...
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Вам-то что? У вас с талией - полный порядок. Или - тоже дневное теоретизирование?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (улыбаясь). Вечернее. Нет, сумеречное.
Выходят на улицу.


Картина 3.

Скамейка в скверике у гостиницы. Лев Александрович сидит, Елена Анатольевна ходит рядом, подбирает листья, рассматривает, прижимает к губам. Бормочет про себя что-то ритмичное.

ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Что-что? А ну-ка, вслух.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (смутившись). Да нет... Мне так легче думать. Стоит сосредоточиться - бессознательно начинаю бормотать стихи.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. И чьи же стихи вы читаете?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Ничьи. То, что само складывается в голове. Рифмованная чушь... Это у меня с детства.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (ехидно).Осложнение на голову? Мимозы-слезы, любовь-кровь?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (усмехаясь). И этот туда же. Стыдно, уважаемый Лев Александрович, ополчаться на ни в чем неповинные рифмы. Небось, заведомо крест ставите на поэте, который рифмует "любовь" с "кровью"? А зря. Дело ведь не в рифмах.
Вы в буриме играли когда-нибудь?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. В студенчестве пришлось пару раз. Но у меня не получилось. С рифмами еще кое-как справлялся, а вот с ритмом... Выбивался... Вижу, народ потешается - перестал играть. А вы, судя по всему, азартный игрок? Или звездный час - в прошлом?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. О чем вы?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (с вызовом). Сейчас попробуете?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (после паузы, решительно). Диктуйте слова. У вас ручка есть?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (доставая из кармана пиджака ручку и блокнот). Ну... "стена", допустим, и... "война".
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Не спешите. Слово вы называете, а рифму к нему - я. Так делают. И не "война", а... "вина", если не возражаете.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. "Пыль".
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (молниеносно). "Штиль"! Нет, лучше "шпиль".
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (азартно). "Час".
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. "Нас".
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. "Минут".
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. "Кнут" или "сомнут". Пусть будет "сомнут".
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. "Лоб".
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. "Гроб"? "Клоп"? "Троп"?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Э-э, попробуйте "строп"!
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Все? Или... еще парочку?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Давайте еще "упал" и... "опал". Идет?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (согласно кивнув). Все. Тишина. Вы посидите, а я погуляю недалеко. Я так быстрее соображаю.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Рифмы можете...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (перебивая). Да знаю, знаю я. Не мешайте, Лев Александрович. Потерпите.
В тишине громко тикают часы и едва слышно бормотанье Елены Анатольевны.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (подходит к нему и подает листок). Готово. Вот вам рифмы, следите.
"До небес поднялась между нами стена,
В небо острый вонзается шпиль
Замка, где ни замка, ни двери, ни окна,
Где, больны от любви и пьяны без вина,
Вытирали мы спинами пыль.

Он был страшен. Казалось, еще пять минут -
И от жара расколется лоб,
И задушат меня, и сожгут, и сомнут,
И на голом полу мои пальцы распнут
Десять вееропальцевых строп.

Замок многое помнит и знает про нас,
Помнит глаз твоих теплый опал,
Помнит миг нашей встречи и горестный час,
Когда шпиля оплыл благородный металл, -
И он в озеро тихо упал...
(Кланяется).
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (после паузы, шепотом). Я потрясен...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (польщенно). Тут, правда, в каждой строфе есть лишняя строчка, но это я - для пущего эффекта. Правилами это не возбраняется.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Просто не верится... Если б не я сам предлагал рифмы... Может, еще разик?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Хотите повторить эксперимент? Не советую. После буриме я становлюсь такой голодной, что как бы вам не пришлось возвращаться со мной в ресторан и заказывать все по новой.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (очень тепло). Напугали. Тогда?.. (Наклоняет голову, подкладывает под щеку сложенные лодочкой ладони и закрывает глаза).
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (шутливо-обреченно). Воля ваша.


Картина 4.

Глубокая ночь. Сцена в кромешной тьме. Только луна, временами выглядывая из-за туч, освещает гостиничный номер - и вновь прячется. Слышен шум льющейся воды.

ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (громко). Вы когда-нибудь купали женщину?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (из ванной). В каком смысле?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (еще громче, чтобы заглушить шум). В самом прямом. Мой муж умер бы, если б его хоть однажды лишили этого удовольствия. Он говорит, что гладить намыленное женское тело - самое большое наслаждение в жизни. По его мнению, это возбуждает больше, чем самые страстные поцелуи.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Сознаюсь, не приходилось.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Ну, жену-то? Хотя бы в день свадьбы? Неужели нет? Вот уж ни за что не поверю...
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Да клянусь вам. Понимаю, что это роняет меня в ваших глазах, но факт. Не было. Да и...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Нет, нет. Я же просила: подробности биографического характера меня не интересуют (стучит в дверь ванной). Можно мне войти? (Ответ заглушает шум воды). Вы не против...(кричит) ... вы не против, если я войду к вам? Не бойтесь, свет я выключу. Это даже пикантно - принимать душ вдвоем с мужчиной в кромешной темноте. В этом есть какой-то особый шарм. Ну так я войду?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. М-мм... Попробуйте. Осторожнее. Давайте руку.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Ой...
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Я сделал вам больно?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Д-да... То есть... нет. То есть... странно, душ такой прохладный, а вы такой горячий...
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. При чем тут душ. (После паузы.) Вы вся дрожите?..
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Это вы дрожите. Вам холодно?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Нет. Просто... со мной такое впервые. А вы... со всеми вот так?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (жестко). Естественно. Это входит в программу вечера. И все без исключения таким же козлиным голосом уверяли, что с ними такое впервые. Простите, если обидела, но я человек прямой. Что думаю, то и выкладываю.
Да не прикидывайтесь вы робким. Смелее. Давайте волю рукам.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (помолчав, притворно вздыхая). Придется мне раскошеливаться... Причем - на всю катушку. Вы и впрямь без изъянов.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Глупости. Грудь нестандартная. Левая меньше, чем правая...
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Моя любимая пропорция. Я опасался, что меньше правая... (Целует ее.)
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (по-детски жалобно). Пожалуйста, помогите мне выйти отсюда. Мне нехорошо. Сто раз себе говорила: не пей шампанского после десяти вечера. Не удержалась.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (судорожно шарит рукой по стене в поисках выключателя. Спохватываясь, достает из кармана брюк спички, чиркает. Елена Анатольевна медленно сползает вниз. Он подхватывает ее и относит в постель). Принести воды?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Простите, я сейчас приду в себя. (Виновато.) Не девочка уже, пора кончать со всем этим.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (нежно). Лучше, чем девочка.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Если вам не трудно... пожалуйста, стаканчик воды...
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Несу (уходит).

Картина 5.

 Утро. В номере, обставленном во вкусе "а ля провинция", - две кровати. На одной лежит Лев Александрович и прислушивается к шуму, доносящемуся из ванной. Елена Анатольевна напевает приятным звонким голосом мелодию из балета "Анюта". Замолкает, смеется, снова начинает петь - и опять смеется.

ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (блаженно улыбаясь). Леночка!
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (строго). Вы все перепутали. "Леночка" - вечером. Наутро - "Елена Анатольевна". Прошу вас придерживаться договоренности, милостивый Лев Александрович.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Но ведь мы договаривались, что наутро после... Вспомните, Леночка.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Елена Анатольевна.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Ну, хорошо. Елена Анатольевна. А куда это вы собрались? Разве мы не позавтракаем вместе?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Вы с ума сошли, Лев Александрович. Мне через двадцать минут надо быть на работе. (Как бы между прочим.) Вы сегодня уезжаете?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (с горечью). Как вы это спросили...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Как?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Равнодушно. Вам все равно, сегодня я уеду или через месяц. Вы обвели меня вокруг пальца, сударыня. Но если так, зачем вам это? Разве не вы настаивали... категорически требовали...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Ну так что ж? Не силой же мне затаскивать вас на себя? Или вы получаете удовольствие только когда вас насилуют? А, Лев Александрович?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Видит бог, я этого не хотел. (Вскакивает, хватает Елену Анатольевну в охапку и тащит ее, отбивающуюся, в постель).
 ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (вырываясь). Вы помнете мне юбку. Перестаньте, раньше надо было действовать. Теперь - все.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Ах вы, чертовка. Ведь хватались за сердце, корчились, лекарства глотали.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Ну, да. Это мой обычный трюк. Мне якобы плохо. Партнер расстегивает пуговки на кофточке, делает искусственное дыхание... и...
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (изумленно). Какую кофточку? Вы же были абсолютно голая. Что же я должен был расстегивать?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Согласитесь, вам лучше знать. Мужчина в таких вопросах разбирается лучше.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Обобрали! Провели! Прутовка! Один-ноль в вашу пользу. А нельзя ли...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Ой, я жутко опаздываю. Счастливо вам! Не поминайте лихом!
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (в отчаянии). Если не лихом, то как? В ответ хлопает дверь. Лев Александрович походит к окну и сжимает ладонями виски. Открывается дверь, просовывается голова Елены Анатольевны.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (лукаво). Кстати, как насчет реванша? Там же, в то же время? (Смеется, хлопает дверью и исчезает.)
Лев Александрович подходит к кровати, на которой она спала, откидывает одеяло, отшвыривает подушку и обнаруживает ночную рубашку Елены Анатольевны, широкую, белую, кружевную. Рассматривает ее, нюхает, насвистывая. Вдруг снимает халат и пытается надеть рубашку. Убедившись, что ему это удалось, смотрит в зеркало, смеется, кружится, строит всевозможные гримасы, хохочет тонким женским голосом.
Открывается дверь и входит мужчина с чемоданом.
МУЖЧИНА. Я ваш сосед. Моя кровать...
Лев Александрович тычет рукой в сторону своей собственной кровати, к счастью, уже аккуратно заправленной. Ло-жится в постель Елены Анатольевны, накрывается с головой и начинает смеяться. Новый сосед смотрит на трясущуюся гору недоуменно, пожимает плечами, затем берет чемодан, ключ от номера, кладет в дипломат вынутые оттуда тапки и тихо выходит из комнаты.


 Картина 6.

Тот же номер. Спускаются сумерки. В углу тускло горит торшер. У окна - Елена Анатольевна. Увидев кого-то в окно, быстро подходит к телефону, набирает номер. Через некоторое время тихо открывается дверь, входит Лев Александрович, слышит женский голос - и замирает.

ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (в трубку). Да, дорогой. Хорошо. Там в холодильнике котлеты рыбные и салат. Что значит, не любишь? У тебя желудок, пора привыкнуть есть то, что полезно, даже если не очень вкусно.
Что? Да, пока одна. Сейчас он придет. Сам знаешь, так вышло... А я не люблю брать деньги за плохо сделанное дело. Не беспокойся. Ложись. Я тоже очень соскучилась. Я тоже. И я тебя. Ну, пока, родной.
(Кладет трубку, уютно садится с ногами в кресло, рассеянно перелистывает журнал.)
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (хлопая даерью и делая вид, что только что вошел). О, у нас гости? Вы же сказали - там же, в то же время. Я два битых часа мерз на остановке и мерз бы всю ночь, если бы не увидел свет в окне. Решил - опять кого-то подселили...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (кокетливо). Подселили. Меня. Вы не рады?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (мрачно). У меня сегодня поезд. Ночью. В час пятьдесят две...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (чуть растерянно). Ну, у нас масса времени. Тем более, что час пятьдесят две - это не сегодня, а завтра. Вас там будут встречать?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (холодно). Возможно. Спустимся поужинать?
 ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Сегодня ужинаем здесь. (Она подходит к журнальному столику, неуловимым движением фокусника снимает салфетку. На столике - целое пиршество: жареная курица с картошкой, помидоры, две банки импортного пива.)
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. И кофе будет. (Она достает кипятильник и два аэрофлотских пакетика кофе.) С сахаром!
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (грустно). Откуда такая роскошь?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (по-девчоночьи легкомысленно). До вас у меня был американец. Поил американским пивом, на прощание подарил несколько баночек. Пейте, с ним ничего не случается.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (с легким упреком). А с вами?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (тихо). Со мной? (Подходит к нему.) У вас сплин, Лев Александрович? Может мне уйти? Кажется, я спутала вам планы на вечер? (Берется за сумочку.)
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (горячо). Постойте. Не сердитесь. У меня сегодня был трудный день...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (миролюбиво). Может, приготовить кофе прямо сейчас? Взбодритесь...
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (из ванной). Буду очень признателен.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (тепло, по-дружески). Вам не хочется уезжать?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (входя в комнату и вытирая лицо полотенцем, почти весело). Нас не спрашивают. (Принюхивается.)... Город Ершалаим погрузился в клубы кофейного аромата...
По-турецки?.. По-варшавски?.. По-испански?..
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. По-еленински. В холодную воду три ложки горячего сладкого молока, каплю яблочного сока, три ложечки, с горкой, кофе. Довести до кипения, и в горячий напиток - ломтик шоколада.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (смеется). Убежден, все это вы только что придумали. (Со свистом втягивает носом воздух.) Но все равно пахнет очень соблазнительно.
Елена Анатольевна наливает кофе в крошечные чашечки и подает одну из них Льву Александровичу.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Вот это сервис. Где вам удалось раздобыть чашечки?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Секрет фирмы. Я же предупреждала: обслуживаю по высшему разряду.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (помедлив). А какой кофе любит ваш муж?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Он вообще не любит кофе. Он все, даже суп, запивает холодной водой из-под крана.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. А закусывать предпочитает черными сухарями?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Э, нет. Вот тут он гурман. И дочь вся в него. Копия.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (изумленно). У вас и дети есть? Но... как же вы уходите на ночь, оставляете ребенка...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Во-первых, ей уже тринадцать лет. Не маленькая. Во-вторых, она же не одна дома - с отцом.
К вашему сведению, я забежала с работы домой и приготовила им ужин. Салат, рыбные котлеты, пряник купила. Кстати... не хотите пряника?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Хочу. (Подходит к ней, мягко обнимает за плечи. Она встает, растерянно смотрит на него. Он поворачивает ее лицом к себе и целует.)
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (полушепотом). Вы правы. Уговор есть уговор. Ужин... - во вторую очередь...
(Гаснет свет.)


Картина 7.

Тот же гостиничный номер. Раннее утро.

ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Эй! Э-эй! Лев Александрович! Да проснитесь же. (Трясет его за плечо, потом зажимает нос - и в этот момент он ловит ее руку и целует.)
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Кто меня будит среди ночи?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Вы действительно должны ехать? У вас билет на поезд?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Ну да, я же говорил: в час пятьдесят две.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Тогда я вас поздравляю. Сейчас три тридцать девять. Вы опоздали.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. В самом деле? В таком случае, стоило ли так безбожно трясти меня за нос? Теперь он у меня вытянулся и ни одна женщина не пристанет ко мне на улице с глупыми вопросами: "Как пройти? Который час?" Вы обязаны возместить мне ущерб и выплатить компенсацию.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (смеясь). Какую же? (Лев Александрович бормочет что-то невразумительное.) Что-что?
Подходит к нему. Лев Александрович молниеносно вскакивает, хватает ее и как Тарзан жертву увлекает к себе под одеяло.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Ну, скажем... двести семь поцелуев.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (осторожно высвобождаясь). Послушайте, сколько вам лет, Казанова вы несчастный?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (со вздохом). Казанова - символ вечной победы, я уже вторую ночь остаюсь с носом. А сегодня еще и с вытянутым. И ведь верю, дурачина старый, вашим бредовым оправданиям, кому рассказать - засмеют.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Нет, а правда: сколько вам лет?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Сорок четыре. Двадцать второго декабря исполнится сорок четыре.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Козерог? Боже мой... Вот это влипла...
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Неужели вы верите во всю эту астрологическую ересь? Вот уж не ожидал... Хотя...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Что же осеклись? Договаривайте... Хотя от дамы легкого поведения (девицей меня назвать вроде бы уже неловко) иного ждать нечего? Я вас правильно поняла? Ну так знайте, что я не стыжусь своей второй профессии.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Леночка, зачем вы так?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (строго). "Елена Анатольевна".
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (с досадой). "Елену Анатольевну" вы пока не заслужили.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Ладно, не кипятитесь. Тем более что вы опять все напутали. Что же до Козерогов... А, не хочу вспоминать. Обжигалась я на них неоднократно. Что мужчины, что женщины. Понимаю, умом, что это - стечение обстоятельств, а все же...
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Все же жаль, что я Козерог? Я вас благодарю, Елена Анатольевна. Это - лучшее, что я услышал от вас за двое суток.
Имейте в виду: я Козерог "стрельцевидный". Двадцать второе декабря - стык между Стрельцом и Козерогом. Я умею любить без оглядки, искренне интересуюсь другими, никому не навязываю своих догм (они у меня есть, но кто лишен их - пусть первым бросит в меня камень.)
Так что я - не такой уж безнадежный.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. А я - Овен. Тоже не сахар.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Овен... Что ж, почти познакомились.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Почти? Ах, да. Между прочим, мне известна ваша фамилия. Случайно увидела внизу, в регистрационной книге. Администраторша - моя приятельница...
Простите, насмешили вы меня. "Колоколов". Смех. Четыре "О". Чтоб вы знали, я тут же придумала вам кликуху. Там целых семь "О". Сказать?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (смеясь). Ну, скажите.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. "Околоколоколов". Как? Звучит?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Господи, сколько бы я дал, чтобы вы оказались Сопливцевой какой-нибудь или Подхвостниковой. Как бы я нахохотался. Но вы, конечно, Сидорова или Кузнецова?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Вы неделикатны. Согласитесь, мне, при моей второй профессии, лучше оставаться инкогнито.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Даже для меня? Я же уеду и, скорее всего, никогда больше здесь не появлюсь...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Тем более. Многая знание - многая печали.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. То-то я всегда весел...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (смеясь). О, кажется, кто-то избавился от дурного настроения? Браво. Тогда - в город! Нет, в лес! Там сейчас так хорошо. Я отвезу вас в лес, в здешнюю Швейцарию. Хотите?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. А разве вам сегодня не на работу?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Лев Александрович! Ау-у...! Очнитесь. Сегодня - суббота.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (рассеянно). Да-да, я совсем забыл... Суббота... Вас, наверное, ждут дома?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Я позвоню им. (Подходит к телефону, набирает номер.)
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Жду вас в холле. (Выходит.)


Картина 8.

Гуляют по лесу. Лев Александрович резко останавливается, разворачивает Елену Анатольевну лицом к себе и встряхивает.

ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Вы меня обманули. Зачем?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Пустите меня сейчас же. (Высвобождаясь.) В чем дело? Я вас не узнаю, Лев Александрович.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Ведь я мог уехать тогда, ночью. Оставил бы вам деньги на столике, пожелал счастливой семейной жизни и - ...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. О чем вы? Я же не виновата, что у вас нет будильника. Я проспала так же, как и вы.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Да не о том я. Зачем вы сказали, что замужем? К чему этот концерт с телефонным звонком, чертовыми рыбными котлетами, супчиком?..
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (мстительно). Ага! Значит, все-таки подслуши-вали. А еще в шляпе!
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Нет у вас никакого мужа, и дочки взрослой нет. Врете все.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Э, вот тут информация неверная: дочь есть. И ей тринадцать лет. Елизавета, чтоб вы знали. Елизавета Львовна.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Как... Львовна?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Так. У меня как новый мужчина появляется, я бегом в загс, отчество ребенку менять. Меня там хорошо знают и относятся с пониманием, Лев Александрович.
Вчера я задержалась... думаете, отчего? В загсе была. Из "Джеймсовны" ее во "Львовну" переделывала. Американца, что перед вами был, так звали. Джеймс. Правда, красиво? Дже-е-еймс!..
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Идет он к черту, ваш американец. И вы вместе с ним. Вы ведь не девочка уже, Елена Анатольевна.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (поддразнивая его его же размягченным ночным голосом). "Лучше, чем девочка".
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Ну перестаньте же, непереносимая женщина. Зачем вы все это накрутили? Муж, американцы... И Лизочка ваша - никакая вам не дочь, а племянница. Я узнал. Ваша же знакомая все выложила. Администраторша.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (про себя). Ну, Полинушка, я тебе это попомню...
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Да она не виновата. Я так искусно расставил сети, что она не могла не запутаться. Но дело не в ней. Как вы могли?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. А вам, собственно, какое дело? Я вас обобрала? Ущемила в чем-то? В ресторане накормили? Так я назавтра вам пир устроила в номере. Так на так и вышло. Какие претензии?
Сердито вырывает из его рук свой плащ и быстрым шагом идет прочь.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Да погодите вы... Елена Анатольевна?! Остановитесь, ради бога.
Идет, почти бежит, вслед за ней. Потом машет рукой, тяже-ло дышит, резко останавливается, хватаясь рукой за сердце, медленно опускается на бревно.



Картина 9.

Телефон-автомат. Елена Анатольевна набирает номер.

ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Алло! Здравствуйте... Мне бы Элеонору Васильевну. Лопатину. Да-да, психолога. Спасибо. (Пауза.) Элеонора Васильевна? Я по объявлению. Да, сорвала на остановке квиточек с телефоном. Как вам удобнее, но мне бы - прямо сейчас. Если можно. Да-да, спасибо, сейчас подъеду. (Вытирает слезы, выходит из автомата, быстрым шагом удаляется.)
На сцене освещены комната и кухня. В комнате за столом сидит пожилая женщина с добрым открытым лицом. Напро-тив - две молодые девушки, одна плачет, другая все время успокаивает ее, вытирает ей слезы.
Женщина гадает. В кухне, закрыв лицо руками, сидит на табуретке Елена Анатольевна.
ГАДАЛКА. ...А по скорой дороге тебе падает король треф со своей верностью и хлопотами. Видишь, он об тебе хлопочется... А ты слезы льешь. Сама смотри: у самых ног твоих - его скорая путь. И на этой скорой пути - свидание. Семерка треф - его - и семерка бубен. Твоя. Не реви.
(Оборачивается к Елене Анатольевне.) Подожди еще, дочка. Сейчас она... Сказала - на минутку. Где шлендрает, одному бесу известно.
Девушки встают.
ПЕРВАЯ ДЕВУШКА. Спасибо, бабуля.
ВТОРАЯ. Спасибо.
ГАДАЛКА (усмехаясь). Ну, бабуля так бабуля. Только наперед знайте: "спасибо" за гадание не говорят.
ДЕВУШКИ (одновременно). Конечно, мы заплатим.
ГАДАЛКА. Правило такое - за гадание спасибо не говорят. Спасибо, все же - "Спаси бог", а гадание ближе черту. За деньги - действительно спасибо, только я и денег не беру. На хлеб и молоко мне хватает, нарядов мне уже не надо. А дочка побольше иного министра зарабатывает.
ДЕВУШКИ (растерянно). Спасибо. Ой... Ну, все равно спасибо. (Уходят.)
ГАДАЛКА (Елене Анатольевне). Ты чего, по объявлению, что ли, к этой шлендре? Стряслось чего?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (нехотя кивает). Не знаете, скоро она?
ГАДАЛКА. Кто ж ее, беспутную, знает? Придет, никуда не денется. Пойдем в комнату, я тебе погадаю?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (слабо отмахиваясь, чуть раздраженно). Не верю я в карты ваши. Да и что мне гадание? Я все о себе и так знаю. Мне выход нужен...
ГАДАЛКА (мягко берет ее за руку и ведет в комнату). Выход, кроме тебя, никто тебе не подскажет. Никто ничего не знает и знать не может. Ни про себя, ни про другого.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (смеясь сквозь слезы). И это говорите вы, гадалка?
ГАДАЛКА (тоже смеясь). Что ж я, не человек? Ну, ладно. Веришь - не веришь... Дело твое. А и не веря - садись да посмотри, что карты скажут. Всяк гадает сам себе, даже когда у гадалки сидит.
Раскладывает карты. Почти ничего не произносит, только присвистывает изумленно. Затем быстро их собирает.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Так плохи мои дела?
ГАДАЛКА. Ну, голуба. Всякое видела, а такого не привелось. Из рук врагини своей получишь нечаянный интерес.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (усмехаясь). Врагини? Нет у меня, бабушка, врагов. Тем более - врагинь. Больше карты ничего умного не сказали?
ГАДАЛКА. Сказали, как же. Кто разлюбит до срока, никогда не будет счастливым. Поняла? А вера... Ее и не требуется. Люби, даже против воли, люби - остальное приложится...
(В кухню проходит ярко одетая женщина лет сорока. Заглядывает в комнату.)
ПСИХОЛОГ (Елене Анатольевне). Это вы звонили?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (встает поспешно). Да-да.
ГАДАЛКА (удерживая ее за руку). Погоди, еще два слова.
В это время Элеонора Васильевна за спиной матери крутит пальцем у виска и кивком приглашает Елену Анатольевну в кухню.
ГАДАЛКА (шепчет). Слушай меня. Если еще надобность возникнет - приходи. Только до четверга следующего, не позже. Поняла?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (рассеянно). Куда-то едете?
ГАДАЛКА. Да нет. Помру.
Елена АНАТОЛЬЕВНА. В каком смысле... помрете?
ГАДАЛКА. Да ты, чем спрашивать, приходи в субботу. Похороны на двенадцать назначат, а ты к двум подходи. Раньше не вынесут.
ЭЛЕОНОРА ВАСИЛЬЕВНА (раздраженно). Мамаша, ну что ты, в самом деле, человеку голову морочишь? У нее свои проблемы, а ты с глупостями...
ГАДАЛКА (подталкивая Елену Анатольевну). Иди, иди. Разверещится, потом не угомонишь до ночи.
Елена Анатольевна выходит в кухню, садится напротив Элеоноры Васильевны.
ЭЛЕОНОРА ВАСИЛЬЕВНА (равнодушно). Что у нас стряслось? (Достает тетрадь, листает.) Фамилия?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. А... зачем фамилия?
ЭЛЕОНОРА ВАСИЛЬЕВНА. Зачем-зачем. Положено так. Я на патенте, мне отчитываться надо.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Вам же все равно никто правду не скажет.
ЭЛЕОНОРА ВАСИЛЬЕВНА. Да мне и не надо. Вот, пишу вас: Петрова Лариса Петровна. Устраивает?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Пусть будет Петрова. (Растерянно.) Честно говоря, не знаю, сможете ли вы мне помочь... Ваша мама права, в трудной ситуации лишь сам себе можешь помочь. И если человек в сорок лет никому не нужен, он сам виноват.
ЭЛЕОНОРА ВАСИЛЬЕВНА. Уж не о замужестве ли мечтаешь, в сорок лет-то? Тебе ведь тоже сорок? Поезд ушел. Поверь, у меня опыт. Тридцатилетние мужики предпочитают восемнадцатилетних дурочек. Сорокалетние - двадцатипятилетних. А женщине после тридцати пяти - сорока одна надежда: на пенсионера-язвенника или злющего вдовца, который трех жен на тот свет отправил, четвертую кровожадно высматривает.
Ушел поезд. И что вы все с ума посходили? Не в мужчине счастье. Мужик - птица перелетная. Сегодня он есть, завтра - фюить - и улетел.
(По-свойски толкает Елену Анатольевну в плечо.) А ты что, ну совсем никогда? Ни разу? Или было? Расскажи... Я люблю, когда про это рассказывают. Только до вот такусенькой подробности...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (глянув на часы и притворно испугавшись). Ой... мне бежать надо... Сколько я вам должна?
ЭЛЕОНОРА ВАСИЛЬЕВНА. Сколько не жалко. Одна была утром - десятку оставила. Другая - четвертной пожертвовала.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (отсчитав четыре пятерки и почти бросив их на стол). Опаздываю... (Выходит в коридор, вслед за ней выходит гадалка.)
ГАДАЛКА. Не сердись на нее, дочка. Несчастная она. Какая от такой помощь?
И в любви она не смыслит. Тут я тебе помощник. Помни: покой в душе - еще не самое главное. Ну, до субботы?
Подмигивает Елене Анатольевне и подталкивает к выходу.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (растерянно). Сколько я вам должна?
ГАДАЛКА (устало). Сказала ж, не беру денег. Иди-иди, тебе время терять нельзя.
Елена Анатольевна уходит. Гадалка зевает. Быстрым движением крестит ее вслед и мелко крестит рот после зевка.


ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Картина 1.

Квартира Елены Анатольевны. Обстановка ничем не примечательная. В кресле сидит Елена Анатольевна, отрешенно смотрит прямо перед собой. Из коридора доносится: "Мамуля, я убегаю. Пока!"- звонкий девичий голосок.

ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (после продолжительной паузы, очнувшись). Пока, Лизочка...
Встает, медленно подходит к окну, долго смотрит. Потом достает из сумочки зеркало, всматривается. Вздыхает. Садится в кресло с ногами. Та же унылая поза, тот же отрешенный взгляд.
Звонят в дверь. Она не реагирует. Повторный требовательный звонок. Встает, медленно выходит.
Врывается Полина - та самая администраторша гостиницы "Улей".
ПОЛИНА. Опять в трансе? Очередная душевная травма? Джоплин любимый не помогает - или не пыталась им лечиться? (Подходит к проигрывателю, ищет пластинку, находит - и ставит на проигрыватель. Звучит рэгтайм "Рэг кленового листа" С.Джоплина. Начинает пританцовывать. Вдруг резко обрывает веселье, подсаживается к Елене Анатольевне, обнимает ее.) Ну, ты чего? Что случилось?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Сама не знаю... Жить не хочется...
ПОЛИНА. Да брось ты кукситься. Вон какая красавица. Ну, улыбнись, улыбнись, я тебе говорю.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Не мучай меня, Полин. Видишь, человек не в себе...
ПОЛИНА. Не в себе... Мой-то, Петька, Петр Афанасьич, то бишь, глаза вытаращил, когда ты ему поцелуйчики воздушные в ресторане слала.
Потом я его надоумила. Подыграть. Говорю, надо, значит, Ленке, чтобы мужик видел: на его даму другие охотники облизываются. Не испортил он тебе песню?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (вытирая слезы). Нет. Спасибо ему передай. И тебе...
Плачет.
ПОЛИНА. Кончай, Лешка. Ты меня видела в слезах? Кстати... Чуть не ушла...
(Достает из сумочки знакомую зрителям ночную рубашку, кофейные чашечки, кипятильник, косметичку.) Вот, хозяйство твое притащила. Ты чего же? Вторая неделя - все забрать не удосужишься. У меня, подруга, и без тебя хлопот невпроворот. Алиска закурила. Твоя курит? Ума не приложу, как быть. Пороть - вроде девка взрослая. Но ведь табачищем-то прет за три версты. Хоть плачь.
(Достает сигареты.) Хочешь?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Да нет, ты же знаешь... (После паузы.) Хотя... давай попробую. Может на душе легче станет...
Полина ставит медленный джаз. Молча курят. Время от времени Елена Анатольевна платком вытирает слезы. Музы-ка.
ПОЛИНА. Брось сырость разводить... Я все спросить хочу, твой-то как? Выписался? Оклемался?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (устало). Кто? Откуда?
ПОЛИНА. Из больницы, откуда ж еще? Ну, с приступом-то его отвезли. Тоже кое-что из вещичек осталось. Я сунула к себе в тумбочку, номер освобождать надо было. Все собиралась тебе переслать, да вот Алиска, гадина...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (встрепенувшись). Ка... какой приступ? Он что, не уехал?
ПОЛИНА. Да ты в своем уме? Куда уехал? На тот свет? С инфарктом больно не разъездишься. А ты что, не в курсе? Ну, мать...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Господи. Да прекрати ты тараторить. В какой он больнице?
ПОЛИНА (обиженно). А я почем знаю? С сердцем-то где лежат? В центральной, наверное. Ты куда?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (машет рукой и выбегает, с порога возвращается, открывает холодильник, начинает бросать в сумку продукты, бутылку молока, яблоки). Прости, мне надо... (Выбегает. Полина выбегает вслед за ней.)



Картина 2.

Больничная палата. Медсестра вводит Елену Анатольевну, кивает на правую кровать, на которой лежит Лев Александрович. Около него сидит женщина, моложавая, яркая, в накинутом на плечи халате и придерживая голову, поит больного чем-то из чашки.
Елена Анатольевна увидев ее, инстинктивно отпрянула, готовая бежать, но потом усилием воли заставила себя пройти и поздороваться. С обоими - не более чем вежливо.
Левая кровать пустует.

ЖЕНЩИНА (добродушно). Ну, здравствуй. Поздновато прикатила, мужик чуть на тот свет не спутешествовал. Чем оправдываться будешь?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (не слушая ее). Лев Александрович, как вы? (Садится рядом. Он берет ее руку в свои и благодарно сжимает. Женщина выходит из комнаты.)
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Она в курсе? Вы рассказали ей обо мне? Не понимаю..., зачем?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (успокаивая ее). Это - жена моего соседа. Действительно, смешная ситуация. Кажется и она приняла вас за мою жену. Ну, рассказывайте, как ваши дела? Как поживает и учится Елизавета Львовна? Если, конечно, она еще Львовна, а не Сигизмундовна или Жозефовна.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. С Львовной - полный порядок. А вот с вами? Я узнала обо всем час назад... Полторы недели - ни слуху, ни духу. Ведь вы знали, что у меня дома телефон? Обиделись?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (тихо). Боялся.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Боялись? Чего?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Позвоню, а мне на том конце провода скажут: "Какая такая Елена Анатольевна? Впервые слышим." И тогда - все. Ниточка обрывается. А для меня сейчас эта ниточка...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (растерянно). Так серьезно?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (берет ее за руку). Похудела, Леночка. Осунулась. (Прижимает ее ладонь к своей щеке.)
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (садится на скамеечку поближе). Все эти дни мне так хотелось... Хоть на край света... отыскать, обнять крепко-крепко и сказать...
МЕДСЕСТРА (кашлянув). Лев Александрович, к вам... жена.
Посторонившись, впускает худенькую женщину болезненного вида. Та кидается к Льву Александровичу, обнимает его и начинает рыдать.
Елена Анатольевна тихо выходит из комнаты, сует пакет с едой сидящей в холле женщине, кивает головой в сторону палаты - и быстро уходит.



Картина 3.

Вечер. На сцене - темнота. Слышен щелчок поворачиваемого в двери ключа. Вспыхивает свет. Комната Елены Анатольевны неярко освещена мягким желтоватым светом торшера.

ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Поздно домой возвращаетесь, сударыня. Посмотрите, который час! Вспомните, во сколько вышли из больницы. Где это вы пропадали? Прошу дать полный отчет.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. ... Вы? Здесь, у меня? Лев Александрович, но ведь... Но к вам же?.. И потом, вам нельзя вставать!? (Подходит к креслу, садится на подлокотник, рукой закрывает глаза.) Господи!..
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Понимаю. Незваный гость - не самая большая радость. Да вы не бойтесь, ем я мало, мусорю - и того меньше. Тихий, славный, нетребовательный.
(Она целует его в голову.)
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Вам надо вернуться, сейчас же, Лев Александрович. Поймите, я боюсь за вас. Я не врач, что я буду делать, случись у вас приступ?
Боже мой, безумие какое-то... Только что, всего два часа назад... Безумие... (Крепко прижимает его голову к себе. Пугается, что сделала ему больно, отстраняется, - и снова обнимает.) Мне было так плохо. Господи... (Плачет.)
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Что это капнуло мне на руку? Видно, дождь пошел. Где у нас зонтик, Леночка?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Вам хорошо смеяться, а я тут ... со мной было такое... (Прячет лицо у него на груди.)
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Срочно зонт!
Кстати. Куда все же вы тогда сбежали? Я бы вас непременно догнал - и никуда уже не отпустил, но тут некстати - это. (Хватается за сердце.)
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Вам плохо? Лев Алек... ложитесь сюда, осторожнее. Срочно вызываю врача. Никаких возражений. Врача!
(Идет к телефону, набирает короткий номер, тихо говорит что-то в трубку. И тут же на сцене затемнение, слышен вой сирены "Скорой помощи". Сначала близкий, потом удаля-ющийся - и совсем замирающий.
И потом из тишины - сначала тихо, потом все нарастая звуки "Мэйпл Лиф Рэга" Джоплина. В слабом свете - Елена Анатольевна. В том же кресле, только лицо ее сияет. Она удивительно хороша...)



Картина 4.

Комната Елены Анатольевны. Она в фартуке, спортивных штанах с закатанными штанинами вытирает пыль. За стеной гудит пылесос.

ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (бормочет)... Ты преступник, я судья. Ты...ты орел, я сойка... Сойка... Койка... помойка... (Смеется.) Все равно нас ждут в конце черви и помойка. (Смеется еще громче.)
(Снова начинает бормотать.) Ты преступник - я судья, ты рыбак - я рыба. Рыба... рыба... глыба... дыба .. спасибо. Спасибо... И на том спасибо. Скажем, милый, небесам и на том спасибо...
ЛИЗА. Кто это тут "тихо сам с собою"?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Сядь. Сейчас упадешь. Я сочинила стихотворение.
ЛИЗА (присвистывая). С чего бы это? Теперь не отвертишься. (Строго.) Его имя?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Нет, ты сначала послушай. (Читает.)
"Вот и все. Один из нас - в царствии небесном.
Вряд ли встретимся еще в облике телесном
Да во времени одном, да (звонит телефон)... в пространстве тесном..."(снимает трубку). Да!
Да-да, это я. (Прикрыв трубку.) Лизочек, убавь пылесос. (Шум прекращается.) Я вас слушаю. (Долгое молчание. На лицо Елены Анатольевны набегает тень. Она медленно опускается на табуретку.) Хорошо. Да-да, все правильно. Улица Свободы шесть, квартира одиннадцать. Я вас встречу.
Лиза, чайник поставь и, если можно, сбегай в кулинарию. Какое-нибудь печенье, пирожные или небольшой тортик присмотри.
ЛИЗА (с некоторым неудовольствием). Прямо сейчас?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (грустно кивает). Если можно...
ЛИЗА (заинтересованно). Кого все-таки ждем? Важную птицу? (Выходит из комнаты. Через минуту кричит из ванной.) Готовь деньги, мешки.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (про себя). Птицу, птицу. Да еще какую...



Картина 5.

Та же комната. Слышен шум открываемой двери, голоса.

ЛИЗА. Мама! Встречай гостей.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (выходит в коридор). Здравствуйте... Нина Дмитриевна?
Очень... А я - Елена Анатольевна. На такси? Ну да, иначе сюда, в глухомань нашу, так быстро не добраться.
Входят в комнату.
НИНА ДМИТРИЕВНА (вся в себе, садится и на протяжении всего разговора ни разу ничем вокруг себя не заинтересуется, ни на чем не остановит взгляда). Зря вы тогда убежали... Он расстроился, а ему, вы же знаете, нельзя расстраиваться. И фокусы мальчишеские с побегами и погоней - не для инфарктника. Не очень-то вы его бережете... (Улыбаясь.)
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (в замешательстве)... Извините, я сейчас чаю...
Встает, быстро выходит. Нина Дмитриевна закрывает глаза и откидывается в кресле.
ЛИЗА. Ма, тебя можно на минуточку?
НИНА ДМИТРИЕВНА (оживляясь). А вы... дочь Елены Анатольевны?
ЛИЗА (с некоторым вызовом). Дочь. А что - не похожа?
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Лизочек, иди к себе. Я сейчас к тебе зайду.
(Наливая чай и подвигая чашку гостье.) Она - дочь моей сестры.
НИНА ДМИТРИЕВНА (спохватываясь). Простите, бога ради.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (смеясь). Да, жива она, жива. Просто работа у не такая - разъездная. И семейная жизнь не гладко складывается. Лизочка с двух лет живет со мной. А что касается сходства... Она и впрямь с младенчества на меня похожа больше, чем на Ирину. С возрастом сходство, как это ни странно, только усиливается.
НИНА ДМИТРИЕВНА. Мне кажется, вы живете очень дружно. Да вы наверное, Елена Анатольевна, и не умеете иначе? У вас такой открытый взгляд. И лицо светлое. Излучающее свет... Я понимаю Леву... Льва Александровича.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (осторожно). Как он?
НИНА ДМИТРИЕВНА. Сейчас лучше. Но без вас ему плохо.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (После паузы, мягко). Вы хотели со мной поговорить?
НИНА ДМИТРИЕВНА. Ну да. О нем. Дело, в том...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (с горечью). Между нами ничего никогда не было...
НИНА ДМИТРИЕВНА. Не было... Между вами есть - и будет. И слава богу. Я рада за Леву. Со мной он не был счастлив. Нет, первые три года наши были медовыми. А потом появился Игорь.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Я не знала, что у Льва Александровича есть сын.
НИНА ДМИТРИЕВНА (открыто смеясь). Я говорю вовсе не о сыне, бог с вами. Игорь... Я влюбилась в него сразу... Сказала Леве, он... не держал меня. Потом пустил обратно, когда там все рухнуло...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Вам тяжело? Может , не стоит ворошить старые раны..? Было - прошло.
НИНА ДМИТРИЕВНА. Если бы прошло. Люблю я этого подонка. Видите, высохла вся? На свадебной фотографии я - такая пышечка, румяная, кровь с молоком. Любовь все соки выпила... Всех я измучила... Себя, Леву...
Мужчина, имеющий теплое семейное гнездышко, в cорок четыре года инфаркт не заработает. Даже если на работе все в тартарары полетит.
Это они считают, что женщине - семья, мужчине - дело. Ничего подобного...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Еще налить? Пирожное вот, угощайтесь.
НИНА ДМИТРИЕВНА. Последние годы мы не живем вместе. Встречаемся изредка. Я к нему забегаю, иногда поглажу рубашки, но вообще-то он прекрасно себя обслуживает. Ни разу никогда никого у него не застала. И он всегда дома. Читает. Пишет что-то. В справочниках копается. Сосредоточен, собран... Мне был рад. Всегда... А вчера в больнице... Я по глазам увидела, что его раздосадовало мое появление. Впервые...
Что ж, я рада. За него. У меня в личной жизни как был всегда тарарам, так он и продолжается. А Лева... он заслуживает счастья.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Вы считаете, что я..?
НИНА ДМИТРИЕВНА. Это видно невооруженным глазом. Но я здесь не для того, чтобы петь кому-то дифирамбы. Дело вот в чем. Наш сын... У нас родился сын, Женька. Мы с Левой уже не жили вместе, вернее, как раз был период, когда не жили. Потом Женька нас соединил. Он же позже и разъединил.
Он живет со мной. Вчера был суд... его осудили. Два года условно, как несовершеннолетнему. Я мало внимания ему уделяла, вот и... А Лева его очень любит. Я не хотела бы, чтобы он сейчас узнал... Ему нельзя волноваться.
Не могли бы вы... Нет, не так. (Волнуясь.) Как бы вы посмотрели, если бы он после больницы поехал не домой, а к вам? А когда придет в себя, тихонько ему сообщим? Да нет, глу-пости, наверное, я говорю. У вас своя жизнь, девочка взрос-лая. Зачем вам такая обуза...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (взволнованно). Вы сейчас к нему?
НИНА ДМИТРИЕВНА. На вокзал. Через полтора часа поезд. (Встает.) Знаете, Елена Анатольевна. Я его понимаю. Будь я мужчиной, я бы тоже в вас влюбилась.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (горько). Да-да, я знаю. Я такая красавица, что в мои тридцать девять не была замужем и, если б не случай, - по сей день была бы старой девой... Знакомство с вашим... с Львом Александровичем - результат отчаянного шага. Просто еще день - и я умерла бы от одиночества...
НИНА ДМИТРИЕВНА. Э-эх, репы в штанах... Убеждена, не вы их, а они вас не устраивали. Тут спешка к добру не приведет. Ну, поспешила я, выскочила по глупости за Леву. Не любя, конечно. Так, льстило его внимание, галантность, цветы, стихи, как руки целовал при всех...
А не поторопись я, кто знает, как сложились бы мои отношения с Игорем. Он ведь любит меня, я знаю. Но - ревнует меня страшно. И к чему ревнует? К прошлому. Извелся весь... Вот, поспешила... (Вздыхает. Встает, быстро идет в коридор, Елена Анатольевна выходит проводить ее.)


Картина 6.

Через год.
По осеннему лесу идут трое. Елена Анатолшьевна - в белом плаще, белых сапогах. Лев Александрович в строгом костюме. Лиза в джинсах и яркой длинной кофте.

ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. А теперь прочти про Вселенского Птицелова, Лизочка.
(Из лесу выходит Элеонора Васильевна, вытирая слезы).
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (бросается к ней). Что с вами, Элеонора...(запнулась).
ЭЛЕОНОРА ВАСИЛЬЕВНА. Васильевна. С кладбища иду.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. ...Ваша мама?..
ЭЛЕОНОРА ВАСИЛЬЕВНА. Вчера год был. Я не смогла навестить ее (плачет). Вот, сегодня выбралась.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Год... Да-да, как раз год назад... Она ведь приглашала меня, а я забыла... Вернее, не то что забыла, как-то все само утряслось, вроде незачем было идти. Тяжело она умирала?
ЭЛЕОНОРА ВАСИЛЬЕВНА. Утром была полна сил, шутила, а вечером... Так неожиданно...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (помедлив). Неожиданно? Да разве она вам не...
ЭЛЕОНОРА ВАСИЛЬЕВНА (не слушая ее). Вот они, темные полуграмотные вещуньи. (Всхлипывает.) И ведь... валом к ним народ валит. В очередь записываются. А специалистам, психологам, психотерапевтам, не доверяют. Казалось бы, лишились гадалки, обратитесь за помощью к специалисту. Думаете, хоть одна ко мне пришла? Так и поисчезали с горизонта.
А что такое гадание? Та же психотерапия. Только темная, грубая, а значит - вредная. Ну, разве их убедишь...
Мать тоже... царство ей небесное... "Вас ждет болезнь", "опасайтесь воров", "отмените поездку" ... А насчет себя интуиция не сработала. Значит, нет ее, интуиции. Впрочем, я всегда это подозревала...
(Уходит).
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (удрученно) Как же я забыла? Ведь она звала... А я не поверила... (Садится на бревно, молчит. После паузы рассеянно.) Неужели действительно существует что-то такое?..
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ (обнимая ее). Не грусти, Леночка. И не мучайся. Боюсь, на этом свете нам не дано этого узнать.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА (благодарно "бодает" его лбом в плечо). От Жени ничего?
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. В субботу приезжает.
ЛИЗА. Я почему-то ужасно волнуюсь...
Елена Анатольевна ласково щелкает ее по носу, затем обнмает и прижимает к себе.
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. Все устроится. Сложности этого этапа завершены.
ЛИЗА. На пороге новые...
ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА. А как же без них? Без сложностей манекены в витринах живут.
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Да и то - пока какой-нибудь подпивший хулиган камешек не метнет и вместе со стеклом не расколет им нос.


(Занавес).